Бояться нужно не этого мира, а то, что этот мир создаёт внутри тебя
Профессиональный иллюзионист не просто покажет вам свой номер. Он заставит вас поверить во всё происходящее. Именно вы додумаете весь номер сами, а он лишь придаст вам силы и удержит на одном, нужном направлении. В этом-то и заключается основное таинство.
Так и его сны были не больше, чем прекрасно сотканной иллюзией. Иллюзией, в которую хотелось верить.
Работая в театре, он привык, что его настоящая жизнь была затеряна где-то за масками, костюмами, ролями. Казалось, что ещё недавно он мог с лёгкостью ответить на вопрос, что представляет его жизнь и какое место он занимает в её иерархии, но чем дольше он работал в театре, тем больше он чувствовал, как от него ускользает эта связующая нить и как сложнее становится отвечать на банальный вопрос. Постоянно скрывающийся под слоем грима, он терялся за пределами театра, будто главная роль, определённая ему не постановкой, а кем-то свыше, так и ускользала от него. В какой-то момент он замкнулся в себе и каждый вечер, уходя с репетиций или выступлений, он мечтал лишь об одном – добраться до своей квартиры и скрыться ото всех, побыв хоть раз таинственным «самим собой».
Он никогда не относил себя ни к романтикам, ни к реалистам. В какой-то момент его собственная меланхолия, выраженная в постоянном чувстве безграничного одиночества, поработила настолько, что он потерял грань, которая разделяла эти понятия. У него были друзья, близкие, знакомые, но при этом в целом мире он считал себя по-настоящему одиноким. Да и в бешенном ритме, который выпал на его плечи, сложно было задумываться о таких мелочах.
Но, встретив однажды её на одной из репетиций, он почувствовал что-то, что было скрыто за таким подходом к жизни. Он не изменил своего отношения к ней, не начал меняться, равно как и не начал думать о том, что давно пора было изменить собственному «я», поскольку время не стояло на месте и годы брали своё. Тем не менее, это неожиданное чувство, так долго дремавшее где-то в его глубинах, так или иначе, влияло на него. Всё чаще он прокручивал в голове мысль о том, что было бы, если бы он был немного другим. Всем этим мыслям так и не суждено было достичь своего апогея. Они сгорали также быстро, как и появлялись. Но, подобно мифическому фениксу, каждый вечер, под грузом в районе сердца, они начинали восставать из пепла, продолжая терзать его.
Но то были лишь мысли, связанные с его реальной жизнью. В его жизни было нечто, что не поддавалось простым вечерним размышлениям.
Когда он впервые увидел тот сон, в котором он разительно отличался от себя в реальной жизни, когда он оказался в совершенно другом мире, он поначалу решил, что это не более чем игра Морфея, искусно создающего различные сюжеты, сплетённые фантастической нитью. В первый раз, он попросту не придал этому значения, но после того, как этот же сон повторился на второй день и на следующий, он решил, что это уже не просто сны, а что-то необъяснимое. При этом, каждое утро он прекрасно помнил, что было во сне, словно это происходило в нём в реальности, а не где-то в подсознании. Именно тогда он решил записать всё как есть, ибо чем дальше он видел один и тот же сон, тем больше его пропитывал страх и желание узнать, что будет дальше, так как каждый раз что-то в удивительно созданном мире менялось, начиная от банальных деталей, заканчивая диалогами и персонажами. А потом он встретил его…
…
Вернувшись домой после очередного рабочего дня, он открыл бутылку начатого бурбона и налив себе, устроился в кресле. Повторяющиеся день ото дня сны не могли просто так исчезнуть из памяти. Они стали частью его серой жизни, и он уже не сомневался, что стоит ему закрыть глаза, как он вновь увидит знакомые очертания города, солнце, которое никак не может сесть за горизонт, мощённую мостовую, уходящую далеко в неизвестность, минуя сотни разных, но схожих по своей красоте домов и площадь. Он никогда не заходил дальше, словно неведомая сила удерживала его на одном месте, да и во сне у него никогда не возникало и желания проверить, что же там – дальше. Тут он встречался с разными людьми. Их лица не напоминали ни одного из его знакомых, но при этом были роднее, чем многие. Каждый раз они приветствовали его, спрашивали о банальных вещах, но та энергетика, что исходила от них, была куда ближе ему, чем энергетика живых людей в реальности. А потом он заходил в одно и то же кафе, что находилось на углу одного здания, сложенного из красного кирпича и вот там…
Он допил оставшийся на дне бурбон и поставил стакан на столик. Это решительно было невозможно. Каждый день, один и тот же сюжет, словно кто-то неведомый ему включал эту пластинку раз за разом. И главное, что не было никаких предпосылок. Ему редко снились сны в детстве, да и спроси сейчас – он и не вспомнил бы не один из них. Да что уж там – до этого момента, сны вообще как-то обходили его стороной, что вызывало некое удивление у его окружения, но то, что творилось последние две недели, попросту не вписывалось ни в какие рамки.
Друзья лишь качали головой, близкие советовали наведаться к доктору, но он догадывался, что всё это невозможно свести лишь к банальной игре мозга. Он не шибко верил во всё паранормальное, но другого объяснения у него не было. Поначалу он пил снотворное, пытался ограничивать себя во сне, проводил всевозможные эксперименты над самим собой, лишь бы доказать, что всё это возможно объяснить с рациональной точки зрения, но ничего не помогало. Снотворное лишь ускоряло процесс погружения в диковинный мир, ограничения во сне тоже не имели результатов, поскольку даже за один час он успевал побывать в странном городе, при этом, словно проводя там не выделенный час, а куда больше времени. Ничего не помогало. И тогда он просто решил для себя, что эти сны приходят не просто так и он во что бы то ни стало, доберётся до истины сам.
Подойдя к окну, он взглянул на свой настоящий город. Он разительно отличался от того, что являлся ему по ночам. Свет в однотонных тёмных домах, придавал не больше чем чувство неразделимой тоски. Тени неизвестных, скользящих взад-вперёд по длинным улицам, были похожи на муравьёв. Впрочем, весь этот город и был огромным муравейником, кишащим бесконечным множеством безликих насекомых, день ото дня занимающихся одними и теми же делами, каждый раз запуская колесо времени в одном направлении.
А там?
Там были длинные дома. Маленькие сменялись высокими, и казалось, что это одна большая семья, где каждый опирается друг об друга. В небольших окнах стояли цветы, кто-то, высунувшись с маленькой леечкой, поливал розовые тюльпаны, а кто-то пил кофе, устроившись на деревянном кресле. Мощёная дорога вела в неизвестность и это не столько пугало, сколько казалось вполне естественным для такого места. На улицах было не так много людей, но их лица почему-то запоминались. Это был не муравейник. Это был настоящий Изумрудный город из старой сказки.
Он открыл глаза. Призраки снов растворились, и он опять увидел тёмное небо и свет огней не менее тёмного города. Он никогда не любил большие города. Отойдя от окна, он улёгся на кровать. Если все его сны предвещают, что он потихоньку сходит с ума, он был безмерно рад этому факту. И если в первые дни он напрягался по этому поводу, потом боялся, то сейчас этот страх сменило другое чувство – желание вернуться туда обратно. И единственное, чего ему там не хватало – это её. Той самой, что вошла в его жизнь, по случайному стечению обстоятельств именно в тот момент, когда он начал видеть эти сны. Но по случайному ли?
Длинная мостовая. Дома. Садящееся за горизонт солнце. Зазывающий запах из трактира. Улыбающиеся прохожие. Он снова был здесь. Он вновь вернулся.
Он каждый раз оказывался ровно посередине мостовой. Место встречи явно изменить было нельзя. Рядом прошёл обоз с огромными тюками, забитыми неизвестными продуктами. Он чувствовал себя здесь как будто дома, и это странное чувство родни со всем, что его окружало, заставляло быстрее биться сердце. Именно поэтому он отошёл к краю мостовой и облокотился о каменное ограждение. Всё снова было на своих местах.
