Белый рояль
Когда в трубке пошли короткие гудки, я еще какое-то время сидела, не желая понять, что разговор окончен.
Все пошло не по моему сценарию, и в итоге получился не сюрприз, а какой-то другой сюр.
Дома никого не было, и я сидела, не знаю как долго, в каком-то растекшемся состоянии.
Потом, опомнившись, начала собираться в школу.
Я всегда прихожу впритык, то есть к звонку.
Учительская была пуста.
Провела уроки на автопилоте.
Пришла домой и решила написать...
Первый звонок выпал на пятницу - где-то около одиннадцати утра.
-Здравствуйте, Марину Александровну можно услышать?
-День добрый, сейчас посмотрим… - (шаги) – А ее оказывается, нет дома. Что-то передать?
-Это бывшая студентка звонит. Я бы хотела сама с НЕЙ поговорить. А когда ОНА будет дома?
-Трудно сказать. У нее сегодня заседание кафедры, а потом они идут отмечать её день рождения куда-то в кафе.
- Я поэтому и звоню – хочу поздравить.
- Что ж, я думаю, ей будет приятно.
- А Вы ЕЙ кем будете?
- Муж.
- Простите, а как вас зовут?
- Владлен Евгеньевич.
- Владлен Евгеньевич, а можно будет перезвонить ещё часов в девять?
Когда Марина Александровна обычно ложится спать?
- Иногда вообще не ложится. Звоните.
- Спасибо. До свидания.
- Всего доброго.
И значит, все-таки Владлен Евгеньевич...
Я чуть так и не сказала прямо в трубку.
Когда-то я была свидетелем на их свадьбе...
Свадьба была по тем меркам очень приличная: в банкетном зале самого дорогого ресторана центральной гостиницы города, на двенадцатом этаже.
Панорама ночного города вносила определённую романтику и таинство в торжественное мероприятие.
Тамадой был проректор нашего института, увидев которого со всей его семьей, мы с девчонками онемели.
Я думала, что у нас не было секретов друг от друга.
С одним из сынков проректора я раза два сталкивалась на пороге ЕЁ квартиры. На мой вопрос: «Кто это?» ОНА загадочно улыбалась: «Нет, нет. Это не мой парень. Так, один знакомый. Больше я тебе ничего не скажу. Это не моя тайна".
Было как-то досадно, что узнала эту "военную тайну" вместе с другими...
Зато о моем знакомстве с Туньковым Николаем Ивановичем – преподавателем по философии – вся группа узнала с его первого занятия.
Он обратился, назвав меня «Люсей».
Так меня никто не называл.
Более того, как раз во время трудового семестра мы с девчонками жили у хозяйки, чья коза носила такое же имя. Не трудно догадаться о реакции группы.
Вообще-то, мне мое имя нравится: много производных.
Но мне больше подходит - люда, как единственное число женского рода от множественного – люди.
Второй раз я позвонила где-то около десяти вечера.
- Алё! - ответил старый незнакомый мужской голос.
- Здравствуйте! Марину Александровну можно услышать?
- Да, пожалуйста. Это тебя.
- Да. Я слушаю, - услышала теперь женский голос, который тоже показался незнакомым.
- Здравствуйте, Марина Александровна!
Это ваша бывшая студентка звонит. Поздравляю вас с днем рождения!
Мы вас так любим! Желаем вам всего-всего! Здоровья, успехов, новых исследовательских работ и почётных званий! Мы обещаем во всем брать с вас пример!
Только НЕ начинать курить от скуки в колхозе, НЕ ездить в Саратов к Лужину, НЕ выпивать с подругой бутылку рома в качестве эксперимента, НЕ дарить сломанных гвоздик Бодрову, а учиться, учиться и учиться, чтобы стать академиком и подарить белый рояль той, которая пыталась вас безрезультатно сбить с пути истинного... И еще - съездить на Байкал! Пусть не в 37 лет, как когда-то мечталось, а чуть позже.
ВСЁ.....................................
Свое пожелание я читала с листа, чтобы не сбиться.
Теперь умолкла и слушала ЕЁ совсем не изменившийся смех в трубке и свой учащенный пульс где-то в горле.
Я была уверенна, что ОНА догадалась (а как еще иначе можно объяснить такую весёлость?)
Потом смех постепенно затих. Пауза. А сердце в горле еще ухает.
- А кто говорит?
- ??????
