У вас бывало такое, что одно слово, прочно засевшее в мозгу, как заноза, постоянно возвращает к одному и тому же событию? Нет? У меня тоже. Но, теперь я начинаю верить в начальную стадию шизофрении. Я, как потенциальный клиент лечебницы для душевнобольных и умалишенных, чувствовал, как логика и рациональная способность мыслить ускользают из моей головы, словно, мыльная вода, убегающая в отверстие стока. ****ец! И это я еще выпивший! А что бы мой мозг выдал, будь я трезв? Нет, мне нужен сон. Здоровый и толстый… тьфу ты! О чем это я? ****ь! Я совсем помешался! Так, у меня заплетаются мозги, и я уже не могу член… член, тьфу ты! Членораздельно говорить! Так, спать. Все. Спать, спать, спать.
Отвернувшись от соседа и придвинувшись к самому краю, так, что колени и передняя часть моего туловища свисали с матраса, я попытался уснуть. Все, спать, завтра будет день и будет…
Вдруг, до моей спины что-то дотронулось. Я словно, девственница, дернулся и вскочил.
- Эй, ты чего? – сонный голос Дена, прошелестел с пола. – Кошмары мучают? Или пи-пи захотелось?
- Ты чего меня трогаешь? – даже в шепоте моем были слышны истерические нотки.
- Совсем придурок. Да? – его голос стал громче, но оставался все таким же спокойным.
Я, снова хлопнув по выключателю, зажмурился. Когда глаза привыкли к яркому свету, я посмотрел на матрас. Сонный и потирающий глаза своими ручищами Ден лежал ровно на своей половине. Возле моего места, все еще хранящего очертания моего тела, лежала его подушка.
- Черт, это ты подушку мне подсунул? – начало доходить до меня.
- А, это… - привстав на локтях и повернув голову, в сторону моего беспокойства, Ден заулыбался. – Прости, просто я во сне немного шалю. Лунатизм, понимаешь ли. Вот подушками могу кидаться.
- Хорош врать, взрослые этим не болеют, - пьяненько хихикнув, я выключил свет и направился к матрасу.
- Не веришь? Попробуй меня разбуди, когда я в «космосе», увидишь, чего будет. Я ведь с перепуга и врезать могу, - несмотря на сонливость, он по-прежнему был весел и заразительно засмеялся. Прикрывая рот рукой, чтобы, не дай Боже, не разбудить ораву еле уснувших гостей, он продолжал хихикать, - ладно, спи, не бойся. Во сне я не кусаюсь.
Восприняв его слова, как заверение в моей неприкосновенности, я, отвернувшись на бок и, поджав ноги, тут же провалился в сон. А сон-то, еще тот мне показали. Уж лучше бы я не ложился вовсе. Опять приснилась теща, с оранжевой помадой на губах и немецкой униформе. Она меня казнить хотела и начала зачитывать приговор: «Ах, ты ж маленький говнюк, ты от меня не скроешься…»
Затем, этот гестаповец в фуражке и кальсонах, подошел вплотную и задышал мне прямо в лицо: «Теперь ты мой…» В следующее мгновение, словно в кино, теща превратилась в Гитлера и прокричала прямо в ухо: «Achtung -Achtung»! Затем, прижавшись ко мне всем телом и проведя по щеке своим наманикюренным пальчиком, она ласково так прошептала: «Du bist mein Gefangene…»
Судорожно дернувшись, я открыл глаза и понял, что я задыхаюсь. На мне лежало что-то тяжелое и жаркое. Первое желание было заорать, что есть мочи и позвать на помощь но, вспомнив, что я нахожусь в чужом городе и в чужой квартире, я сжал кулаки и предпринял попытку собрать нетрезвые мозги на совещание.
Так, тут рядом этот псих. Лунатик. Да нет, враки. Щас скину его голову и руку, да и отползу. Пусть только попробует махать руками.