Шаг за шагом он уходил всё дальше вглубь города. Нет, это было явно не наваждение и не мираж. Из домов на него смотрели десятки разных лиц. В открытых лавочках на первых этажах люди готовились к закрытию, прощаясь с последними покупателями. Забавно, что каждый раз он видел всю эту суматоху, но ни разу не был в городе ночью или ранним утром, ровно как он никогда не видел этот город зимой или поздней осенью. А было бы интересно посмотреть на снег, прикрывающий красную черепицу крыш или на поздние осенние листья на огромных камнях дороги.
Его отвлёк знакомый голос, который вырвал из путаницы мыслей. Это был продавец цветов, собирающий последние выставленные цветы в небольшую телегу.
-Вы как всегда один?
-Да.
-Надеюсь, когда-нибудь это поменяется, - улыбаясь, ответил продавец.
-Не думаю, что у вас так мало клиентов.
-Не поймите меня неправильно, но я как человек, который год от года стоит здесь и продаёт цветы могу точно сказать вам, что это решительно неправильно, что такой как вы, гуляет тут один.
-Я гость.
-Этот статус для меня не имеет никакого значения. Вот увидите, мы с вами ещё вспомним этот разговор и вместе посмеёмся, пока ваша спутница будет наслаждаться ароматом цветов, - сказав это, он спешно завернул последние лилии и, улыбнувшись, толкнул тележку вперёд навстречу уходящему солнцу.
А он пошёл дальше. За ближайшим углом подал мячик играющим детям, чем вызвал радость у сидящей на лавочке молодой мамы. Или старшей сестры? Это было неважно. Он никак не мог выкинуть из головы мысль о том, что ему напророчил продавец. А ведь приглашение в сны, казалось не такой уж и глупой идеей. Ей бы здесь точно понравилось…
Тем временем ноги сами вывели его на знакомую площадь. Большая ратуша с круглыми часами, которые показывали ровно восемь часов вечера. Всё как всегда – строго по распорядку, как и должно быть. Он остановился, чтобы ещё раз окинуть взглядом красоту этого города, которая нашла своё отражение в этой площади с её ратушей, трактиром, соседними маленькими домами с небольшими трубами, откуда валил лёгкий дымок. Закрывались последние сувенирные лавки, люди устраивались поудобнее около фонтана. Обнимались пары, шутили друзья, как-то по-доброму смотрели на всё это пожилые. Он вобрал в себя воздух и даже закрыл глаза. Но тут же открыл их, боясь, что всё это исчезнет. Но всё осталось на местах.
Деревянные двери кафе открылись, и он вошёл в просторное помещение, с длинной барной стойкой и рядом деревянных столов и стульев около широких окон. Сегодня, на удивление, было людно. Шум доносился из каждого угла. Стучали чашки, тарелки, в воздухе витал запах только что сваренного кофе, выпечки и корицы. Такой запах был только здесь и нигде больше. От всего этого приятно кружилась голова, и хотелось лишь сесть и просто смотреть на всё происходящее.
-Простите, я могу вам помочь? А, это снова вы! – его отвлекла приятная молодая девушка с распущенными каштановыми волосами, доходящими до шеи. Большие зеленые глаза, приятная улыбка, манящий аромат духов. Хозяйка этого заведения вновь напоминала ему кого-то из давних подруг, но омут памяти всегда подводил его. Впрочем, эта таинственная неизвестность лишь придавала некий шарм.
-А вы снова прекрасны, как никогда. Найдётся свободное местечко? Гляжу, сегодня людно. Какой-то праздник в городе?
-Не смущайте меня, - она посмотрела по сторонам. – Сегодня пятница, сами понимаете. Обычно с местами проблем нет.
-Я помню.
-Пойдемте, поищем? По-моему, было одно, - они пошли мимо длинных рядов. Люди сидели семьями, все стулья были заняты, в некоторых местах видно было, что стул подставляли к столу. Тот в свою очередь ломился от всевозможных яств. Пятница. Почти, как дома.
-Вот. Вы же не будете против соседства? Если против, придётся подождать, - у самого дальнего окна был небольшой квадратный столик и всего два стула. За одним из них сидел некто в большой чёрной шляпе, скрывающей лицо и не менее тёмном балахоне. На столе лежала горячая выпечка на маленькой тарелочке и стояла пустая чашка, которую незнакомец внимательно изучал, словно надеясь наполнить её заново. Соседство? Это уже было интересно.
-Конечно, нет.
-Садитесь. Я принесу вам меню. Вам подлить? – незнакомец кивнул головой и подал пустую чашку девушке. Та улыбнулась и пошла обратно к своему рабочему месту.
Устроившись поудобнее, он посмотрел на незнакомца. Из такого положения были видны очертания его нижней части лица. Длинные поля шляпы по-прежнему скрывали глаза незнакомца. Посередине шляпы отчётливо была видна большая буква «G».
-Вы позволите? Ничего? Просто мест нет…
-Я не могу отказать такому важному гостю в наших краях. Вы верите в гадания?
-Простите?
-Ну, кто-то говорит, что по кофейной гуще можно сказать, что будет в ближайшем будущем. С иронией отношусь к вещам подобного рода, потому и решил проверить. Видите ли, я всегда проверяю всё то, к чему отношусь с иронией. Угадайте, что я там увидел?
-Неужели меня? – он немножко напрягся.
-Простой осадок, - было видно, как уголки рта разошлись и показались белоснежные зубы. – Я же говорю, что ко всему подхожу с иронией. Иначе, видите ли, сложно жить. Ну, вы-то меня понимаете как никто другой, я думаю.
-Что вы имеете в виду?
-Знаете, людям вашей профессии сложно жить без иронии. Каждый день, скрываясь под гримом, можно легко потерять своё истинное лицо, а с учётом того, что маски надеваются не всегда только улыбчивых принцев, то ирония становится главным помощником.
-Что вы сказали?
-Ваш кофе. Ваше меню, - наступившую паузу разбавила подошедшая хозяйка заведения. –Выбирайте, я скоро вернусь. Незнакомец вновь кивнул и отпил горячий напиток.
-Я лишь хочу подчеркнуть, что будь моя воля, я бы на каждое здание театра в обязательном порядке вешал улыбчивую маску. Так было бы проще. Актёрам, в первую очередь.
-Откуда вы знаете?
-Давайте так, я отвечу на один из ваших вопросов, а потом задам свой. Но перед этим закажите лучше кофе под номером тринадцать. Вам так никто и не помог сделать правильный выбор, а я помогу. Всегда, будучи в новых городах выбирайте то, что никогда не пробовали. Главное заблуждение – выбирать то же, что и везде и тешить себя потом иллюзорностью того, что это самое было точно не таким же, что и там, откуда вы пришли. Глупости. Пробовать новое, избавляться от того, что было опробовано на вкус – это благородная цель. Авось понравится больше чем обычный кофе со взбитыми сливками.
Незнакомец читал его, словно раскрытую книгу. То, что поначалу вызвало чувство страха, сейчас сменилось истинным любопытством – что же он скажет такого дальше? Повинуясь ему, он ткнул пальцем на тринадцатый номер в меню как раз в тот момент, когда хозяйка кафе подошла к их столику. Улыбнувшись, она будто кивнула его соседу и удалилась. Выходит, что его не знает только он один?
-У вас вид странника, который давно покинул дом. Вам не нравится там?
-Отнюдь.
-Не думаю, что ваше внутреннее «я» сейчас бы с вами согласилось. Вам нравится здесь больше, верно?
-Скорее да, чем нет.
-Вот видите, значит вы устали от того мира, откуда приходите.
-Вы до сих пор не сказали, как…
-Запустите кошку в чужой дом и последите за её реакцией. Это легко понять. Вот что, у меня есть к вам предложение. Я готов вам предложить нечто, что явно вас заинтересует. Я почти уверен в том, что вы сразу же не сможете ответить, потому лучше нам будет повторить нашу встречу. Тем не менее – вопрос сразу в лоб, если позволите. Вы хотели бы здесь остаться?
