Наш кормилец

Беляков Алексей Андреевич
Удивительным свойством обладает человеческая память! По утверждениям ученых, память человека способна хранить огромное количество информации. Как современные карты памяти – «флешки». Малый геометрический объем и огромное  количество полезных данных. Но на карте все можно просмотреть, знай только название файла.
А вот с нашей памятью сложнее. Вроде и мы накапливаем за свою жизнь огромное количество информации в голове,  причем используется совсем небольшой участок из всей нашей памяти. А вот найти ее удается не всегда.  Наверное, наш мозг просеивает все, что попадает в память, и оставляет только то, что нужно и важно. А по каким критериям осуществляется этот отсев, совсем непостижимо. И  непостижимо, что дает толчок к извлечению этой информации из глубин памяти.
Вот и в моей памяти открылось «окошко»,  через которое я извлек новые воспоминания. Они и были, в общем-то, всегда совсем близко, но никак я к ним не прикасался той стороной, с которой лучше всего видны отдельные «детали». А  теперь они проявились с такой четкостью, что я  ощутил себя школьником, которому 12-13 лет,   и который только готовится  к большой жизни.
В те,  мои детские  годы, достаток в нашей семье был не самый высокий. Работал на производстве только отец, слесарем электростанции. Какой у него был заработок? Поэтому и матушка моя, имевшая образование всего  два класса сельской школы, а посему не работавшая, вносила  свой посильный вклад в бюджет семьи, выращивая овощи и фрукты не только для себя, но и для продажи.
Но был и еще один «кормилец», который способствовал пополнению бюджета многих семей, живших с нами  как в непосредственном соседстве, так и в отдалении. И кормилец этот носил  официальное название – Краснодарский кооперативный техникум. Хотя и находился он в городе Белореченске. Относился он к обширной системе краевой потребительской кооперации. И готовил специалистов для этой специфической отрасли народного хозяйства - экономистов, бухгалтеров, товароведов продовольственных и промышленных товаров, продавцов универсального профиля. И я не совру, если скажу, что подавляющее большинство специалистов этого звена в крае  получили образование именно в этом  учебном заведении, которое было создано  еще в 1944 году.
Следует обратить внимание на дату создания техникума. Еще шла война, с Кубани недавно прогнали фашистские войска, а уже были приняты меры по восстановлению системы снабжения населения всем необходимым, в том числе предусмотрена и подготовка специалистов.
Здание техникума располагалось на улице Кирова, у перекрестка с улицей Мира. А вся территория техникума граничила с севера с обширной, но полупустой территорией, на которой располагались в разное время разные конторы,  у пересечения с улицей Колхозной (ныне ул. Луценко).  С  востока примыкала к территории маслозавода. Две трети территории техникума занимал внутренний сквер с большими деревьями,  густая крона которых давала сильную тень. Там были дорожки,  скамейки, и летом  там отдыхали студенты. Далее вглубь сквер терял приличный вид и превращался в заброшенный, сумрачный угол, с гнилым хламом за небольшой хозяйственной постройкой. Даже мы, ребятишки, никогда не ходили туда, потому что там было как-то неприветливо. Вся территория была огорожена невысоким деревянным забором из штакетника, который изредка красили в зеленый или голубой цвет. Потом забор сделали глухим. Большей частью этот забор выглядел выцветшим, запыленным до безобразия и исписанным всякими выражениями. С улицы Кирова имелось двое ворот: дальние хозяйственные и ближние, рядом со зданием - парадные.  Здесь же была и калитка. Дальние ворота и калитка были открыты постоянно, что давало нам возможность  беспрепятственно проникать в самые глухие уголки. В южной части территории, против здания,  был большой двор и спортивные площадки.
Двухэтажное здание было построено в виде буквы «Г» с верхней планкой вдоль улицы Кирова. Основной корпус здания ориентирован был с востока на запад. А внутрь двора загибалась  еще одна часть здания. С 1941 года в этом здании располагался  Белореченский эвакогоспиталь. С южной стороны вдоль всего здания была построена широкая терраса, примыкающая прямо к зданию. И туда же подходил железнодорожный путь. Можно было выгружать из вагонов раненых в одном уровне, прямо к зданию. Такая же терраса была и вдоль северной стороны. В период оккупации  немецкими войсками  с 15 августа 1942 года до 31 января 1943 года там тоже был госпиталь, только немецкий. Даже в то время мы видели остатки немецкого кладбища на краю города.
