То ли слезы так глаза залили, то ли солнце слишком яркое, в любом случае почти ничего не видно. Странное ощущение, будто ослеп навсегда. И вместо того, чтобы расстраиваться, начинаешь искать в этом свои плюсы. Первый, как-то слишком быстро образовался в голове – больше не придётся обращать внимание на такие мелочи, как внешность человека. Ты будешь слышать его голос, ощущать прикосновения, чувствовать запах, и этого должно быть вполне достаточно. Затем нить рассуждений обрывается. Вот так резко и сразу от нее ничего не осталось. Других плюсов больше нет, да и первый был сомнительный. Осознаешь, что тебе придётся теперь все делать с чей-то помощью, но как же теперь быть с этим, уже давно полюбившимся чувством, абсолютного одиночества? Бесконечной гармонии с собой? Куда все это денется? И ты продолжаешь идти по той же дороге, уже будучи уверенным, что это не солнце сегодня такое яркое, а твое горе. И что слезы твои, давно уже попали на куртку и в данный момент скатываются по ноге, приближаясь к асфальту. Мы разучились вести конструктивный разговор, постоянно перекрикивая друг друга. Полнейшее отсутствие уважения к собеседнику. И поэтому сейчас один ушел. И ушел видимо навсегда.
Вступление.
Когда я перебралась в новый город, все для меня было новым, начиная от климата и заканчивая менталитетом. Это был вынужденный переезд, если бы все было в полном порядке, вряд ли бы я вообще здесь оказалась. Иногда жизнь не дает тебе выбора и приходится идти на отчаянные шаги, такие как перенос своей души и тела туда, где тебя совсем никто не ждет и не знает. Проснувшись пораньше в своей старой квартире, я собрала малочисленные вещи в большую черную сумку, предварительно вытащив из нее мамины сбережения. Пройдя по всем комнатам, я трогала каждую стену, как бы прощаясь с ними, ведь больше я никогда их не увижу. Это странное чувство, когда ты что-то видишь в последний раз. Хочется забрать все с собой, каждую пылинку, каждый изъян, абсолютно все сложить в свою сумку и уехать, но увы, это невозможно. Меня терзали смутные сомнения, касаемые того, стоит ли вообще уезжать, или можно дальше продолжать терпеть ежедневные мучения. Та жизненная ситуация, когда ты уверен, что любое твое решение будет в последствии возненавидено тобой. Вроде бы есть два пути, но все они ведут в тупик. Вспомнив старую фразу, «лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть», я взяла кота, сложила его к себе под куртку, высунув серую морду наружу, и схватив сумку выбежала на улицу. В моем распоряжении был целый мир, лучший друг и несколько десятков тысяч. Набор, конечно, не предел мечтаний, но нам, простым людям и на это надо пахать около года. Так что меня все устраивало , и со спокойной душой я двинулась в сторону ближайшего вокзала.
Асфальт был мокрый от вчерашнего дождя, с кустов слетали вниз прозрачные капли. С каждым шагом вперед, мы с котом нарушали это гармоничное пространство. Нас тут быть не должно, но что мы тогда тут делаем? Мы такие же дети природы, как и все, что нас окружает, почему же тогда нас не приняли в эту семью. Казалось, что сейчас из-за угла выйдет что-то большое и задушит нас, настолько было тоскливо. Но мы продолжали идти, и нам оставалось совсем немного до железнодорожных путей.
Мое решение уехать было слишком спонтанным. Не было никаких планов отхода, никаких идей, не было абсолютно ничего. От этого все усложнялось. Не то чтобы мне вдруг стало страшно. Неизвестность, несомненно, пугала, но дорога назад была в разы страшнее. Мы с котом были готовы принять бой, но только от соперника из будущего. Прошлое было уже слишком далеко.
Взвесив все за и против, я пошла к кассе и взяла билет на ближайший поезд, который шел на север.
Глава 1.Ответственность и понимание.