-Я никуда не ухожу.
-Вы всегда уходите, просыпаясь по ту сторону нашего зеркального мира. Я же могу предложить вам остаться в этом городе. Без опаски, что вы утром проснётесь где-нибудь в другом месте.
-Остаться жить тут?
-Если вам угодно, - незнакомец вновь озарился улыбкой.
-Что взамен? – непривыкший к тому, что всё проходит гладко, он решился задать этот вопрос.
-Ничего. Просто желание остаться здесь, а не в другом сером мире, с тёмными улицами, холодными стенами, людьми, занятыми своими мыслями… Здесь проще. Здесь лучше. Подумайте сами. Мы ещё повторим этот разговор, - незнакомец поправил шляпу, надвинув её ещё больше на нос, и встал из-за стола.
-Подождите. Мы точно встретимся?
-Уж на чьём, а на твоём месте, Гарольд, я бы не сомневался.
-Гарольд? Но… откуда вы знаете?
Незнакомец бросил монеты на стол и удалился в сторону выхода. Дверь закрылась, и он остался в гордом одиночестве. Остаться в городе? Он отпил горячего напитка, от которого исходил аромат чего-то незнакомого. Стены начали сужаться, лица окружающих сливаться воедино, пока все не смешалось в один цвет. Он попытался открыть рот, но катастрофически не хватало воздуха. Мир сужался, словно поглощаясь в одну большую чёрную дыру. Он закрыл глаза, страшно боясь, что всё закончится здесь и сейчас, но открыв их, он увидел перед собой лишь светлое белое полотно потолка. Вновь вернулся обратно. Но домой ли?
...
-То есть ты, словно живёшь во сне?
Засвистел чайник. Зашумели открывающиеся дверцы шкафчиков, и раздался звон фарфора. Чай был на подходе. То, что необходимо после рабочего дня. Что не говори, а она уже знала его также хорошо, как и он её.
Тогда на репетиции ему казалось, что всё сможет поменяться. Мир одиночки слишком долго держал его в своих объятиях. У него были до этого друзья, подруги, но такие отношения, которые начали развиваться между ними двумя с того дня… такого точно не было в его жизни вообще. Они не встречались, вернее не афишировали свои отношения направо и налево. Им обоим было комфортно в том положении, в котором они оба были по отношению друг к другу. Это были отношения, которые особняком стояли рядом с отношениями их окружения. Установленные кем-то порядки, что всё должно быть всегда просто между мужчинами и женщинами, не работали на них. Они не встречались, но были ближе, чем просто друзья. Они не воссоединялись в физическом плане, но в духовном были не разлей вода. Всё развивалось довольно быстро. Тогда, только познакомившись с ней, он уже на следующий день знакомства чувствовал, словно знает её приличное количество лет.
А может она была некоей его копией? И сплачивало их взаимное одиночество по отношению к миру, некое разочарование в том, что было установлено глупыми порядками и решимость доказать, что отношения бывают абсолютно разными и не стоит всех стричь под одну гребёнку?
-Ты мне не веришь, понимаю. Я сам не могу в это поверить все эти недели, пока это происходит со мной.
-И там ты можешь… контролировать себя?
-Полностью, будто я и не засыпал вовсе. Это не тот сон, к которому мы привыкли, понимаешь? Это что-то необъяснимое. Словно я каждую ночь попадаю в другой мир, живущий по своим законам, в котором нет ничего фантастического или ненормального. Всё, как у нас, только намного лучше. Приветливые люди, дома из кирпича, дети, радость, уютное кафе, интересные соседи. Тот мир, он… словно идеальное воспроизведение того, что хотелось бы видеть каждому…здесь.
-Или только тебе, - заметила она, ставя перед ним чашку горячего чая, от которого пахло душистыми травами. Устроившись рядом и поджав под себя ноги, она внимательно посмотрела на него, не спуская глаз. – Ты сам-то проверял, ты остаёшься на кровати во время сна?
-Издеваешься? – как-то устало вздохнул он.
-Немного.
-Поверь, это не выдумка. И да, думаю, что тебе бы там тоже понравилось, зря ты так.
-И ты до сих пор не понимаешь, что это и почему происходит именно с тобой? Я правильно понимаю?
-Именно. Это то, чем я занимаю свой досуг. Работа хотя бы отвлекает. В театре вообще нет времени сейчас. Сплошные репетиции, каждый день готовимся к выступлению. Драму ставят, кстати, выступать будем в масках, представляешь? Но вот стоит мне остаться с самим собой… Не пойми меня неправильно, но мысли все об одном. Наверное, такое происходит, у людей, с которыми произошло что-то необычное и они это необычное теперь ждут с нетерпением каждый день. Только вот я отличаюсь от таких людей тем, что я уже, кажется, привык к тому, что это обязательно произойдёт.
-Это ты вовремя зашёл ко мне. Она взяла его нетронутую чашку, вернулась на кухню и вылила чай в раковину. Немного покопавшись в небольшой кладовке под окном, она достала слегка пыльную бутылку вина и прихватила два стакана. Нет, она точно понимала его, как никто другой.
-Думаешь?
-Уверена. Ты так долго не рассказывал об этом.
-Если честно, я до сих пор мало кому об этом рассказывал от начала и до конца. Чаще всего мне советуют обратиться там, где мне помогут. Знаешь, люди такие, в халатах, любят иголки и спирт. И это не наркоманы.
-Врачи тут точно бессильны. Если тебе намекают, что ты постепенно сходишь с ума, то так на тебе уже можно было бы давно ставить крест. Я верю тебе, что всё это необъяснимо, а уж тем более без ста грамм. Однако, к чёрту, плюнем на твои сны и просто выпьем за встречу!
-Я до сих пор поражаюсь, как судьба умудрилась свести нас.
-Видать, твоя судьба любит театр и молодых барышень, так же как и ты, - она улыбнулась и чокнулась стаканом. Мутная бордовая жидкость слегка коснулась краёв и вернулась обратно. Вечер только начинался, а он уже понимал, что пришёл точно по адресу. К ней нужно было идти сразу, не раздумывая. Она бы поняла его как никто другой. Прошло не так много времени с того момента, как они познакомились, но если и есть понятие «ворвавшиеся в жизнь», то она полностью относилась к таким индивидам. Алкоголь приятно пошёл по телу.
Он никогда не был уверен в девушках. В течение жизни много раз приходилось разочаровываться в людях, и больший процент горечи выпадал именно на них. Сейчас всё это можно было списать на юношеский максимализм, ибо прошло приличное количество времени, но нет ничего, что не отпечатывалось бы внутри человека. Так и ранние разочарования долгое время не давали ему возможности доверять представительницам прекрасного пола. Знакомые советовали меньше думать об этом, но он не мог… до неё.
-Тебе никогда не казалось это странным? – вторая пустая бутылка отправилась под стол.
-Что именно? – он перевёл взгляд с пустой бутылки на неё.
-Гарольд, такого не бывает.
-Не бывает?
-Не бывает такого, чтобы мы с тобой просто общались и не вызывали друг у друга симпатии, - она как-то странно изучала содержимое своего бокала. Под лёгкими вращательными движениями, в стакане волны бились о край стеклянной глади, возвращаясь обратно.
-Я не говорил, что ты мне не нравишься!
-Тише. Ты понимаешь, о чём я говорю. В нашем обществе, всё проще, чем все эти одухотворенные идеалы любви без чего-либо. Разве у тебя никогда не возникало мыслей…
-Что было бы, если бы мы встречались?
-Именно! Ты отличный парень, Гарольд. Не верю, чтобы у тебя не было влечения к девушкам.
-Ты знаешь, что это не правда.
-Тогда почему мы до сих пор ведём себя, как брат и сестра? – она поставила стакан и подобралась ближе к нему. Её пальцы скользнули по его руке и достигли ушей. Он чувствовал её тепло как никогда ранее. Он немного боялся этого тепла, ведь оно приближалось к нему всё ближе и ближе. А он даже и не пытался сопротивляться.
