Продолжение фрагментов "Панцирные бояре" и "По обе стороны", которые войдут в общий исторический очерк.
В Язно и в Уставном немцы интенсивно и постоянно бомбили переправу. Бомбили без конца и партизан, и военных, и бежавшее население.
Первое время беженцы находились в лесах (Шестово, Баканиха, Низинки), совместно с партизанским отрядом. Немцы пришли в Шестово, а партизаны находились в это время рядом в Низинках, жили в домах, оставленных жителями. Страшно отбивались, по рассказам мамы.
Был сильнейший голод. Мама жила в доме, который находился рядом со штабом партизан. Партизаны чистили картошку, а мама приходила собирать картофельные очистки, чем и выжила. Зимой же ели павших лошадей.
Бабушку Марию Ивановну парализовало, и на второй день она умерла. Похоронена на кладбище в Язно. Перед смертью, уже парализованная, она пыталась что-то сказать маме, но так и не смогла. В результате неизвестно, был ли Данила моим родным дедом, или нет? Или она о другом хотела?
Командиром партизанского отряда был некий Иванов – зять моего деда Антипова И.А., то есть муж дочери его сестры. Когда жена Иванова, будучи в партизанах, родила на печке ребенка (девочку), так они пошли тихо куда-то и ее закопали. Такие были времена!
Позже, уже ближе к освобождению, партизаны перешли под Пустошку, ближе к линии фронта. Там и под Идрицей дед Данила участвовал в подрыве мостов.
В войну немцы стояли и в Иванцево, где я потом родился. Не раз Матрена по их велению (или просьбе) жарила им картошку к обеду. Я хорошо помню эти рассказы.
Мой отец войну закончил в Вене. В моём архиве есть фотография, которую отец прислал оттуда своей матери – Ксении Яковлевне. Знаю, что был снайпером, об этом есть славный документ в архиве – «замаскировавшись, из снайперской винтовки уничтожал живую силу противника…».
Дважды попадал в штрафные роты. Про один раз помню, отец мне сам рассказывал. Где-то шли маршем, жарко, воды нет. Идут мимо реки, отец туда с котелком, мужиков напоить. Политрук кричит: «Желамский, куда, назад». Отец логично отвечает: «Пошел ты ….». Результат – штрафная рота. В роте после атаки осталось двое, среди них мой отец. Про второй раз уже мне рассказывала мама, незадолго до смерти. Какой-то кусок хлеба отец где-то украл. Могу себе представить обстоятельства.
Еще знаю, что отец под Сталинградом воевал, был истребителем танков, таскал на плече ПТР (противотанковое ружье) от чего на всю жизнь одно плечо у него было ниже другого. Сапером был - командиром копрового взвода.
Отец после войны вернулся на Ласино, и спрятал свои документы. А был он старший лейтенант, с опытом боевых действий. Военные как-то вычислили его и нашли. Вызвали и сильно пригрозили, после чего направили в Ленинград на переобучение. Здесь то и возникли железнодорожные войска.
В деревне отец пытался восстановить хоть что-то. Был страшный голод. Ходили босиком. Пахали на себе. Но отец был доволен, и очень не хотел уезжать.
Много позже мне на глаза попалась некая справка, выданная отцу Тосненским райвоенкоматом. Там говорилось, что он находился на службе в СА с 09 ноября 1940 года по 10 января 1947 г. и с августа 1948 г. по 20 декабря 1958 г. Вся война, и еще до, и после! Видимо, 47- 48 годы отец провел на родине, а в 58-м ушел в запас.
Отец не любил вспоминать о войне. И фильмы военные не смотрел. Говорил: «Все было не так». Но 9-ое Мая отмечал свято, смотрел парады. Вспоминал погибших товарищей. Говорил, это чистая случайность, что он остался жив.
Дед Семен, Прохор Филиппович и Тимофей Гаврилович были назначены (или выбраны) старостами в деревне. Под немцами. В 41-ом деду Семену было уже почти 50 лет. Поэтому в армию не взяли. После освобождения, чтобы избежать репрессий для себя и семьи, Семен пошел на фронт, и погиб под Кенигсбергом. Это характерный, типичный поступок, отражающий суть нашего рода.
Мой дед, Семен Степанович, беспартийный, 1892 г., теперь навечно числится в списке безвозвратных потерь Невельского военкомата, составленного уже после войны, по опросам родственников. Призван в в ряды Красной Армии в 1943 году Невельским РВК, сразу после освобождения. Связь с Семеном Степановичем прекратилась, начиная с 21 июля 1944 года – с последнего письма с фронта: «Сын, вошли во вражескую землю. Скоро будем в Берлине…» - так мне отец рассказывал. Характерно, только сейчас заметил, что мой отец умер тоже 21-го июля, 80-го года.
Сохранились фотографии деда Семена со времен его действительной срочной службы в Балтийском флоте. На фоне надписи «Память военной службы Лейб-Гвардии Павловского Полка 4-ой роты» дед стоит в морской форме, с гюйсом и в бескозырке с надписью «2-ой Балтийский флотский экипаж». На другой фотографии дед в морском бушлате и той же бескозырке сидит рядом с унтер-офицером (три лычки на погонах), у которого два «Георгия» на груди. Это – Залесов Тимофей Алексеевич, сосед деда по Ласино. В 1942 году Залесов Т.А. вместе со всей семьей был расстрелян немцами за связь с партизанами.
А Прохора убили партизаны. Всего за войну в Ласино погибли и были расстреляны за связь с партизанами 31 человек.