Мы с котом заняли нижнюю правую полку. Ехать нам два дня, что не может не радовать, ведь до других городов дорога занимает около пяти-шести дней. Чтобы отвлечься от плохих мыслей, мы легли спать, однако сон долго не продлился. В купе подоспели другие пассажиры, которые очень громко что-то обсуждали. Это была семья из матери и дочки с сыном. Женщина была стара и замучена. Хотя на счет первого, скорее, я слишком резко выразилась. Нельзя было сказать, что она выглядела, как старушка, просто ее глаза выражали неимоверную усталость, какая бывает только у старых больных людей, чьи жизни наполнены бесконечной болью от постоянных колей в конечностях. Дети же были абсолютно не похожи друг на друга. Мальчик с темными волосами, лет пятнадцати и девочка, делающая себе тонкую русую косу, лет десяти. Пока я разглядывала их одним глазом, они успели разложить все вещи и сесть по своим местам, но вдруг ко мне обратилась мать.
- Очень неудобно, но можно вас попросить об одном одолжении?
Привыкшая всегда помогать людям, я ответила – «да»
- Знаете, мы с дочкой не можем спать на верхних полках, и мы были бы очень признательны, если бы вы уступили нам место.
Если немного отойти от конкретно этого разговора, то можно проследить одну занимательную закономерность. Жизнь моя не всегда была такой унылой, ранее я была очень даже счастливым ребенком, и несколько раз мы с семьей даже выезжали на отдых. Так вот все эти несколько раз случались ситуации, когда или мы просили, или нас просили поменяться полками. Знаете, как бы дико это не звучало, но ответ всегда был отрицательным, причем это было не просто «нет», а с добавлением всяческих оскорблений и ругательств. Как будто посягались не на какую-то жалкую полку, а на душу или саму жизнь. Вспомнив это, я решила сломать систему, и ответила «Да, конечно.»
В глазах этой женщины читалось недоумение, вряд ли она ожидала от меня положительного ответа, ведь, наверняка ей всегда отказывали, а тут такое.
-Вы серьезно? – переспросила она.
-Конечно, мне не убудет, а вам нужнее.
Она обняла меня так крепко, что мне стало не по себе. Из ее глаз полились слезы, и она принялась собирать вещи со своей кровати, перенося их на мою. Я в свою очередь закинула сумку наверх и взяла в руки кота. Разговор завязался в тот момент, когда эта женщина принесла всем по кружке чая.
- Я Мария. – сказала она и протянула мне свою руку.
- Я Алена.
- Это вот мои дети, Вера и Леша. Вера тяжело больна, едем на операцию все вместе.
- А где их отец?
В этот момент Мария изменилась в лице, и чуть не плача ответила, что не хотела бы говорить на эту тему. Ее жизнь и так полна боли, а специально причинять ее себе, разговорами об отце этих детей, она бы не хотела. Мне сразу стало так стыдно, что я быстро принялась извиняться, на что, она ответила, что в этом нет ничего страшного. Дальше мы ехали, полные странных мыслей. Вероятней всего, Мария вспоминала прошлое, придавая свою душу теплой ностальгии, и не хотела возвращаться назад в этот мир, полный разочарований. А я просто сидела и поглаживала кота, думая, что мне предстоит делать в чужом городе.
Стемнело. Я поднялась на свою верхнюю полку и накрылась простыней, чтобы ноги не задувало от окна. Леша тоже взобрался на соседнюю кровать и проделал тоже самое. Мы выключили свет и стали тихо готовиться ко сну. Когда я осталась наедине со своими мыслями, мне стало немного страшно. Было сложно представить, что я одна в незнакомом городе буду делать. Меня нагнетала вся обстановка, вдруг мать уже объявила в розыск и сейчас по городу ходят милиционеры с собаками и ищут мой след? Хотя, кого я обманываю, вряд ли им до меня есть хоть какое-то дело. В любом случае, даже если там у меня ничего не получится, я смогу вернуться назад. Абсолютную тишину нарушил голос Леши.
- Ален, тебе про нашего папу интересно узнать? – шепотом сказал он.
- Я не самый любопытный человек, сомневаюсь, что эта информация как-то должна ко мне относиться, но если ты хочешь выговориться, то я готова тебя выслушать.
Он повернулся ко мне лицом, немного пододвинулся ближе к краю своей полки и начал говорить.
