МбурувичА. Эпилог

   

               

   Бум-м-м -м! Бу-у-ум-мм!
  - Артобстрел! Боливийцы начали артобстрел! – Орлов, сонный, подскочил с кровати.

   За окном начиналась сильная гроза. Яркая  вспышка молнии разрезала ночное небо, а затем раздался сильнейший раскат грома.
  - Бум-м-м-м!

   Потоки дождя хлынули  с неба.

  - Слава Богу, гроза! - Вздохнул с облегчением Орлов и, прихрамывая, бросился к окну.  Закрыл его, задёрнул портьеру и быстро направился в детскую комнату.

   Здесь, нянька - пятидесятилетняя мулатка - заканчивала опускать жалюзи.

  - Не беспокойтесь, дон Пабло! Я, как только услышала первый гром, сразу же закрыла окно. Мальчик даже не проснулся. – Успокоила она Орлова.

  - Спасибо, Карина! – поблагодарил Павел няньку и подошёл к кроватке, где спал его трёхлетний сын Фёдор.

   Мальчик, раскинув руки, лежал на спине. Русые кудрявые волосы разметались по подушке. На пухлых щёчках, обильно покрытых веснушками, выступил румянец.

  - Карина,  будь внимательна! – предупредил Павел няньку и  вышел из детской комнаты.

   На кухне  уже стояла огромная лужа воды. Орлов, закрывая окно, при вспышке молнии увидел, как мощные потоки дождя пригинают к земле ветки старых фикусов и магнолий, растущих в саду.

   Павел нашёл ведро, тряпку и принялся собирать воду в ведро. Вдруг в дверях послышался сонно-испуганный голос Жасмин:
  - Павлуша, я проснулась, а тебя нет! На улице буря. Я побежала в детскую. Фёдор спит. Карина мне сказала, что ты заходил...

  - Жасмин, любимая, не переживай! Тебе нельзя волноваться! Ведь в следующем месяце у нас будет девочка! – Орлов, не вставая с колен, поцеловал большой живот супруги. – Иди спать, Жасмин!

  - Павлуша, оставь ты эту воду! Утром горничная или кухарка всё уберут!  Павлуша, пойдём спать! – Жасмин погладила его по голове.

  - Иди, любимая, я чуть позже... – успокоил супругу Павел.

   Жасмин ушла. Орлов кинул мимолётный взгляд на календарь. Сегодня уже первое января 1936 года. Через две недели исполнится три года со дня их свадьбы. В тот памятный день 15 января 1933 года на гражданскую церемонию были приглашены только самые близкие родственники и друзья.

  - Мы не вправе устраивать помпезные торжества, когда идёт война! – Категорично заявила Жасмин своему отцу, который хотел собрать на церемонии полстраны.

   Орлов полностью поддерживал Жасмин.

   Павел был уверен, что придут не более двадцати человек. Но когда они прибыли к зданию столичного Муниципалитета, то огромная площадь перед ним была запружена народом.

   У Орлова  «оборвалось» сердце. Ведь ему никогда не нравилось быть в центре внимания. Кого только не было среди собравшихся на бракосочетание! Министры, управляющие банков, преподаватели Университета, активистки женских патриотических организаций, крупные латифундисты...

   Томас Кейн, в белоснежном фраке, с восторгом,  снизу вверх, смотрел на Павла, одетого в парадный мундир с майорскими погонами  и орденом « Крус дель Дэфенсор» на груди.

  - Ох и повезло этой рыжей Кейн! Какого  мужа себе отхватила! Красавец! Офицер! Герой войны! Да ещё и говорят, что из старинного русского дворянского рода!!! – шептались между собой жёны землевладельцев, обвешанные массивными золотыми браслетами и цепями.

   Сразу же после свадьбы Томас Кейн предложил Павлу стать его «правой рукой»: управляющим всеми  делами. Но Орлов очень вежливо отказался. Он не хотел зависеть от тестя и поступил на службу преподавателем в Военное училище.

   В декабря того же 1933 года Жасмин родила  Фёдора.

   Павел чувствовал себя счастливым с этой маленькой энергичной рыжей женщиной. Их отношения были прекрасными. Впервые за долгие годы к Орлову вернулся вкус к жизни. Одно только присутствие Жасмин превращало его будни в самый настоящий праздник. Вот только невыполненные обязательства перед Виктором  «камнем лежали» на его душе и порой омрачали существование. Но, наконец-то, в июне этого года Орлову удалось найти и купить подходящий участок земли. В феврале  должен приехать Виктор, чтобы переоформить все документы на своё имя и начать там коммерческую деятельность. В Буэнос-Айресе Виктора будет встречать Владимир Маковский. Да, его старинный друг уже два года назад как перебрался в аргентинскую столицу и работает там инженером в одной из английских железнодорожных компаний.

   Орлов закончил собирать воду с пола.
  - Ну и всё! – сказал он вслух, - сейчас кофе попью и отдыхать! Ведь только пять часов.