-Но так и есть, - попытался выдавить из себя он, но это вышло, действительно, слабо.
-Мы оба знаем, что это глупости и чего мы точно хотим. Всё это время. Я долго присматривалась к тебе, пыталась понять. Тебе, как и мне, не хватает близкого человека. Я думала, что нам будет комфортно и так, но судя по твоим снам… тебе нужен кто-то ещё более близкий, чтобы уйти из этого состояния. Вся проблема не в мистике, а в этом, - она постучала указательным пальцем по его левой стороне груди. – Тут пусто. Потому и в снах тебе снится другой город, как Эдем снится грешнику, запутавшемуся в сетях собственных пороков. Тебе нужно спасение, Гарольд, и вот оно, прямо у тебя под носом. Мне хочется тебе помочь.
Он не знал, что происходит. Мозг соображал слабее, всё происходило словно в ранних кинолентах немого кино. Пульс участился, он видел её прекрасные глаза и длинные пряди чёрных волос. Та грань, которая ещё несколько часов назад ставила нужный барьер, сейчас разрушилась и какая-то часть его подсознания выплёскивала наружу все те мысли, которые, действительно, редко, но возникали у него в голове. Она была одна, он был один. Две судьбы, идеально вписанные и гармонично дополняющие и просто друзья. Они пытались что-то доказать этому миру, но это был явно не тот случай. Границы сужались. Ему казалось, что после этого всё будет совершенно по-другому и странные сны о городе исчезнут. А даже если она и не спасёт его от них, она сделает куда большее. Она сначала подарила ему надежду, потом вселила уверенность, а сейчас выводила всё на совершенно другой уровень. Он посильнее прижал её к себе…
-Теперь я знаю, чего я боюсь больше всего.
-Чего же?
-Потерять всё это. Говорят, что в каждом есть что-то, что измеряется терпением. Обратная сторона, так что ли. Короче говоря, что-то, что не хотелось бы выпускать наружу. Я не восхищаюсь этим миром, веришь? Я не предан ему. Особенно после этих снов, я вижу границу. Но меня не так просто выбить из колеи. Правда, теперь думаю, что единственное, что меня может изменить, это потеря тебя.
-Это мило, Гарольд!
Они замолчали. Но ненадолго.
-А знаешь, что самое смешное? В том сне один продавец цветов говорил о том, что будет ждать меня уже не одного, а в компании, - сказал он, обнимая её за плечи.
-Это расценивать, как намёк? – зевая, спросила она.
-Это приглашение. Знаешь, если бы была такая возможность, я бы показал тебе это дивное место. Мне будет хорошо с тобой и здесь, но я хотел бы поделиться с тобой тем, что вижу.
-Это было бы занятно. Мне и самой интересно, что сносит тебе потихоньку крышу.
Он откинулся на подушке. Девушка моментально уснула, прижавшись к нему. Он не убирал руку. До сих пор он не был в состоянии поверить, что всё это происходило здесь и сейчас, словно сквозь открытые окна в квартиру влетел ураган, не задевший мебель, но перевернувший всё внутри него. До этого дня он не мог подумать об этом. Как часто он заходил к ней, как часто засиживался допоздна. Что это? Бомба замедленного действия, которой было суждено сработать? Если честно, ему было всё равно. Уже всё равно.
Он закрыл глаза.
Когда перед взором открылся знакомый пейзаж дальних городов, он печально вздохнул. Заходящее солнце последними лучами ослепило его, и он отвёл взгляд. И тут он увидел её. Она тоже была здесь. Такая же, какой он видел её всего несколько мгновений на назад, засыпающей рядом с ним. Блуждающий ошарашенный взгляд не мог скрыть всю полноту эмоций, которые переполняли его. Волшебство продолжалось?
Он молча взял её за руку и повёл за собой. До этого дня он ещё сомневался в том, что это чудо, которое каким-то непостижимым образом умудрилось материализоваться, пускай и в другом состоянии. Он приходил сюда во снах, но уже не считал всё происходящее банальным созданием уставшего за день сознания. Это был город, а вернее целый мир – уголок его собственного Эдема. Никогда особо не веря в Бога, он при этом верил во что-то. И если даже это не созданный одним из богов мир, то это явно что-то созданное кем-то могущественным и в то же время, имеющим веру в прекрасное. Да и, может быть, у каждого должен быть свой собственный персональный рай, раз в течение жизни приходится проходить все трудности жизни. И при этом для этого вовсе не обязательно умирать?
Она шла рядом, не отпуская руки. Казалось, что ей интересна каждая деталь этого удивительного города, лишь внешне схожего с городами их реальности, но хранящий в себе куда больше секретов, тайн и мистической притягательности. Идея с приглашением в собственный уголочек счастья казался не более чем красивыми словами, поддержанием создавшейся обстановки, но вышло так, что все его тайные желания и мысли материализовались в этот вечер и… кажется это был предпоследний кусочек паззла. Тот вопрос, который ему задал незнакомец в шляпе. Он обещал подумать над ним. Попав сюда, в первые дни, он не мог понять, что таит в себе это место. Потом он начал изучать этот город, как случайный турист, севший на случайный поезд, увезший его на неизвестную доселе станцию в чужой стране. Со временем, в этом мире он всё чаще появлялся уже не как гость, а как будто блудный сын, наконец-то вернувшийся домой, в знакомые и более приятные края. Сейчас, когда она была рядом, он был готов сделать последний шаг. Вместе с ней. Он был готов принять этот мир полностью.
-Я вижу, ты потрясена? Признаюсь, в первый раз я сам не мог подобрать слов, чтобы выразить всё, что было внутри. Да и к тому же я был один…
Оставались позади закрывающиеся лавочки и высокие фасады домов. В ноздри ударил знакомый запах – где-то вовсю топили. Камень за камнем они уходили по мощёной дороге всё дальше – в самое сердце города. Он знал, куда ведёт его. В реальной жизни ему не хватало времени, чтобы сводить её в по-настоящему уникальное место. На дорогие рестораны, отдающие пафосом и надменными взглядами отдыхающих там, не было средств, а все остальные варианты казались ему банальными и не стоящими её. Они встречались в кафе, ужинали в забегаловках, но в тайне он желал сводить её туда, где всё было бы по-другому, и судьба вложила ему удачу в руки.
-Я же говорил! Пускай, мне как человеку в возрасте и положено ошибаться, но у меня есть в кармане всегда козырь – это опыт. А молодые так редко прислушиваются к нему, - Гарольд остановился, узнав этот голос. Он принадлежал владельцу небольшой цветочной палатки, которая по обыкновению уже была сложена и убрана в телегу.
-Вы были правы.
-Ещё бы. Я же говорил, что мы ещё посмеёмся над вашим одиноким пребыванием тут. Кстати, - он достал откуда-то бумажный свёрток и аккуратно развернул его. Внутри был собран красивый букет. Он никогда не видел таких цветков. Маленькие розовые лепестки, словно свёрнутые трубочкой. Старик протянул букет спутнице Гарольда и улыбнулся. – Теперь всё в полном порядке. Я же говорил, что пока мы с вами будем вспоминать нашу прошлую встречу, дама насладиться ароматом цветов. Как знал, что именно сегодня они потребуются, потому и сходил за ними. Считайте специальный заказ.
-Но, - Гарольд виновато похлопал по карманам, которые оказались пусты, - нам нечем расплатиться.
-Перестаньте. Улыбка на лице вашей дамы лучшая расплата за этот, по сути, недорогой подарок. Помните, что её улыбка стоит куда дороже. А с вами мы ещё сочтёмся.
Гарольд пожал старую морщинистую руку. От неё веяло холодом, но это ничуть его не смутило. На цветах ещё можно было разглядеть маленькие капельки росы, словно они были сорваны каких-то пару минут назад. Ещё раз отблагодарив продавца, он посмотрел на свою спутницу и не мог оторвать глаз. Такой счастливой, он никогда её не видел.
