5. Филя и Калин-царь

                ФИЛЯ  И  КАЛИН-ЦАРЬ .

                Степь да степь круго-о-ом.
                Путь дале-ек лежи-ы-ыт.
                Па-а-а степи-и па то-ой
                На-аш клубок бежи-и-ит.

                И за тем клубко-о-ом –
                Делать не-е-ечива ,
                Мы иде-ом-бреде-о-ом
                С дня до ве-ечира-а-а…   
 

    Который уж день подряд клубочек вперед катил-подскакивал , а Филя вослед за ним коня своего правил .

    Неспешно правил – с шагу на рысь не переходя , потому как клубочек не особенно торопливым оказался – на пеший , а не на конный ход рассчитан .

    А позади Фили который уж день подряд колеса тележные поскрипывали , да песни грустные время от времни раздавались – этими песнями Соловей путь-дорожку коротал .

    Печальные песни Соловей пел .

    Все больше про тоску-кручинушку , про любовь несчастную , про судьбинушку злую да смертушку безвременную . А иной раз и прямо на ходу песни складывал – песни про судьбинушку свою несчастную .

    Грустил Разбойник .

    И Филюшка тож печаловался .

    И ладно бы причина какая-нито для той грусти-печали была – тогда бы и ясно , а то ведь просто так , ни с того ни с сего , тоска смертная за сердце ухватила и держала не отпускаючи .

    С самого отьезда от терема Бабы Яги держала .


 
    Ядвига Илпатьевна , как то ею и обещано было , слово свое исполнила и едва только солнышко из-за земного окоема выглянуло наговорила-нашептала она клубочек на след Одихмантьев .

    Проводить Филю с Соловьем в путь-дорожку дальнюю все припожаловали – и сама Ядвига Илпатьевна , и дворня ее чистая и нечистая , и даже домовенок махонький на своем друге-коте верхом .

     Вышел проститься и Санча , ненадолго покинув на сеновале Пехота спящего .

     Прийти-то все пришли , да только почему-то все невеселы были . Бывает так в жизни-то – вроде как и причины никакой для печали нет , а все едино все грустными ходят .

    Вот тогда-то , на кислое лицо оруженосца Пехотова глянувши , и почуял Филя тоску-печаль на сердце своем . А еще , может статься , именно тогда сердце беду ему вещать начало – кто-ж его знает…

                *         *         *

    Однако , как бы то ни было , а кручинушка с той поры так тяжким камнем на сердце и лежала .

     Погода тож не особенно весела была – тучи серые все небо заволокли так , что даже и малого просвету меж ними не было . И хоть дождя из тех туч ни капли не кануло, однако легче от того нисколь не было , потому как от серых туч и все вокруг будто посерело да туманом подернулось .

     Так вот и ехал Филюшка шагом неспешным , коню под ноги глядел – на дорожку, да на клубок , что по той дорожке катился . Да еще песни протяжные соловьиные слушал . И хоть ни о чем таком особо печальном не думал , однако время от времени вздыхал тяжко так , с протягом .

     А ведь мог бы и радоваться .

     Оно ведь как ни крути, а все по его, по Филиному выходило, и дедко Силуян Дубодыр вроде как напрасно скудоумием да торопливостью его, Филю, попрекал, потому что прямиком из Булдовежской Пущи покатил клубочек наговоренный в Дикое Поле и вот уж который день подряд прямиком на полудень путь держал . Теперича вроде как даже и старинушке Дубодыру можно было бы нос утереть : --- вот , гляди , дескать , - дураком ты меня ругал , а оно по-моему вышло-то – без Дикого поля все едино не обошлось…

    Однако и это Филю не радовало вовсе .

    Да что там Филя – даже и конь его богатырский дорожку мял голову понуря . Да и то сказать – скучно коняге боевому не в галоп на ворога лететь , а неспешным шагом за клубочком телепаться .

    Ох , скучно .

     И всаднику тож скучно .

     Таково-то , за тоской да за скукой , и не заприметил Филя , как они в лес густой вьехали . А через минуту опосля того как вьехали уже и не лес вокруг был , а самая что ни на есть чащоба глухоманская да непролазная .

     Тут-то и встрепенулся Филя .

    И подивился .

     Какой же лес может быть, коли все время на полудень , то бишь в степь , в Дикое поле дорогу правили ?! Да тут же не чащобе непролазной быть полагается, а разнотравью степному с кусточками редкими!

     Однако долго дивиться да раздумывать не пришлось – времени на то не достало .
Вдруг , со всех сторон разом , нечисть на Филю хлынула : -- кто из-за дерева выскочил , кто сверху из ветвей спрыгнул , а то и вовсе будто бы из-под земли вырос . Всякая нечисть была – кто с рогами , кто с рылом свиным , кто кособокий , кто с копытами . Да и в руках у каждого свое было – у кого меч широкий да кривой , у кого секира ржавая , у кого палица шипастая , а у кого и просто дубина суковатая . Заулюлюкала нечисть , засвистела , завизжала , да и в бой кинулась . Филя едва-едва и успел только меч из ножен выдернуть да располовинить от плеча до паха первого , кто сунулся к нему – детину толстопузого с рогами на башке да с саблей иззубренной в лапище когтистой , а уж и щит богатырский загудел первый удар на себя принявши .

    И пошла потеха ратная !

    Филя будто кружево затейливое вкруг себя мечом плел – головы сносил , руки-ноги отчекрыживал , груди да животы настежь растворял , а нечисти будто и не убывало вовсе . И пыл ее воинский тож не убывал – так и перла она со всех сторон под меч богатырский .
У Фили уж и щит под ударами тяжкими выгибаться начал , да и конь , на месте танцуючи , до пены вспотел , но дело свое делал – копытами передними бил без устали – добивал тех , кто от Филина меча увернуться исхитрился .

    Слышал Филя и то , как позади него , в телеге , тож бой полным ходом идет и как свистнул Соловей два раза коротко . От свисту этого нечисть вроде как и обмирала на миг единый и успевал тогда Филя пару лишних голов снесть да углядеть краем глаза , что Соловей в телеге стоит шелепугу осиновую над головой вздынувши – тоже , стал быть , воюет дударь разбойничий .

    А потом нечисть с новой силой наваливалась и по сторонам глядеть уж некогда было .



    Кто перед ворогом в сече жестокой стаивал , тот знает , что время в бою по-разному течет . То мнится , что всего-то минутку и бьешься ты , ан глядь – уж целый час пролетел . А иной раз кажется , что едва ли не день уж как мечом машешь , хоть на деле-то и минуты не прошло .

    Долго ли , коротко ли бился добрый молодец – неведомо , однако почуял он , что десница его вроде как отяжелела чуток – меч в ней будто свинцом наливаться начал .
Да и шуица , коя щит держала , тож от ударов затекать да неметь начала .

    И конь богатырский уж хрипеть начинал – пену с боков ронять да поворачиваться не столь скоро .

    А нечисть , усталость Филину почуяв , еще сильнее наседать принялась : -- вот уж и меч кривой достал – по бахтерцам на груди скользанул , вот уж и палица железная зазвенела по шелому черканувши , вот уж и дубина о наплечник стукнула , да богатырское плечо под железом встретивши пополам переломилась .

    И Соловья за спиной что-то не слыхать – бьется ли , нет ли Разбойник с нечистью – неведомо .

    А нечисти не убывало нисколь .

    Сколь ни рубил ее Филя , сколь конем ни топтал , а все меньше не становилось – и откуда она бралась только !

    «Вот , видать , и смертушка моя пришла . Эх , жаль молодым да в безвестности помирать… и Соловья тоже жаль – зря дударь пропадет!» - подумал Филя , а подумавши так и при подарок Колдоумов припомнил . Припомнить-то припомнил – да что толку ! Мешочек-то кожаный с выручкой на груди около ладанки висит , а достать да развязать его нечем – руки боем заняты .

    Вот ведь штуки колдовские – завсегда с ними так: есть-то они есть , да исхитрись-ка ими воспользоваться !

    Под этакие-то думки невеселые Филя очередную башку рогатую с плеч срубил , да и припомнил , что не первый раз уж эту башку-то сносит.

    Примелькалась она уж – башка-то эта .

    Запомнилась , потому что едва не в пятый ли уж раз под меч попадалась .

    Тут-то и догадал Филя , что не с войском нечистым , а с мороком колдовским бьется .
Мороки – они ведь разные бывают .

    Бывают безвредные – из туману , мраку да страхов ночных сотканные . Такими ведьмы деревенские недругов своих пугают да воров от подворий отваживают, и этакие-то мороки не то что мечом махать не могут – они и сами от любого легкого ветерка рассыпаться норовят .

    А есть и другие .

    Ежели морок настоящим чародеем сработан , заклятьем крепким перевит , да на настоящей силе колдовской замешан – тут дело другое . Этот-то морок не то что ветерка – он и стали-железа не боится нисколько . И человека такой морок порешить может запросто , коли человек верит в него . А спробуй-ка не поверить , когда вот он – перед глазами стоит и не только стоит , а мечом машет и под ударами его тяжкими аж железо гнется , искры из глаз сыплются и щит гудит .

    Однако какими бы они не были – мороки эти – колдовскими там или ведьмовскими , а любой из них сломать-порушить можно было одним только словечком – заклятьем простеньким и это-то словечко в Булдыжье всяк знал – будь то старик аль дитя малое .

    И филя тож знал .

    И выкрикнул он его тотчас , едва только уразумел , что с мороком бьется .

    И все .

    Кончился бой-сраженье .

    Сгинуло войско колдовское – будто и не было его .

    И лес окружной тож сгинул .

    Остался только Филюшка посередь степи на коне взмыленном , со щитом погнутым , с мечом иззубренным , с руками усталыми да с болячками в тех местах , куда нечисть достать исхитрилась .

    -- Эх , и дурак же я сущеглупый ! – вздохнул добрый молодец головушку понурив да руки вдоль тулова уронивши . – Ну ведь мог бы и сразу допереть-то , что морок это ! Ну откуда же посередь Дикого Поля лесу густому взяться , да еще и с воинством в том лесу сокрытом ?! Так нет же – не допер ! Не додумал ! И жизни чуть из-за того не решился !.. А оно и поделом ! Мало мне ишо , дурынде стоеросовому , за глупость-то досталось ! Мало !..

    -- Эт точно – маловато попало . – подхихикнул кто-то со стороны – Ну да ты не журись – в другой раз больше достанется .

    Обернулся Филя и увидал вдруг совсем недалече , сбоку от себя , обычный для этих мест курган степной . Обычный-то обычный , да была в том кургане дыра большая – вроде как вход в подземелье , а около дыры человек стоял .

    Был тот человек во все черное одет , черным же плащом на красном подбое плечи покрывал , а на голове обруч золотой имел с зубцами мелкими по всему окружью – вроде как у короны заморской .

    Волосья у человека чернее смоли были и до плеч свисали , лицо безбородое с носом горбатым узким да длинным как лезвие секирное было , а в глазах будто уголья горели .
В руках человек посох держал – длинный да резной , красного дерева , а из-под полы его плаща меч длинный в черных же ножнах вытарчивал .

    Окинул Филюшка взглядом незнакомца и уразумел сразу же : -- чародей перед ним . Как есть чародей – тут уж не ошибешься . Ну а уж чародея с мороком недавним связать – дело плевое – тут и ума-то особого не надобно .

    -- Ты , что ли , морок-то на меня напустил ?! – горзно вопросил Филя чародея новоявленого .