 Главный вход в техникум был со двора, в центре корпуса. Надо отметить, что фундамент здания был очень высокий и под зданием размещались обширные подвальные помещения.
Первый и второй этажи центрального корпуса были отведены под учебные помещения, а в среднем корпусе  на первом этаже был довольно большой актовый зал с киноустановкой. В малом корпусе размещалась на первом этаже студенческая столовая-буфет с  кухней. Вторые этажи корпусов также использовались как учебные.
Вообще техникум не был обособленным учреждением. Напротив техникума располагалось двухэтажное здание Райпотребсоюза, с правлением на втором этаже. А первый этаж был отведен под два магазина - продовольственных и промышленных товаров. В этих магазинах проходили практику студенты очного отделения. Позже, в 60-х годах был построен еще один магазин-павильон «Ландыш», с галантерейными товарами.
Техникум был и культурным центром в нашей округе. Там в выходные дни в зрительном зале показывали  художественные фильмы, о чем извещала заранее бумажная афишка, наклеенная  на доске объявлений у входа. Там же, рядом с калиткой, в летнее время продавали сливочное мороженое. Из ворот Потребсоюза выкатывали тележку под матерчатым полосатым тентом, привозили и ставили в нее контейнер с мороженым. Продажа мороженого шла в любом количестве. За 12 копеек получал вафельный стаканчик, наполненный вровень с краями аппетитным, с вкусом свежего сливочного масла, холодным, аж зубы ломило, мороженым. А за 15 копеек стаканчик был наполнен с большой горкой сверху. За 10 копеек стаканчик был неполный. А за пятачок  и всего половинка стаканчика. Мороженое быстро таяло в руках, начинало подтекать через дырочки в стаканчике. А мы, стараясь продлить удовольствие, сосали молочную смесь через эти дырочки. Такого вкусного мороженого я не ел больше нигде! А может это потому, что было это в детстве, когда все сладости самые вкусные?
В техникуме была музыкальная комната,  в которой размещался духовой оркестр Райпотребсоюза. В этом оркестре дебютировал и я, правда,  недолго.      
А теперь пора перейти к главному. С  приближением начала учебного сезона в техникуме, по всей округе начиналось паломничество студентов. И в первую очередь все обращались к нам, потому что наш двор был самый близкий к техникуму. Все просились на квартиру. А причина проста - в техникуме не было общежития. А всем хотелось быть ближе к техникуму. Вот и заселялся почти каждый двор по все округе  квартирующими студентами. После договоренности наблюдалось шествие студентов, тащивших на руках кровати и постельные принадлежности. Этим добром техникум снабжал исправно. Склад был в подвале.
И у нас, также как и у наших соседей, были студенты квартиранты. Надо сказать, матушка, а она всем правила в доме, предпочитала брать студентов заочников. С ними было менее хлопотно. Да и приезжали они не на долго, на две-три недели. Занимали они зал, в котором можно было разместить три человека и обеспечить столом и стульями. Вся моя детская жизнь прошла в тесном контакте с посторонними людьми. Одни уезжали, другие приезжали. По  окончанию обучения присылали к нам с просьбами и рекомендациями своих знакомых, друзей, родственников. Матушка никогда не отказывала. Потому что это и были те люди, которые добавляли финансов в наш  семейный  бюджет. Поэтому вся жизнь округи была тесно связана с техникумом.
Но помимо студентов, у нас довольно продолжительное время жил на квартире в старой хате преподаватель из этого техникума. Звали его Шульга Иван Павлович. Был он одинок. Где-то была у него жена,  но он был разведен. Как и многие мужчины того времени, он был участником войны. Получил сильную контузию и был  комиссован на гражданку.  На лице у него был глубокий шрам, рассекавший губы и часть щеки. Носил он небольшие усики, чтобы как-то маскировать этот шрам. Одиночество накладывало отпечаток на его внешний вид. Рубашки у него были довольно сильно изношены, не всегда отутюжены. Ходил  Иван Павлович  сутулясь, немного боком, почти незаметно. Видно, на фронте ему досталось с избытком. А по характеру был очень общительный добрый человек.