Счастье переполняло его всего, заставляя выделять эндорфины с удвоенной силой. Знакомая официантка, полупустое кафе, она… Словно мир за короткий промежуток времени умудрился перевернуться на триста шестьдесят градусов. Мало того, что они оказались здесь, так ещё и всё вокруг, словно способствовало поддержанию общего настроя. И даже в её молчании он читал безмолвную благодарность и счастье, о котором, наверное, и не стоило говорить вслух. Всё было правильно, так как надо. И в такую минуту, он окончательно понял, что готов обменять всё, что угодно, лишь бы остаться здесь с ней. Всё то, что было скрыто, что медленно зарождалось в нём с момента их первой встречи, наконец, достигло своего апогея. Невысказанные чувства, самообман... да, они пытались доказать что-то тому миру, но в зазеркалье, в новом мире – здесь всё обстояло иначе. И он понимал, почему незнакомец дал ему тогда время подумать. Открытый последней ночью с ней портал в этот дивный мир был лишь началом чего-то большего.
-Выбрали что-нибудь?
-Тринадцатый пункт. Не успел его распробовать тогда.
-Вижу, вы не один сегодня.
-Ей тоже самое. Один мой недавний знакомый говорил, что всегда нужно дегустировать что-то новое, попав в незнакомое место. Тринадцатый пункт самое оно.
Официантка улыбнулась и растворилась в полумраке заведения. Они снова остались вдвоём. Куда-то на задний план отошёл весь бытовой шум. Он смотрел ей прямо в глаза. Весь мир, который был там, в реальности… теперь он боялся вернуться в него. Страх, что в какой-то момент этот мир по крупицам вновь сузится и исчезнет в чёрной дыре, после чего он проснётся, был единственным, что настораживало его. В жизни у каждого человека есть момент, который хочется взять и не отпускать. Этот миг с чем только не сравнивали – с птицей счастья, с тем, что можно выловить удочкой, а его счастье было куда большим по масштабам. И если потерять птицу счастью было обидно, то лишиться целого мира было куда страшнее.
Официантка поставила перед ними белоснежные чашки с горячим напитком. Это неуловимое чувство дежа вю. Он решил подождать, и предложил ей отпить первой. Её губы коснулись края. Она ещё несколько секунд не отпускала кружку ото рта, но он снова всё понял по её глазам. И тут незнакомец не прогадал…
-Тебе нравится здесь?
Она кивнула. А потом неожиданно встала и приблизилась к нему. Она снова потянула его к себе. Он почувствовал привкус напитка, оставшийся у неё на губах. История повторялась. Он обнял её за талию. А потом ему показалось, словно они проваливаются в небытие. Мир вокруг снова изменялся. Знакомая чёрная дыра поглощала всё вокруг. Съеживались тарелки, квадратной плиткой исчезали стены, но для него это были сами сладкие минуты. И даже проснувшись там, он не забудет всего того, что было. Он запомнит её взгляд, её губы, этот странный напиток под номером тринадцать. А значит ли это, что какая-то частичка счастья переносит и в серую, безумную и беззубую реальность, привнося хоть какую-то палитру красок? Он не успел подумать об этом. Он открыл глаза.
Остывший кофе, холодная вода из-под крана, пустые комнаты. Она куда-то ушла, оставив лишь ключи на столе. А ему очень хотелось сесть с ней рядом, поговорить обо всём произошедшем, понять, как она относится ко всему, да и было ли это всё взаправду? Быть может, она просто была вписана в этот идеальный мир лишь на ночь. Но ему хотелось верить в то, что начавшиеся вчера вечером чудеса плавно перекочевали в ночь, и они всё это видели вместе.
Он вышел из дома на пустынные улицы города. Того, в котором он родился, в котором жил всё это время. Туман бледной пеленой охватывал всё вокруг, то выплёвывая на дорогу машины, то заглатывая их обратно. В этой же призрачной материи ютились и люди, проходившие мимо, даже не придававшие внимание всему, что их окружало. В такую погоду как сегодня этот город из реальности показывал себя с той стороны, с которой он уже давно закрепился образом в голове у Гарольда. Мрачный, без единого намёка на что-то, что могло бы отвлечь от всей этой тусклости. Не было того буйства красок, словно они в какой-то момент закончились у главного художника, а вместе с последними красками ушла в небытие и его вера в то, что тут возможна иная жизнь.
И люди, такие же люди, как и он сам – они словно были безмолвными тенями в городе-призраке. Их ничего не волновало, а повторяющийся каждый день спектакль с однообразным подбором актёров на одни и те же роли было их единственным увлечением. И так было уже довольно долгий промежуток времени. Когда-то ему казалось, что жизнь, полная приключений и постоянного достижения высот, год от года будет лишь красочнее, но по факту. Что-то уже давно начало меняться в самом обществе, будто песочные часы времени разбили и каждый унёс к себе домой песчинку той самой непрерывности, чтобы жить так, как сейчас. Менялись люди, менялось общество, менялся мир, и он уже не находил себе места тут.
Будь у него возможность, он бы спал каждый день, лишь бы заменить этот мир на тот из снов.
Светофоры, бесконечная череда то загорающихся ярким светом, то гаснущих огней в окнах. Ничего уже не привлекало его. Словно в одночасье этот город открыл свою изнанку и показал всё то, что так долго скрывал под стразами ярких огней и бесконечного движения. Жалко, что он, возможно, был одним из немногих, кто мог её разглядеть. Ослепшие от искусно созданной иллюзии, бегущие без поводыря к миражу, люди попросту не хотели хоть раз, но оглянуться вокруг. Этот мир уже давно был сдан без боя, он не показывал зубов и в конечном счёте потихоньку скатывался к своему истинному серому лицу, наполненному живой субстанцией, живущей по заданному сценарию. Он был счастлив, что ему начали сниться эти сны. Страшно и подумать, какой теперь была бы его жизнь. Такой же, как и у всех?
Но теперь у него была она. Та, ради которой хотелось верить, что он не один из блеклой толпы. Та, ради которой хотелось продолжать жить подобно масону, отстраняясь от массовки, но с единственным счастьем рядом. Он долгое время не верил в то, что всё так может сложиться, но теперь это придавало ему сил. И он готов был находиться здесь.
Он вобрал в себя воздух прохладного утра. Под ногами вместо мощёной мостовой был твёрдый холодный асфальт, вместо витающего в воздухе запаха печи или свежесваренного кофе что-то противное и заставляющее чихать, вместо приветливых людей безликая масса, плавно перетекающая по своим делам из пункта «а» в пункт «б». Никакого заходящего солнца с его лучами, никакой черепицы кирпичных домов, словно собранных из конструктора, никакого намёка на что-то прекрасное. Он никогда не был пессимистом, но так получалось, что взглянув правде в глаза, оценив всё и сравнив, уже трудно было найти в этом мире что-то, что могло бы зацепить. Он спрятал глаза под капюшон, натянув его как можно больше на лицо, убрал замерзающие руки в карманы и так и продолжил путь, глядя лишь себе под ноги.
Прошёл месяц. Иногда, говоря о времени, а в особенности указывая на то, какое конкретно количество времени прошло, люди сами того не ведая показывают, как им был важен ушедший этап. Так и для него, за последний месяц произошло одновременно и слишком много, и слишком мало, чтобы не повторять эту фразу битый день, пытаясь понять, в чём же дело. Он не любил считать время. Сколько прошло, сколько ждёт впереди. С этим, как ему казалось, он покончил уже давно, ибо тот факт, что он считает недели, сутки, часы, говорил о том, что что-то было явно не в порядке. Впрочем, именно так, наверное, всё и обстояло.
Он сидел на любимом кресле, словно замороженный. Не переводя взгляда, он смотрел куда-то вперёд, словно пытаясь увидеть что-то сокрытое от его взора, но стена оставалась стеной. Ему казалось, что со временем не придавать значение каким-то глупым деталям, словно параноик видя в каждом действии какой-то подводный камень, будет проще. Взросление помогает, убирая лишний сор из головы, а вместе с тем привнося какую-то дольку цинизма и эгоизма, но он ошибался. Он забыл, что многое зависит и от человека, и что в конкретно его случае, те самые пресловутые подводные камни, могли напомнить о себе, стоило только потерять ситуацию из контроля. Он чувствовал, что что-то происходит. Перемены, и притом далеко не те, на которые он уповал надежды.