   Павел поджарил себе несколько кусочков хлеба и сварил ароматного бразильского кофе. Не спеша, наблюдая за тем как капли дождя с грохотом бъются об стекла, позавтракал. Хотел было уже идти спать, но на глаза ему попалась вчерашняя, непрочитанная газета. Орлов взял её, полистал. Остановился на статье о войне за Северный Чако.

   « Уже больше года прошло после капитуляции Боливии, - писал какой-то журналист с незнакомой Павлу фамилией,-  но до сих пор мы не знаем точного числа погибших в Северном Чако парагвайских солдат. Одни источники уверяют, что их 30000. Другие приводят шокирующую цифру в 60 000.

  - Парагвайцы не знают сколько их соотечественников погибло. А вот мы, русские, знаем, что  шестеро наших отдали свои жизни за свободу этой страны. Василий Орефьев-Серебряков  погиб в сентябре 1932 года во время штурма форта Бокерон. Борис Касьнов пал в боях за форт Сааведра в феврале 1933 года. Василий Малютин был убит во время штурма Посо Фаворито в сентябре 1933 года. В боях за форт Нанава в октябре 1933 года  погиб Сергей Салазкин. Николай Гольдшмидт   попал в засаду в районе Каньяда Сронхест в мае 1933 года, отсреливалился до последнего патрона, и был убит. Виктор Корнилович геройски погиб в боях за Капийренда в декабря 1934 года. Каждый десятый русский, защищавший Парагвай, остался навсегда лежать в земле Чако.

   Орлов вдруг вспомнил печальное и очень усталое лицо Орефьева- Серебрякова, когда он виделись в последний раз.

  - Эх Василий... – с болью в душе выдохнул Павел и встал из-за стола.

   Спать уже не хотелось. Гроза закончилась. Вставало солнце. Тишина взорвалась оглушающим пением птиц.

   Поздно уж ложиться. Да и не заснуть мне. Пойду- ка лучше прогуляюсь. – Решил Орлов.

   Он надел белые хлопковые брюки, рубашку, парусиновые туфли и, на всякий случай, взяв толстую трость с массивным набалдашником, вышел на улицу.

   Несмотря на ранний час, солнце уже припекало, и от мокрого асфальта, от вымытой дождём брусчатки тротуара и сырых фасадов домов, поднимались густые облака пара.

   В его белесом тумане то появлялись, то исчезали редкие прохожие.

   Резкая боль вдруг пронзила левую ногу Павла.
  - Влажность! Теперь все кости будет ломить. - Сжав зубы, чтобы не застонать, прошептал он.

  - Доброе утро, Дон Пабло! – поприветствовал Орлова мясник Рохелио, протирая стёкла  витрины своей лавки.
  - Доброе утро, уважаемый! – кивнул ему в ответ Павел.

  - Доброе утро, сеньор Пабло! – весело закричала Мария.
 Эта  жгучая тридцатилетняя брюнетка выбежала из своей булочной специально, чтобы переброситься нескольким фразами с Орловым.

  - Вы видели, Пабло, какой дождище пролился сегодня на наш город?! Затопило, говорят, несколько районов? – громко произнесла Мария, «пожирая» Орлова своим большими красивыми глазами.

  - Доброе утро, Мария! Да буря была знатная! – согласился Павел, - у нас в саду ветром сломало много веток.

   За спиной Орлова послышалось цоканье подковок тяжёлых солдатских ботинок. Мимо них проходил какой-то военный. Внезапно он остановился и в изумлении произнёс:
  - Мбу-ру-ви-ча?
  Орлов повернулся. Перед ним стоял седой сержант в новенькой униформе.
   - Точно! Мбурувича!!! – закричал сержант. – Мой капитан, это же я,  Рикардо Каманьо! Вы меня помните, мой капитан?
  - Рики! – удивлённо прпошептал Орлов, делая шаг к сержанту.
  - Да! Да, мой капитан! Это я! А вы, жи-вой! Живой! Мой капитан, вы живой! А я слышал, что вы в госпитале умерли. А вы живой! Мой капитан! – Каманьо бросился на грудь Павла и громко, не стесняясь прохожих, зарыдал.

  - Живой, я! И ты, Рики, живой! Счастливая твоя мать! – шептал почему-то по-русски Орлов и гладил седую голову юноши.

   - Это очевидно его бывший подчинённый? – прошептал на ухо Марии, подошедший мясник Рохелио.

  - Думаю, что да... – тихо ответила ему женщина, вытирая платочком покрасневшие глаза.

   - В неоплатном долгу  мы перед нашими солдатами и русскими добровольцами, воевавшими за свободу Парагвая! – негромко произнёс появившийся из тумана пожилой полицейский и, вытянувшись по стойке «смирно», взял под козырёк.

 Февраль 2013 года.              Буэнос-Айрес.