Афелон. Монастырь на трёх холмах. Келья старца Илатия.
Если Иисус снова придёт на землю он не будет ездить на Майбахе, он будет ходить в рубище по городам и сёлам, как бомж. Его заберут в СИЗО, посадят с насильниками и другими отбросами. Спросят - "Правда ли что ты говорил слова против власти существующей?" А потом придёт Омон, и Иисуса изобьют до смерти резиновыми дубинками,будут пинать его обездвиженное тело сапогами, плевать на его тело. Он не будет молить о пощаде, он будет тихо умирать от увечий,снова прося помиловать и понять. Возможно кто-то напишет об этом случае в твиттере или фейсбуке. И спираль потоков крови обрушится на человечество и всё начнётся сначала.
Илатий открыл глаза. Правое веко слегка подёргивалось, по лицу прошла судорога.
Он очнулся, повернул голову к иноку и посмотрел как буд то сквозь него.
- И когда же это произойдёт отче? Ох, вы и страху нагнали, я уж думал вам нехорошо стало.
Всего потом прошибло, а тут ещё гроза с молнией, жутковато.
- Что было, то и будет, и что творилось, то и будет твориться, Андрон,
никому неизвестно. Может через века, может уже случилось,... а может сейчас происходит.
-Я вам тут поесть принёс. Вот картошечка варёная, яблоки, вода из источника, минеральная,
для желудка очень хорошо.
- Андрон, ты ведь интернетом пользуешься?
Знаю, что пользуешься, можешь не скрывать, что там за новости?
- Нуу, особо ничего интересного. Богатые становятся богаче, бедные беднее.
всё как всегда. Иудеи с арабами воюют, там у них сейчас обострение.
Маньяки активизировались, по всему миру, то людей стреляют,
то детей убивают, а вот вчера показывали.....
-
-Он ушёл? - перебил Илатий Инока.
-Кто?
-Понтифик ушёл?
-А вы откуда знаете отче, вы же с миром никак не сообщаетесь?!
-Знаю, просто знаю.....
Суббота.
Священник, с массивным золотым крестом, поверх рясы из добротного сукна
зашёл в камеру исповедовать его перед смертью.
-Покайся сын мой.
- Мне не в чем каяться, кто ты добрый Человек? спросил Он.
- Я твой исповедник, сын церкви Христовой.
-Почему в таких дорогих одеяниях, почему на теле твоём крест в обрамлении драгоценных камней,
кто ты добрый человек? спросил Он.
-Ересь слышу из уст твоих, искупи вину.
-В чём вина моя, как не в том что создал тебя, в чём вина моя, как не в том, что не сумел донести истину,
кто изображён на груди твоей в драгоценных каменьях.
Кто страдал на кресте за тебя, добрый человек, почему не следуешь пути его, почему свернул на дорогу
не истины, а лжи?!
Почему спрашиваешь ты меня, а не я тебя, кто дал тебе право искуплять вину мою?!
Струйка крови потекла из рта узника по подбородку,
предсмертный, сухой кашель вырвался из груди его. Узник продолжал говорить.
-Ты задаёшь мне вопросы на которые сам не в силе ответить.
Вчера ты был с женщиной, которую не любишь.
Сегодня собираешься на телевизионное шоу, утешить своё тщеславие.
В детстве, ты мечтал стать плотником, но золотой телец сподвигнул тебя на другое.
Ты собирался служить Творцу, но кому ты служишь добрый человек,
кто ты , ответь себе.
Узник с трудом поднял голову, ужасные гематомы покрывали всё его лицо.
Правый глаз был полузакрыт, из левого сочился гной с кровью.
Всё лицо представляло из себя месиво.
-Я пришёл сюда не для того что бы слушать твой бред -
священник судорожно сжал крест на груди. Сжал настолько сильно, что капелька крови выступила на ладони.
- Кто ты? Откуда тебе известно то, что ты говоришь?!