Первые нескольких дней после той ночи, когда они были с ней вместе, и чьей кульминацией была их совместная прогулка по его городу из снов, всё было идеально. Даже идеальнее, чем он мог себе представить. Но в последнее время, он стал замечать, будто она отдаляется от него. Занятый рабочий график, не менее занятые выходные. Она не отказывала ему во встречах, но никогда не приходила на них, находя в последний момент причины. Он понимал, что ей понадобится время, что эти метаморфозы в их отношениях должны пройти некий период адаптации, но слишком многое в её поведении заставляло его проводить время так же как и сегодня. Каждый раз он принимал её отказы, словно понимая, что в жизни может быть тысячи объективных причин, даже и не связанных с тем, что творилось между ними, но эта стена непонимания, с каждым днём прибавляла к себе по кирпичику.
Он находил спасение лишь во снах, где он не задавался вопросами о происходящем в реальности. Но в какой-то момент исчезли и они, оставив его на распутье, где нет обозначений, куда ведёт одна из дорог.
Когда он впервые проснулся в кровати, не помня ничего, что было с ним ночью, он долго пытался найти этому объяснение. Но когда он перестал видеть город из снов день ото дня, он искренне начал бояться. Словно кто-то отобрал у него любимую игрушку и право резвиться без забот в огромной песочнице с собственными песочными замками, дорогами, людьми. Всё растворилось, оставив после себя лишь воспоминания, которые то ли под давлением нервов, то ли под действием снотворного и других таблеток, также стирались и уходили из памяти. Он перестал нормально есть, перестал нормально работать. Усталость и хандра валили его с ног, и каждую ночь он надеялся на чудо, но ничего не происходило.
А дальше дело было за малым. Человеку, который медленно терял связь с реальностью, оборвали связь ещё и с идеальным миром, созданным кем-то во спасение, и он стал лёгкой добычей депрессии. Она нарастала с каждым днём. Дни текли монотонно и повторялись как плёнка негатива. Он вновь пристрастила к спиртному, который вместе с таблетками окончательно подорвал его здоровье. И теперь каждый вечер, борясь с ознобом и головной болью, он ничего не мог делать, кроме как в безмолвии искать ответ на главный вопрос – где конкретно он согрешил, чтобы у него отняли всё то, к чему он только начал привыкать?
Вылив остатки виски в стакан, он набрал знакомый номер, но долгие гудки на той стороне в который раз заставили его положить трубку и вернуться в царство тишины. Сны стали частью его жизни, она была частью его жизни. Но кто-то словно марионеточник, закончив свои выступления, забросил куклу в дальний угол, оставив на съедение времени, собственным мыслям и тискам вопросов, на которые не было ответов.
Но так больше не могло продолжаться. В тот роковой момент, когда он пытался разобраться с тем, что происходило в его жизни, он пошёл к ней. И пускай, даже если и сны были не каким-то другим миром, а просто долгим порождением его ума, он обязан был сохранить единственное, что ещё поддерживало связь с этой реальностью. Он долго собирался с силами, долго откладывал разговор, но сегодня он должен свидеться с ней. Встретиться, чтобы найти ответ хотя бы на один из вопросов, а также, чтобы начать строить тот самый город, но в уменьшенных масштабах здесь и сейчас, если перед ним закрыли ворота того места, что он считал эдемом.
Накинув пальто с капюшоном, он вышел из дома.
На улице бушевал ветер и мокрый снег, ознаменовывающий приход зимы. Осень, которую он любил больше других времен года, делала свой последний предсмертный вздох. Ветер завывал реквием по уходящему на долгую пору теплу, а маленькие белые пушинки пеленой закрывали чёрную землю, ветки деревьев, дома, дороги. Они же пытались укрыть под собой и маленькие блуждающие туда-сюда тени, но люди постоянно отряхивались и скрывались под спасительными крышами, куда снег попасть не мог. Земля умирала, а люди уже не обращали на это никакого внимания. Первому снегу радовались лишь дети, да и тех загоняли домой взрослые, под предлогом защиты от простуды и болезней.
Кутаясь в пальто, он ускорял темп, тщетно пытаясь согреться. Глупец, зря не посмотрел на градусник и за окно. Ещё недавнее тепло ушло. На улице подморозило.
Он постучал в дверь.
-Гарольд? - она открыла её и вышла, попутно закрыв за собой. Вид у неё был более чем удивлённый, словно она была готова увидеть перед собой кого угодно, но не его.
-Не ждёшь совсем?
-Ты не предупреждал. Рано как-то для визитов.
-Я не предупреждал? – голос начинал срываться. Добавились какие-то грубые нотки. Он почувствовал, как бьётся сердце и вместе с тем, что-то заставляет злиться. – Все эти дни я звонил тебе, писал тебе, но ничего. Решил дойти сам.
-В смысле? У каждого есть свои дела…
-Ты могла уделить мне хотя бы час в своём занятом графике. Я не поверю, что у тебя его не было, - он перевёл дыхание. – Прости, я просто…
-Ты пьян? Гарольд, иди домой. Обещаю, мы поговорим. Тебе нужно успокоиться.
-Успокоиться? Я не могу успокоиться, когда я вижу, что что-то идёт не так, и ТЫ это прекрасно понимаешь сама. ТЫ знаешь меня! Нам нужно поговорить здесь и сейчас, – казавшееся спокойствие вновь покинуло его. Будто чей-то другой внутренний голос сейчас вырывался наружу. Он уже давно не говорил так громко, с какой-то агрессией в голосе. Он и не знал, что так на него мог действовать алкоголь. Обычно, до такого не доходило.
-Гарольд, сейчас, действительно, не лучшее время. Утро раннее. Соседей разбудишь!
-Тогда давай поговорим об этом дома или ты не пригласишь меня внутрь?
-Сегодня точно не лучший день. Я только встала, я не ждала гостей.
-Раньше тебя это не останавливало! Не рушь мой мир, прошу!
-В чём дело? Кто наш гость, что будит милых дам в такое время, отвлекая от личной жизни? – дверь открылась, и на пороге появился молодой парень. Он был чуть выше его ростом, в халате и с чашкой её фирменного чая.
-Я же говорила, это не лучший день, - повторила она. Гарольд посмотрел на неё. Злость, которая пробуждалась в нем с самого начала, сейчас разорвалась и готова была вылиться наружу. Эта идиотская улыбка вышедшего парня, её поникший взгляд, каким смотрят на дворнягу, на которую плевать и жалко одновременно – он все, наконец, понял. Те надежды, которые она когда-то ему подарила, то неизвестное лучшее, с которым он поделился именно с ней, всё то, что было – всё оставалось здесь, около её квартиры. Он не готов был к такому повороту сюжета, не готов был поверить, что пригрел на груди змею, потому что был уверен, что хорошо знает её, но в итоге всё это было ничем иным как маской. А самое страшное, он уже был не удивлён, что её истинное лицо, обнажившееся сейчас, было таким же, как и у тех, кого он встречал на улице. Миллионы блеклых теней. Вот и она сейчас стала одной из них же. Связь с реальностью, оказалась не больше чем бикфордовым шнуром, который привёл его сюда и уже догорал. Не хватало только взрыва, но он не готов был взрываться ради неё. Ради неё он вообще уже больше ни на что не был готов.
Он уходил, несмотря на то, что она пару раз пыталась окликнуть его. А потом он услышал, как закрывается её входная дверь и всё. Тишина проникла и сюда, отрезая все пути к отступлению. Вот он настоящий финал, без хеппи эндов. А разве не на это стоило рассчитывать в таком мире? Ему стоило догадаться, что она была лишь очередным порождением времени, а он… Кто он?