Всё что угодно, но не этот вопрос! Наждак непослушного языка вытолкнул вместе с осипшим голосом:
- Вы, правда, не догадываетесь?!
- Вы знаете, я только что отмечала свой день рождения с коллегами и не совсем понимаю, о чём вы говорите…
- Ну, а если подумать: кто мог про это знать?
- Да кто угодно. - (Неужели в серии ЖЗЛ вышла ЕЕ подробнейшая биография?)-
Так кто вы?
- Теперь это уже не важно. Главное – я желаю вам всего самого доброго. Еще раз – с днём рождения.
Вот это состояние называется «облом".
Я долго пережёвывала ситуацию, пытаясь объяснить неузнавание тем, что ОНА устала, выпила, и просто не ожидала такого сюрприза. В конце концов, сама же ЕЁ и запутала: зачем представилась студенткой? Сказала бы хоть знакомая.
Вот сейчас ОНА уже догадалась, но телефона- то не знает. Ладно, завтра с утра перезвоню, рассекречусь.
В субботу я едва дождалась девяти часов. Звоню.
Трубку подняла ОНА.
- Здравствуйте! Это опять я. Теперь вспомнили?
- Послушайте, некогда мне загадки ЗАГАДЫВАТЬ!
Почему «загадывать» хотела спросить, но там - далеко - пошли гудки...
Когда-то в ЕЕ записной книжке было записано:
… « Если давнее прошлое вспоминать не хотят –
Нет у прошлого имени, нет у прошлого дат…
Нет у прошлого адреса, тембра голоса нет,
Остаётся от прошлого - лишь один силуэт.
Но назло ли желанию - вспомнить прошлое то -
Силуэт надевает, вдруг, голубое пальто..."
*******
- Мысль позвонить ЕЙ пришла внезапно, но не случайно: дня за два до её дня рождения.
-"Нет, милочка, раньше: когда узнала, что друг твоего сына живет в одном с ней городе. «Слышь, Лёш, сыскарь ты или не сыскарь?! Тогда шерше ля фам, пожалуйста, мою подругу, а точнее ее телефончик: хочу сделать ей сюрприз. Записывай: Ф.И.О., родилась 30 мая ... года, а вот место работы могу только предположить.» И, когда меньше, чем через полчаса столь вожделенный номер телефона был записан на каком-то клочке бумаги, ты ,милочка, успокоилась и сунула его куда-то, чтобы потом потерять … Опомнилась за два дня и опять к Лёше".
- И эти два дня я все думала с чего можно начать разговор, прерванный двадцать шесть лет назад. Но очень хотелось услышать её голос, ну и память начала вытаскивать какие-то мелочи, эпизоды, обрывки той жизни…
На вступительных экзаменах я ЕЕ не помню.
На зачислении в общей массе: высокая темноволосая, яркая, кареглазая. Хотя нет - глаза я увидела позже …
После нескольких недель в колхозе мне разрешили продолжить трудовой семестр в деканате – чтобы бабушку, сломавшую шейку бедра, не оставлять на целый день одну.
Полдня мы вдвоём с девчонкой из другой группы заполняли студенческие билеты первокурсникам, потешаясь над сочетаниями типа: Карманова Элеонора Джоржовна из деревни Чириково.
И вот тут ОНА как раз и появилась (не Элеонора, конечно). Заглянула на наш идиотский смех.
- Что вы тут делаете?
- Развлекаемся.
- Почему не в колхозе?
И мы наперебой стали оправдываться. И вдруг в этих глазах, таких красивых и печально-умных появились смешинки, и вот ОНА уже хохочет так заразительно над другим перлом: Тухватуллина Бриллиант Алмазовна, и говорит так просто: «А я опоздала. В конце лета из Ялты не выбраться».
- Так ты в Ялте отдыхала?
- Я там живу.
И тогда я подумала: «Вот какие девушки живут в Ялте!»
На первом курсе родители сняли ЕЙ комнату в том доме, где раньше жила наша семья; во дворе которого прошло мое детство.
Серый четырехэтажный дом сталинской постройки...
Всегда, когда я вижу во сне себя маленькой, я вижу этот дом.
Сначала мы вчетвером (мама, папа, бабушка и я ) заселились в большую комнату из трех в коммунальной квартире.
Восемнадцать метров с балконом и общей кухней бабушка назвала «раем».
Потом родился Витюша.
А еще через год наш кузен Игорь приехал из Баку поступать в строительный институт и «остановился» у нас на все пять лет учебы в вузе.