- Когда все это случилось, мне было 6. Я уже пошел в первый класс и отучился в школе целый месяц. Соответственно это был октябрь. Помню, как вчера, счастливая мать, молодой и полный надежд отец. Весь день они копошились в квартире, собирая какие-то вещи, не посвящая меня в свои дела. Да мне было без разницы, у меня тоже были свои дела и куда важнее чем пытаться узнать у них, зачем они так суетятся. К вечеру они сообщили мне, что все вместе мы поедем в больницу, мама будет рожать. Моей радости не было предела, я светился от счастья и уже предвкушал момент, когда бы смог увидеть свою сестру. По дороге до роддома я надоел родителям с вопросами, какое имя мы ей дадим, и с кем в комнате она будет жить. Они старались отвечать по-доброму, но в их голосах чувствовалось напряжение. Я это быстро понял и отстал. Где-то через час мы были на месте. Маму быстро положили на каталку и увезли в кабинет. Папа не мог успокоиться от волнения, и ходил из стороны в сторону, ожидая, когда все это закончится. Я старался его успокоить, ведь ничего страшного, по сути в этом процессе нет, по крайней мере, на тот момент я был такого мнения. Но отец меня не слушал и продолжал заметно нервничать. Шли часы, а матери все не было. Тогда я тоже поддался влиянию отца и стал нарезать круги вокруг родильного отделения. Мне казалось, что с мамой произошло что-то страшное, но не мог объяснить что именно. Нам с отцом стало немного легче, когда из кабинета вышла медсестра и сообщила, что роды прошли успешно, за исключением одной детали. Ребенок родился больным. Мне было сложно понять, что это может значить. Для меня болезнь всегда было нечто загадочное. Я не часто болел, но когда это происходило, мне было очень плохо. Становилось почему-то сильно жарко, из носа текли сопли, постоянно хотелось кашлять. Мой мозг не мог воспроизвести картину того, как только что родившийся ребенок мог все это проделывать.
- Пап, а как это? – спросил я.
Но он не ответил. Наступила неловкая пауза, его глаза начали медленно наполняться слезами. Губы стали дрожать, сначала немного, потом как ветки деревьев, во время сильного ветра. Он молча отвернулся и поспешил уйти.
Следующий день я помню смутно. Ночь я провел в больнице, сидя на скамейке у палаты мамы. Внутрь меня почему-то не пускали. Оттуда то и дело слышались крики и плачь. Не могу с уверенностью утверждать, что это был плачь мамы, но пару раз я четко слышал, как она просила впустить меня. И скоро меня впустили. Первое, что я увидел, было красное лицо матери. Она ревела и тянула ко мне руки. Я медленно подошел и обнял ее. Не знаю, сколько мы так простояли, но было ощущение, что это мгновение длилось вечность. Затем она отпустила меня и начала говорить.
- Сынок, Лешенька, езжай домой. Скоро меня выпишут и мы с Верочкой вернемся.
- Ты назвала ее Верой?
- Да, а что-то не так?
- Нет, все замечательно.
Я вышел из больницы, в надежде, что увижу отца и смогу с ним поговорить. Но дома никого не обнаружил. Вернулась мать, вернулась Вера. А отца все не было. С каждым днем надежда на то, что он вернется угасала. Нам с матерью не хватало денег. Мне приходилось подрабатывать, то на мойке, то на рынке, но это мало нас спасало. Вере нужны были дорогие лекарства, которые часто мы покупали вместо еды или одежды. В конце концов, когда я понял, что отец уже никогда не вернется, я забросил школу и начал сам зарабатывать деньги. Сначала это был мелкий заработок. Я сидел с детьми, мыл полы в больницах и детских садах. Потом решил открыть свой мелкий бизнес, и стал придумывать идеи, на чем можно подняться. Быстро сообразив, что сейчас в ходу у молодёжи, в свои семь с половиной лет, я уже во всю зарабатывал, продавая за углом школы пирожки, которые готовила мама. Все школьники, особенно старшеклассники, были очень голодными, уже после половины уроков, а есть в школе часто было нечего. Поэтому мои пирожки расходились очень быстро, и за восемь лет я смог заработать деньги Вере на операцию. А это, ни много не мало – пять с половиной миллионов рублей. И вчера мы сели на этот поезд, чтобы избавить Веру от постоянных мучений. Отец так ни разу и не объявился. Мать из молодой и красивой девушки превратилась в старуху, но я ни в коем случае ее не виню.
Я слушала его рассказ и поражалась. Как можно бросить своих детей в такой сложной ситуации? Разве у людей совсем не осталось совести? Мне стало очень жалко этого мальчика, он пожертвовал собой, ради счастья своей младшей сестры. Такие люди достойны уважения. Из моих глаз полились слезы и я решила тоже рассказать ему одну историю из своей жизни. Мне всегда казалось, что если кто-то сумел тебе доверить свою тайну, то ты обязан сделать тоже самое. Это очень тонкая материя – доверие. И если тебе что-то доверили, почему бы не отплатить человеку тем же? Пусть даже самая мелкая и незначительная тайна, но в любом случае она имеет место быть.
