Мария Николаевна, женщина образованная, с широким кругозором, позволявшим одолеть кроссворд на последней странице еженедельного приложения к областной газете за пару часов, выглядела несколько озадаченной. Ранним утром, выгуливая собаку, она обнаружила, что на недавно выкрашенной стене прямо под окнами ее спальни рукой какого-то вандала было намалевано «ахемон». Словарный запас Марии Николаевны был широк, она знала, что такое анемон, Тутанхамон, гегемон и охламон, а вот едва высохшая надпись представлялась совершенно бессодержательной- так, бессмысленный набор букв.
Вернувшись домой, она, едва дождавшись начала рабочего дня, позвонила в управляющую компанию и оставила заявку «на мелкий текущий ремонт». К концу недели вместо ахемона на стене красовался ровнехонький прямоугольник ярко-желтого канареечного цвета размером примерно метр на полтора.
В следующем месяце коммунальщики выставили счет на двенадцать с половиной тысяч рублей за «работы по закрашиванию посторонних надписей на вертикальных поверхностях». Соседи косо посматривали в сторону Марии Николаевны: эстетические переживания отдельных жильцов явно не стоили таких денег. Чувствуя себя виноватой, она снова и снова перечитывала строчки: «материалы, оплата труда, накладные расходы». Пожалуй, лучше было самой закрасить злополучного ахемона, получилось бы намного дешевле.
Когда-то Мария Николаевна прочитала на стенде в районной поликлинике, что разгадывание шарад, решение задач и устные вычисления не позволяют мозгу атрофироваться. Сейчас же она утешала себя тем, что благодаря деятельности управляющей компании, встреча со стариком Альцгеймером в обозримом будущем ей вряд ли грозит.
Каждый месяц квитанция приносила новые сюрпризы. В апреле квиток содержал девять строчек, в мае- уже одиннадцать; спустя пару месяцев графы «свет в котельной» объединяли с «общедомовым потреблением электричества», но выделяли дополнительную колонку «обслуживание и ремонт домофона», которая исчезала в следующий раз как противоречащая действующему законодательству. Сегодня ты уплатил по счету с точностью до копеечки, завтра выясняется, что появилась переплата за предыдущие полгода, а послезавтра- долг на полторы тысячи в результате перерасчета за два прошедших года в полном соответствии с требованиями письма из мэрии.
Непредсказуемость затрат на коммунальные услуги заставляла Марию Николаевну и большую часть соседей экономить. Приобретенные инстинкты, заложенные коммуналками полвека назад, оказались на редкость живучими. В люстре из трех ламп постоянно горела одна, на входе в подъезд на миг включался тусклый светильник и тут же гас, заставляя замешкавшегося гостя искать кнопку лифта на ощупь.
Впрочем, даже такие меры к экономии не приводили. В квитанциях затраты на места общего пользования превышали собственно квартирное потребление в полтора-два раза. По-другому и быть не могло: в конечном счете, все потери управляющей компании равномерно распределялись между добросовестными плательщиками в виде неких «платежей за потребление мест общего пользования». Дух старой тесной коммуналки и не думал никуда исчезать, напротив, он преобразился и воспрял; уверенность в том, что живешь в отдельной квартире, оказалась иллюзией, а вечные склоки по поводу лампочки на общей кухне достигли масштабов многоквартирного дома. Мария Николаевна так и не могла понять, за что ей эти испытания снова, спустя столько лет.
От грустных дум об историческом развитии по спирали Марию Николаевну отвлек телевизор, бубнивший в углу нечто научно-популярное. Оказывается, в центре любой галактики имеются черные дыры, правда, человечество может лишь догадываться, что это такое на самом деле, поскольку эти объекты поглощают все: свет, звук, материю, а вот обратно никогда ничего не возвращают.
Мария Николаевна призадумалась. Судя по описанию, за примером обыкновенной черной дыры лететь тысячи световых лет нет никакого смысла- типичный космический объект такого рода располагался в офисе управляющей компании, обслуживающей ее дом. Без всякого сомнения, в этой черной дыре где-то скрывалась антиматерия, и происходила полная аннигиляция коммунальных платежей.
Отвратительная черная дыра с аппетитом поглощала не только деньги, но и силы, и время на разбирательство по поводу расчетов за услуги. Методики, по которым определялись тарифы, были на редкость запутанны: средний уровень осадков в Африке умножался на максимальную глубину Марианской впадины и делился поровну на количество микробов в стакане кефира, который выпивает на ночь директор управляющей компании.
Попытки выяснить, как расходуются средства, собранные коммунальщиками, обычно заканчивались ничем. В лучшем случае очередной бухгалтер (а менялись они подозрительно часто) доставал из шкафа толстенные папки «Расчеты с контрагентами» и «Акты приемки выполненных работ», предлагая ознакомиться со всей первичной отчетностью самостоятельно.
Так в руках Марии Николаевны оказались смета и акт приемки работ по срочной закраске ахемона. В этом масштабном проекте были задействованы все наличные трудовые ресурсы управляющей компании, несколько ведер краски и краскопульт для побелки «Энтузиаст» стоимостью 3190 рублей в придачу. Причину такой активности обнаружил внук общественницы, Гришенька, ученик средней школы: в смете единицей измерения указывались сто квадратных метров, а бухгалтер в колонке «Объем работ» вместо пятнадцати тысячных поставил одну целую пять десятых.
