САМЫЙ ВЕЛИКИЙ
***
По легендам храбрые воины, погибшие в битве, обретают новую жизнь в мире, в котором продолжают свой спор, выясняя, кто из них самый великий воин.
***
...''В ту пору было ему лет двадцать, не больше. В темно-синем кафтане, окаймленном алой парчой по вороту и рукавам, в светло-зеленом панцире, опоясанный мечом с серебряной насечкой, преклонил он колени перед Ёсицунэ. Стрелы с орлиным оперением, темные с белой полоской, он почти все уже истратил в сегодняшней битве, но несколько стрел еще оставалось, концы их торчали выше головы из висевшего за спиной колчана, среди них – гудящая стрела "репа", украшенная соколиными и орлиными перьями вперемешку. Шлем Ёити снял и повесил через плечо на шнурах, а под мышкой он держал лук, туго оплетенный лакированным пальмовым волокном. Конь у Ёити был вороной масти, рослый, могучий, сбруя увешана кисточками из шелковых нитей, лакированное седло украшено круглыми гербами – с выложенным перламутром цветком омелы".
***
Архипелаг РЮКЮ.
МАЭДА
***
Тринадцатый век
Страна Ямато, раздираемая междоусобными войнами.
Один из островов архипелага Рюкю, иначе называемом Окинава.
Он поднял голову и прислушался. Ночной лес изменился, воздух стал свежее и радостнее. Наступало чудесное время пробуждения, когда лучше всего размышлять, погружаясь в Му Син - благостную и необъятную страну грез и отрешения. Но сейчас он не мог себе этого позволить и потому, бесшумно поднявшись со своего логова, огляделся и вслушался, прежде чем сделать первый шаг.
Первые лучи солнечного света, словно огненные стрелы пронзили густую завесу сплетенных над головой ветвей.
В тот же миг, пронзительным гомоном встречая утреннюю зарю, из зарослей взлетели птицы.
Стремительное разноцветье крыльев их исчертило и запятнало начинающее светлеть небо. Стайками проносились они в просветах прибрежных деревьев, заставляя путника отвлекаться и замедлять шаг.
В самом сердце джунглей, там, где Маэда провел ночь, там, где густая растительность приглушала шум воды, давно уже иссохшая речка образовала проход между стволами деревьев и кустами. Эта тропа была бы очень удобной для продвижения… но. Там где легко идти также легко и встретить неприятности… в данном случае другого путника.
Пробираться через джунгли невероятно трудно, в особенности, если двигаться вдоль густо заросших опушек и полян. Гораздо легче идти в середине леса, там, где под деревьями нет высокой травы — ведь солнце никогда сюда не заглядывает. Гладкий мох покрывает там землю и заглушает шум шагов. Но нужно остерегаться трясин, скрытых предательской зеленью, невидимых под мхом острых колышков - пеньков, да еще стараться не споткнуться о поваленное дерево, скрытое зачастую под толстым ковром диковинных мхов.
Все это очень нелегко. Но гораздо мучительнее идти прибрежными лесами. Здесь деревья, да и вся растительность гораздо обильнее из-за почвы, удобренной илом… острая трава… шипастые и колючие кустарники.
Ученый муж возможно от всего этого многообразия пришел бы в неописуемый восторг, но путнику, приходящемуся прорезать себе дорогу мечом и ножом, это казалось лишь проклятьем духов Леса.
В поисках мятежного князя Сато - приверженца дома Ходзе, Маэда из клана Томари углубился в заросли прибрежных джунглей, проклиная всех и вся…
У них нет ни жизни, ни смерти
Вечность для них и жизнь и смерть
Раз за разом он повторял как молитву это изречение из Микимоно. Оно и было молитвой для воинов его клана, и они ежедневно повторяли его строки, готовя свое тело и укрепляя свой дух.
Маэда еще раз повторил для себя кто он и что он. Он не должен был забывать этого, пока служит тем, кто заплатил за него клану.
Он борется против дома Ходзе
Он состоит в войсках Нитта Екисада.
Он должен найти и уничтожить князя Сато.
Даже если наградой ему будет смерть…
Маэда замер, едва заслышав некий подозрительный звук, и нога его готовая опуститься на землю задержала свое движение в нескольких сантиметрах ото мха. Он превратился в безжизненную статую, неотличимую от окружающих его таких же безжизненных деревьев. Лицо его продолжало оставаться бесстрастным и лишь только глаза его выдавали в этой статуе живое существо. Они выискивали причину беспокойства и цель для атаки.
Он был воином. Сыном воина и внуком воина. Война была его жизнью, все его помыслы и усилия, все его таланты и старания были направлены лишь на то, чтобы совершенствоваться в военном искусстве, и он не считал, что лишен чего-либо более интересного и увлекательного. Также как и многие поколения его предков, он считал войну единственным достойным занятием и жалел лишь о том, что не может успеть во все места, в которых происходили бои. Он не участвовал в битве при Минотагава и жалел об этом, потому что битва эта, наверняка, станет одной из самых величайших в истории народов.
Маэда мысленно вздохнул. Его удел – подчинение приказам вождей клана и охота за мятежниками. Он расслабился и опустил ногу на землю. Опасности не было, и напрягший его звук происходил от догнившей и упавшей ветви дерева неподалеку.
Стоял жаркий тропический день. Он находился на вершине холма в чаще низкорослого кустарника, языком спускавшегося к мелкой речушке.
В одном ли слева бледно-зеленые заросли высоких бамбуков обступили опушку болотистого леса со смоковницами и лимонными деревьями и роскошными древовидными папоротниками, похожими на перистые пальмы.
Впереди и справа тянулась всхолмленная равнина с группами невысоких мимоз.
Большое стадо диких свиней во главе с крупным вепрем с визгом и хрюканьем вынырнуло из тростников и, толкаясь, направилось к водопою.
Маэда наблюдал за ними, когда гортанный нечленораздельный возглас разорвал тишину.
Раздавшись из кустарников с северной стороны холма, спускающегося к широкой песчаной отмели он предварил собой звон металла и дробный топот множества ног. Не успели остатки гортанной команды раствориться в воздухе, как Маэда исчез, слившись с травой, и ничто не говорило теперь о том, что здесь только что был человек.
Армия Сато обогнув холм длинной колонной – змеей выползла из джунглей и, сверкая на солнце чешуей доспехов, вышла на отмель.
Лучники торопились вперед по бокам колонны, прикрывая двигающуюся в центре тяжелую пехоту. Конница Сато двигалась двумя разноцветными потоками, синим и желтым, впереди пехотинцев и переливалась в свете солнца самыми немыслимыми цветами. Следуя рельефу местности, они должны были пройти всего в ста шагах от него.
Маэда бесшумно прижался к земле и лежал так, и ждал, пока всадники не приблизятся. Он приготовил свой страшный укороченный лук, но знал, что стрелять из него, чтобы добиться результата придется с очень короткого расстояния. Его позиция была в этом смысле неудачной, так как не позволяла этого. А жаль. Он уже различил князя Сато среди мелькающей пестроты кавалерии.
Коренастый всадник, бородатый и усатый, на пегом жеребце и в рогатом шлеме. Доспех ерои обычный – передняя броня на груди, плечевые пластины и,… и все это очень далеко отсюда.
Земля дрожала от топота их ног. Они пронеслись мимо, не далее, чем в двухстах метрах от того места, где он лежал, вжимаясь в землю и не двигаясь во тьме. Ничего не предпринимая, он спокойно выждал, пока силуэты всадников не исчезли на юге