- У меня тоже есть своя история. Я здесь как и ты, не просто так. Мы с тобой ровесники, мне тоже 15.
- А как ты уехала из города одна, без родителей?
- Вот об этом я и хочу тебе рассказать.
Изначально я считала, что человек может считаться умным только тогда, когда его дневник рвется от пятерок. Неважно, какой он внутри, умеет ли он вести разговор, уважает ли он людей вокруг. Главное, чтобы он был безупречен в учебе. И эта логика меня устраивала до того времени, пока я не перестала быть такой сама. Постепенно мои взгляды стали меняться, и я начала замечать, что вместе с ними, изменились и мои оценки. Признаюсь честно меня этот факт никак не задел, а вот родители напряглись. Им мои новые взгляды не приглянулись и они решили всячески их искоренить. Мы дрались, ругались, спорили, но все было зря. В итоге я и сама начала сомневаться в том, что права, но процесс зашел слишком далеко и исправить все, что я успела натворить было невозможно. Тем более, что меня все абсолютно устраивало. В итоге ссоры участились и мне пришлось уехать.
-Это все? Ты ушла из дома только лишь из-за того, что поссорилась с родителями?
- Ну, вообще да.
-Странная ты.
Я прекрасно понимала, что ему будет сложно понять всю суть проблемы. Это столкновение между двумя поколениями. Старый век и новый. Им сложно понять нас, нам сложно понять их. Это два разных мира, которые пересекаются только в том случае, если один подчиняется другому. Не знаю от кого мне досталось это качество, но я не привыкла прогибаться под людей в тот момент, когда это не причиняет никому пользы, то бишь тогда, когда это бессмысленно. Если кто-то просит меня о помощи, я всегда прихожу и помогаю, потому что мои силы идут в нужное русло. Но если просьба состоит в том, чтобы принять чью-то веру или точку зрения, то на меня можно не рассчитывать. Безусловно, я рассказала ему свою жизнь без всех подробностей. Просто сухие факты, почему и как я здесь оказалась. Видимо его не устроил мой ответ и поэтому он отвернулся от меня, дав понять, что разговор зашел в тупик, и лучше бы нам пойти спать.
На утро мы снова спустились на нижние полки и мирно попивали чай. Я старалась делать вид, что не знаю историю, рассказанную вчера Лешей, чтобы не смущать Марию. Она вроде немного успокоилась и уже отошла от воспоминаний, сон унес их с собой. Через пару часов поезд остановился на моей станции, и я вышла.
Глава 2. Организация
Ну что ж, кот, вот мы и на месте. Взвалив тяжелую сумку на плечо, я направилась к остановке, расспрашивая по пути людей, где же можно здесь остановиться. Все, как один, называли мне одно место, носившее странное название – «Путевая». Причем, каждый из них по-разному ставил ударение. Одни на «е», другие на «а», это ввело меня в некое смятение, но все же я решила пожить там. Доехав до нужной улицы, я перешла дорогу. Передо мной встало небольшое здание, светло-желтого цвета, с белыми окнами. Над дверью весела вывеска «Гостиница путевая». Думать было нечего, и я открыла дверь. На входе меня встретил милый швейцар. Никогда не понимала для чего они нужны. Разве мы настолько обленились, чтобы просто открыть себе дверь? Самый бесполезный труд на земле, однако затем меня посетила мысль, что все же, это какая никакая, но профессия, и за нее тоже можно получать деньги. Далее я подошла к стойке и попросила комнату для одного человека. Такая же милая девушка, как и тот швейцар, попросила мой паспорт. На минуту я испугалась, что с моим возрастом меня не поселят в гостиницу, но к моему удивлению, через десять минут в моей руке уже красовался ключ от номера 207. Я поднялась на свой этаж, выпустила из куртки кота и взглянула в окно. Мне открывался замечательный вид на парк. Деревья, сверху покрытые тонким слоем снега, дорожки, полные следов от сапог, холодные пустые скамейки. Я была полна эмоций и новых ощущений, но в то же время опустошена тем, что никто меня не искал. Приняв душ, я легла в кровать, чтобы немного вздремнуть, но мой сон прервал телефонный звонок.