 Он был начитан. Когда вселился к нам, то привез с собой много книг. В основном литература была специальная, профессиональная. Но были и художественные книги. Я тогда был еще мал,  чтобы читать эти книги, но Иван Павлович пообещал, что он обязательно даст мне их почитать. Когда я подрасту. Он очень доброжелательно относился ко мне, и в скором времени мы стали с ним друзьями. Матушка моя старалась помочь ему содержать одежду в порядке, стирала, штопала дырочки.
Прожил Иван Павлович у нас года два. Потом ему дали на втором этаже в техникуме маленькую комнатку.  Он частенько заходил к нам домой. Но и я по старой дружбе приходил к нему в гости. Вахтеры на входе меня уже знали и пропускали беспрепятственно.  Встречал о меня всегда очень радушно, предлагал угощения, от которых я скромно отказывался. Потому что уже понимал, что живет он очень скромно. Комната его была, как всегда, завалена книгами, которые я каждый раз распихивал по полкам и подоконнику. Иван Павлович не возражал. Ему доставляло удовольствие пообщаться со мной, узнать про мои школьные и домашние дела.
Преподавал Иван Павлович две дисциплины - «Бухгалтерский учет» и «Хозяйственные вычисления». Поэтому у него  в комнате постоянно были пачки контрольных работ от заочников по этим предметам. Аудитория, в которой он вел занятия, находилась против его комнаты. И все арифмометры марки «Феликс» (тогда калькуляторов не было и в помине) хранил у себя в комнате. В одно из моих посещений он предложил мне научиться работать с арифмометром. Я согласился. Это оказалось настолько интересно для меня, что я стал приходить к нему каждую неделю. И преуспел в этом искусстве вычислений так, что Иван Павлович стал доверять мне проверку контрольных  работ! Поясню, что все это происходило в летнее время и на мои школьные дела никак не влияло.
Я с азартом крутил ручку арифмометра вперед и назад, переключая каретку разрядов, и с нетерпением ждал в окошке результат. А надо сказать, что вычисления были довольно сложные, не для школьника 6 класса. Но, тем не менее, я с задачей справлялся успешно, за что получал вознаграждение.  Иван Павлович подарил мне за время нашей дружбы две или три  чернильные авторучки. Что для меня было очень ценно. В школе авторучка была знаком престижа. И имели их  в нашем классе не многие.
Иван Павлович выполнил свое  обещание и относительно художественной литературы. Он подарил мне пару художественных книжек по моему возрасту. А потом порекомендовал мне прочитать книгу уже  для взрослых, считая, что я к этому готов. И я до сих пор  помню эту книгу Василия Ажаева, под названием «Далеко от Москвы». Помню главного персонажа этой книги - инженера Батманова, начальника стройки на Дальнем Востоке. Это была книга о сильных, умных, решительных людях, которые строили мост в тяжелейших условиях в период войны. Это были люди, которые стали для меня примером.
Давно уже нет в живых Ивана Павловича, но вспоминаю я его с любовью и с глубоким уважением. Он как-то незаметно заложил в меня основы порядочности, ответственности, собранности, которые мне потом пригодились.
      Через некоторое время против нашего дома, и на ул. Кирова, построили двухэтажные жилые дома для работников Потребсоюза  и преподавателей техникума.  И многих из них я уже знал в лицо,  с их детьми играл и учился в школе.   В 10 классе мы уже с интересом поглядывали на молодых симпатичных студенточек из техникума. И жену я себе потом присмотрел, тоже из их числа. В этом же техникуме училась и моя тетушка, а потом многие годы работала в магазинах потребкооперации.
Техникум существует и сейчас, расширилось число специальностей, по которым идет обучение. Только многое изменилось вокруг. И дом, в котором я жил, и где было столько студентов, уже давно чужой.  А я все равно с волнением включаю компьютер, открываю карту, нахожу свой родной город  и вижу  дом и техникум, и еще то, что видно только мне одному…