    -- Я , родной , я . – чародей ответствовал и залыбился при этом . Ехидно так залыбился-то – аж все зубы до десен показал .

    Филя на меч свой иззубренный поглядел , в руке его угнездил поухватистей , а потом взглядом к чародею приценился да молвил :

    -- А я вот счас за этакие дела из одного тебя двоих сделаю ! – и совсем уж собрался коня своего к чародею двинуть .

    -- Тороплив ты больно . А я ведь не только мороки творить могу . – чародей ответствовал и со словами этими воздел посох свой , а тот вдруг светом багровым плыхнул , с конца его молния тож багровая сорвалась и под ноги Филюшкина коня вдарила . Коняка от того как вкопаный встал , а в том месте , куда молонья клюнула , трава пожухла да задымилась .

    -- Видал ?! А мог бы и в тебя влепить этак-то ! Мог бы , да только нужен ты мне покудова … И с мечишком ты , давай-ка , угомонись . Не особо я и боюсь их – мечишков-то всяких . Да и не сделаешь ты мне ничего . Оборотись-ка да на спутника своего посмотри .
Оборотился Филя , ан глядь – позади только телега со скарбом дорожным стоит , а Соловья в телеге и нет никакого .

    Ни в телеге нет , ни около , ни живого нет , ни мертвого .

    Взыграла тут в Филюшке кровушка молодецкая , оборотился он сызнова к чародею , меч свой крыжатной в деснице вздынул , да и таково молвил :

    -- Кудыть это ты , образина колдовская , Соловушку мово подевал ?! Отвечай тотчас , а не то развалю тя от маковки до пояса и не гляну даже ни на молоньи твои колдовские , ни на мороки всякие и пусть сам сгину , а тя все едино изничтожу !!!

    Чародей же на те слова и бровью не повел – залыбился только шире прежнего , хоть шире уж вроде как и некуда было :

    -- Спутника своего поглядеть хочешь ? Ну так пойдем – покажу . А заодно и потолкуем мы с тобой кой о чем .

    Со словами этими поворотился чародей и в дыру под курганом пошел – на Филю и не оборотился даже .

    Филюшка – делать нечего – подумал-подумал малость , с коня соскочил , за меч покрепче ухватился , да и за чародеем воспоследовал . Оно , коль правду молвить , то деваться добру молодцу и впрямь некуда было : -- ежели  жив Соловей – так выручать надобно , а ежели помер – так сквитаться за него с чародеем .

    Дыра под курганом серым камнем выложена была , а недалече от входа еще на несколько дыр расходилась . Чародей в одну из этих дыр шагнул , Филя за ним наладился , да и чуть ли не нос к носу с Соловьем столкнулся .

    Стоял Соловей в темнице и с места двинуться не мог , потому как держали его .

    Хорошо держали .

    Прямо из стены каменной ручища такая же каменная по локоть торчала и такой эта ручища здоровенной была , что Соловья будто куклу тряпичную поперек тулова в кулак ухватила .

    А рядом с ручищей чародей стоял да лыбился по-прежнему .

    -- Филя… Филюшко… А я ить того… бился , бился , а оно ишь как вышло-то... Словили меня сволочи эти... Силушкой одолели... . – молвил Соловей и слезу крупную в бороду сронил .

    -- А ну-ка – пусти на волю его ! – махонул мечом Филя и на чародея двинулся .

    -- А-а-а!!! А-а-а !!! – тотчас завопил Соловей , а чародей таково Филе ответствовал :

    -- Ты не махай мне тут мечишком-то . Не махай . И я тебя не больно-то боюсь , да и ты Соловья своего пожалей . Рука-то , что его держит , она хоть и из камня содеяна , а все едино как живая и какое-никакое свое соображенье имеет . Она у меня получше любой темницы или стражи – не спит , не дремлет , не устает , жрать не просит . А ежели что – раздавит твоего Соловья только брызги в стороны . Так что ты охолонь , меч убери , а потом мы толковать будем .

    Филя меч опустил и Соловей тотчас орать перестал – задышал только часто , да молвил :

    -- Ой , Филюшко ! Ой , родненький мой ! Мало что не задавила меня ручища эта проклятущая , чтоб пальцы у нее поотсохли !..

    Филя на ручищу посмотрел да поприкинул , нельзя ли ей хоть один палец мечом срубить , однако уразумел , что с маху камень железом не возьмешь , а долго возиться – и Соловью конец придет , да и чародей так просто стоять не будет – учинит каверзу какую-нибудь .
   
    Потому-то он вздохнул тяжко , к чародею оборотился и спросил хмуро :

    -- Чего тебе надобно-то от нас ?

    -- Вот это дело . – кивнул чародей – Давно бы так . А надобно мне от вас то , чтоб вы исполнили кое-что . Вернее , чтоб ты исполнил . А как исполнишь порученье мое – так и Соловья твоего отпущу . А не исполнишь – худо ему придется .

    -- А ты кто таков будешь-то , чтоб распоряжаться ? – недовольно буркнул Филя – Я у князя булдыжского в дружине состою , а к тебе на службу не нанимался вроде .
-- Ух и насмешил ! – ухмыльнулся чародей . – Аль мало тебе того , что я Соловья твоего словил и жизнью его теперь распоряжаюсь ?! А коль мало тебе того , то знай , что зовут меня Калин-царь , великий государь всея… ну да ладно . Я , знаешь ли , перечисленья всех своих титулов при обращении ко мне от тебя требовать не буду , хоть их и много у меня, титулов этих, и славные они все… Так что звать меня можешь запросто : «Ваше величество».

    -- А где же это царство-государство-то твое , царь хренов ? - недовольно буркнул Филя – Что-то не слыхивал я ране про государя этаково…

    Тут Соловей в руке каменной вякнул от боли коротко , а Калин посуровел сразу :

    -- Сказано же тебе , что не иначе как «Ваше величество» звать меня надобно ! И не выкобенивайся мне тут боле , а не то я не посмотрю на то , что нужны вы мне и враз обоим карачун устрою . А что касаемо царства моего – так то дело не твое !

    -- Ладно уж… - вздохнул Филя со смиреньем – будем покудова считать , что твоя взяла . Говори , что ли , чего тебе от меня надобно-то ?

    -- «Ваше величество» сказать забыл !

    -- Ваше величество . – покорно повторил Филя .

     А кудыть было и деваться-то добру молодцу ?      

     Ладно бы сам в руке этой каменной торчал – так тогда бы и дерзить можно , а тут слово не так скажешь – Соловью больно . Оно невелика для богатыря доблесть – за чужой счет храбрым быть . Поневоле тут смиришься .

    --То-то ! – молвил Калин – А надобно мне от тебя такую штуку :
Есть тутова неподалеку речушка одна – Смородиной она называется . А около той речушки дракон один обретается .

    Живет он там .   

    Вот к этому-то дракону и надобно будет тебе сьездить .

    -- И зачем это ? – поинтересовался Филя .

    -- А затем , что у всякого дракона зубы должны быть. Сам-то я , понимаешь , того дракона , что на Смородине живет , не видывал , однако тут и без погляду ясно , что коли он сам из драконьего роду-племени , то тоже без зубов не обходится .
Вот ты мне от него эти-то зубы и привезешь . Уразумел ?   

    -- Уразуметь-то я уразумел ,да только сумлеваюсь , что дракон этот так вот , за здорово живешь , зубы мне свои отдаст . Чай они у него не лишние .

    -- Не отдаст . – кивнул Калин – Кабы он так вот запросто каждому встречному-поперечному зубы свои раздавал – так чего бы мне тута было топтаться сейчас да богатыря поезжего в помощники залучать – сам бы пошел и взял… В том-то и дело , что сначала дракоху-то убить надобно , а уж потом зубы у него брать .

    -- Слышь , твое величество , а зачем тебе зубы-то драконовы ? Свои , что ли , прохудились маленько ? Ежели так – то можно и без дракона делу помочь . У нас знакомец один есть . Кузнец . Он вона Соловью зубы делал . Ты глянь ежели хочешь – загляденье а не работа . А железные тебе не зандравятся – так он и золоты может . И с каменьями даже …

    -- Умный больно ! – нахмурился Калин – Твое дело зубы драконовы добывать как то велено было , а не рассуждать тут да не разглагольствовать ! И не забывай больше , что не «твое» , а «Ваше величество» добавлять надобно , когда со мной разговариваешь ! И еще на всякий случай попомни , что коль задумаешь не на речку Смородину ехать , а около пещеры моей болтаться да козни какие чинить – так с Соловьем сразу проститься можешь !

    -- Филя ! Филюшка ! – подал голос Соловей – А ты бы взял , да и тяпнул бы это «величество» палицей по темечку , а ? . Так-то оно , пожалуй , и лучше будет . Ведь зубы драконовы ему не просто так , а не иначе как для злодейства какого-нибудь нужны . Ей-ей для злодейства … Да и заест тебя дракон-то , коль пойдешь ты туда . Как есть заест… Так что ты тяпни его , а я уж тут смертушку лютую приму . Приму да порадуюсь , что белый свет от этакого «величества» избавил .

    Сказал таково Соловей и две слезы крупных с очей на усы скатил .

    От слов этаких у Фили тоже в носу защипало и ком к горлу подкатил .

    Не ждал он такого от разбойника .

    Совсем не ждал .

    И ответствовал Филя Соловушке :

    -- Ты прости меня , друг-Соловушко . За все прости . И за то прости , что не могу я тебя ни тут бросить , ни на смерть лютую подвигнуть . По всему выходит , что придется мне идти и зубы эти проклятущие добывать . Коль сгину я – стал быть судьба у нас с тобой такая , а коль возвернусь – так тебя из плену ослобоню… а коль с тобой до моего возврату что недоброе случится – так посчитаюсь с величеством этим . Крепко посчитаюсь…

    -- Хватит тут мне разговоры разговаривать ! – оборвал Филю Калин – А не то договоритесь у меня тут !.. В дорогу тебе , богатырь , пора . Иди – и без зубов не возвертайся !.. Да ишо , слышь-ка , меч вон там в углу возьми . Твой-то – он хоть и булатной , хоть и крыжатной , однако не больно-то хорош , да и притупился малость об морок мой . А тот , что в углу , - клинок славный , хоть и не меч-кладенец . У него даже и имя есть – Дюриндраль… или Дрындрыналь… - запамятовал я . Ну да клинок от того , что я имя его забыл , тупее не станет . И тебе он сгодится , когда с драконом биться будешь .

    Филя подумал-подумал , да и порешил взять подарок чародейский – оно ведь как ни крути , а добрый меч в бою многое значит . А тот клинок , что в углу пещеры стоял , и впрямь добрым оказался – это и на глаз видно было . И по руке он Филе в самый раз пришелся . И ножны у клинка подстать лезвию были – украшены хоть и не броско , не богато , да зато мастерски.

    Нацепил Филя этот меч на перевязь , поправил его , а опосля Соловью поклонился поясно :

    -- Ну , прощевай пока , друже Соловей . Коль судьбинушка дозволит – так свидимся ишо , а нет – так не поминай лихом .

    -- Прощевай , Филюшко . – хлюпнул носом Соловей да слезой горючей облился .




    Когда уж Филя на коня садился , то спросил он у Калина , который вослед ему из-под кургана вышел :

    -- Ты это , ваше величество , не соврал ли про то , что Соловья-то отпустишь ? Откудова , скажи , мне знать , что не порешишь ты его , покуда я за зубами езжу ?