Позже, семья получила «хрущёвку», пусть на первом этаже, зато отдельную, зато двухкомнатную!
Но нам с братом она не понравилась.
Не было соседей, с которыми мы уже сроднились, не было любимого двора, где все знают тебя, равно как и ты всех... С тех пор Гагарина,32 стала нам сниться.
Спустя пять лет, я снова попала в тот дом.
Теперь там жила ОНА.
Каждый день после занятий большая комната была в полном нашем распоряжении. Вторая была заперта на ключ, а хозяйка жила у дочери в другом конце города и наведывалась нечасто.
Сейчас можно с уверенностью сказать, что здесь прошли два года из лучших в моей жизни.
- "Так, я не пОняла?! Это что - опять о себе любимой?"
- Именно там мы решили выяснить экспериментальным путём, сколько алкоголя может выпить честная девушка прежде, чем потеряет контроль над собой.
Исследовательская работа всегда ЕЁ интересовала. ОНА даже в научный кружок в университет ходила, готовила доклады, выступала с изысканиями.
ЕЁ интересовала историография, а меня интересовал человек в науке, то есть ОНА.
Для проведения вышеуказанного опыта была куплена бутылка ямайского рома, потому что крепче ничего не нашли.
Выкушав оную, мы стали излишне разговорчивы, смешливы и категоричны.
Именно тогда, предрекая ЕЙ великое будущее, я благоразумно позаботилась о себе.
- "Кто бы сомневался?!"
- Когда ты станешь академиком, А я точно знаю, что ты им, то есть ею станешь, обещай, что подаришь мне белый рояль?
- А зачем тебе рояль, если ты играть не умеешь?
- Белый рояль, заметь - только белый. Черный не приму. Ты спрашиваешь зачем? А я тебе отвечу - чтобы учиться! Конечно, я к тому времени буду уже на пенсии, вот и начну играть на рояле.
- "Опять ушла, вернусь не скоро…. О результатах опыта, пожалуйста".
Контроль девушки не потеряли, потому, как я теперь понимаю, что не было «раздражителей», способных этот контроль зашвырнуть куда подальше.
Мы просто отравились.
Курить мы начали тоже вместе – в колхозе, когда убирали картошку, на втором курсе.
Впятером нас определили на постой к одинокой тёте Маше, чей дом стоял на перекрёстке двух основных дорог.
Печка делила одну по сути комнату на три части: закуток-кухня, где стоял стол с посудой да лавка, закуток-спальня, гостевая, с железной кроватью и комната, где была сосредоточена основная мебель.
Двуспальная железная кровать хозяйки с подушками, накидушками, подзорниками и прочей красотой, круглый стол, четыре стула, диван, на который садиться было небезопасно, тумбочка с неработающим телевизором и зеркало, висевшее под наклоном как раз напротив двери.
Всякий, кто входил, сначала здоровался с собственным отражением.
Вера с Томкой спали в закутке за шторкой, Надьку, ЕЕ и меня хозяйка определила на пол - в самый центр комнаты, так, что если ночью тётя Маша шла попить на "кухню", то обязательно наступала кому-то из нас на ноги, не извиняясь при этом, а тихо матерясь.
Хозяйке за нас платили какие-то копейки, но она и этому была рада.
Тетя Маша жила одна. Все её хозяйство было: коза Люська да десяток кур.
Детей ей Бог не дал, с мужем разошлась, когда он ее посадил.
История ее тут начинала путаться, но было ясно, что провела она за решёткой два года за хищение социалистической собственности в виде зерна для курочек.
Привычка по- хозяйски относиться ко всему, что плохо лежит, у нее осталась, а удачное местонахождение дома притягивало любителей самогонки, которой она расплачивалась за колхозное зерно.
Тетя Маша любила вечером принять рюмочку, а потом поговорить.
Рассказывала она, конечно же, о своей жизни.
Слушателей кроме нас у нее не было.
Изредка заглядывала ее какая-то дальняя родственница, но строго по делу.
Для нас же ее рассказы были единственным развлечением, ибо свет она вечером почти не зажигала, и читать при таком скудном освещении просто не хотелось.
Речь ее была самобытна и неповторима. Рассказывая о своих близких отношениях с начальником тюрьмы, она произнесла перл, который стал цитатой: « Я с ним жила, то есть дружила».
На вид ей было лет шестьдесят, и нам она казалась очень пожилой женщиной.