-Если тебе неизвестно кто я, то зачем ты пришёл сюда?
Помнишь ли ты книгу, в которой сказаны главные слова?
что движет тобой.
- Не тебе каторжник, судить обо мне,
я выполняю свой долг, возложенный на меня отцами церкви.
-Посмотри на меня, дай мне руку
узник приподнялся и протянул руку.
Священник замешкался, оторвал ладонь от креста на груди,
протянул руку. Их запястья соприкоснулись.
Дверь со скрипом открылась. В камеру вошли два вертухая.
Дылда и Карлик. Высоченный, худой Дылда, курносый нос на вытянутой, как огурец физиономии.
Рыжие сальные волосы, разбросанные по голове в хаотическом беспорядке.
-Ну что всё, отмучился? задал вопрс в никуда Карлик, глядя на потолок.
Маленький, очень толстый человек, с кривыми ногами кавалериста-ветерана,
абсолютно лысый, с большим родимым пятном на левой щеке.
Карлик протиснулся в камеру, гремя связкой ключей. Уткнулся в грудь Дылде.
- Хорош спать лилипут - прошипел Дылда отталкивая напарника.
- Вы батюшка, я вижу, счёт времени потеряли, и выглядите не очень,
бледный такой, как смерть, аж синий. Шесть часов уже прошло,
прям не исповедь, а сказки Шахерезады. Алло, батюшка, вы меня слышите.
Карлик щёлкнул пальцами перед носом священника.
-Да, да, конечно. - Прошептал священник, не выпуская руку узника.
-Ну, раз да, то и погулять пора - расхохотался Дылда,
Вам бы на воздух надо, подышать, ночь на дворе уже.
-Если вы не против, я бы хотел остаться, еще немного - прошептал священник.
-Да хоть навсегда - захихикал Карлик.
-Ну и что мы с ним будем делать, лекаря до утра не будет,
акт составлять некому, будем действовать по инструкции.
Карлик достал из внутреннего кармана электрошокер, несколько раз подкинул его в воздухе,
ловко поймал и ухмыльнулся.
Что вы собираетесь делать - спросил священник.
-Как что, проверить надо, жив он или притворяется, так положено.
-Но он же умер, это же очевидно!
Кому очевидно, а у кого инструкция, они тут каждый день пачками подыхают - прогрохотал Дылда.
Карлик подошёл к узнику, присел на корточки, приподнял рубаху,
лежащего на цементном полу человека и дотронулся шокером до правого подреберья.
Электрический заряд прошёл по телу. Покойник изогнулся, левая рука дёрнулась.
Мёртв - проговорил Карлик.
Священник закрыл лицо руками, попытался выйти из камеры,
ударился плечом о косяк двери. Покачиваясь, из стороны в сторону, вышел в тюремный коридор.
Прислонился к стене, присел на корточки.
-Почему я, почему - шептал он, прикрывая лицо руками.
Ну, вы, босота, чтоб тихо тут до утра, чтоб как мыши тут до утра.
Всё понятно? - прогремел Дылда.
Илья и Семён, сокамерники узника, что то пробурчали в ответ.
-Не слышу, понятно или надо пояснить - снова прогремел Дылда,
перекладывая дубинку из правой руки в левую.
-Понятно, чего уж тут непонятного - раздался голос Семёна с верхних нар.
-Ну вот и хорошо.
Дверь камеры закрылась, щёлкнул замок.
-А поп то, похоже, совсем с катушек съехал - сказал в никуда Карлик
-Нам до этого дела нет, не наше это дело,
идём пару партеек в короткие забацаем, у меня и водочка с колбаской имеется.
Дылда потрепал Карлика за плечо, Карлик усмехнулся, обнажив ряд гнилых чёрных зубов и шаги вертухаев
затихли в тюремном коридоре.
Пятница.