    -- А я тебе Слово свое в том даю . – хмыкнул Калин – Вот как привезешь ты мне драконовы зубы – так и быть Соловью на воле . А коль не привезешь аль по-другому как меня обманешь – смерть ему .

    -- Э-э-эх ! – вздохнул Филя – Знать бы еще наверняка , что не порушишь ты слова своего… Ну ин ладно – удовольствуюсь пока и тем – все равно деваться некуда… А ишо, слышь-ка , ответь мне – ежели уж ты чародей такой сильномогучий как говоришь , так чего же ты сам к дракону не подступишься ? Долбанул бы ты его промежду глаз издаля молоньей своей – да и дело с концом . И ратиться со зверюгой не надобно , и зубы все твои – чего проще-то !

    -- Не выйдет ничего . – вздохнул Калин – Драконы – они вроде как те же чародеи . Волшбой они , правда , не промышляют , однако сами вроде как из чар сплетены… Ну да что тебе , неграмотному , законы магии обьяснять . С тебя и того только хватит знать , что не берут драконов чары никакие . Их только холодным железом в честном бою одолеть возможно . Иначе никак . Мне же на такой бой выходить не с руки вовсе , потому как в том бою и головы лишиться можно . А голова моя дорогого стоит . Там , в голове-то у меня , сонмище мыслей гениальных роится и планов великих громадье строится ! Так-то !   

    -- Знавал я одного такого . С мыслями . – буркнул Филя – Тоже , понимаешь , мыслитель великий… в мешке он теперича сидит .

    -- Да ?! – подивился Калин – А я вот только слышал про него , про мудреца-то твоего . Самому мне видеть его не довелось . Свезло тебе… Только он , мудрец-то этот , вроде как не в мешке , а в бочке живет . Не ошибся ты ?

    -- Не знаю . Может статься , что Кролдоум его из мешка уже и в бочку пересадил . Он у нас Ахримстаг и ему видней где мудрецов держать надобно . – ответствовал Филя и коня с места тронул .
 


                *        *        *



    То , что речка Смородина названье свое получила вовсе не от того , что на  берегах ее одноименная ягода произрастала , Филя сразу уразумел .

    Оно даже и не пахло смородиной на речке Смородине , равно как и никакой другой ягодой не пахло .

    И цветами-травами тож не пахло .

    По другому там воняло-смородило .

    Этот смород тяжкий почуял Филя еще тогда , когда и сама-то речка впереди еще не проглядывалась , ну а когда уж выехал добрый молодец на бережок речной , то увидал там и источник этой вони великой .

    По всему плоскому берегу речушки холмики невеликие разбежались – каждый высотой сажени в две-три да окружьем саженей в шесть-семь . Невелики холмики были , да зато числом брали – было их на речном берегу видимо-невидимо .

    Трава-мурава степная на тех холмиках не росла и сами они вроде как не из земли были сложены , а из другого чего – ну будто бы ил речной с тиной зеленой перемешали , подсушили малость , да на берег речной кучками выложили .
От этих-то холмиков небольших и разносился по округе смород великий и таково ядрен был смород сей , что мнилось , будто бы не только лишь носом почуять его можно было , но даже и руками потрогать , а приглядевшись повнимательней и оком увидеть .

    Подивился Филя на холмики эти , поразмыслил малость над тем , что бы они означать могли , собрался было даже один из холмиков копьем поковырять , да передумал – решил , что раз от холмиков ему вреда пока нет , то и их нечего зазря копьем тыкать .

    Вместо этого поворотил Филя коня , да и поехал потихоньку вдоль по бережку высматривая по дороге , не обнаружится ли где след драконий , укрывище его тайное аль какой другой знак .

    Рано ли , поздно ли , а завиднелся наконец на берегу речки смородины другой холм – большой , ни на что окрест не похожий . Был он так же как и малые холмики гол , безтравен , и цвету почти что такого же , только в отличьи от них был он весь каменными плитами выложен… а может и не каменными , однако же эти плиты таково были плотно друг к дружке подогнаны , что только подивиться можно было мастерству каменотесов неведомых .

    Поближе подьехавши Филя в холме каменном дыру углядел . Большую дыру – слегка пригнувшись в нее и на коне вьехать можно . И была та дыра по краю все тем же камнем искусно выложена , копотью покрыта , а в дыре глубокой не видать ничего – темным-темно и черным-черно там было . Тьма египетская .

    Тут под копытом коня звякнуло что-то . Филя вниз на землю глянул , да и обмер малость , потому что под ногами лошадиными всадник лежал .

    С конем вместе .

    И всадник этот , и конь его – оба в доспех железный закованы были .

    В хороший доспех .

    В рыцарский .

    С мечом , с копьем , со шпорами , со всеми прочими причиндалами .

    Работы тот доспех был то ли храпцузской , то ли утильянской – не разберешь уже . А не разберешь потому , что не помогла коню со всадником броня никакая – сплющены они были да с землей сровняны – ну все равно что блин железный на земле валялся , а не рыцарь конный в оборуженьи полном .

    Долгонько смотрел на того рыцаря Филя и уж когда-некогда оченьки от него оторвал да вкруг себя огляделся , а оглядевшись еще парочку таких же блинов железных приметил – чуть поодаль они лежали .

    Стало быть не один только этот горемыка плющенный на берегу речки Смородины смертушку-то принял .

    И тут уж сумлеваться боле не приходилось : -- здесь оно и было , лежбище драконово – под холмом этим самым . Одно только непонятно было : -- что это такое-этакое дракон с рыцарями сотворил-содеял , что их вот так вот в блины-то раскатало ?.. Ну да тут уж , видать , так дело обстояло , что не проверивши и не узнаешь .

    Ну что же – делать нечего .

    Вздохнул Филя глубоко так , с протягом . На всякий случай мешочек с обещаной Колдоумом выручкой из-за пазухи вынул да на пояс повесил – чтоб к рукам поближе . Опосля того шит покрепче ухватил , копье наизготов взял , и времени боле не тратя к дыре приблизился да гаркнул что мочи было :

    -- Эй , ты , дракон-змеюка , червяк склизлый !!! Выходь-ка ко мне на бой честной!!! Выходь со мной , добрым молодцем , силушкой помериться да с судьбой переведаться!!!

    Опосля этих слов дерзких в дыре темной заворочался кто-то , зарычало-забурчало там так , что ажно весь холм содрогнулся , а потом и стихло все – только лишь таким смрадом оттуда пахнуло , что хоть и попринюхался уж Филя , было дело , к ароматам смородинным , а все едино дух у добра молодца занялся .

    А из дыры так и не показался никто .



    Продышавшись маленько да подождавши покудова вонь хоть немного ветерком в сторону снесет , Филюшка сызнова вздохнул глубоко , да и приободрился малость . А как и не приободриться – ведь ежели не вышел дракон на клич молодецкий – так стало быть опасается ! А коль опасается – так , стал быть , какую-то слабину за собой чует ! Ну а коль слабина у дракона есть – так и одолеть его возможно , надо только найти ее – слабину эту .

    Подумавши так , Филя ажно ликом аленько просветлел и в седле приосанившись гаркнул пуще прежнего :

    -- Выходи , змеюка подколодная !!! Выходи , тебе говорят !! А не выйдешь – сам к тебе в берлогу припожалую и тогда-то уж милости не жди и пощады не проси – пойдут клочки по закоулочкам!

    Тут сызнова в дыре рыкнуло что-то , весь холм ажно ходуном заходил , а наружу так и не показался никто .

    А Филюшка стоял перед дырой да раздумывал :

    Оно хоть и пригрозил он дракону в само его логово наведаться , однако и в самом деле лезть в эту дыру ужасть как не хотелось добру молодцу – оно мало того , что темнотища там да вонища страшенная , так еще и неведомо что случиться может – а вдруг пришибет его дракон из-за угла без бою всякого…

    Стоял этак-то Филюшка , стоял , да и почуял вдруг , что будто бы смотрит на него кто-то .

    Внимательно так смотрит .

    Оглянулся туда-сюда добрый молодец – ан вокруг и нет никого . В дыру под холмом вгляделся – там тьма кромешная , да и чуял Филя , что не оттуда , не из дыры глядят-то .

    А еще чуял Филя , что не ворог на него смотрит .
    Не супротивник .

    Когда с ворогом глазами встречаешься , то мурашки по спине не бегают , а или удаль молодецкая в душе подымается , или гнев великий распирать тебя начинает , или же в животе свербит коль враг силен и страшен .

    А тут будто морозец легкий по спине у добра молодца гулял .

    Оглянулся еще раз вкруг себя Филюшка , осмотрел округу внимательно , а потом догадал вдруг вверх глянуть . А как глянул – так и обмер .

    Прямо над ним глаз висел и смотрел внимательно .

    Да не глаз – глазище !
Желтый такой , в прожилках оранжевых , со зрачком узким на кошачий похожим , а величины такой , что и щитом богатырским едва ли прикроешь .

    Сморгнул глаз .

    И уж тогда только разглядел Филюшка , что не сам по себе глаз этот – окромя глаза еще и голова над добрым молодцем маячила величиной самому глазу подстать – у Фили аж дыханье занялось от огромадности этакой .

    Да и как тут было дыханью не замереть , коль голова эта ко всему прочему еще и драконячьей оказалась . И сумлеваться в том не приходилось вовсе , потому что драконьи головы завсегда такими и на лубках рисовали и в сказках описывали .

    Голова же драконья меж тем Филю рассмотрела внимательно , сморгнула еще раз, дымком из ноздрей пыхнула , да вдруг и зевнула сладко во всю свою пасть , а в пасть-то эту ажно четверо конных в рад вьехать могли !

    Прозевавшись , спросила голова голосом сонным :

    -- А ты чего это тут колготишься? – никак драться со мной пришел ?

    -- Н-н-н-ну . – выдавил Филя .

    А чего и отпираться-то было , коль сам только что орал-заливался дракона на бой вызываючи ?

    Вот и вызвал !

    -- Так и дрался бы тогда , коль затем и припожаловал . – хмыкнула голова – А то хулиганишь тут , понимаешь , шумишь , в задницу мне кричишь , дремать мешаешь . Нехорошо это .

    Тут-то , наконец , и уразумел Филюшка , что вовсе и не холм перед ним камнем выложенный , а сам дракон , чешуей покрытый , на отдых расположился .

     Да и та пещера , кою он приступом брать намеревался и не пещера вовсе , а… ну прям стыдно сказать что !

    Засмущался добрый молодец .

    А дракон помолчал малость , да и спросил сызнова :

    -- А ты , парень , кто такой будешь-то ?

    По-доброму так спросил , будто и не Филя его только что на бой вызывал , а другой кто .

    Филя кашлянул , горло прочищая , да и ответствовал :

    -- А я это… Я князя Булдыжского дружинник опальный . А прозванье мое – Филя Капуста .

    -- Богатырь , наверное ? – поинтересовался дракон .

    -- Богатырь . Кивнул Филя .

    -- Давненько ко мне богатыри-то не захаживали… В последнее-то время вот все больше рыцари чегой-то повадились . Железяками своими с головы до ног обвешаются – и прут напропалую будто заколдованные . Ну прямо спасу от них никакого нет ! Надоели они мне до смерти !.. А ты вот что , богатырь , отошел бы ты чуток в сторонку-то , а ? Я ведь вишь какой большой да длинный и порой выходит так , что покудова у меня до головы дойдет , что по нужде приспичило , ан глядь – дело-то уж и сделано давно . Так что как бы мне это… как бы не забидеть тебя ненароком… А еще того лучше – поезжай-ка ты ко мне спереди – там и потолкуем . Мне ведь тоже не особо-то ладно в задницу себе глядеть , да нюхать тут… Так что ты поезжай уж .