- Возникло некоторое недоразумение. Только что к нам прибыли супруги, которые просили для себя номер с одной большой кроватью, но вместо этого им дали комнату с маленькой. Все номера, где есть двуспальная кровать закончились. Мы нашли выход из положения, поселить их в комнатах рядом друг с другом, но в таком случае, вас придётся переселить на другой этаж. Конечно, если вы не хотите, вы имеете право этого не делать, просто у нас нет другого выхода. Мы были бы очень признательны вам, если бы вы помогли.
И как всегда я ответила – «да». Не смотря на то, что все мои вещи были уже разложены по шкафам, кровать расправлена и использованы шампуни, я согласилась на этот вынужденный переезд. Зачем я вообще это делаю? Меня никак не должна касаться эта семья, которую так опрокинули в этой странной гостинице. И вообще это огромный труд собрать обратно все вещи, чтобы потом опять их так же аккуратно разложить. Но эта дурацкая привычка, всегда быть полезной, снова взяла надо мной верх, и я покорно стала складывать свои вещи назад в сумку. Мне всегда казалось, что помочь всем людям на земле нельзя, и если вдруг, по какой-то причине, ты отказываешь человеку в чем-то, это вполне можно понять и простить. Но почему тогда я никогда этого не делала? Ни разу не сказала никому свое четкое и окончательное – «нет». Или я слишком слаба, для этого, или просто я сама не хочу этого делать? Мои рассуждения длились недолго, минут через пятнадцать я уже поднималась на верхний этаж, чтобы вновь постараться придаться сну. Но что-то наводило сомнение, что мне удастся это сделать. Из соседней комнаты слышались какие-то крики и ругань. Не обратив на это должного внимания, я открыла свой новый номер и ужаснулась. Окна выходили на задний двор, где стояли в ряд мусорные баки и грузовики. Рядом проходила проезжая часть, по которой одна за другой неслись машины. Света практически не было, все солнце загородили высокие здания серого цвета. От той красоты и свежести, исходящей из старой комнаты не осталось ни-че-го. Я опустилась на кровать и закрыла глаза. Кот мяукал рядом, пытаясь меня успокоить, но я была слишком расстроена. По всем законам логики, если ты делаешь людям что-то хорошее, оно должно возвращаться, пускай даже в меньшем объеме, но все же возвращаться. В данной ситуации, все, что ко мне вернулось – это разочарование. Невыносимая тоска увела меня на улицу.
Глава 3. Сублимация
В ту минуту, когда я покинула здание гостиницы, зазвонил мой телефон. Ощущения были, если честно, двойственные. С одной стороны, я была рада, что кто-то обо мне вспомнил, с другой – расстроилась, когда поняла, что звонят не родители, а друзья. Это очень странный момент, когда ты обретаешь две семьи. И еще более странным оказывается тот миг, когда вторая семья нуждается в тебе больше чем первая.
-Алена, ты где? Все тебя обыскались, учителя злые, ты в школе третий день не появляешься, никто не знает, что с тобой.
- Прям злые?- удивилась я.
- Да, постоянно грозятся, что исключат тебя за пропуски, последнее, что их волнует – это причина твоего отсутствия.
- А родители что?
- Родители говорят, - «погуляет, да вернется.»
- Ладно, надо сворачивать разговор, я сейчас, если честно, вообще не в городе. Про меня ничего не говори, пожалуйста, скажи, что не знаешь.
- Только ты давай там, осторожней.
И далее послышались три коротких гудка. Мне стало обидно за тех, кто учит нас, за тех, кто дает нам знания. Как можно вырасти хорошим человеком, когда тех, кто постоянно находится вблизи с тобой, волнует лишь твоя посещаемость. Ни проблемы, которые тебя окружают, ни то, в какой ситуации ты находишься. Всего лишь галочки о том, пришел ты или нет.
После этого разговора, я еще больше обрадовалась тому, что уехала из дома. Мне стало хорошо от той мысли, что больше меня не окружают люди, которых волнует лишь собственная выгода. Хотя это очень спорный вопрос. Сейчас вокруг меня по меньшей мере сотня человек, и половина из них точно является эгоистами. Важен сам факт того, что моя жизнь и их, никак не пересекаются. Мы две параллельные прямые, которые абсолютно не волнуют друг друга. В отличии от тех, кто остался дома, и чьи жизни напрямую связанны с моей.