Ты бы поел, целый день ни крошки во рту, всё маешься, маешься, нельзя так -
- Илья подвинул миску с похлёбкой к узнику.
Беспризорник, слепой на один глаз, молодой парен двадцати двух лет.
Светловолосый, со сломанным правым ухом, получивший кличку Жиган,
ещё в детдоме, Илья, несмотря на свой юный возраст, был хорошо знаком с тюремными порядками.
В детдом, или "Зону", как называли между собой заведение дети, в которое попадали так называемые "отказники", Илья "въехал", как он выражался, прямо из роддома.
Там же он потерял глаз. Воспитатель, за какую - то провинность, ткнул ему в лицо железную линейку,
попал чуть ниже брови. Скорую вызывать не стали. Через пару дней Илья перестал видеть одним глазом.
Ухо ему сломали там же, тоже за какую то детскую шалость.
- И чего он там всё высматривает, ума не приложу - проговорил Семён, с верхних нар, разгрызая сухарь.
- А тебе и прикладывать особо нечего, сиди не вякай - ответил Илья.
- Не иначе побег планирует. Отсюда дружище никто не убегал, уж поверь мне. Разве что птица щастья прилетит и всех спасёт - обратился Семён к узнику.
А что ты всё время шепчешь? - Илья подошёл к узнику, - Я слушаю, слушаю, и никак понять не могу.
И всё на разных языках. Я в языках немного толк знаю. Ты что языками владеешь?
-Ты прав Семён, птица прилетит, весть будет - ответил узник.
Семён с Ильёй недоумённо переглянулись.
-И когда же эта твоя птица прилетит?, - спросил Семён.
-Смотри - сказал узник.
В зарешёченном окне камеры появился белый голубь. Не боясь людей, он гордо прохаживался вдоль решётки,
с интересом разглядывая заключённых. Вдруг остановился, с трудом протиснулся сквозь прутья,
взмахнул крыльями и сел на левое плечо узника.
Илья перекрестился и рухнул на табурет.
- Это, этто, ккак этто, этто чего ттакое, - заикаясь, пролепетал Семён.
Узник набрал в ладонь воды, напоил голубя и сказал, обращаясь то ли к сокамерникам, то ли к голубю.
- Кто то помнит, кто то забывает, сначала они закупорили себе уши, потом ослепили себя. Лети вестник. Будь свободен.
Узник взял голубя в руки, подошёл к окну и отпустил птицу.
Четверг.
На себя посмотри, тоже мне Бони с Клайдом, в одном флаконе - выкрикнул Семён.
Достопримечательностью Семёна был нос, слишком длинный, на большом лунообразном лице.
Возраст около сорока лет. Чёрные, как смоль, кучерявые волосы с редкой сединой. Седина появилась после многочасовых допросов совсем недавно. Большие карие глаза, словно затухающие угольки, сверкали в гневе на Илью.
-А я бабушек с детьми не грабил, я самые дорогущие магазины выбирал, а значит, морды буржуйские кровососные наказывал.
-Тоже мне, Робин Гуд.
-Ну, Робин, не Робин - продолжал Илья, а так как ты вляпаться не додумался бы.
Ты же бабу не насиловал, зачем бумаги подписал?!
- Так били сильно, спать не давали - насупился Семён.
- Всех били и что, надо было ещё признаться, что ты Рим поджёг.
-Так они сказали, бумаги подпишешь, посидишь немного, а мы пока покумекаем, чтоб всё правильно было.
-Ага, они покумекают, пока ты тут не сгниёшь.
-А пошёл ты куда подальше.
Узник с интересом наблюдал за перепалкой сокамерников.
К обеду у Семёна сильно разболелся зуб мудрости.
К вечеру правая щека опухла.
-Ой, батюшки мои, мама дорогая, не могу - причитал Семён, свернувшись клубком.
Узник подошёл к Семёну.
-Болит?
-Ай, как болит, сил нету никаких.