    С теми словами голова драконья вверх поднялась , да за тем холмом , что самим драконом оказалась , скрылась .   

    Филя пораздумывал малость , да и тож коня с места тронул .

    Однако не усел он далеко отьехать , как за спиной у него рыкнуло что-то , хлюпнуло смачно и на берегу речки Смородины еще одним холмиком зловонным больше стало .

    Филя вздохнул , да помимо воли дракона добрым словом помянул : - ведь кабы не предупрежденье драконово – быть бы добру молодцу вместе с конем под этим холмиком погребенным .

                *        *       *



    По той поре , как Филя дракона обьезжал , местность вокруг переменяться начала: - холмики вонючие с глах пропали , да и воздух посвежел постепенно .

     Однако Филя , почитай , и не замечал того – он во все глаза на дракона глядел .

     Глядел , диву давался , да думки невеселые думал .

    А подумать было о чем добру молодцу – уж больно здоров оказался зверюга .

    Ох и здоров !

    В длину коли мерить – так саженей полтораста – не меньше никак !

    Спробуй-ка с таким-то повоевать .

     И что этакому дракону копья да мечи ?! Так – что человеку укус комариный . Начни его мечом сбоку пырять – не почует даже .

    Нечего тут было делать ни с копьями , ни с мечами , будь эти мечи хоть трижды «Дырдрыналями» знаменитыми .

    Тут ведь даже ежели этот дракон добровольно согласится смерть принять и противиться не будет , то все равно не один день мечом махать придется чтоб голову ему срубить !

    А по дракону что-то незаметно было , чтоб он сам себе смерти желал .

    Заскучал от этаких мыслей Филюшка да пригорюнился : -- ну как же при таких делах Соловья-то выручать ?!

    Хотел уж было добрый молодец и мешочек , Колдоумом даденный , развязать , да передумал : - Кто-ж его знает , каково-то сработает она – выручка колдовская ? Упреждал ведь волховин , что мешочек сей полезен тогда только , когда беда к самому краю прижмет и Костлявая Старуха с косой перед глазами запляшет . Ну а сейчас вроде как далеко она еще была – Костлявая-то . Тот же дракон вызов на бой хоть и выслушал , однако принять его не поспешил . Да и поле чистое – вот оно – во все стороны раскинулось . Поворачивай коня , да и дуй куда хошь – дракон вряд ли догонять пустится – настроенье у него, у дракона этого, по всему видать , не то . Не догонятельное .

    Какая уж тут опасность смертная – нет ее покудова .

    Конечно , ежели зубы драконовы не добыть , то Соловью при таких делах пренепременно карачун придет , однако Соловей сейчас далеко , да и мешочек с выручкой не Соловью , а лично ему , Филе , даден… Вот и разберись тут !

    С такими-то мыслишками невеселыми доехал Филя до того места , где у дракона перед начинался , а тот , по всему видать , вызов на бой и впрямь принимать не спешил и с Филей ратиться не намеревался .

    Развлекался дракон .

    Голову свою передней лапой подперши он из левой ноздри колечки дымные пускал да глядел как те по ветру прочь убегают .

    Однако Филю подьехавшего заприметив дракон колечки пускать перестал , головы с лапы не подымая оглядел еще раз добра молодца внимательно , да и спросил :

    -- Ну , парень , сказывай теперича , чего это ты сюда пришел , да по какой такой надобности драться со мной надумал ? Ежели все это ради удали дурацкой да ради великой славы воинской – так лучше прям сейчас поворачивай коня и дуй отсюдова во весь опор, потому как при таких делах я тебя враз зашибу и не жалко мне тебя будет нисколечко ! А коли ты баек всяческих наслушался про злодейства мои несусветные – ну там про красавиц похищенных , про селенья порушенные , про полонянников сьеденных да замученных – так тут и драться не из-за чего . Враки все это . Никого я не хищу , ничего я не рушу , никого в полон не беру , а мясного так и вовсе не ем . И пещер у меня нет никаких чтоб полонянников в них держать , и муки адские никому я не чиню , и даже обижать никого не обижаю .

    -- А рыцари-то как же ?! – вскинулся Филя – Я ить сам , своими глазами видел , что только лепешки железные от них осталися ! Ведь это-ж ты их в блины-то раскатал – больше некому ! А говоришь , что не обижаешь никого !

    -- И не обижаю . – разобиделся дракон – А рыцари… Так ведь сами они дураки – рыцари-то эти ! Понаедут невесть откудова невесть зачем и ни слова ни полслова не сказавши – давай сразу копьями своими в бока мне тыкать ! А я ить живой ишо покудова, и как всякой живой твари мне иной раз и почесаться захочется , и повернуться, и просто с места на место перейти , а они , рыцари-то – тама , под боком… Вот и плющатся иной раз – чего делать-то ? Не нарочно же я их – по неловкости больше . Я , знаешь ли , не особо-то ловок от рыцарей уворачиваться . Сам ведь видишь насколь я длиннен да велик . Чай не воробушек – порхать не умею … Опять же кто их и звал-то сюда – рыцарей этих ?! Кабы сами они ко мне не приставали – так и бродили бы себе дальше по белу свету да железяками своими брякали ! А им , видишь ли , подвигов великих да славы вселенской хочется !.. Ну да ты мне тут зубы-то рыцарями не заговаривай , а отвечай зачем сам-то сюда приперся ?!

    -- Да вот за зубами и приперся . – тяжко вздохнул Филя .

    -- Чего ?! – скруглил око дракон .

    -- За зубами . – повторил Филя и загрустил малость – Ты уж , дракон , не обижайся только . Не ищу я ни себе славы великой , ни тебе смертушки лютой и не по своей воле я к тебе припожаловал . Тут , понимаешь , такая история вышла… -- и поведал дракону Филюшка о пленении коварном Соловья-Разбойника Калином-царем .    

    -- Да-а-а ! – протянул дракон , рассказ Филин выслушав . – Ну и задачка же тебе , паря , досталась ! Зубы-то , понимашь , мне и самому надобны . Привык я к ним как-то… А хоть бы и согласился я , хоть бы и отдал тебе зубы для-ради доброго дела , так что бы ты с ними делать-то стал ? Ты глянь-ка !

    С теми словами дракон пасть раскрыл , осклабился и зубы Фиде показал .

    А зубов у дракона во рту было превеликое множество и каждый зуб величиной никак не меньше самого Фили был и это ишо ежели мерить без корня зубовного .

    Дракон же , давши Филе на зубы насмотреться , пасть затворил и сказал сочувственно :

    -- Сам ведь видишь , что тебе больше одного зуба за раз не унесть , а обозу великого, чтоб все сразу свезть , у тебя нет . Так то… Ты уж прости , но по всем статьям получается , что твоему другу Соловью карачун выходит .

    Пригорюнился тут Филюшка окончательно .

    Затосковал .

    Да и дракон загрустил с ним вместе – и по всему видать было , что и рад бы был зверюга чужому горю помочь , да не знает как .

    Долгонько так молчали-то .

    Вдруг дракон встрепенулся , голову с лапы поднял и покосился на Филю глазом просветлевшим да повеселевшим :

    -- Слышь , Филя , а этот твой Калин-царь он что – пренепременно мои зубы принесть велел ? Мои и ничьи более ?

    -- Ага . – грустно кивнул Филя  - Таково и сказал : «Принеси мне зубы драконовы, а иначе Соловью смерть выйдет»… А Соловей – он ведь знаешь дударь какой славный ! Слышал бы ты только…

    -- Значит так и сказал : «Принеси драконовы зубы» ? – переспросил дракон , Филины слова про славного дударя Соловья мимо ушей пропустивши .

    -- Драконовы . – еще раз качнул понурой головушкой Филя .

    -- Ну так и снесешь ты ему зубы драконовы! – весело подмигнул дракон .

    -- Это как это ?! – отворил рот Филя в удивленьи великом .

    -- А так это ! – еще раз подмигнул дракон . – Тут у меня , понимаешь , лет триста тому назад история одна приключилась :

    Ни с того ни с сего обьявился вдруг у меня здесь , посередь пустыни , корабль иноземный .

    Грецкий корабль-то .

    А при том корабле дружина воинская состояла и верховодили этой дружиной гречанин Язон да женка его Медея . Как мне потом этот самый Язон сказывал : -- держали они путь по морю-окияну из страны Колхиды домой к себе – в Грецию эту самую . А перед тем , как из Колхиды домой наладиться , сперли там Язон с Медеей у тамошнего царя диковину одну – то ли козла , то ли барана златорунного – я сейчас уж и не помню точно-то…

    -- Это на гречан похоже . – перебил дракона Филя – У меня вот тоже один гречанин знакомый есть – Гиряклой звать его . Хороший мужик , но вороватый больно . Приперся из своей Греции аж к нам в булдыжье для того только , чтоб козу у одной нашей бабки спереть . Она , вишь , бабка-то , для-ради красы рога своей козе вызолотила – так о том аж в самой Греции прослышали и Гиряклу за этой козой прислали… Нос я ему, Гирякле этому, тогда ишо расквасил за козу-то… И  чего это гречане по всему свету в этакие дали за козлами да за баранами бродят ? Своих у них там , что ли , нет ?..

    -- Да ты не перебивай меня , а слушай ! – немного разобиделся дракон – Так вот этот самый царь Колхидский на Язона с Медеей разобиделся крепко , а разобидевшись с каким-то чародеем тамошним переговорил , а уж этот-то чародей чарами своими злокозненными взял , да и ихний корабль из моря-окияна прямехонько в наши степи закинул . Вот потому-то они у нас здесь , в Диком Поле , и мыкались .

    Помог я им тогда .

    Жалко мне их стало – вот и помог .

    Доволок я ихний корабль до речки Смородины , на воду столкнул , а там уж они сами по течению до Булдыжа сплавились . А по Булдыжу и в окиян-море вышли… Ну а перед тем , как проститься со мной , предводитель ихний , Язон этот , отдал мне на сохранение мешок в котором чьи-то зубы содержались . И при этом таково мне пояснил,  что добрую половину этих зубов он уж посеять где-то умудрился , а оттого опасался , как бы и вторую половину не посеять где-нибудь ненароком . Ишо , помню , таково он мне тогда сказывал-то : -- «Зубы эти мне сейчас вроде как и без надобности вовсе , так что пусть они у тебя покудова полежат-похранятся . А коли нужда у меня приспеет , аль случай удобный подвернется – так заберу я их потом , а заедино и тебя , друга своего лепшего да выручальца в беде великой , ишо раз повидаю да ишо раз за подмогу поблагодарю . Ну а коли не судьба будет боле нам с тобой свидеться – так володей сам зубами этими и делай с ними што хошь».

    Вот так мне сказал тогда Язон-то.

    Ну и взял я тогда у него зубы на хранение . А чего и не взять , раз хороший человек просит . Да и не стоит оно мне ничего – пусть , думаю , полежат до времени . Они хоть и зубы , а жрать ведь не просят…

    А Язону и впрямь не судьба была еще раз со мной свидеться и за зубами вернуться ...

    Я уж много позже , через нечисть прохожую узнал , что Язон вместе с женкой-то со своей , с Медеей этой , в Грецию возвернулись все-таки , однако тамотки переругались из-за чего-то промеж собой и та сбежала от него , Медея-то от Язона . Ну а вскорости после побега взяла , да и померла . А самого Язона тож вскорости после того балкой какой-то деревянной зашибло… Не свезло ему в Греции своей…

    А зубы так у меня и остались .