…
Дотронувшись до руки сонного Дена и намереваясь ее скинуть, Макс тут же почувствовал, как нога соседа, словно неспешный рейсовый автобус, поползла на него и, согнувшись в колене, уютно устроилась поверх его ног. Что за черт? Чего я должен это терпеть? Вот сейчас возьму и скину! Решивший отстоять свое право на территорию Макс, резко скинул руку Дена и принялся спихивать голову. Занимаясь этой процедурой, он упустил из виду верхнюю конечность, которая, потеряв опору, тут же попыталась найти другое теплое местечко. Тяжелую голову этого пьяного монстра было не так уже и просто сбросить, но стало получаться, как вдруг…
О-о-о… Толчок сердца, словно разряд тока, долбанул так, что у Макса приоткрылся рот. Протяжный стон, изданный его горлом, был тихим и протяжным. Вся эта реакция произошла благодаря руке соседа, которая нашла таки себе приют поверх трусов Макса. Замерев и прикрыв глаза, он почувствовал возбуждение, сравнимое, разве что с тем давним чувством, которое он ощутил однажды в юности…
***
…Тем летом родители привезли его на дачу и оставили с тетей Шурой, маминой сестрой, на целый месяц. Дело все было в том, что в городе Макс вечно попадал в разные неприятности, следствием чего и были два сломанных пальца и гипс на всю кисть правой руки. Благо, что соседа Родьку тоже привезли его блатные родители, пусть и на один денек, а сами укатили по делам.
Родька, ну, не то чтобы друг, просто у него всегда было много интересных вещичек, так как папа его ездил в заграничные командировки и вечно ему оттуда чего-то привозил. С утра пораньше Макс погнался к соседу в гости за новыми историями и диковинками, которыми Родька любил хвастаться.
В тот день сосед явно удивил. Порывшись в сумке и пару раз чертыхнувшись, он достал, – журнал. Бляха-муха! Это же порнушка! Гаденько захихикав, Родька высокомерно кинул другу его и заржал.
- На, Макасина, полистай! Где ж тебе такое увидать?
- А ты где его взял? У отца спер? А не попадет тебе?
- Не дрейфь, Макась, все чики-пики! Маман их прячет в шкафчике, а я оттуда потихоньку слямзил. Уже неделя прошла, я всем пацанам во дворе дал позырить. Вот и тебе припер, чтоб просветился – опять дико заржав, он вытащил из сумки «пепси» и протянул, - на, деревня, попробуй, небось и не пил такой воды.
- Ага… - протянув руку и взяв закупоренную банку Макс неотрывно пялился на обложку странного журнала.
Следующие десять минут прошли в напряженном молчании. И только редкие вздохи и причмокивания разбавляли шум летнего ветерка, звонкое пение птиц и редкие трели велосипедных звонков.
- Ну, как тебе? Штырит? – перевернув последнюю страницу и усмехнувшись, Родька локтем поддел под ребра Макса. – Впечатлило? То-то же!
- Я, ну, вообще-то… - Макс запнулся, не зная, что и сказать. Признаться, что очень понравилось? Не, засмеет. Фыркнуть, что, мол, и лучше видали? Не поверит. Поэтому, продолжая что-то невнятное блеять и раздувать щеки, он взялся за банку и заграничным напитком и попытался ее открыть.
-Да ты за кольцо, за кольцо дергай, деревня, - пряча журнальчик назад в сумку, Родька давал инструкции другу.
Все еще прибывая в непонятном волнении, Макс отрешенно теребил пальцами кольцо банки. Перед глазами все еще вертелись калейдоскопом фотографии голых людей. Поддев наконец, здоровыми пальцами маленькое колечко и потянув его на себя, Макс ощутил на себе теплую влагу, стрельнувшую из банки. От неожиданности он вскочил и, продолжая держать в руке злосчастный вражеский напиток, уставился на свою майку и шорты.
- Блин, как я домой пойду, тетка меня прибьет.
- Щас, исправим, - весело смеясь, Родька сдернул с крючка кухонное полотенце и, подойдя к Максу, стал шуровать по майке, пытаясь вытереть мокрое пятно. Затем, присев на корточки, приложил руку поверх шорт и несильно начал тереть ткань, намереваясь просушить намоченную одежду…