Узник взял со стола хлеб, размял его, сделал мякиш. Плеснул из кружки на хлеб воды.
-Приложи к щеке - сказал узник - и протянул мякиш Семёну.
-Да ну, как же это поможет, чушь какая.
-Делай что говорят-посоветовал Илья - хуже не будет, а то ты, как всегда, "Не верю", "Не знаю", «Сомневаюсь".
-Приложи - повторил узник.
Семён взял мякиш из рук узника, приложил к щеке.
Через час опухоль сошла и боль прекратилась.
Семён подошёл к узнику, опустил голову и прошептал - Прости.
Среда.
Дылда схватил Карлика за плечи, затряс, как копилку с пятаками и заорал.
-Дебил! Ты слышал, как он ночью врача звал, ты падла, почему дверь в одиночку не открыл,
не поинтересовался? Ты сволочь понимаешь, что с нами будет, если он умрёт! Это же паалитическое дело,
ублюдок ты недоношенный. Его завтра отпускать велено.
Дылда с Карликом стояли в одиночной камере над телом словотворца.
Человек не подавал признаков жизни.
-Делай искусственное, а я массаж грудной клетки попробую.- прохрипел Дылда.
Лицо словотворца посинело.
Не дышит он вроде, вот уже минут десять, как не дышит. Что делать то? - руки Карлика затряслись.
-А то делать, что теперь ты вместо него здесь сидеть будешь! - прошипел Дылда.
Карлик услышал стук по стене. Звук доносился из соседней камеры.
-Я могу помочь - услышали чей - то голос вертухаи.
-Это кто там умничает? - прокричал Карлик.
-Там эти трое сидят, давай его сюда, может, кто из них в медицине разбирается. Где наша не пропадала.
Узника завели в одиночку.
-Вот, гляди. Помочь можешь, так помогай,- прошипел Карлик.
Узник подошёл к словотворцу, опустился на колени, приклонил голову к губам.
Лицо словотворца порозовело, он открыл глаза.
Ты? - прошептал словотворец, - Я видел тебя, когда спал. Я спал?
Узник улыбнулся.
Вторник.
Дом поместного губернатора Панкратия Поликарповича находился в самом центре города. В народе это здание называли не иначе как Дворец. Трёхэтажный особняк, на постройку которого были приглашены три лучших европейских архитектора, колоны из каррарского мрамора, во дворе бассейн, теннисный корт, караульный домик для стражи и небольшой зоопарк с экзотическими животными. Панкратий Поликарпович очень любил диковинных зверей.
Губернатор вылез из бассейна, накинул на плечи бухарский халат, шитый золотой нитью, с гербом и инициалами на спине.
-Маркуша, поди сюда, Мааркууша.
Секретарь подскочил к хозяину, поклонился, мгновенно вытянулся по струнке.
-Чего изволите?!
-Как тебе известно, завтра важный день, прибывают Особые гости, возможно, сам Узурпатор прибудет. Всё готово?
-Как не быть готовым, всё готово. Продукты населению розданы, до послезавтра все граждане
на улицах будут улыбаться. Кто улыбаться не умеет, будут изображать радость и счастье.
-А этот, как его, словотворец, изолирован -, спросил, нахмурившись, губернатор.
-Как приказывали, пятнадцать суток, за хулиганство. Всё под контролем.
-Так, так, очень хорошо -, губернатор потёр руки и налил в бокал вино.
Маркуша на секунду замялся. Открыл, закрыл красную папку, которую всё это время держал в руках.
-Тут вот, ещё, одно так сказать событие. Событие так сказать одно странное.
-Что ещё? - грозно спросил губернатор.
-Несколько дней назад, появился в городе человек, и стали вокруг него люди, так сказать, собираться.
В парке ораторствовал, в первый день. А потом к законному дому ходил, там толпу собрал, снова его слушали.