Пока я гуляла по городу, стемнело. Подходя к гостинице, я зашла в магазин, где купила поесть коту. Он был моей единственной опорой и любовью. Когда мне было одиннадцать, я подобрала его на улице. Он был весь худой и покусанный. Мне стало жалко этот сжавшийся комочек любви, и под страхом смерти я взяла его к себе домой. Там на меня обрушилась гора упреков и ругани. Мать кричала, что он обоссыт все углы, что будет царапать нашу мебель и стены, но я была непреклонна. Отмыв его от грязи, и накормив, я попросила у мамы денег на ветеринара и прививки, на что получила ответ – «хочешь вылечить кота, выбирай: или твои развлечения, или он.» И я выбрала его. Пожалуй, это было самое легкое, из принятых мной решений. Буквально через пару месяцев, он стал полноценным членом нашей семьи, но мать все равно скептически к нему относилась. Думаю, когда я ушла из дома, она даже обрадовалась, обнаружив, что я забрала с собой кота.
Тем временем я уже поднималась к себе в номер, предвкушая момент, когда я достану из пакета баночку кошачьего корма, и порадую своего друга. Но видимо этому не суждено было сбыться. Когда я подошла к своей комнате, из соседней двери вылетел парень, держащий в руках стопку каких-то невероятно больших бумаг.
- Ты еще увидишь, что я смогу, узнаешь на что я способен!
- Катись к черту со своими рисунками, прибежишь скоро от нищеты.
Затем мы встретились с ним взглядами, и вытерев слезу, катившуюся по щеке, он обратился ко мне.
- Эти ссоры мне нужны. Я сублимирую. Можно к вам зайти?
- Сублимирую? Это как?
- Пускаю негативную энергию в творчество.
- Ааа, да, конечно, заходите.
Между тем, знакомство с этим человеком принесло в мою копилку новое слово. Теперь я знаю, чем я занимаюсь, когда пишу стихи после ссор с родителями. Теперь это не просто абстрагирование от мира, а сублимация.
Он подошел к моему окну, взглянул на него и сквозь слезы прошептал.
- Придурок, кисти забыл! Кисти забыл! Все бесполезно, все зря.
- У меня есть.
- А краски есть?
- Нет.
- Эх, не бывает никогда, чтобы все было.
Он был лет восемнадцати. Одет в простую одежду, испачканную кое где красками. Волосы были растрепаны, но между тем, аккуратно подстрижены. На щеке красовался, больших размеров, белый шрам.
- Вас как зовут?
- Меня Алена. А вас?
- Дитя изверга! – громко прокричал он, обращаясь к стене. , - а вообще я Михаил.
- Это ваша мать, ведь так?
- Мать, не мать. Какая к черту разница, это человек, который зарывает все мои мечты в землю. Она каждый день твердит, что я ничего не добьюсь, что я ничтожество и лучше бы меня вообще не было. Но вместо того, чтобы жаловаться на жизнь, я начал выносить из всего этого выгоду. Я начал сублимировать. Всякий раз, когда она снова открывала свой рот, для того, чтобы как-то оскорбить меня, я брал в руки кисти и рисовал! Все поражались моему таланту, хвалили меня и пророчили будущее художника. Но черт бы их побрал, лучше бы я стал простым слесарем, но имел нормальную жизнь.
- Как я вас понимаю.
- Вы тоже рисуете?
- Нет, нет. Я не имею никаких талантов, но ситуация с родителями у меня абсолютно такая же.
На тот момент во мне боролось два начала. Одно порывалось рассказать ему свою историю, другое всячески пыталось искоренить эту идею. Но придерживаясь принципа – секрет за секрет, я решилась на разговор.
- Кто-нибудь знает о том, что вы несчастны?
- Разве я несчастен? Это очень спорный вопрос. Даже если где-то во мне и засела эта пожирающая грусть, то в любой момент я могу ее искоренить.
- Это самое большое заблуждение из всех. Ее невозможно искоренить ни за день, ни за месяц. Она сидит слишком глубоко.
- Продолжайте.
