9
Если бы Эльзу попросили разложить собственную жизнь на периоды или эпохи, получилась бы странная картина. Более полувека прожила она благополучно – в сравнении с другими. Она не знала нищеты, хотя и жила на скромную зарплату. У нее был хороший муж, приличная квартира, любимая работа, где она частично удовлетворяла свои материнские инстинкты. Через ее руки прошли сотни младенцев, временно болеющих или хронически, и она за них переживала немного больше, чем это дозволено врачу. Но все это было преходящим, не имело драматических последствий для нее лично.
Первая драма в ее жизни – смерть мужа – начала новый период, совсем короткий, когда ее одолела депрессия. Следующие пять лет проживания с Денисом под одной крышей можно было бы окрестить эпохой больших надежд, пусть и ослабевающих время от времени по вине чужих людей, усложнивших жизнь ее дорогому мальчику, а значит – и ей. Но все равно – это была жизнь, а не существование.
И вот наступил очередной рубеж (Эльза уже это поняла) – период безвременья, бесконечного ожидания удач и разочарования.
Пока же хорошее для ее возраста здоровье и природный оптимизм позволяли ей так раствориться в чужой жизни, что на себя можно было не обращать внимания.
Наконец-то она дождалась какого-то конкретного шага от Дениса – он сделал первую запись – «Мелодию» Пахмутовой и даже спел ее на каком-то городском мероприятии. Эльза воспрянула духом. Перед нею стояла живая картина первого успеха, рассказанная Денисом сразу после выступления.
– Представляете, зал в Юридической академии огромный, народу полно. Я вышел и даже испугался. А когда кончил петь, вижу – с места срываются женщины и бегут на сцену. Не одна, а много! Окружили, стали обнимать! На глазах – слезы! Я оторопел, ей Богу! Какой все-таки эмоциональный народ – эти женщины!
– Как я их понимаю! – воскликнула счастливая Эльза.
– Несколько букетов вручили, точно я концерт целиком дал, а не одну песню спел! Я потом цветы раздал, куда с ними в маршрутку лезть! И просят: еще что-нибудь спойте. А администратор перед концертом сказал: не больше одной песни и никаких на «бис»!
– Но один букет все же принес, и мне подарил! Вот спасибо!
– Вы заслужили!
Шикарный букет из орхидей красовался на тумбочке возле ее дивана, и Эльза без конца нюхала эти экзотические цветы, пахнущие южным летом.
Конечно, утром она рассказала Светлане обо всем по телефону, желая ту порадовать.
– А что я ему говорила? – сразу же оживилась мама Дениса. – Не попал в театр – надо переходить на эстраду. Пусть хоть временно, чтобы деньги заработать. Надо действовать! А то он так и скиснет в своем ансамбле!
Но даже временное потепление климата в отношениях совсем не означало, что можно расслабиться и свободно изображать из себя бабушку. Даже родной маме не позволено было задавать лишних вопросов. Когда та спросила по телефону, а когда же сынок порадует их новой записью и даст послушать уже готовую «Мелодию», Денис взорвался:
- Когда, мама, когда?! У нас полдня репетиция, а потом нас везут автобусом в какой-нибудь сельский клуб на концерт! Да и Миша занят все время, некогда ему со мной возиться, еще и бесплатно!
« А спокойнее ответить не мог?» – убивалась Эльза, не привыкшая до сих пор к тому, что на родную мать можно так кричать.
Иногда после таких эмоциональных всплесков со стороны Дениса ей так хотелось вмешаться и пристыдить его. Но не смела. Боялась, что парень просто сбежит с ее квартиры. А вот Светлане она сказала в один из ее приездов:
– Если бы он на меня так часто поднимал голос, я бы не выдержала. Светочка, вы не должны прощать грубости. Тем более что мальчик прекрасно понимает, когда виноват перед вами.
– Да, он через какое-то время начинает подлизываться.
Это детское словечко «подлизываться» почему-то растрогало Эльзу. Симпатия к Светлане потихоньку переходила в привязанность. Бедной женщине можно было только посочувствовать: она вырастила двух детей, и оба с нелегкими характерами, какие чаще всего и встречаются у творчески одаренных людей.
В один из декабрьских хмурых дней, когда Эльза в одиночестве колдовала в кухне над кастрюлями и сковородкой, вошел Денис и горько сказал:
– Эльза Кирилловна, может, мое предназначенье было другим? А пение – вообще не мое?
– Ты с ума сошел?!
Никогда она так не кричала! Возмущение просто захлестнуло ее.
Денис опустился на кухонный табурет, задумчиво глянул на Эльзу, заговорил незнакомо мягким тоном:
– В детстве я здорово играл в футбол. В шестом классе мне физрук сказал, что я – талант, и надо идти в спортивную школу, упорно тренироваться. Я мог бы стать кем угодно – нападающим, вратарем. У меня все получалось – супер! Я хорошо владел телом, у меня была отличная реакция… А сейчас… Я, наверное, не оперный певец.
Эльза даже покраснела от гнева.
– Повторяю еще раз: у тебя уни-каль-ный тембр! Поверь: нет такого второго! Ты поешь неподражаемо, понимаешь?! От твоей «Мелодии» мороз по коже. Я отправила Мирре и Вадиму. Они в полном восторге! Вадик пишет, что мама его плакала! Он твой файл с песней переслал своей родне, а те живут в разных странах: Израиле, России, Австрии! Да футболистов хороших – пруд пруди, а такого тембра…
– Ну, насчет футболистов вы загнули. И что вы вцепились в этот тембр? Тембр может быть красивым, а голос слабым. Не взяли же меня в Оперный театр!