    С мешком вместе .

    Так что забирай ты эти зубы у меня , да и дуй к этому злодею Калину Соловья своего из беды выручать .

    -- Не-е . – покачал головой Филя . – Не дело это… Обман ведь получается форменный , потому как не твои это зубы-то .

    -- Как это не мои ?! – возмутился дракон – Мои они ! Уж коль Язон с Медеей померли оба , а наследники ихние за триста лет так и не обьявились ни разу , то мои это зубы теперича . Как есть мои . Уж я-то знаю . «Выморочное имущество» они теперича называются – во как ! И мне теперича они по праву принадлежат . Да ты хоть у любого судейского спроси – он тебе то же самое скажет , что мои они и ничьи боле…

    -- Да не про это я ! – отмахнулся Филя – Зубы-то эти твои теперя – того не оспоришь , да только ведь они того… как бы и сказать-то… ну… не драконовы они , что ли…

    -- Здрасьте !!! А я тебе что – не дракон ?!

   -- Дракон .

    -- А зубы мои ?!

    -- Твои . Только…

    --  А ты вот послушай-ка , Филя : -- вот ежели опояска на тебя надета сейчас , так чья она ?

    -- Моя . Чья же она еще , ежели я ее самолично у купчины дурдыганского на ярмарке прикупил .

    -- Так вот точно так же и зубы эти теперя мои . А поелику я есть никто иной как дракон , то и зубы эти , стал быть , драконовы теперича и не важно чьими они до того были . Уразумел ?! И коль посылал тебя Калин за драконовыми зубами , то и получит он драконовы зубы а уж как ты эти зубы добыл -- дело десятое.

    -- Ну… Так ить… -- развел руками Филя , однако слов для возраженья не нашел никаких .

    -- Ты таково же и Калину этому все так же разобьясни , как я тебе только что разобьяснил . – присоветовал дракон – Ну а коль он там вдруг недоволен чем будет – так пущай сам приходит и со мной разбирается – я ему тут малость по-другому все растолкую .
   
    Таково и скажи ему .

    Ну а по закону уговор – он и есть уговор и коль ты ему зубы мои принесешь , то и он Соловья твоего ослобонить должон . У них ведь , у чародеев , с этим строго : - коль скоро обещанье свое он нарушит – так запросто всей своей колдовской силы лишиться может . Уж я-то знаю . Повидал на своем веку чародеев-то этих . Вот потому-то те из них , кто поумнее , на слова не больно щедры – боятся лишнее молвить…

    Филя шелом с головы сдернул и все еще раздумчиво в затылке почесал :

    -- Хитер же ты , дракоха !.. Ох и хитер ! Таково все закрутил-завертел-запутал – сам черт не разберет… Тебе бы не тутова , в Диком Поле , обретаться , а сидельцем бы в думу аль судейским каким заделаться – цены бы тебе не было !

    -- Да ладно тебе хвалить-то . – смутился лестью дракон – Ведь как говорят-то : - «Век живи – век учись.» А я ведь не один век на свете живу – поболе малость . Так что кой-чего повидал и кой-чему научился .

    -- Йэ-э-эх ! – махнул рукой Филя – Ладно ! Сделаю как ты говоришь – авось и выйдет чего . Давай сюда зубы-то .

    -- Экой ты быстрый . – хмыкнул дракон – Да ты глянь на меня-то . У меня же ни кишени , ни котомки нету , чтоб с собой-то их волочить . Гол я как сокол , а то и того голее – у сокола хоть перья есть… А зубы сам же Язон тогда на кургане степном закопал-спрятал , а сверху каменюку на них торчком поставил – для того , чтоб примета была . Тамотки , под каменюкой , они и лежат по сию пору … Да ты не журись – обратно поедешь – так и заберешь их . Мимо не проедешь – здесь из всех курганов в округе только один и есть такой – с камнем-то на макушке . Место приметное .

    -- Ладно . – кивнул Филя – Исполать тебе , дракон , за доброту твою да за помощь.  Исполать и спасибо мое преогромное . В долгу я у тебя теперь и коль случай будет – так отблагодарю тебя чем смогу . А коль вдруг помощь тебе моя занадобится – сумей только весть о том прислать – прискачу откуда бы ни было и , ежели нужда будет , жизни своей за тебя не пожалею !.. Ну а теперя , ты уж прости , обратно мне пора – Соловья выручать надобно … только вот я , пожалуй , посижу тут у тебя малость еще , спереди-то , да перекушу малость . А то ить позади-то тебя того… аппетит пропадает… Ты уж извини , коль не так сказал .

    -- Да уж . – согласился дракон – Воняет-то там у меня действительно крепенько… Ну да невелика беда . Запах – он ведь чем хорош : -- коли не нравится – то и не нюхай… А зато знаешь , какие черноземы опосля меня остаются плодороднейшие ! Нигде в другом месте черноземов таких не сыщешь ! – с теми словами дракон сызнова голову лапой подпер и дымовые колечки пускать начал .

    А Филюшка из сумы переметной хлебушек с салом вытянул , на травку около головы драконовой присел , да и трапезничать принялся . А покудова трапезничал , запала ему в голову думка одна , а потому и спросил он у дракона :

    -- Слышь , дракон , ты вот тутова мне сказывал , что не обижаешь никого и мяса вовсе не потребляешь , а сам ведь вона какой здоровенный вымахал ! Да и это… кучи-то опосля тебя остаются немаленькие вовсе… Так чем же ты кормисся-то ? Травку , что ли,  щиплешь ? Так ведь , я чаю , что и травки-то на тебя не напасешься .

    -- Ну , иногда , бывает , что и травки для разнообразия ущипну, иногда веточку с кустика… однако главная моя пища – эфир вселенский .

    -- А эт чего еще за хреновина такая -- эхвир селянский?

    -- Эфир-то ? – переспросил дракон – Эфир есть субстанция всеприсущая , всеобьемлющая и всепроникающая , однако же никоим образом неощутимая , неуловимая и непознаваемая , вкуса , цвета и запаха не имеющая .

    -- Как это – «цвета и запаха не имеющая» ?! У тех вон куч , что позади тебя лежат, и цвет и запах те еще !

    -- Чего пристал ?! – фыркнул дымом дракон – Я же дракон , а не ботаник тебе какой-нибудь , чтоб знать да ведать , что у меня там внутри творится . Я знаю только , что потребляю вселенский эфир , а выходит из меня… ну, то, что из меня выходит  ты и сам видел .

   -- А что это за «ботаник» такой , коего ты помянул ?

    -- А хрен его знает ! – хмыкнул дракон – Я так понимаю , что это не иначе как ведун какой-нибудь сильно умный… мне , знаешь ли , само слово нравится .

    -- Ну-ну. – кивнул Филя – А огнем да дымом ты тоже с этого самого эфиру пыхаешь? 

    -- Не-е ,это не с эфиру . Огонь да дым – это мне от рыцарей проклятущих в подарочек досталось , чтоб им всем повылазило !

    -- Как это ?! – подивился Филя .

    -- Да я ведь тебе уже сказывал , что замучили они меня напрочь – рыцари-то эти ! – вздохнул дракон . – Все-то они извести меня норовят , да славу вселенскую себе на том снискать ! Из-за того-то они и сплетен всяческих про мои зверства да злодейства насочиняли – это , значит , чтоб почету больше было , коль извести меня удастся им все-таки .

    Мне-то оно вроде как и ништо – копья да палицы ихние и не щекочут даже . Пускай бы забавлялись , коль охота есть , а заняться больше нечем .

    Да только вот не все они с копьями-то приходят .

    Некоторые , те что поумнее да похитрее , машины всяческие с собой притаскивают , чтоб каменюками да бревнами здоровенными издаля в меня кидаться . Это уже посурьезнее копий будет – зашибить ведь могут ненароком…

    А лет этак полста тому назад так и вовсе умник один выискался – привел с собой китаянина узкоглазого да обоз великий , а в обозе-то том , в каждой телеге , хреновина одна содержалась – вроде порошка горючего – порох называется . А тот самый китаянин, как оказалось , этот порох как раз и изобрел-придумал .

    Выждали они , значит , время , когда я задремал малость и не чуял ничего , сзаду ко мне зашли и весь этот порох из обозу в то место , в которое ты кричал-то спервоначалу , стаскали .

    И запалили его потом .

    Я и глазом моргнуть не успел , как у меня хвост огненный вырос , а сам я пятьсот сажен без малого на пузе проелозил – это таково-то меня тем порохом толкануло . 
Того хитрована-рыцаря , что китаянина привел , струей огненной из меня вылетевшей напрочь спалило , ну а с китаянином я опосля потолковал маленько… Ничего он мужик-то оказался . Умный да веселый такой . И вежливый – не то что эти охламоны-рыцари – у него что ни минута – все поклоны да извинения за те неудобства , кои порохом своим мне причинил… Говорил он ишо , что драконов теперича зело чтить будет и потомков своих то же делать заставит… Ну да мне-то оно и ладно . Эка невидаль – на пузе по берегу проехался – не помер ведь . Да вот только с тех самых пор начал я огнем да дымом из ноздрей пыхать и в чем тут дело – сам не пойму . То ли порох этот самый где-то внутри у меня остался , то ли ишо чего…

    Да оно , коль правду молвить , только спервоначалу непривычно было , а теперь , как попривык , и не мешает вовсе . Наоборот даже – к делу пришлось . Колечки вот дымовые пускаю когда скучно да делать нечего , а коль какой-нибудь особо хитрый рыцарь машину кидательную с собой приволокет – так оно и шевелиться не надобно . Пыхнул на нее огнем из ноздри – и дело с концом .

    -- Ну и жисть у тебя ! – хмыкнул Филя – Я бы , наверное , давно бы убег куда-нибудь – туда , где поспокойней . Где не найдет никто .

    -- Куда убежишь-то ? – вздохнул дракон – Дурни , которым слава да почести нужны – они ведь везде сыщутся . Везде они есть – в любом краю , в любом народе – и никуда ты от них не денешься… Ты , Филя , слышь-ка… ты когда уедешь отсюдова , так уж сделай такую милость – не говори никому про меня , ладно ? Оно , глядишь , все поменьше охламонов разных шлындать здесь будет .

    -- Ладно . – ответствовал Филя , трапезу свою походную закончивши да на коня взбираючись – Никому я про тебя не скажу . И спасибо тебе еще раз за все – за доброту твою , за сочувствие да за приветливость . А мне в обратный путь пора – Соловей там заждался небось . – и чуть уж было коня с места не тронул , да приостановился и ладонью себя в лоб хлопнул :

    -- Ох и дурная же я голова !!! Ведь сколь тут с тобой толковал , сколь беседовал ! И помощь от тебя получил , и совет , и напутствие доброе , а вот как зовут тебя спросить – так и не догадался ! Видать права нянька моя – квашня у меня замест башки !.. Ты уж прости меня , неразумного , да скажи мне как звать-величать тебя , чтоб я и сам знал и Соловью бы сказал , кого нам благодарить да добрым словом поминать надобно !

    -- Что в имени тебе моем… -- глубокомысленно произнес дракон и , подумав малость , добавил : -- По имени-то меня давненько уж никто не величал – все больше «змеем» , «злодеем» , а то и еще похуже кличут . А чаще так и вовсе ничего не говоря в драку лезут… А матушка в детстве меня Василечком нарекла .