Каково же было наше удивление, когда к ней приехал таких же лет мужичонка, которого она представила как "друга из города" и, выпив с ним и закусив, она уложила спать его с собой.
Не успели мы закрыть глаза, как услышали причмокивания, возню, её шепот: «Да подожди ты!» и прерывистое дыхание обоих.
Потом они счастливо захрапели, а пять девственниц из приличных семей в стране без секса не могли уснуть еще очень долго.
Наутро нам показалось, что мы предавались разврату.
Сложность ситуации была еще и в том, что нам было смешно, и мы не могли смотреть друг на друга – давились от смеха..
Не терпелось обсудить произошедшее, но не при них же?!
При всей группе говорить тоже не удавалось, и после работы мы решили пойти на гору, что была сразу за селом.
С неё открывался изумительный вид: дома, деревья, люди казались такими игрушечно-мультяшными. И все как на ладони.
Но прежде мы зашли в магазин, чтобы купить печенье к вечернему чаю.
И тут я, совершенно неожиданно, попросила пачку «Столичных», и никто не удивился...
Мы курили, стоя на горе, пьянея от сигарет и первого аудио опыта половой жизни.
К тёте Маше мы пришли, когда было уже темно.
Кавалер ее уехал, а она, словно оправдываясь за вчерашнее, так просто сказала: «Жена у него болеет по-женски, вот он ко мне и ездит. А летом его дочка у меня живет, в следующем году тоже в институт поступать будет».
Все дружно мы ее тогда осудили.
Курили мы с того раза каждый день после работы на горе, пока хозяйка не сказала: «Что вы на гору-то все лазите? Курили бы уж здесь, а то люди бояться: пожару бы не наделали. Осень-то, вишь, какая сухая».
Вернувшись в город, и, увидев своих родителей, мы сразу вспомнили, что курение опасно для нашего здоровья.
ЕЁ родители были далеко. И ОНА продолжала курить.
-"Слушай, милочка, а тебе не кажется, что ты несколько потеряла нить повествования?"
По окончании третьего курса ОНА пригласила меня к своим родителям в Ялту.
ЕЕ мама встречала нас на вокзале с розами.
Как хороши, как свежи были розы!
Они стояли в напольных вазах в обеих комнатах их квартиры и на балконе. Меня разместили в маленькой комнате, окно которой выходило во двор, где цвела акация. Магнитофон выдавал по очереди: «Rolling Stones», «Led Zeppelin» и хит того сезона «Mammy Blue».
Вся ЕЁ семья спала летом на балконе - такой был балкон с видом на море.
Я прожила у них целый месяц.
Самое сильное впечатление произвело не море, а ЕЁ родители.
Впервые я наблюдала любовь красивых людей, проживших вместе более двадцати лет и не утративших новизну отношений.
В семье их звали Петрович и Муся.
Он был лауреатом Государственной премии. Она была его женой и заведующей отделением курортной поликлиники.
Своих детей они назвали именами друг друга.
Меня назвали по имени любимой маминой куклы, а брата назвала уже я.
Мои родители тоже были знакомы со школы и любили друг друга, наверное, не меньше, но как-то стеснялись своих чувств.
Сейчас, когда их возраст перешагнул за восемьдесят, они стали говорить о своей любви...
На море я уже была, но плавать не умела.
ОНА же плавала как дельфин: то легко и быстро рассекая воду, то, выпрыгивая и гладко, без брызг ныряя в глубину.
ОНА плавала не просто хорошо, а красиво. И знала об этом.
Когда вечером мы вместе с ЕЁ родителями шли на море, для меня брали пенопластовую слегка вогнутую дощечку.
Ложишься на нее так, что доска полностью погружается в воду и плывёшь себе почти самостоятельно.
Когда же днём мы плавали вдоль берега, я обходилась без пенопласта, просто держалась одной рукой за ЕЁ плечо.
Иногда, правда, ОНА неожиданно ныряла, и я начинала барахтаться.
Но никакого страха не было, было просто весело.
Я старалась изо всех сил, и вскоре уже могла недолго держаться на воде без посторонней помощи.
В тот вечер по дороге на море мы повздорили из-за какой то ерунды.
Когда ОНА разделась и пошла в воду, проходя мимо, небрежно бросила дощечку к моим ногам.
Оставив предмет без внимания, я поплыла к буйкам, уверенная, что доплыву сама.
Ночью с берега это расстояние казалось небольшим.