За окном по-прежнему падал снег. Панихида по уходящей осени явно обещала затянуться как минимум на неделю, а то и на две. С кровати было хорошо видно, как в свете фонарей маленькие снежинки, сбивающиеся в кучи, меняют свои цвета, кружась подобно мотылькам около света, горящих в квартирах вечернего города. Они летели на огонь и также сгорали, едва прикоснувшись к окну. Вот так и его жизнь в этом мире была не больше чем падением маленькой снежинки, обречённой так или иначе сгинуть, либо на земле, либо столкнувшись с непреодолимой преградой, разделяющей его с притягивающим светом. А впрочем, плевать.
Телефон не переставал звонить весь день, но он не брал трубку. Вернувшись домой, он только и сделал, что скинул пальто и улёгся на кровать. Ничего не хотелось. Поднимающаяся температура напоминала о себе ознобом и общим состоянием усталости вкупе с мигренью. Но он не хотел ни таблеток, ни горячего чая, ни тёплого одеяла. Он просто лежал и смотрел то на потолок, то за окно, то вообще куда-то в стену. Но под внешней невозмутимостью скрывалось нечто страшное, что творилось у него внутри.
А внутри сосуд, который когда-то сдерживал всю ту невысказанную злобу, наконец взорвался и выпустил на волю джинна, но не того из детских сказок, готово творить чудеса и выполнять желания, а страшного демона, стучащегося в районе грудной клетки и подкидывающего в голову ужасные мысли. Он же, в свою очередь, даже не пытался его заглушить или успокоить, понимая, что вырвавшееся на свободу зло, всё то мизантропное эго, что так долго держалось в нём, уже невозможно было успокоить. Заветный ларчик Пандоры был открыт, и всё то доброе, то, что поддерживало в нём обыденный человеческий баланс разорвалось, как натянутая струна. Он не чувствовал ничего, кроме того, что кипело в нём как в котле, при этом с каждой минутой этот механизм лишь поддавал газу, сминая под себя все «если бы» и «может быть».
Моментально разрешились все вопросы. Словно ответы всегда были на поверхности. Бушующая в нём злоба стирала из памяти всё то, что было связано с ней. Никаких воспоминаний, никаких общих кадров, ничего общего. И даже, если их встреча и была предначертана судьбой, даже если всё так и должно было быть, не менее логичным был процесс погребения всего того, что когда-то связывало его с этим человеком. А вместе с тем и всё то, что его вообще связывало с людьми.
Это общество было ему противно. Все эти лжецы, раскиданные направо и налево. Предательские ухмылки, игры с теми, кто поверил. Быть может, это он был не от мира сего или ему просто были не рады тут, какая к чёрту разница. Оставался открытым лишь один вопрос – что дальше? Как быть, когда всё, что он имел, ушло в один день. Исчезли улицы и кварталы с их призрачными хозяевами, исчезла работа, исчезла даже эта квартира, вместе с её долгами и заботами одиночки в большом городе. Но потеряв всё, что же у него осталось? Или же на последней судебной тяжбе с этим миром, он отдал всё, что только возможно?
Он не почувствовал, как глаза предательски начали слипаться…
Дома, словно сделанные профессиональным поваром из печенья и глазури, небо, выкрашенное акриловыми красками и знакомые камешки-драже уходящей дороги. Всё было более чем знакомо. Спасительный мир прибыл вовремя. Он верил, нет, он знал, что он его спасет, протянет руку помощи. Гарольд улыбался. Впервые за последние недели у него на лице показалась улыбка. Он готов был обнять каждого прохожего, готов был прогуляться по всем этим домам, попытаться добежать, до солнца, которое застыло на границе горизонта. Но он всё это ещё успеет – главное найти его. Найти и согласиться.
Он уже выбросил из головы тот мир с его холодной погодой и всеми этими людьми, которым холод был ближе тепла. Он просто взял и, смяв все воспоминания о реальности, закинул их в самый дальний угол сознания. Теперь его реальность была тут. И он был рад, что, наконец, определился с выбором.
Не останавливаясь, он бежал в сторону заветного кафе. И хотя он видел незнакомца в шляпе всего лишь раз, он был уверен, что тот просто давал ему время, чтобы все обдумать. Сегодня же он ждал его, чтобы расставить все точки над i. Ему не хотелось просыпаться, он не мог представить, что произойдёт, если он его обнаружил там, но этот мир не забыл о своём любимчике и открыл свои двери, когда это требовалось. А вот это уже был знак. И он ухватился за этот знак как тогда, когда перестал отрицать существование всего то, что сейчас окружало его.
Двери открылись, и он оказался в одном из самых уютных мест города. Сегодня посетителей было не очень много. Улыбчивая официантка окликнула его, но он не обратил на это никакого внимания, ища глазами странника. Он сидел на том же месте, словно он никуда и не уходил с их последнего разговора. Всё такая же шляпа, по-прежнему не видно лица. Создавалось ощущение, что никакого лица и не было, если бы не уголки рта, которые растянулись в довольной улыбке, стоило Гарольду присесть рядом.
-Я тебе не говорил, что такое чувство дежа-вю? Многие говорят, что это такое состояние, когда ты будто проживаешь момент заново и хотя ты не знаешь, что случится минуту спустя, но твои чувства обостряются настолько, что всему произошедшему ты даёшь чёткое объяснение, мол, всё это было когда-то в прошлом. На мой взгляд, дежа-вю не более чем самовнушение, которое достигает своей максимальной точки. Просто в нашей жизни случается не так много моментов, которые хотелось бы перемотать как плёнку и пустить по второму кругу. Это как любимая песня, которая заседает в голове и ты готов её слушать, пока не надоест. Я уверен, что наша встреча это такое вот дежа-вю, Гарольд.
-Я всё обдумал и готов дать ответ.
-Люди порой так торопятся делая выбор. Ты уверен, что НА СЕЙ РАЗ ты сделаешь правильный выбор?
-Я всё осознал и единственным правильным решением будет отречься от того мира, где я родился в пользу этого, который мне близок. Здесь я не чувствую себя так, как чувствовал себя там. Нет этого ощущения, будто ты появился не в том месте, не в то время. Нет двуличных людей, нет серого мира, нет всего того, что осадком остаётся на душе. Я приверженец идеи, что у каждого есть своё место, и если такое где и есть для меня, то оно здесь.
-Ты был здесь с молодой девушкой…
-Не будем об этом.
-И не говори мне, что всё это только из-за неё?
-В том числе. Весь тот мир состоит из таких. А она была лишь одной из общей коробки, из которой когда-то высыпали всё на тот мир. Я просто надеялся, что мне повезёт.
-Понимаешь, просто мне всегда было интересно, что является финальной точкой. Ну, когда всё то, что долгое время копилось, взрывается фейерверком. Ты подпал под большинство. До сих пор удивляюсь, как отношения в этом плане, ставят крест на судьбах людей. Скажи, Гарольд, ты ведь фаталист?
-Да.
-То есть, по-твоему, всё это можно банально списать на судьбу?
-Скорее да, чем нет, - он посмотрел за окно. Вопрос сумел поставить его в тупик.
-И на что ты готов пойти?
-Я готов отдать всё, лишь бы не вернуться обратно.
-Видишь ли, слова приобретают большую силу, если в них вложено всё сокровенное, что есть в человеке. Если слова были сказаны под действием необычайных переживаний, они имеют тенденцию воплощаться в реальность. Впрочем. Раз ты всё решил для себя, я не могу препятствовать твоему выбору. Пойдём, нас ждут.
-Нас ждут? Но, кто?
-Увидишь. Ты же не думал, что всё будет слишком просто?
Он пошёл вслед за незнакомцем в шляпе. Он до сих пор не знал, кто он, но то, что он может помочь ему, почему-то не вызывало сомнений. То ли незнакомец обладал такой аурой, то ли Гарольду просто уже было плевать, во что верить. Он просто хотел остаться здесь. Впасть в кому в том мире, чтобы остаться жить тут. И, наверное, всё же, если это и судьба, которой он доверял больше всего в жизни, то стоило просто в очередной раз поверить в неё и не сомневаться в правильности решения.
