Когда в сорок первом к нам Гитлер полез,
Мотал срок Василий за кулацкий обрез.
В карьере по банкам с пацанами стрелял
Но втёрся сексотик, и компанию сдал.
Состряпали быстро менты делюгу,
И чёрным по белому: "Под суд сволоту!".
Прокурор мордожопый гнал такую пургу,
Что Васю от злости скрутило в дугу.
Судья дал последних два слова сказать
А он, стиснув зубы, шептал: «Не сломать»
Пацан не подарок - широкая кость.
Во взгляде волчонок - хлебнуть довелось.
Он кидался волком мог горло прогрызть.
Не лёгкая выпала, но всё-таки жизнь.
Он впитывал зону, а зона его…
Здесь честью и совестью не проймёшь никого.
Василий пригрелся среди воров.
Поднялся… И был окрещён Стебельком
Пятёрку сполна отмотал паренёк,
Осталось три года и кончился срок.
Но вот в репродуктор в полный рост
Меняют штрафбат на недосиженный срок.
Недолго рядили - была-не была…
Из тысячи зеков колона пошла.
Смотрящим над ними идёт Стебелёк
И каждый сверчок знай свой шесток.
Их охраняет рота сотрудников НКВД.
- Кому здесь бежать охота? Пулемёты везде...
Винтовки выдали новые - штуку на пятерых.
Завтра прольётся кровушки политических и блатных.
Стебелёк финочку сунул в сапог
- В драке немецкого фраера – не сбережёт Бог.
Приказ поставлен чётко: "Пленных не брать!
- Уничтожить всех к чёрту! Едрёна мать!"
Утром кричали: "В атаку!" Громко во весь рот,
А по ним строчил яростно станковый пулемёт.
Ворвались в траншею – тесно. Пробирает дрожь.
Кровавое месиво, штык и нож.
Фашисты дрались отчаянно. Не устоять...
Финка как в масло - по самую рукоять.
Орали во всё горло матерные слова.
Стебелёк превратился в чудовище. Бешенные глаза.
Сдурели, с ума сходили, превратились в зверей
НКВДисты угомонили из автоматных очередей.
Опомнились - горы трупов. "Немцев добить!"
Трясущимися руками кто-то пытался курить.
- Да, какой ценой взята высотка
Из тысячи бойцов осталась сотка.
-Раненые в медсанбат! Живые насмерть стоять!
Высотку держать! Умирать! Умирать! Умирать!
В палате светло и чисто словно в молоке.
Повезло с соседом гармонистом, на одной ноге.
Сестричка курносая Люська, разматывая бинты
Так трепетно тела касалась, вздрагивали на куполах кресты.
-Такая большая картина у вас на спине,
А он, в неё штыком, вражина, ох попадись он мне…
Утром пригласили. Допрашивал майор.
-Живой как остался, Василий Стеблов?
Говоришь, штыковая атака, страшные дела…
Вижу, осталась метка - бедовая голова.
Сорок третий проклюнул почки в садах,
А впереди два года в кровопролитных боях.
Стебелёк ещё не знает, что будет награждён.
Что на Рейхстаге штыком нацарапает: "Дошёл, Василий Стеблов!"