Губернатор вскочил, задел локтем бокал, вино окрасило белоснежную скатерть красным.
-Чтооо? Ты почему сразу не доложил, я тебя из клоповника вытащил, ты кто такой был, грязь ты был.
Почему сразу не пресекли, куда смотрели! - губернатор покраснел, слюна слетала с губ, щёки тряслись.
Маркуша давно привык к неконтролируемым припадкам гнева хозяина, но тут не на шутку испугался.
- Задержан, арестован, не извольте беспокоиться Панкратий Поликарпович.
-И что же он такое ораторствовал, откуда взялся, выяснили?
-Про свободу чего то ораторствовал, про неправильный путь, что то там ещё, что пора меняться, а то поздно будет, про любовь. Одним словом непонятно про что.-,осторожно изложил Маркуша -, Откуда взялся неизвестно, ни документов, ничего при нём не обнаружено.
-Сюда его веди -, приказал губернатор.
Стража завела узника в апартаменты губернатора.
Панкратий Поликарпович восседал за массивным столом красного дерева.
-И кто же ты таков? Доложи!
-Ты можешь называть меня Человек - ответил узник.
-Надо же - «Человек"! Тут у меня все человеки, кроме пантер и тигров, но те в клетках сидят.
-Кто тебе позволил, на вверенной мне территории, беспорядки чинить?!
-Я говорил правду, по которой истосковались сердца человеческие-сказал узник.
-А ты знаешь правдолюбец, что я могу тебя в пыль превратить?
-Это всё, что ты можешь сделать, большее тебе не подвластно. Я человек, который любит людей, а что любишь ты? Ты любишь только себя, и постоянно боишься. Сегодня ты боишься, что завтра тебе придётся бежать, бросив всё. Вчера ты боялся, что о тебе напишут правду и избавился от честного словотворца.
Завтра ты будешь бояться, что твой народ поймет, кто ты есть и для тебя всё, в один миг закончится...
...или начнётся. Ты бессилен что- либо изменить. Ты только берёшь и ничего не отдаёшь.
Живёшь здесь, а мыслями блуждаешь по краю бездны. Что бы ты ни сделал со мной, вспять повернуть время не в твоих силах.
Губернатор вцепился руками в кресло, его бил озноб, по вискам потекли струйки пота.
-Когда то, очень давно - продолжал узник - один достопочтенный правитель пытался понять, что такое истина.
И ни на шаг не смог приблизится к ответу. Но он хотя бы пытался, а тебе недоступна сама мысль об этом.
-Стража!- закричал губернатор - Увести!
Когда узника вывели, на пороге появился Маркуша.
-Какие будут указания?
-Убрать его, убрать навсегда. Ты меня хорошо понял? Навсегда! -прохрипел губернатор.
Железнодорожный вокзал. Площадь "Трёх всадников". Полдень.
На ступеньках, ведущих к центральному входу в вокзал, стоял священник.
"А вдруг они не придут. Нет. Должны прийти, не может быть, что бы не пришли" - думал он.
Кто- то потянул его сзади за рукав. Священник обернулся, перед ним стояли Илья и Семён. Через пару минут
подошёл словотворец.
"Друзья - сказал священник - нам надо о многом поговорить, многое обсудить. Начнём сначала....
Эпилог.
Мудрец проснулся с первыми лучами солнца. Седой старик, лицо аскета с серо-голубыми проницательными глазами. Мудрец подошёл к окну, открыл ставни, несколько минут смотрел на древнюю площадь.
"Неужели это замкнутый круг, бег по спирали и всё зря"- подумал Мудрец.
В комнату постучали, вошёл клирик. Мудрец взял со стола лист бумаги и протянул клирику.
- Подготовьте, пожалуйста, документ, вот текст.
Клирик пробежал глазами по тексту, лист выпал из его рук и упал на пол.
-Но почему? - спросил клирик.
-Неужели всё зря?- прошептал Мудрец.