    -- Ну , исполать тебе , Василечек , за доброту твою да за помощь !

    -- И тебе тож спасибо . – ответствовал дракон .

    -- Мне-то за что ?! – подивился Филя .

    -- Да за то , что поговорил со мной по-доброму а не в драку без ума кинулся , за то , что новости кой-какие обсказал . У меня ведь тут скука смертная , а из тех , кто ни заявится – так все больше норовят в драку сразу лезть , а чтоб вот так поговорить-побеседовать – не дождешься… Вот после Язона-гречанина да китаянина-пороховщика только с тобой и поговорил по душам – и это за триста-то лет .

    -- Эх ! – вздохнул Филя – Ты уж прости меня , Василечек , что подольше у тебя погостеванить не могу – Соловья мне выручать надобно . Но коль жив буду – то навещу тебя как-нибудь пренепременно и тогда уж без спешки поговорим мы с тобой , а коль свезет мне Соловья из беды выручить да Слово свое богатырское сполнить – так и песнями тебя потешим .

    -- Заезжай . – пыхнул дымом Василечек и сызнова голову на лапу положил – А покудова беги выручать друга своего . Удачи тебе да скатертью дорога .
Оглянулся Филя в последний раз на дракона посмотреть и грустинку малую в глазах его желтых заприметил , а отвернувшись и со своего глазу смахнул ладонью слезу непрошеную . 

         

                *        *        *    


 
    Не обманул Василечек-дракон с приметами – курган со стоячим камнем на маковке и впрямь быстро сыскался – уж больно приметен был .

    И видать зело силен был тот Язон-гречанин , ежели сумел этакую каменюку на курган припереть да стоймя поставить . А может статься , что помогал ему кто-нибудь в этом деле .

    Ну да так оно или иначе , а у Фили едва-едва только силенок хватило , чтоб каменюку эту на сторону своротить .

    Под камнем и впрямь мешок кожаный прикопан был , а когда Филя мешок тот развязал да заглянул в него , то и зубы обещанные там увидел .

    Приглядевшись к тем зубам приметил Филя , что не все они одинаковы были . Кроме простых костяных зубов содержалось там и некоторое количество таких , что вроде как бронзой отливали , а еще некоторые – их совсем немного было – с виду и вовсе на серебряные походили . Ну а поверх всех золотой зуб лежал и размером тот зуб был чуть ли не вдвое всех остальных поболе . Ежели прикинуть – так едва ли не в Филин указательный перст длиной .

    Филя хотел было этот золотой зуб для себя прибрать – вроде как памятку о драконе Василечке оставить , однако поразмысливши покрепче обратно в мешок его положил – от греха подальше . Кто-ж его знает как оно ишо обернуться может ? Оно хоть и триста лет прошло , хоть и помер давно тот Язон-гречанин , а вдруг да обьявятся ненароком наследники Язоновы и эти зубы искать примутся ?

    Нет уж – пускай Калин за все и отдувается ежели что .


                *         *          *


    В обратный путь Филя коня погонял не жалеючи – мало ли что там с Соловьем приключиться могло , пока его , Фили , рядом не было – ведь без малого четверо суток прошло как бедолага в ручище каменной томился . И хоть ведал теперь Филюшка , что за жизнь разбойника опасаться вроде как и нечего , потому что чародеям Слово свое рушить никак нельзя , однако ведь Калин мог и другое что-нибудь подлое содеять – голодом , к примеру , его поморить или , скажем , ухо потехи ради отчекрыжить . Всего-то ведь они с Филей оговорить не успели , да и не возьмешь ведь Слова за каждую пакость , которую придумать можно , а чародеи – они придумывать мастера …



    А Калин между тем поджидал Филю на вершине своего холма стоючи – его уж издаля видать было . Когда же Филя поближе подьехал , то сбежал Калин с холма шагом скорым , да сразу к коню посунулся :

    -- Ну что – привез ?!

    При этом Филя заприметил , что глаза у Калина блестят как у лихорадочного , пальцы дрожат , а ноги так и вовсе ходуном ходят и только что на месте от нетерпенья не подпрыгивают – ну прямо как у ребятенка малого , которому батька гостинец с ярмарки привезти пообещался .

    -- Привез . Все привез . – успокоил Филя царя и по мешку к седлу притороченному ладонью прихлопнул – Отпускай теперя Соловья , потому что я свое дело сделал .

    -- Да не помрет твой Соловей ! – отмахнулся Калин – Вот проверим только , драконовы ли зубы ты мне привез . Ежели драконовы – так и отпущу я его . Сама моя рука-помощница его отпустит . Показывай зубы-то !

    Погрустнел тут Филя маленечко , ну да делать нечего – отвязал он мешок от седла, да на землю Калину под ноги бросил .

    Калин подскочил к мешку , развязал его и таково вдруг от радости ногами засучил, что казалось , будто бы в пляс он около мешка пустился .

    -- Ах , Филя !!! Ах , молодец !!! – и не спросил даже того , чего Филя больше всего опасался : -- как да у кого эти зубы добыты .

    И уж когда-некогда Калин от мешка оторвался и к Филе оборотился :

    -- Ты , Филя , вот что… Ты поле вон там видишь ?

    Глянул Филя куда Калин перстом указывал и увидал , что у подножья холма и впрямь нива рахработана . И хоть вспахана она комковато да глыбисто , с огрехами да буераками , однако вспахана все-таки .

    -- Сам я пахал ! – выпятил грудь Калин – Хоть и царь я , а все сам ! Не побрезговал вот трудом землепашеским ! А тебе теперя надобно ниву мою зубами привезенными засеять и как только всходы первые от них покажутся – так моя рука-помощница твоего Соловья на волю отпустит . Слово даю .

    У Фили аж горло от гнева перехватило :

    -- Да ты что это , Калин ?!! Да ты в своем уме , аль сбрендил напрочь ?!! Да где же это видано , чтоб из костяшек мертвых произрастало что-нибудь ?! Коль смерти моей да Соловьевой желаешь – так изловчись и изничтожь коль получится , а не изгаляйся …

    -- А ну-ка – тихо !!! – гаркнул Калин и в единый миг из пацаненка обрадевшего снова в грозного чародея оборотился – Коль привез ты то , что мне надобно – так и часу не пройдет как Соловей твой уж на воле будет ! А коль обманул ты меня – так и ему и тебе конец придет ! А теперя – хватит мне тут языком попусту трепать ! Бери вон мешок да делай что сказано – сей зубы !

    Делать нечего .

    Вздохнул Филя тяжко , обиду свою горькую сглотнул и чтоб Соловью до поры не навредить ничем мешок с земли поднял да поплелся ниву засевать .

    Первым делом золотой зуб из мешка вытянул и в землю обронил , а потом ногой его прикопал , да еще и сверху притопнул для верности . Потом уж и остальные зубы в пригоршню набирать да по полю разбрасывать .

    Не особенно свычен был богатырю труд сеятеля , да еще и комья с буераками под ногами путались – сеять мешали – так что долгонько сеял добрый молодец .

    Когда же опустел мешок и последний зуб из него в землю пал , позвал Калин Филюшку :

    -- Поди теперь сюда , Филя . Подождем тут вместе всходов от посевов твоих .

    И присели они оба на камушки около поля .

    Калин на своем камне ерзал от нетерпенья да глазами посверкивал , а Филя понурясь сидел да думы горькие думал – соображал , как бы это так изловчиться , чтоб и Соловья из беды живым да невредимым выручить , и Калина проучить примерно .

    Думать-то думал , однако придумать ничего не мог .

    -- А-а-а !!! – заорал вдруг Калин не своим голосом и на ноги подхватился – Вот они!!! Вот !!! Показались !!! Растут !!! Растут , милые !!!

    Глянул Филя на поле и обомлел .

    По всей ниве искры серебристые на солнышке высверкнули и все больше горели-разгорались , будто ветром их раздувало . И становились эти искры все больше и больше, все сильнее и сильнее светом они наливались пока не уразумел вдруг Филюшка, что не искры это вовсе , а наконечники копейные из земли лезут – полированной сталью на солнце играют .

    А Калин уж и вовсе на месте не стоял , а возле камня приплясывал да руки к небу простирал :

    -- Ага-а-а – растет !!! Растет мое воинство великое !!! Не будет мне больше равных!! Во всем белом свете равных не будет !!! Всех ! Всех покорю ! Всех завоюю !

    А всходы жуткие все росли , все лезли из земли и лезли – вот уж т древки копейные вслед за наконечниками показались , вот уж около копий долгомерных острые навершья шеломов обозначились , а вослед за шеломами и плечи крутые в броню закованные из земли вызнялись…

    Филю будто столбняк одолел – сидел он на камушке рот растворивши и не заприметил даже когда и как Соловей вдруг около него обьявился да на камушек рядом присоседился .

    -- Спасибо те , Филюшко ! Отпустила меня ручища-то ! Как есть отпустила ! Ох и натерпелся же я…

    -- Погодь маленько ! – отмахнулся Филя от разбойника – Глянь лучше – что тут только творится-то !

    Воины , чудодейным образом на поле выращенные , уж только по колена из земли торчали , а Калин у камня все вопил-радовался :

    -- Ох и славно !!! Ох и хорошо !!! Ох и день сегодня !!! Во все века день сегодняшний славен будет ! На скрижали каменные впишут его , потому что обрел я нонеча дружину верную – непобедимую и неистребимую ! И будет у меня теперь царствие великое ! Назло всем моим врагам будет ! И буду я царем-амодержцем по праву , а не по прозванью только ! – и тут , на Филю с Соловьем глянувши , перстом на них указал – Вот с Булдыжья вашего свой поход и начну ! Князю вашему башку снесу , на кол ее одену , а сам на престол сяду и начну дале царство свое великое завоевывать !.. Да что там царство – империю !!! Императором буду !!! Всех !!! Всех покорю и завоюю!!!

    Хотел было Филя Калину сказать что-то вроде того , что «Не словивши бела лебедя , да уж кушать его изволишь» , да слова по какой-то причине в горле у него застряли – наружу не пошли .

    А между тем воины , чудодейным образом из зубов выросшие , и вовсе уж из земли повылазили . А как вылезли они окончательно – так над полем сразу же труба проревела – и засуетились воины от сигнала того каждый свое место занимая и в мгновенье ока в строй встали и в том строю замерли .

    Хорошо они стояли-то .

    Ровно .

    Перед каждым десятком – десятник в бронзовом панцире на солнце отсверкивал .

    Перед каждой сотней – сотник серебром отливал .

    А впереди всех командир-воевода вызолоченными латами глаз слепил .

    У Фили аж в животе засвербело и волосы на затылке шевельнулись от вида воинства этакого .

    Рослое это было воинство – как на подбор – самому малому из них макушка Филиного шелома едва до плеча достала бы .

    И широкоплечее оно было .

    А еще были зубовные воины оружьем сверх всякой меры увешаны и в броню крепкую с головы до ног закованы – только глазами сквозь прорези глухих шеломов сверкали . И стояли они рядами как струна ровными , и не шевелились нисколь – выучку свою воинскую выказывали .