На следующий день Мария Николаевна направилась к директору управляющей компании. Виктор Иванович Сидоров встретил ее радушно, почти по-дружески, и ввиду вновь открывшихся обстоятельств пообещал снизить счет до девяти тысяч рублей-меньше никак не получается,- дескать, краскопульт сломался именно при заделывании следов зловредного ахемона. «А если Вас что-то не устраивает, можете жаловаться в ООН», - усмехнулся он на прощание.
Мария Николаевна испытывала двойственные чувства: с одной стороны, аппетиты коммунальщиков несколько поубавились, что не могло не радовать, с другой,- победа получилась явно пирровой, и пожелание обращаться в Организацию Объединенных наций, по сути, было изощренным издевательством. Впрочем, к вечеру Мария Николаевна твердо решила добиваться от управляющей компании списания долга на половину стоимости краскопульта и, успокоившись, легла спать.
…И приснилось ей огромное здание из стекла и бетона, сотни флагов на площади перед ним и плакат «Добро пожаловать в Организацию Объединенных наций». Подбадриваемая Виктором Ивановичем, достала она шариковую ручку и тоненькую тетрадь в линеечку.
«Уважаемый господин Пан Ги Мун!- Мария Николаевна во сне тщательно подбирала слова, обращаясь к главе международной организации.- Ввиду предстоящих выборов управляющей компании от имени жильцов дома прошу Вас выразить согласие принять наш дом под непосредственное управление ООН». Немного поразмыслив, Мария Николаевна, как настоящий дипломат, решила предложить что-то привлекательное для мирового сообщества и дописала: «В связи с тем, что фактически наш дом является демилитаризованной зоной, с сухим проветриваемым чердаком, предлагаю рассмотреть возможность использования наших подсобных помещений для хранения стратегических запасов ООН». Ближе к утру ей приснился Пан Ги Мун собственной персоной. Приветливо улыбаясь, он помахал перед ее носом увесистым пакетом с десятком ярких марок. Едва Мария Николаевна достала из конверта бумаги с заголовком «Конвенция», как сон неожиданно прервался.
Джек, помесь дворняги и пекинеса, обычно добродушный и ленивый, настырно потявкивая, яростно колотил лапами по краю хозяйской кровати. Проснувшись, Мария Николаевна накинула халат и собралась осматривать свои двухкомнатные владения. Едва она сделала несколько шагов, как за окном что-то звякнуло, зашуршало и плюхнулось на землю. Осторожно выглядывая из-за шторы, совсем как в детективах, женщина заметила долговязую фигуру с большим пакетом, в котором виднелись баллончики с краской. Подросток, без всякого сомнения, собирался изобразить свои каракули поверх свежего желтого пятна.
Недолго думая, она, позвав собаку, выскочила на улицу.
- Ахемон хренов!- Мария Николаевна схватила вредителя за ухо. Для Джека это было новое выражение, значение которого ему было неведомо, но на всякий случай он угрожающе оскалил зубы. Потом, после некоторых колебаний, Джек вцепился в штанину злоумышленника, подтверждая серьезность своих намерений угрожающим рыком.
Положение злодея было безвыходным, и ему пришлось сдаться на милость победителей. В лунном свете общественница казалась настоящей фурией, и душа ее требовала сатисфакции.
… Спустя час все трое: Мария Николаевна, Джек и мастер уличных художеств- придирчиво разглядывали плоды творческих исканий, мести и отечественной химической промышленности. Под строгим надзором победившей стороны злоумышленник выкрасил две облупившиеся скамейки у подъезда. Дощечки в полумраке переливались золотом и серебром, и лишь с высоты третьего этажа можно было разобрать, что замысловатые черточки и штрихи складываются в буквы. На одной из скамеек было написано «ахе», на другой- «мон».
Вернувшись домой, Мария Николаевна заснула почти счастливая, с чувством выполненного долга. И лишь Джек беспокойно ворочался под хозяйской кроватью.
Он то высовывал нос наружу, то засовывал его в припрятанный тапок, вздыхая тяжко-тяжко, потом укладывался на бок, всхрапывая и нервно перебирая лапами во сне. Сновидения его были самыми волнительными и актуальными. Снились ему почему-то одни ахемоны: потрепанная жизнью и кошками нахальная желтоглазая галка с голенастыми ногами в драных серых подштанниках, утащившая припрятанную Джеком мозговую кость; йоркшир Пишка, облаивавший всех во дворе противным тонким голоском и норовивший цапнуть каждого прохожего; незнакомая дворняга, покусившаяся на самое дорогое- Найду, обитавшую в норе под теплоцентралью, давнюю пассию Джека.
Все эти ахемоны: кошки, галки, пишки, лохматые дворняги- вынуждали Джека обороняться: рычать, фыркать и клацать зубами. Наконец Мария Николаевна, не вынеся шума и возни под собственной кроватью, пообещала взять веник, до сих пор мирно стоявший в углу кухни. Подчинившись грубой силе, Джек обиженно вздохнул, прикрыл нос лапой и тихонько засопел.
Его хозяйка взбила подушку и перевернулась на другой бок. Полная Луна выглядывала из-за крыши соседнего дома, ветер лениво шевелил ветви ивы, растущей возле окна, тени от них плавно скользили по стене и шторам, и Мария Николаевна снова задремала. Снились ей свои ахемоны: ухмыляющийся Виктор Иванович и долговязый злоумышленник, отнимавшие конвенцию, подписанную Пан Ги Муном, - и она боролась с ними до тех пор, пока не наступило утро нового дня.