– Алло! К вам подъехали из Цнинска? Срочно разыщите Борисова! Рядом? Давайте. Петр Андреевич, Пашков говорит. Тут такие новости: наши «гости» встречались с Максимовым из снабжения. Сбежал?! Он на завтра готовил «сюрприз» на территории. На завтра, понимаешь?! Еще один? Да вот Воротила говорит, что два, но их не будет уже. Конечно, проверить надо, но это можно сделать позже. Я верю ему. Клуб и общежитие. Хорошо, буду ждать. – Генерал повесил трубку и посмотрел на Неудахина, лицо которого от нервного напряжения было пунцовым. – Сбежал твой Максимов. А я тут сижу с вами и не знаю, что вся милиция на ушах стоит, ищут его: перекрыли все выезды, въезды, вокзалы. А он, как сквозь землю провалился.
Воротила вскочил со стула, а за ним поднялся и Артист.
– Что это вы, друзья, повскакали, словно кто вас укусил? – удивился генерал.
– Он, он у Колокольцевой, – взволнованно проговорил Воротила. – У нее на огороде банька бездействующая стоит. Он как увидел ее, так и воскликнул: «Да тут можно целый год просидеть и никто не хватится».
– А он, что же, был там? – Пашков не мог поверить в услышанное – неужели участковый не наблюдал за Колокольцевой? Такого «зубра» взять в ее доме и забыть о ней?
– Да, приходил дважды.
– Неосторожный, ох, какой неосторожный гражданин. Как можно прятаться там, откуда арестовали бывшего квартиранта? Непонятно.
– А он бесшабашный такой: и трусоват немного, и любитель выпить. А может быть, хозяйка приглянулась, уж очень он ей подмигивал, – усмехнулся Воротила.
– А разве он не знаком с Зубовым? Кто же его завербовал?
– Не знаю. На эту тему не говорили. Он большой любитель сальных анекдотов. Лезет с ними в дело и не в дело, и остановить невозможно. Так, в общем-то, дешевка он, – заключил Воротила.
– Ясно с ним. А ты что вскочил, Артист. Красивая у тебя кличка, Петро, – Владимир Петрович посмотрел на Хлебникова.
– Мне надо позвонить Колокольцевой. Слишком глубоко затягивает ее трясина. Если засосет основательно, тогда она нам не поможет, – решительно сказал Хлебников.
– Да, ты прав. Звони, – генерал повернул к нему телефонный аппарат, снял трубку и протянул ему.
Артист набрал номер, откашлялся.
– Полина, ты? Узнала? Встретиться надо, – от волнения Артист говорил немного с хрипотцой. Он услышал голос Полины:
– Золотце ты мое, что же так поздно звонишь? Раньше надо бы, раньше, – грустным, безликим голосом ответила Колокольцева.
– А сейчас никак нельзя встретиться? Как раньше. Очень надо, – настойчиво просил Артист.
– Ну почему же? Как всегда на нашем месте. Устроит? – чуть ожившим голосом ответила Полина и положила трубку.
– Согласилась, – с неожиданным испугом проговорил Артист. – Я пошел, она ждать не любит, да и время позднее – 21 час. Выпишите мне пропуск.
– Какой пропуск? – переспросил Владимир Петрович.
– Меня так не выпустят отсюда, я прошел с сержантом без пропуска, – напомнил Артист.
– Фу ты, уже отвык от этих порядков, – генерал быстро заполнил бланк пропуска и отдал Артисту. Тот поспешно вышел из кабинета.
Владимир Петрович ободряюще посмотрел на Воротилу:
– Ну что же, Неудахин, ты сделал крепкий мостик из пропасти, в которую тебя толкали. Теперь твое дело – набраться терпенья и ждать суда. Я постараюсь найти тебе хорошего адвоката, в нашем городе они есть и не хуже столичных, запомни это на всякий случай, чтобы не тратить лишних денег.
Можешь черкануть несколько слов родным, я перешлю им.
– О чем писать? Обрадовать, что я опять за решеткой? Уж лучше им душу не травить, – с досадой проговорил Воротила.
Генерал вызвал охрану и, неожиданно вспомнив, произнес:
– Да, я забыл сказать, что те двое москвичей поправляются.
У Воротилы подкосились ноги, и он рухнул на пол.
Владимир Петрович присел перед ним, увидел, что тот в сознании, дал ему воды. А у Воротилы руки дрожали, зубы стучали по стакану, как у алкаша перед похмелкой.
– Ты думал, что они мертвы? – догадался генерал.
– Так Портной сказал, – прохрипел Воротила, радуясь, что на нем не будут висеть жмурики.
– А пусть он так и думает, ему об этом пока не надо знать, – решил генерал и приказал вошедшему охраннику:
– В санчасть его отправьте. Помогите встать, да поаккуратней.
В кабинет вошел начальник УВД генерал Залетный. Он с недовольством посмотрел на Пашкова и произнес с раздражением:
– Что это за балаган вы тут устроили? Меня решили подменить?
– Да что вы, что вы. Я в роли простого оперативника из отдела Шустова, – спокойно ответил Владимир Петрович.
– Ну, со всей этой свадебной командой я лично займусь.
В темно-синей майке, спортивных брюках с крупным угрястым сильно загоревшим лицом Залетный был не похож на начальника милиции, а скорее на хулигана. Он сел, развалившись в кресле, и процедил сквозь зубы:
– Кого это вы допрашивали? Верните, я сам с ним разберусь. Развели тут антимонию со всякой уголовщиной, – презрительно произнес он.
– А вот с ним вам говорить не придется, это наш подследственный, – твердо заявил неожиданно появившийся в незакрытой двери генерал Борисов. Он прошел к столу, взял из рук Пашкова протокол допроса Воротилы и положил в свой карман. Повернувшись к Залетному, он продолжил: – И со «свадебной командой» вам не придется заниматься – капитаны Колосенок и Близнецов переведены в отдел Бусыгина.
– По чьему распоряжению? – взвизгнул Залетный. – Что происходит в городе? Меня из отпуска депутаты думы вызывают!
– Часом, не Михрютин ли? – усмехнулся Пашков.
– Да, да, он! Всеми уважаемый человек, было бы вам известно! – почти визжал Залетный.
– Конечно, уважаемый. А кто возражает? – не стал спорить с ним Пашков.
– Владимир Петрович, пойдемте ко мне. Есть неотложные дела, которые надо срочно решать, – обратился к нему Борисов. – А вам не следовало возвращаться из отпуска – Смирнов прекрасно справляется. Вас интересует чье распоряжение о переводе? Мое. А если вам нужно решение Москвы, то оно будет сегодня же. Но я считаю, что вам лучше этот вопрос не поднимать. Есть более важные дела – Борисов направился к двери.
– А вы мне не командуйте, когда и по какому вопросу обращаться в Москву, – заносчиво ответил Залетный.