Когда она,- будучи сама врачом, поставила себе страшный диагноз, она не испугалась- скорее наоборот – рак,- она ожидала это заболевание,- оно было неизбежно. По её глубокому убеждению, его появление провоцируют постоянные стрессы, подавленное состояние и отвращение к жизни что ей и было присуще. К выходу на пенсию она изменилась: пополнела, сгорбилась, лицо пожухло – появились морщины,- она стала не привлекательной. А её муж- они были ровесниками – наоборот в это время расцвёл как алый мак,- был собой доволен, любовался собой и увлекался многочисленными романами на стороне.
Она давно оставила работу и вела замкнутый образ жизни то ли смирившийся и махнувшей на всё рукой жены, то ли служанки. Она убирала,готовила, стирала и гладила, и терпеливо ждала мужа, безропотно перенося его постоянные придирки, его вечное недовольство ею. Одиночество томило,угнетало, доводило до стрессов. Смерть ей стала казаться единственным выходом из жизненного тупика, но будучи в душе православной христианкой, мысли о суициде она отбрасывала. В своей неудавшейся жизни она винила только себя, своё врождённое повышенное чувство ответственности; школа – с золотой медалью, институт – с красным дипломом, работа – на износ.
У мужа всё подругому, как у мотылька- легко и просто; то на комсомольской работе, то на партийной, то на руководящей хозяйственной- везде не перегружал себя, везде думал больше о своём здоровье и личном благополучии. Перестройка и вовсе подняла его на гребень волны- он вовремя отрёкся от прошлого- вычеркнул его из памяти,- стал убеждённым демократом и общественным деятелем.
Она следила за болезнью, она чувствовала её развитие и скрывала её сколько могла. Но всё же её госпитализировали- обследовали и выписали на амбулаторное лечение. Она сама прекрасно понимала что вмешиваться было уже поздно – точка невозврата была пройдена.
Похороны были пышные- положение обязывало – с многочисленными соболезнованиями и некрологами, с длинной траурной процессией. Юрия Александровича, - так звали мужа покойной,- все жалели; соболезновали ему и советовали крепиться и держаться. Он крепился и держался,- он великолепно выполнял главную роль в траурном маскараде.
Месяца через два, Юрий Александрович сидел в кабинете директора фирмы ритуальных услуг и заказывал памятник на могилу жены. Он долго и дотошно выяснял, что такое гранит, что такое мрамор, габбро, мозаика и так далее, и что будет дороже, а что будет дешевле. Остановились на дорогом граните и фирма приступила к разработке эскиза и составлению сметы на изготовление памятника.
Через две недели ему привезли документацию на согласование,- он был занят и отложил рассмотрение на неопределённое время. Где – то через месяц, Юрий Александрович вернул исполнителям эскизы и проект договора с требованием заменить гранит на менее дорогой мрамор, уменьшить размеры памятника – в общем, всё переделать. Клиент всегда прав – и фирма снова принялась за работу.
Когда всё было выполнено по новым требованиям, процедура по согласованию повторилась. Теперь заказчику не понравилось слишком большое количество знаков в тексте эпитафии, малый размер памятника и высокая стоимость работ. На этот раз остановились на варианте из мозаики, - что может быть дешевле, - и скромной надписи.
Время стирало углы. Наступила осень и на третий вариант памятника Юрий Александрович никак не отреагировал. Для себя он решил, что та,- сваренная на скорую руку, из листовой стали пирамидка с крестиком наверху, которую установили при похоронах, вполне прилична и не стоит её менять. Да, и не до того сейчас было Юрию Александровичу, - он был всецело поглащён прибыльным бизнесом и новым романом с молодой сотрудницей.