Они вышли на площадь. Первое, что бросалось в глаза – это скопление людей. Все те, кого он видел по пути, были здесь. В первых рядах он узнал и продавца цветов, и милую хозяйку кафе. Толпа сжималась, пока не образовала полукруг, в центре которого осталось место лишь для двоих – для Гарольда и его сопровождающего.
-Дорогие друзья! Сегодня знаменательный день для всех нас. Для нашего города, для каждого, кто стоит здесь. Я не буду представлять вам нашего гостя, ибо вы и все прекрасно знаете, кто он такой. Он тот, благодаря кому мы все находимся здесь. Он тот, благодаря кому мы всё это время существовали, а город питался живительной энергией. Он наш создатель и сегодня он преподнёс нам ещё один подарок!
Толпа ликующе зааплодировала. Гарольд растерянно смотрел по сторонам, не понимая о чём говорит незнакомец. Создатель, живительная энергетика?
-Сегодня Гарольд принял решение, которого мы так долго ждали. Признаюсь, когда всё только начиналось, когда была налажена та хрупкая связь, я сомневался, что настанет день, когда своим решением он освободит нас. Было сложно. Людям часто кажется, что выпустить всё то, что скрыто в них очень легко, но они заблуждаются. Всегда присутствует страх, боязнь того, что последствия будут необратимы. Чтобы вывернуться наизнанку, обнажить истинное «я», нужны огромные силы. Мы пытались ему всячески помочь, но Гарольд смог преодолеть все трудности самостоятельно. Сегодня мы имеем возможность завершить начатое.
-В чём дело? Что происходит?
-Гарольд, мой дорогой друг. Прости за мою голословность. Мы слишком затянули с вступительной речью. Пора бы переходить к сути, ты прав. Ты, наверняка, слышал фразу о том, что внутри каждого человека сидят его собственные демоны? Глупцы считают, что наш представитель сидит на плече и шепчет что-то в ухо, но всё это не больше, чем бред. Наши возможности не так уж и безграничны. Злобу нужно чем-то кормить, иначе ничего не произойдёт. К тому же, люди всегда думают, что мы представляем абсолютное зло, но разве абсолютное зло живёт не там, откуда ты пришёл?
-Кто ты? – голос предательски дрожал.
-А вот это уже хороший вопрос. Гарольд, я – это твоя изнанка, которой сегодня ты выдал карт-бланш, - незнакомец сорвал с себя шляпу и то, что он увидел там, заставило его ужаснуться. Улыбаясь на него смотрел… он сам. Словно точная копия, без каких-то отличий. Это был он.
Смех толпы отдался в ушах страшным, пугающим звуком. По спине побежал холодок. Он хотел убежать, но ноги не слушались. То, что ещё недавно казалось мечтой, до которой оставался всего лишь один шаг, обернулось кошмаром. Солнце, которое никак не могло зайти за горизонт, покинуло эти края, и мгновенно наступила ночь. Дома потеряли свою красоту и оказались обшарпанными старыми постройками. Но больший страх нагоняли те, кого он видел на улицах города. Те создания, что сейчас стояли перед ним уже не поддавались описанию. Это определённо были не люди.
-Перестань, Гарольд, не бойся. Зачем тебе бояться всех тех, кого ты сам же в своё время и создал? Создатель не должен бояться своих детищ, верно? Тем более, ты должен привыкать – это твои соседи… НАВСЕГДА! – его альтер-эго залилось смехом, от которого прошла дрожь по телу. Гарольд хотел проснуться, хотел, чтобы всё это исчезло, но ничего не помогало.
-Это всё не со мной! Этого не может быть!
-Гарольд, всё это твоя реальность! Почему ты не хочешь признать того, что признал буквально несколько минут назад? Или не ты сказал, что готов отдать всё? Я беру лишь меньшее – это путёвку в ту жизнь, где ты мучился долгие годы! Тот мир казался тебе диким, ты отрёкся от него, ну так прими же свой дом! Здесь всё то, что стало для тебя родным! Этот мир принадлежит полностью тебе и нам осталось лишь закончить начатое!
-Я не хочу всего этого! Это всё лишь сон!
-Мы опаздываем, Гарольд. Я отдаю тебе то, что по праву принадлежит тебе. Я долгое время пытался поддерживать тут порядок, чтобы однажды ты занял своё место, а я твоё…
-Что? Ты не можешь! – Гарольд срывался на крик, но силы покидали его, и всё происходящее вокруг сливалось воедино. Шум толпы, поменявшийся город, свет от горящих факелов. Он до сих пор не мог поверить, что всё заканчивалось вот так. А самое обидное, он и не думал, что всё это примет такой оборот. Он оставался здесь, как и хотел. Желания порой обретают совсем иную форму.
-Я не смею задерживаться здесь. Прощай, Гарольд. Я благодарен, что ты подарил мне такую возможность. Поверь, я не разочарую тебя. Я знаю, как много плохого сделал для тебя тот мир. Мы отомстим, мы покажем, что бывает, когда нас недооценивают. Жаль, что ты не сможешь присутствовать при этом, но ты и так сделал слишком многое. Теперь ты можешь отдохнуть, ты заслужил это. И кстати, вроде в театре как раз подают драму? Грим будет уместен. Думаю, мы оба знаем, кто станет первой жертвой.
Его второе «я» исчезло во тьме, и он без сил повалился на холодные камни. Толпа не переставала гудеть и издавать какие-то звуки, похожие на смех, но ему уже было всё равно. Если жизнь – игра, то он потерпел крупное фиаско. Он лишился всего, что когда-то имел. Сейчас он мечтал, чтобы этого всего никогда не произошло с ним. Не было этой встречи с незнакомцем в шляпе, не было снов, не было её, не было приглашения в сны. Но больше пугало чувство, что всё это, будто уже было с ним. Дежа-вю?
Он перевернулся на спину и посмотрел на ночное небо. Он говорил о жертвах? Выходит, что помимо всего прочего, они ещё и поменялись местами? Зло вышло наружу, оставив его здесь. Наивный глупец. Всё это время ему казалось, что самое страшное, это тот мир, в котором он родился, но он заблуждался. Куда страшнее было остаться наедине со всеми своими демонами…
…
Маска на лице и холодный клинок за пазухой. Он шёл по ночному городу в чёрном балахоне, сливаясь с темнотой. Для редких прохожих он оставался незаметным, и это было ему на руку. Хотя особо скрываться-то было не от кого. Не ради этого он прибыл в этот мир.
Здесь ему нравилось. Больше, чем там. Свобода всегда привлекала, а когда эту свободу ему преподнесли на блюдечке с голубой каёмочкой, то жаловаться вообще было грешно. Он знал, что рано или поздно этот день наступит. Знал, что его хозяин сдастся и выпустит его наружу. Зло имеет одно свойство – оно ждёт, оно умеет выжидать. Но стоит ему вырваться на волю…
…
Прошло несколько минут. Он постучал в дверь ещё раз. Услышав шаги за дверью взял в руки нож. Двери открылись, и на пороге показалась она. Удар был настолько внезапен, что девушка даже не успела ничего понять. Войдя с ней в квартиру, он закрыл одной рукой её рот, а второй нанёс второй удар. На её лице застыла гримаса боли.
-Привет тебе от Гарольда, - сказал он, убирая руку от рта и доставая нож из тела.
-Гарольд? – удивилась она.
-От Гарольда… Гарольда Грима, - сказал он снимая маску и обнажая своё лицо, запачканное в гриме. Она узнала его, но это было последнее, что она увидела в своей жизни. Её смерть лишь была началом большой постановки. Сценарий драмы, который не был написан ни одним из известных сценаристов, реальные декорации, живые актёры и главная роль у того, кого до сего момента не знали, но чьё имя в скором времени обещало остаться на слуху. Он поднял маску и шляпу и посмотрел на своё отражение в зеркале. Маска была в пятнах крови, но она улыбалась, а к таинственной букве «G», прибавилась вторая такая же. Он открывал свой театральный сезон.