    И подумалось тут Филюшке , что с этаким-то воинствои и впрямь ежели не весь мир завоевать , то много чего великого в этом мире наыорочать можно . И пожалел он тут горько о том , что исполнил волю Калинову – уж лучше бы было им с Соловьем смерть лютую принять , чем отдавать в руки царя-злодея силушку столь великую ! Это ведь сколь же он горюшка людям с этакой-то силой принесет ! Сколь душ невинных загубит ! А начать-то , злодей , обещался с Булдыжья родного ! С того самого Булдыжья, где каждый кустик , каждая травинка , каждая горсточка земли родными были…

    И решился тут Филя жизнью своей для-ради общей пользы пожертвовать . Решил он изловчиться как нибудь , да и срубить голову Калину окаянному , покудова тот еще рядом стоит , покудова еще войском себя не окружил и достать его можно . Срубить голову – ну а дальше уж будь что будет – хоть пытка злая , хоть смерть лютая …

    Решиться-то богатырь решился , да понял вдруг , что не только что меч поднять , а и пальцем совсем шевельнуть не может

    Будто оцепенел он весь .

    Будто каменным вдруг стал .

    Словно бы Калин мысли его угадал или просто заранее решил поостеречься и Филю заклятьями своими обездвижить .

    И сидел Филюшка на камне сам будто каменный , рукой-ногой шевельнуть не мог, А по щекам его от гнева , от бессилья да безысходности слезы горькие да крупные катились .



    А над полем тишина висела .

    Да такая тишина , что слышно было как ветерок шуршит складки Калинова плаща перебирая .

    И в этой-то тишине , подобно грому небесному , раскатился над полем голос царя-Калина : 

    -- Приветствую тебя , воинство мое великолепное ! Я , Калин-царь , повелитель ваш, поднял вас из небытия на дела великие , на подвиги славные ! Железной поступью пройдем мы с вами по миру , сметая границы меж странами и свергая владык земных ! И будет этот поход началом великого царствия славного царя Калина – повелителя повелителей , владыки владык , властелина всего сущего ! И суждено будет сему црствию великому на все века прогреметь , на все времена прославиться ! И вы , воины мои непобедимые , этой славе вселенской порукой будете , а трону моему высокому – опорой железной ! Так преклоните же колена в знак верности и покорности мне – царю Калину – властелину и повелителю вашему ! И пусть эта клятва верности явится началом похода нашего , великих дел наших , равных которым не было , нет и не будет никогда во веки вечные !!!

    Умолк Калин – а над полем сызнова тишина звонкая повисла .

    Никто из воинов колена преклонять не кинулся что-то .

    Да что там колена – никто из них и не шелохнулся даже , словеса Калиновы выслушав – один только командир-воевода в доспехах вызолоченных повернулся неторопливо , да тяжелым неспешным шагом к Калину зашагал , оружьем на ходу позвякивая тихонько .

    Подойдя вплотную к царю самоназванному , воевода напротив него встал и все так же не торопясь обеими руками шелом со своей головы снял .

    И увидал тут Филя , что лицом своим – узким да темным – воевода ужас как на Калина схож – ну будто бы братья единоутробные друг против дружки стоят . Всего и отличья , что воевода на голову повыше Калина был .

    -- Ты чего это тут раскомандовался ? Чего орешь-разоряешься ? – спросил воевода у Калина голосом хоть и тихим , однако таким , что сразу ясно стало : спробуй-ка не ответить ему – в порошок изотрет .

    -- Так ить я это ... – заежился Калин под взглядом воеводиным – Так ить взрастил же я вас… Царь ить я … Повелитель…

    -- Ну и что из того , что взрастил ты нас ? – сызнова спросил воевода голосом тихим – А тебя просил кто-нибудь взращивать-то нас ? Да и с чего это ты вдруг решил , что коль взрастил нас , то и командовать здесь можешь ? Тоже мне – повелитель-проявитель сыскался ! Я тут командир . Других нет . И не будет никогда – попомни это ! А всякие там цари-расцари ни мне , ни моим ребятам и на фиг не надобны . Уразумел ?

    -- Дак ить я же того… Мир хотел… Мир цельный … Царствовать ить будем… Править и повелевать…

    -- И мир твой ни мне , ни ребятам моим тоже на фиг не нужен . – отрезал воевода – Нам и в Колхиде , на родине своей , вовсе не кисло будет . Виноград там растет , барашки пасутся , девки молодые да крепкие бегают , зимой там тепло и воевать ни с кем не надобно . Понял , царь хренов ?!

    -- А-а-а !!! – заорал вдруг Калин страшным голосом и посох свой над головой вздынувши молнией в воеводу жахнул так , что вспышка алая ажно ярче солнца полыхнула и Филе глаза ослепила .

    А когда проморгался добрый молодец , то увидал что воевода все так же насупротив Калина стоит и ничего ему от той молоньи не содеялось – вот разве что улыбочка на лице у него появилась .

    Нехорошая такая улыбочка .

    Страшненькая .

    И молвил тут воевода слово свое Калину-царю , да и молвил-то тихо так и почти что ласково – будто отец родной сыну непутевому порицанье за провинность мелкую делал :

    -- Ну и дурак же ты , Калин . Как есть дурак .

    Ведь ты же сам чародей и мог бы сообразить , что коль мы с моими ребятами из драконьих зубов произросли , то и сами драконам сродни , а значит и вся волшба твоя нам только плюнуть да растереть .

    И во второй раз дурак ты , Калин , потому что не своими руками дело делал . Тебе надо было бы самому нас добыть , самому сюда принесть , самому нас в землю кинуть , а при посеве меня , командира-воеводу , в сторону отложить и в землю не прикапывать . Тогда-то , глядишь , и место командирсколе свободно бы было и ребята мои , может статься , тебя бы послушали и старшинство твое признали бы . А сейчас уж извини-подвинься – место занято . Да оно даже и надумай я от воеводства отказаться – все едино ребята мои  не тебя на мое место призовут , а парнишку вон того малорослого , который нас сюда привез да в землю кинул .

    И в третий раз дурак ты , Калин , потому что командовать тут сдуру начал , да ишо и молнией в меня шандарахнул . Кабы не это , так я бы , может статься , плюнул бы  на дурость твою, простил бы слова твои неразумные, да все как есть оставил .

    Ну а теперь уж – дудки !

    Разобидел ты меня .

    Крепко разобидел .

    А поелику выходит так , что ты трижды дураком оказался , а дураков , как известно , учить надобно – вот я-то тебя и выучу .

    С теми словами повернулся Воевода к воинству своему да гаркнул :

    -- Левый нижний клык – ко мне !

    На этот зов воин с доспехе серебряном к воеводе подбежал , а воевода сотнику таково молвил :

    -- Возьмешь вот этого гаврика , да определишь к своим коренным . Да смотри десятника для него подбери подходящего – такого , чтоб за любую провинность три шкуры с него спускал бы и поблажек никаких не давал бы этому долдону царственному . И пусть десятник мне этого царя хренова через неделю так вымуштрует , чтоб у него в башке ничего бы окромя уставов воинских не осталось бы . Чтоб он и сам бы забыл , что когда-то «величеством» себя именовать изволил .

    -- Будет сделано ! – весело гаркнул сотник и тут же Калину кулаком по шее приложился : -- А ну , новобранец – быстро в строй ! Побрякушку золотую с головы снять ! Палку из рук выбросить ! Патлы свои остричь ! Молчать и лишних вопросов не задавать ! Я из тебя солдата сделаю , салага неученая !

    Калин , было дело , рот раскрыл и сказать что-то хотел , да передумал разговаривать-то , потому как сотник посох чародейский из рук у него выдернул , об колено переломил , да обеими половинками посоха Калину пониже спины со всего размаху приложился :

    -- Молчать , я сказал ! В строй бегом ма-арш !

    Не сдержался тут Калин – всхлипнул жалобно , слезы из глаз его брызнули и припустился он трусцой в строй становиться .

    А сотник серебряный рядом с ним бежал , покрикивал весело , да время от времени бывшего царя-чародея половинкой посоха чуть ниже спины подбадривал .

    Воевода златолатный вслед Калину с сотником посмотрел , ухмыльнулся криво, да к Филе оборотился :

    -- Ну а ты , парень , коли будешь случайно у нас в Колхиде – так заходи . Не стесняйся .  Спросишь воеводу Дедевана – меня там все знают. Я тебя молодым вином попотчую и шашлык по такому случаю сделаю из молодого и самого жирного барашка . Такой шашлык – язык проглотишь и пальчики оближешь ! Ну а покуда – прощевай . Домой нам пора . В Колхиду . Ох и давненько же мы там не были…

    Филя едва только успел кивнуть воеводе в ответ , как тот уж к воинам своим оборотился да гаркнул :   

    -- Сми-ир-р-на ! Напр-ра-а-ва ! Во-оль-на ! В Колхиду шагом а-арш !!!

    Разом , как один человек , шагнули воины из зубов возросшие .

    Бум ! Бум ! Бум ! – загудела земля под тяжкой поступью сапог железных .

    -- Ать-два ! Ать-два ! – запокрикивали сотники да десятники в лад шагу грозному.

    Тук. Тук . Тук . – запобрякивали копья древками о щиты .

    И стройными рядами начало удаляться из глаз воинство грозное , а последним в строю новобранец шел – Калин царь . Ковылял он на ходу , прихрамывал да слезами горькими обливался . 

    И времени-то всего-ничего прошло , а воинство зубовное уже и из глаз за горизонтом пропало и только пыль еще слегка курилась над тем местом , где скрылось оно .
Да и пыль-то не долго курилась – вскорости тоже улеглась да по ветру рассеялась.


                *        *        *


    -- Да-а ! – протянул Филя с камня подымаючись – Рассказать кому – так не поверят ! Вот ведь как : был грозный Калин-царь – и нет его . Ни царя нет , ни Калина – весь вышел ! Сам себя перехитрил !

    -- А так и нать ему , злодею окаянному ! – молвил в сердцах Соловей и на сторону при этом сплюнул – Уж сколь он , царюга этот , кровушки из меня выпил – уму непостижимо ! И ручищей этой каменной едва не задавил , и по нужде никуда не пущал, да и изгалялся ишо – все заставлял величать его . Встанет , бывало , передо мной , и говорит : -- « Величай меня , а я к почестям привыкать буду – на будущее сгодится , когда миром править начну» . Тьфу ! Вспоминать прпотивно ! Вот пусть-ка теперича сам лиха полной ложкой хлебнет , величество хреново ! – и тут же голос на просительный сменивши молвил : -- Слышь , Филя , а вот бы пошуровать нам в пещоре по кладовкам у Калина-то этого , а ? Там ведь , наверно , много чего есть гожего-то ! Золотишко там всякое , каменья разные , аль припас какой нужный…

    -- Охолонь малость . – присоветовал Филя . – Ты , видать , до того в руке этой каменной досиделся , что и памяти напрочь лишился . Али забыл , как у Колдоума в ларец заглянул и палку-самобилку оттудова выпустил ? Нет уж . По чародейским кладовкам шуровать – оно можно и без головы остаться .

    Соловей носом шмыгнул , надулся обиженно , да помолчавши малость пробубнил упрямо :

    -- А ручищу эту каменную я все едино изведу ! Вот ты как хошь , а я изведу . Уж сколь я нетерпелся-то от нее ! Сколь ведь намаялся !

    -- А вот это ты дело говоришь . – согласился Филя – Уж коль нам с самим Калином поквитаться не довелось , так надо хоть на этой каменюке отыграться малость – оно и польза , да и на душе , авось , малость полегчает .

    С теми словами поднялись они оба и пошли знакомой дорогой в темницу под холмом – туда , где соловей столь времени томился да маялся .