– Но ты сам знаешь, по чьей вине не взяли! Жалкая месть за ослушание! Ревность женская. Как же – не с нею посоветовались и распевались! Не прощу ей этого! Она что – сама не понимает, что Игорь у тебя лучше получается, чем Роберт? Оставила тебя без работы!
Денис промолчал.
Последнее время глаза его казались потухшими. Ужасное сравнение однажды пришло Эльзе в голову и напугало ее: «Как два болотца…»
А сейчас Денис вроде немножко оттаял сердцем, что сразу отразилось на его физиономии и цвете глаз: теперь они напомнили лес, освещенный солнцем.
– Ладно, что теперь говорить. Поздно жалеть, что не пошел в футболисты, – усмехнулся он.
– И слава Богу, что не пошел, – упрямо сказала Эльза. – И хватит хандрить! Делать что-то надо! Стучать во все двери, а не ждать милости от природы! Одну она уже тебе подарила – голос! Где обещанные записи?
А на следующий день он сказал, выкладывая диск на стол:
– Вот, это я пел с оркестром каватину Алеко, когда инструментальщики госэкзамен сдавали. Кто-то снял на видео. Хотите послушать?
– Еще бы!
Пока Эльза слушала со слезами на глазах, Денис стоял за ее спиной.
– Боже, как это прекрасно! А конец…
– Это называется крещендо.
– Господи, а ты еще о каком-то дурацком футболе жалеешь! Тебя ждет мировая слава!
– Меня ждет фольклорный ансамбль.
– Нет, нет, надо что-то делать!
Пока она могла только одно сделать – послать друзьям в Германию это видео. Туда же она послала «Мелодию» Пахмутовой.
Ответ из Германии пришел через два дня: «Передайте своему певцу, что он гениально поет! Мы тут все балдеем от «Каватины Алеко». А «Мелодия»! Лучше Магомаева! Голос такой насыщенный! Позвали соседей, они тоже из Украины. Удивляются, почему до сих пор не слышали о таком потрясающем певце. Пусть вышлет нам диск! Будем искать спонсора. А вдруг какой-нибудь богатенький дядя захочет вложить деньги в перспективного вокалиста! Или просто заработать на нем»! И черт с ним, лишь бы ваш дорогой Денис пробился на большую сцену!»
Конечно, Эльза дала Денису прочитать это письмо. Он только развел руками:
– Мало ли кому что понравилось! Нужен счастливый случай.
И на сайте в «ютюбе», где Денис разместил видео с «Каватиной» и «Мелодией» сразу появились отзывы, такие лестные, что Эльза снова воспрянула духом. Она читала их Денису вслух, потому что тот не хотел даже подходить к компьютеру.
И все-таки настроение у него поднялось на градус выше, а Эльза размечталась, что вот теперь ее мальчик каждый день будет приносить приятные сюрпризы.
Но, увы, уже на следующий вечер Денис вернулся из консерватории в плохом настроении. Молча закрылся в своей комнате и притих. И Эльза притихла – в своей. Понимала: что-то опять стряслось, но была бессильна. А когда услышала, что Денис говорит с кем-то по мобилке, не выдержала напряжения – вышла в коридор. «Вот я уже и подслушиваю», – подумала с легким стыдом и насмешкой над собой.
– Мне плевать на него, – говорил Денис каким-то несчастным голосом. – Какая разница, как его зовут! Мы расстались, зачем тогда звонить?! – теперь он уже кричал. – Я тебе не советчик, прощай!
Эльза быстренько ретировалась в кухню
Звонок городского телефона отвлек ее.
– Эльза Кирилловна, это я, Лика! Вы помните? Мы еще с вами встретились однажды в филармонии! Это было давно, правда. Я – мама Сережи Вольнова! Здравствуйте!
– Ли-ика! – радостно удивилась Эльза. – Как вы узнали мой телефон?
Лику, маму семилетнего Сережи, долго болеющего после удаления отбитой селезенки (упал с дерева), она, конечно же, не узнала бы по голосу, но хорошо помнила светлое личико этой женщины, похожей на девочку..
– Мне его Вадим дал, сын тети Мирры.
– Вы разве знакомы?
– Еще бы! Моя старшая сестра – жена Вадика.
– Да что вы, а я и не знала! И Мирра мне не говорила! Как мир тесен! Вы тоже в Германию уехали?
– Нет, нет, мы живем здесь! Вадик прислал мне одну замечательную песню, которую поет ваш внук. И Арию Алеко. И я не могу молчать! Меня распирает восторг! У вас есть что-нибудь еще?
– Будет, я пришлю, но сначала скажите, как мой подопечный, Сережа?
Молчание на другом конце означало плохой ответ, и Эльза заторопилась:
– Вы меня извините, Лика.
– Он не дожил до восемнадцати. Было обширное кровотечение, желудочное, а у него, вы помните, селезенки нет. Не справился организм…
– Боже мой, – простонала Эльза. – Извините меня, не знала…
– Эльза Кирилловна, за что я вас должна извинять? Это случилось пять лет назад. Младшая дочь спасла меня от отчаянья. Не на кого было ее оставить.
– Понимаю, детка…
– Вы мне обещаете рассказать про вашего певца?
Так у Эльзы появился еще один адресат, которому можно было посылать голос Дениса.
;ПРодолжение http://www.proza.ru/2013/02/17/2308