Клавочка, дорогая!
Ничего, я так сразу на ты? Прочитала твои письма жаждущим, ну как буд-то мы с тобой старые подружки, вместе в школе учились, ей-богу. И так захотелось, чтоб ты меня выслушала.
Дело-то вот в чем. Я замужем уже 16 (шестнадцать) лет. И мой Пузанчик (я его так любовно называю) чего-то в последнее время, знаешь ли, ну не того. Не то, чтобы уж совсем охладел, как раз нет – цветы принес на день рождения тещи, например. Но, сама понимаешь, уже нет той романтики. Спит не раздеваясь, только ботинки снимает. Они ему жмут.
Так вот. А у меня есть подружка, Верка, его сестра – она ближе мне, чем ему, я тебе скажу. Потому что он ей в детстве сунул за шиворот Клеопатру Юрьевну, золотую рыбку из аквариума, даже не сполоснул. До сих пор травма. У Клеопатры Юрьевны, то-есть, хотя уже пожилая совсем.
Так вот, я с Веркой посоветовалась, она мне говорит – ты, мол, выкрасься в блондинку и поедем в Рим. Проверим остался ли у тебя сексапил. Как у Аллочки Пугачевой. А итальянцы – они все черные и блондинок обожают не меньше чем грузины. Но все синьоры и руки не распускают. Понапрасну. А потом, мол, твоему Пузанчику расскажем, а он ревнивый и разгорячится.
И ты знаешь, КлАвушка, идем это мы по римской улице, кругом красота и уличное движение, и к нам прямо вдоль тротуара пристраивается такой, знаешь, итальянец видный из себя, черный, и в такой маленькой машинке без верха – ну, прямо игрушка! Вся красная. И чего-то лопочет по-своему. Я было в машину решила сесть, уж очень сиденья красивые, такой бежевой кожи. Кофе с молоком. Но молока, вроде бы, больше.
Но Верка меня остановила - ты что, говорит, не сходи с ума, а как же дети? А семья? И хорошо, что остановила, а то у меня уж и голова кругом пошла – колесики такие махонькие, с катрюлю, не больше. Чёренькие.
Ну, в общем, очень у меня оказалось много сексапилу. Еще один приставал. Хромой. Шел пешком.
Приехали мы домой к себе в наш поселок городского типа, Верка моему Пузанчику всё рассказала как бы по секрету от меня. И тут Пузанчик как взовьется! И ко мне: какая, спрашивает, модель машины у этого итальяшки? Я даже испугалась его энергичным чувствам, давно так не было. Красная - отвечаю. А он мне – да модель какая – четырех ли цилиндровый двигатель? Я ему отвечаю - сиденья бежевые. Кофе с молоком. Но молока больше. А он, совсем разошелся, думала прибьет – ты, говорит, даже в двигатель-то и не заглянула!
Клавушка, так неудобно получилось. У него ревность какая-то стала автомобильная с годами. У него у самого Жигуль, но еще ездит.
Может ты чего знаешь об этих красных машинках с бежевыми сиденьями? Больше молока, чем кофе?
Твоя,
Ревнострадалица
*****************************
Дорогая Ревнострадалица,
Неужели эти золотые рыбки так долго живут? Сколько же лет его Клеопатре Юрьевне? Моя Вендетта сдохла на третий год, хотя я ей давала витамины и включала классическую музыку. Говорят, они любят ее. Особенно Стравинского.
А бежевые сиденья – маркие, так и скажи своему Пузанчику.
Твоя,
К.С. Эполетова