Я уверенно плыла по лунной дорожке и повторяла ЕЕ слова: «Дыши ровнее».
Проплыла почти половину, когда ОНА опять оказалась рядом и бросила мне дощечку.
Пыхтя как пароход, выбиваясь из последних сил, я отпихнула пенопласт и все-таки доплыла до буйка.
Как я была горда собой!
Повиснув на буйке, восстанавливала дыхание...
Обратный путь казался намного длиннее. И тут опять появилась ОНА.
Обогнув меня, как бы, между прочим, заметила: «А ты не боишься утопленников? Они как раз в этом месте цепляются за ноги».
Я рванула к берегу, забыв про дыхание, и сразу же наглоталась воды.
ОНА плыла впереди, оглядываясь время от времени.
В темноте в волнах мне стали чудиться тела.
Я поняла, что не плыву, а барахтаюсь и готова была уже возопить о помощи, но опять вспомнила: «Дыши ровнее» и… поплыла.
Вот так ОНА научила меня плавать.
*****
Боб, он же Борис был влюблен в НЕЕ, наверное, с первого курса, но мы это заметили только на четвертом.
А начал он свои ухаживания с того, что пригласил нас двоих (одна бы ОНА не пошла) на вечеринку к своему старшему брату.
В те времена предлог был один: «послушать музыку».
Боб был интеллигентным маменькиным сынком, к тому же еще и больным диабетом.
От физкультуры освобожден, от трудового семестра – тоже.
Боб был пижон.
Одевался он не как все, а как его старший брат.
Волосы прямые светлые были ровно подстрижены как раз по мочке уха, точно как у Влада.
И учиться Борис пошел в тот же институт на то же самое отделение, которое за год до нашего поступления закончил с блеском его старший брат.
Девчонки из других групп на Боба даже заглядывались, но в наших глазах он не был героем.
Чисто внешне его можно было справедливо назвать симпатичным: высокий, стройный, но вот глаза... большие, светлые, и какие-то потухшие.
Старший брат был импозантный и уверенный.
Младший, конечно, на его фоне проигрывал.
И пригласил он нас к брату потому, что это был главный козырь в его колоде.
Лично мне Бориску было жалко, а Влад вообще малоприятен.
Опушенные уголки губ при выпяченной нижней, которая всегда была влажной и вызывала желание достать салфетку и вытереть ему рот, придавали брезгливое выражение всему лицу.
А его манера говорить свысока как-то не располагала к общению.
Он был начитан, однако сноб.
И еще одна малоприятная деталь: он быстро пьянел.
К тому времени он уже побывал в браке. И что интересно, подруга бывшей жены стала его «лучшим другом».
Работал Влад в Интуристе. Родители купили ему кооператив - однокомнатную квартиру.
Именно туда нас и пригласили. Именно тогда и начался ЕЁ роман с Владом.
На одной из вечеринок, когда Боб пригласил ЕЕ на танец, Влад, вдруг, подсел ко мне.
- Я бы хотел с тобой встретиться.
- Не поняла?
Он повторил.
- Влад, ты выпил немного лишнего. Будем считать, что я ничего не слышала.
Я думала, что инцидент исчерпан.
Однако на следующий день, когда мы встретились в институте, ОНА меня спросила: «Ты ничего не хочешь мне сказать?»
Меня так и подмывало сказать, какой козел ЕЁ любимый, но я ответила, что нет.
Тогда ОНА говорит: «Почему ты мне не сказала, что Влад предлагал тебе встретиться?»
- Наверное, потому, что мне это не интересно.
- Да?... А он сказал, что ты согласилась.
Конечно, воспитанный человек назвал бы его интриганом, но козел ему подходит больше.
Я попыталась объяснить, что ЕЁ избранник был не совсем трезв и что-то перепутал, хотя понятно, что первый клин в наши отношения был вбит так легко, правда не совсем изящно.
Больше на их вечеринки я не ходила, ибо музыка меня стала интересовать всё меньше и меньше.
А после защиты диплома была их свадьба, на которой мы с Бобом были свидетелями.
Где-то на третьем курсе, еще до Влада, мы мечтали, что в 37 лет обязательно поедем на Байкал...
Тогда ОНА была влюблена в Лужина.
Я Лужина не видела, но судя по ЕЁ рассказам, это был умнейший и добрейший человек. И честный. Испытывая явную симпатию к НЕЙ, он нашёл силы отказаться от лёгкой победы, которая сама шла в руки.
