Незадолго до Нового года в Х-grоuр пришла Ираида Дубайская. Женщина лет тридцати восьми, с изумительной, тренированной, божественной фигурой, Ираида была одета в синие, ближе к индиго, джинсы и голубую майку Nikе, которая элегантно вычерчивала, неизуродованную бюстхолдером, умеренную грудь с крепкими поставленными сосками. На ногах у поэтессы были голубые экспериментальные терапевтические катерпиллеры на тридцатисантиметровой подошве. По этой причине Ираида передвигалась необычайно осторожно и очень элегантно. Это выглядело еще и несколько странно, поскольку, будучи ста семидесяти сантиметров в росте, Ираида составляла теперь уже все 200 сантиметров, и такое положение, вероятно, вскружило ей голову. Она периодически трогала стены, будто незрячая, касалась рукой плафонов и настенных карнизов (если дотягивалась), а к людям, которые пытались контактировать с ней, чуть нагибалась, прислушиваясь к тому, что они говорят. В целом картинка получалась энигматичная. Пригнувшись, Ираида вошла в кабинет и огляделась. Потом приблизилась и встала между моим рабочим столом и ближайшим креслом.
- Пол, Вы знаете, я хочу это переиздать, - и она положила передо мной четырехстaстраничный томик формата А5. - Здесь несколько опечаток, да и материал я значительно обогатила. Знаете, я устала от себя. Многое пересмотрела. Ну, Вы-то знаете, как это бывает! Я убрала вот это: «мухлёж-фуфлёж», «мухобойка-оргазмийка»… Все это пошлости, не правда ли? - Ираида мило улыбнулась, поразила меня двумя голубыми молниями из огромных глаз, несколько раз оглянулась на кресло, приметилась и устремила филейную часть в тщательно изученный ареал. Колени теперь полностью загораживали ее прекрасное лицо, и, говоря со мной, Ираида выглядывала то справа, то слева.
- Ну, а точнее? Что значит - переиздать? - поинтересовался я, вглядываясь в коленные чашечки под джинсовой тканью. - Издать - понимаю. Переиздать - уже интонации не в пользу Х-grоuр.
- Именно! Ваши э-э-э-экс-груп-корректоры допустили ошибки, Пол! Слава богу, тираж был небольшой. Вы сделайте свою работу, в конце концов, и увеличьте тираж. Я доплачу, - негромко говорила очаровательная гостья, выглядывая с правого фланга.
- Но это давнишний проект. Почему Вы раньше не забили во все колокола, дорогуша? Три года! Это для сборника стихов - астрономический срок! Сейчас же - будем говорить только о новом проекте, - так же тихо возразил я.
- Вы не понимаете... - начала Ираида, заходя слева.
- Я понимаю, - перебил я её, сожалея, что с Дубайской судьба свела меня в этом офисе, а не в Джумейра Бич Клаб. - Новый проект. И только в очереди. Это новый проект, Степанида!
- Ираида! - поправила меня посиневшая от негодования гостья. - Я Ираида Дубайская! И Вы обязаны прислушаться! - каучукопропиленовым голосом заявила поэтесса. Она раздвинула ноги, и между индигоколен я увидел красивое возмущенное лицо. Мы оба встали. Вернее, встал я и помог чертыхающейся поэтессе выбраться из глубокого кресла. Поблагодарив, Дубайская надменно взглянула на меня с высоты своей тонко организованной обуви.
- Странно, все же, все это! – тихо протянула она.
- Как автор автору, Ираида, а Вы - автор, скажу: если Вы вновь отредактировали свой сборник, то для издательства - это новый проект, а не отработка нами якобы ошибок давно уволившихся корректоров. С другой стороны: у Вас раньше было «изжога», а теперь «ЭС-джога». Корректоры-то тут причем? Мы как-нибудь вернемся к этому разговору. Правда? - улыбнулся я и дотронулся до ее локтя, полагая, что диалог на этом этапе благоприятнее всего было бы приостановить. Ираида томно вздохнула, и я пришел к выводу, что ошибался. В ход пошли женские штучки, а это означало противостоять обаянию красивой женщины, да еще в такой одежде. Труд - не из легких.
Я вышел к ресепшн-дэск, и огромного роста Ираида поплыла за мной.
Она подошла и встала рядом. У нее был вид первокурсницы, которая клеит декана.
- Как давно я у вас не была! - пропела она.
- Не могу адекватно оценить объем радости возвращения, поскольку сам здесь недавно и срок, подразумеваемый Вами, как ваше здесь отсутствие, мне не известен, - с натянутой улыбкой проговорил я. Ираида покивала головой, оценивая мой неудавшийся залп.
- Вы ходите на яхте? – спросила Ираида так, чтобы услышал весь офис.
- Да.
- Пойдемте со мной... на днях?
- Нет, Ираида, на днях я иду на яхте Коба.
- Жаль, Пол! Очень жаль! – сказала Ираида и направилась к выходу. – Я прощаюсь, но ненадолго! – и она помахала ручкой.
Девушки переглянулись.
- Я тоже хочу такие шузы! – сказала Катя.
***
В Джумейре, недалеко от Нии, оказывается, поселился Тримонтран, саксофонист из группы «Рас-эль-Хайма Блюз». Тримонтран ждал меня, чтобы выпить, но я забежал в обед, и он принес сок.
- Пол, мне негде работать. Я не могу репетировать партии. Получается играть только на репетициях, и я всегда прихожу неподготовленный. Где мне репетировать? Дома заели. На репетиции мы занимаемся совсем другими произведениями. Как быть?
- Просто ты когда-то выбрал такой инструмент, Три! Смирись! – успокаивал я.
- Саксофон – это очень тихий инструмент! – сказал Три, и его глаза забегали. Он понимал, что такое заявление - спорно.
- Просто плюнь, и играй. Пусть ругают! – предложил я.
- Верно, напарник! А то прячемся всю жизнь, как наркоманы, по студиям да по подвалам. Слушай! – и Три сделал нехилый импровиз минуты на четыре.
Первой прибежала его жена, плотная красивая ливанка Ия. Увидев меня, она вынуждена была перефразировать текст, и это звучало так: «Когда закончишь музицировать, прошу с гостем к столу!» Такой расклад позволил Три сделать еще пару композиций. Мы поели.
- Приходи почаще! – с тоской в глазах попросил Тримонтран.
- Обещаю, - сказал я.