    Рука каменная не делась никуда – на месте была и все так же чуток помене чем по локоть из стены торчала . Только теперь она , без дела оставшись , отдыхала – висела вольно , пальцы вниз свесивши . Однако когда Филя с Соловьем на порог темницы ступили ручища подобралась , пальцы подогнула , а указательным перстом туда-сюда шевельнула призывно – этак-то бывает , когда взрослый серьезный дядька не в меру расшалившихся пацанов к себе для нравоученья подзывает .

    -- Во ! Она и дразнится ишо ! – возмутился Соловей – Ну прямо ни стыда , ни совести у нее нетути !

    -- Нашел у кого совести спрашивать – у каменюки бесчувственной . – хмыкнул Филя – Ее бы не совестить надобно , а кайлом по ней хорошенько приложиться .

    Рука вроде бы как услыхала Филю , потому что заворочалась она , крошка каменная с нее посыпалась , а персты в кулак огромадный сложились и этот кулак Филе с Соловьем пригрозил .

    -- Гля-ко ! – дался диву Филюшка – Она ведь вроде даже и соображает чего-то по-своему !

    -- Соображает она ! Ишо как соображает-то ! – ввернул Соловей – Уж мне ли не знать про соображенья ее злодейские ! За такие-то соображенья руки ей оторвать не мешало бы !

    -- Это как это -- руки ?! – подивился Филя .

    -- А вот так это ! – не стал разобьяснять Соловей .

    -- М-м-да ! – глянул Филя озадаченно сначала на Соловья , а потом снова на руку – А мне вот любопытно : -- она сама по себе рука , или же чья-то она ?

    -- А мне вот не любопытно вовсе ! – буркнул Соловей – А коли тебя бы в нее посадить , то тебе тоже на третий день не особо любопытно стало бы . Извести ее надо под корень – да и дело с концом , а не то неровен час ишо кто-нибудь опосля нас сюды забредет , а она его и сцапает .

    Филю больше всего последние Соловьевы слова поразили:

    -- Слышь , Соловушко , а с каких это пор ты о каких-то там «других» беспокоиться начал ? Раньше-то , небось , все больше о себе да о себе горевал , а теперь вот – на-ко ! Ты уж , часом , не заболел ли у меня ?

    -- А што – низя , да ?! Низя ?! – обиженно выпятил грудь Соловей – Думаешь , коли разбойник – так и не человек вовсе?! А может разбойник-то – он ишо почеловечнее всех человеков будет! Вот! А может и впрямь заболел я! А может это ты у нас такой заразный , а мне уж от тебя ветром надуло ! А может…

    -- Чего и раздухарился-то ?! – оборвал Филя Соловьевы речи – Я ведь не в обиду это , а вроде как в шутку сказанул , а ты вон сразу чуть ли не рубаху на груди рвать начал ! Обидчивый ты у меня стал какой-то в последнее время !

    -- Тож мне – шутник сыскался ! – обиженно хмыкнул Соловей и куда-то в сторону уставился .

    Филя же снова на руку раздумчиво посмотрел :

    -- Да-а… Извести-то ее , конечно , надобно , а заодно бы и все это логово чародейское вместе с ней порушить , да только вот как же сие содеять –то ? Камень не дерево – не подпалишь… Мечом ее , что ли , рубануть ? Дырдрыналем этим славным ?

    Тут рука снова зашевелилась , пальцами  засучила-заперебирала и в скором времени в кукиш огромный сложилась , да и замерла этак-то .

    -- Не-е… мечом-то ее , пожалуй , не возьмешь . – молвил Филя на кукиш каменный глядючи .

    -- А дай-ка я ! – подхватился вдруг Соловей и не успел Филя глазом моргнуть , как разбойник полную грудь воздуху набрал , да и свистнул во всю мочь . Протяжно так свистнул , с подвывом .

    От свисту этого дрогнула вдруг пещера подхолмная , пыль да песок в ней отовсюду посыпались , а потом углядел Филя , что и своды каменные вроде как проседать начали . Тут он Соловья за шиворот ухватил , да со всех ног наружу бросился – едва только и успел из-под холма выскочить , покуда не завалило их тамотки .

    -- Эва !.. А я !.. Филь !.. А она-то !.. Эк !.. Ух !.. Чес-слово !.. Она !.. – без ладу без сладу вякал Соловей , руками всплескивал , ладонями по коленкам хлопал , да на чудо самим же им сотворенное глазами ошалевшими таращился . Видать и сам не ждал – не гадал разбойник , что от посвисту его этакое трясение земное сотвориться может .
Филя тож перед холмом стоял рот разинувши , а из-под холма , из хода подземного , треск да шум великие раздавались , грохот оттудова грохотал да пыль каменную клубами выносило , а иной раз и дым с огнем пополам выбрасывало .

    И вдруг таково под  холмом хрястнуло , что ажно уши у Соловья с Филей заложило .

    А после этого хряска плиты над входом в подземелье расселись да вниз рухнули , а от входа полосой до вершины и сама земля вовнутрь проседать начала , да таково по всему холму и просела , едва только надвое его не располовинив и вроде как холм этот уже и не на холм походить начал , а на невиданную нигде в белом свете задницу великанскую , травой поросшую да в небо выставленную . Будто бы кто ее нарочно из земли вверх высунул , чтоб над небесами понасмехаться малость , да показать им , небесам-то , что и здесь , внизу , тож не все лыком шиты .

    А потом стихло все .

    -- Во как ! – сумел наконец Соловей два слова вместе связать и со всего маху в траву сел , все еще глазами ошалело хлопая .

    -- Да уж ! – обалдело хмыкнул Филя и с соловьем рядышком присоседился .

    А в округе такая тишь вдруг настала , что ажно в ушах зазвенело .

    А потом сквозь эту тишь несмелый , робкий срвсем птичий писк прорезался и этот писк , видать пробудил застывший от удивленья ветерок степной , который от испугу оправился и тихонько гривы лошадиные ворохнул , а потом травой-муровой привычно шелестеть начал . Вослед за ветерком высоко-высоко в небе , так высоко , что и не видать ее вовсе , птаха какая-то малая петь-заливаться начала как ни в чем не бывало .

    А через минуту казалось уж , что и не было ничего – ни обрушенья подхолмного , ни шуму великого , ни даже самого Калина-царя и будто бы холм этот раздвоенный от веку здесь неизменно торчал .

    Филя с Соловьем посидели да помолчали маленько .

    -- Ну и учудил ты . Коль своими глазами не видал бы – так ни в жисть бы в этакое дело не поверил . Это же надо – свистом землю ворочать ! – подивился Филя , оцепененье с себя стряхнувши – И как это ты , друг-Соловушко , содеять-то такое умудрился ?

    -- А хрен его знает ! – почесал за ухом Соловей . Он все еще на траве сидел , глазами хлопал и опомниться от содеянного не мог . – Я тут давненько как-то , пацаненком ишо , байку про Ярихон-город слыхивал . Был , говорят , такой город за стенами высокими да крепкими . Столь крепкими , что кто бы ни осаждал сей город – никто его приступом взять не мог . Вот в очередной раз войско его , Ярихон этот , осадило и вознамерилось на приступ взять , а горожане над тем войском потешаться начали , да кукиши ему со стен казать – вот мол , нате-ка вам замест Ярихона нашего . Ну а в том войске , не будь дураки , взяли да и в какие-то дудки особенные задудели . И от дуденья того стены твердокаменные рухнули в одночасье . И все – нету боле на свете города неприступного – воспоминанье одно от Ярихона осталось ...

    Я-то раньше думал , что все это сказки для детишек . Брехня . Ну разве-ж можно , думал , дудками каменья сокрушать… А тут как кукиш этот каменный увидел – так будто кто толканул меня – свисти , дескать… Ну и свистнул … А оно вона как !

    -- Да уж !.. – сызнова вздохнул Филя и на Соловья покосился не то с опаской , не то с уважением .

    Посидели-помолчали еще маленько . 

    -- Ладно . – молвил наконец Филюшка на ноги подымаючись – Нам , пожалуй , уже и в путь пора . И так вон сколь ден с Калином этим зазря потеряли …

    -- Филь , а Филюшка , пожрать бы мне маленько на дорожку-то , а ? Оголодал я тут вовсе . – попросил Соловей жалобно .

    -- Ах ты ! – всплеснул руками Филя – Да невжель же этот Калин , вражина лютая , не кормил тебя вовсе ?! Невжель же голодом он , изверг , тебя морил ?!

    -- Как же – кормил ! – шмыгнул носом Соловей – Ишо как кормил-то ! От пуза жрать можно было , коли бы охота к тому была . Да ить только чем кормил-то – сказать стыдно . – тут Соловей ажно слезу в бороду сронил – Он ить мне сразу же таково сказал: -- Ваша , говорит , каша-малаша еда не наша . Не царская . Цари , говорит , каши не потребляют . У нас , у царей , еда особая . Я , говорит , ее ем , а теперя и ты милости моей удостоишься и царской еды отведать сподобишься от щедрот моих …

    И давай он , значит , своей едой меня потчевать . Царской . Срам сказать-то , чего он только и не подсовывал мне !

    Вот , говорит , тебе от меня рыба под ентим… под минринадом ! Мемноги да угорья называется !

    Глянул я , Филюшка , а там , в чашке-то , замест рыбы какие-то змеюки в кислой воде сварены ! Ну как же такое в рот-то полезет ?!

    Да и остатнее все не лучше змеюк этих :

    Лапы лягушачьи , трава кака-то вонюча , ракушки мокры да скользки и не варены даже – вустрицы называются , языки птичьи , черепахи варены , эти…как их… трюфтели …

    А ишо , Филюшко , пашкеты с ентими же трюфтелями !.. А пашкеты енти знашь на што похожи ?! Ить срам сказать на што – будто их уж два дня назад кто-то сьел , и уж только после этого тебе на блюде преподнес !..

    И много чего ишо подсовывал-то мне – всего и не упомнишь ! Сам-то он все это трескат за обе щеки , да нахваливат : -- Ешь , говорит , потому как это и не еда вовсе , а сплошные эти… как их… где ли как тресы . Ты , говорит , нигде боле такого ни в жисть не отведашь !

    А мне-то эку гадость , где ли как тресы эти , не то што в рот ташшить – глядеть на них и то противно . С души воротит … Вот и оголодал я .

    А ишо я теперича знаю , пошто царев на свете мало совсем . Ведь ежели всем им , царям , по должности беспременно экую дрянь , где ли как тресы эти , жрать положено , то оно и ясно как день , што охотников на царско место не больно много сыщется .

    -- Эх и настрадался же ты ! – сочувственно вздохнул Филя – Поди вон пошуруй в телеге-то , да поешь чего душа твоя попросит , а я тем временем костерок сгоношу да водичкой разживусь – сварганим тебе кашу аль хлебово какое-нито . Еда твоя – невелика задержка . А как подкрепишься ты – так и дале двинем… -- и тут Филя ажно словом поперхнулся – Ой-ё-ё !!!  А ведь клубочек-то !!! Клубочек-то наш путесказительный запропастился куда-то ! Я ведь с той поры , как с мороком в бою схлестнулся и не видал его больше ! А куда мы без него пойдем-то ?! Вот горе !

    -- Как же – запропастился ! Дождесся от него экой милости ! – недовольно буркнул Соловей – Путесказитель этот хренов , как только морок на нас навалился , так сразу в телегу ко мне сиганул , промежду тюков закопался , и ни гу-гу оттудова ! Будто и нет его ! И посейчас он , видать , там же лежит… Я так думаю , что коль проверить по-хорошему , так этот клубок еще поумнее нас с тобой окажется …