Просто уважал ЕЕ так же как я...
- "А что Влад?"
Накануне свадьбы он пришел к НЕЙ с большим овальным зеркалом. Был пьян.
И зачем он тащил этот предмет уюта целых три остановки, он и сам не смог объяснить. Но не застав ЕЁ дома, он в сердцах вдребезги разбил зеркало у НЕЁ под окнами. Вот такая любовь! Это вам не записочки на асфальте!
Потом я уехала по распределению в другой город.
Через год была моя свадьба, причём в моём родном городе.
Все это время мы довольно регулярно строчили друг другу письма.
Приглашение на свадьбу было написано ЕЙ первой.
Совершенно случайно кафе для мероприятия было выбрано рядом с их домом.
Гостей набиралось немало, только с нами прилетали 11 друзей жениха – музыканты.
Родители забронировали пару номеров в самой скромной гостинице, однако все пошли ночевать к моей школьной подруге Ленке, которая и была у меня свидетелем.
За неделю до свадьбы узнаем, что кафе прикрыла санэпидемстанция.
Была такая служба в то далёкое время, которая заботилась о здоровье населения...
И что население? В спешном порядке находим новое, уже в другом конце города.
Писать новые приглашения уже нет времени и начинаем обзванивать всех гостей.
Мобильных телефонов тогда ещё не было и стационарных - не у всех.
Сложность ещё и в том, что невеста с женихом находятся в другом городе и приезжают накануне.
Поэтому я и попросила Ленку сообщить ЕЙ адрес нового кафе.
И вот в день свадьбы, когда я сидела в парикмахерской и с ужасом наблюдала что профессионалы изображают у меня на голове, ОНА приходит ко мне домой и передает подарок со словами: «К сожалению мы с Владом не сможем прийти, так как Люда не нашла времени зайти и передать нам приглашение».
И дальше идут слова поздравления, которые моя мама слушает, размазывая слёзы по лицу.
В состоянии шока я выхожу из парикмахерской, поблагодарив за "шедевр", надеясь, что успею все это смыть и высушить голову.
Дома застаю плачущую маму с упреком: «Люда, как же ты Марину не предупредила?!»
Срываюсь с места и галопом к НЕЙ.
Вбегаю, вся взмокшая, прическа набок, падаю в ноги, объясняю ситуацию.
Обе плачем.
Из ванной доносится шум включённого душа.
В полной уверенности, что недоразумение утряслось,
я бегу домой, смываю всю немыслимую красоту, и тут одна из приезжих подруг предлагает мне свои термобигуди.
- А как же ты? - спрашиваю я.
И она произносит фразу, от которой я начинаю плакать навзрыд:
- Это же твой день!
Выглядела я как и подобает невесте. Музыканты играли, народ ел и пил, было шумно и весело.
Не обошлось и без драки: приезжие музыканты поспорили с местными по поводу какой-то аранжировки и разбили стекло.
ОНА и Владлен Евгеньевич на свадьбу не пришли.
Это было в сентябре.
Накануне Нового года я написала ЕЙ поздравительную открытку, где пожелала всех благ.
Ответа не последовало.
Прошло несколько лет. ОНА стала мне сниться.
Плачет в моих снах и жалуется на Влада и говорит, что дочь болеет.
И вот как-то раз, навещая родителей, я узнала от общих знакомых, что ОНА родила дочь, что девочка родилась с какой-то патологией и ее пришлось оперировать. Но теперь все хорошо.
Проходит еще три года. И мне опять ОНА снится и плачет, что она потеряла дочь.
Приезжаю в свой родной город и иду по знакомому адресу.
Дома никого не застаю. И тогда звоню соседям:
- Скажите, пожалуйста, а вот ваши соседи никуда не уехали?
- А кто вас интересует?
- Марина Александровна.
- Вы разве не знаете, ОНА ушла от него сразу после смерти дочери. Приезжала её мать из Ялты и забрала ЕЕ. Пока ОНА лежала в больнице, Влад тут девиц водил. Ну, ОНА его и не простила.
Я шла по улице, подбородок предательски дрожал, я изо всех сил пыталась раздвинуть губы, но ничего не получалось. И тут я вспомнила: «Дыши ровнее!» и зарыдала в голос.
Все совпадения имен с реальными людьми являются чистой случайностью.
2002г.
© Copyright:
Людмила Вятская, 2013
Свидетельство о публикации №213021600386