- Я всегда считала, что ты настоящий в тот момент, когда вокруг тебя люди, при которых ты можешь себе это позволить. Но все чаще я стала замечать, что это не так. Мои маски менялись одна за другой. При друзьях я была весела и громко смеялась. Меня сложно было остановить, я чувствовала себя по-истине счастливым человеком. Однако как только я оставалась одна, или в компании родителей, мое веселье сменялось странной, необъяснимой тоской. Я до сих пор не могу это объяснить, но искоренить это никак не получается. В итоге родители еще больше гнобили меня, заставляя улыбаться или же просто закатывали скандалы, когда я отказывалась это делать. В один день я просто собрала свои вещи и уехала сюда.
- Вот так просто взяла и уехала?
- Не просто кончено, это было очень сложное и обдуманное решение, но по сути да.
- Нет, мы с матерью приехали сюда на выставку. В порыве злости, я выпалил прям там, что все эти картины сделаны благодаря ей и ее ужасному характеру. Она рассердилась и ушла, а сейчас и вовсе выгнала меня из номера.
Мы сидели и разговаривали. Он рассказывал о своей жизни, я о своей. Казалось, что я нашла человека, который способен мен понять. Вдруг мне стало так тепло и хорошо, что забыла о том, где нахожусь. Мир дал мне отдохнуть от постоянных размышлений на тему того, для чего вообще я нужна. Ближе к утру он ушел, оставив о себе только воспоминания. Это была самая короткая ночь. Она пролетела за разговорами о том, как нужно бороться с этим миром.
Глава 4. Находчивость
Кот был накормлен, что не могло меня не радовать. Михаил с его матерью съехали и ночные крики прекратились. До меня наконец-то дошло, что переезд из номера в номер хорошо сказался на мне, в том плане, что я познакомилась с художником. Мне вернулось гораздо больше, чем я отдала.
Деньги были на исходе, но жить как-то надо было. Я вспомнила историю, рассказанную мне мальчиком из поезда и решила поступить также. Но с чего начать? Идея основной каркас всего, и именно ее у меня и нет. Тем временем мне все чаще стали приходить сообщения от одноклассников. Они писали, что встал вопрос о моем исключении, что по приезду я встану на учет в детскую комнату милиции, но меня это мало волновало. Впервые за всю жизнь я обрела свободу и не хотела ее терять.
Еще когда я жила дома, моей мечтой было стать историком. Я читала много исторических книг, смотрела фильмы по этой тематике и знала, пуская даже не все, но очень много про средние века. Меня внезапно посетила идея, что этим можно как-то воспользоваться. Я пошла в библиотеку и перерыла тонну книг по истории этого города. Выяснилось, что он очень богат различными памятниками культуры, но экскурсии никто туда не водит. Люди просто проходят мимо, не зная, что находятся вблизи исторической ценности. Тогда я решила действовать. Купила большой лист бумаги и краски. Получилось как-то так.
Вешать это на гостиницу было бы очень глупо и опасно, поэтому я решила оставить свое детище на остановке, среди остальных объявлений. Через пару часов мне позвонили.
- Здравствуйте, это Алена?
Моей радости не было предела! Первый раз в жизни я проявила какую-то инициативу и она сработала.
- Да.
- Вас беспокоит классный руководитель второго (б) класса. Сегодня, неожиданно для себя мы узнали, что в нашем городе есть исторические ценности. Нам как раз нужно провести по программе одно мероприятие, когда бы мы могли это сделать?
- Да хоть когда, - выпалила я.
- Так, в субботу нам нельзя, воскресение – выходной, понедельник подходит!
- Отлично.
Мы договорились о времени и месте, подсчитали примерную стоимость, и знаете, что? Я бы смогла прожить на эти деньги здесь еще как минимум неделю. С одной экскурсии – неделю, это же просто замечательно.
Между тем, сообщения от одноклассников не переставали приходить. Куча угроз от учителей, вечные запугивания и нелепые предлоги, чтобы вернутся. Одна учительница даже сказала, что у меня умер кот, и было бы неплохо его похоронить, но когда она узнала, что кота я взяла с собой, ей стало не по себе. Тайное всегда становится явным, ведь так? Не вы ли нас учили этому, чтобы потом самим нагло врать на каждом шагу? Это как сапожник без сапог. Учить людей чему-то, пытаться засунуть в них какую-то истину, чтобы самим игнорировать ее и жить по своим правилам.
Еще три дня в городе я прожила относительно спокойно. Мне казалось, что я нашла свой новый дом и была уже готова остаться здесь навсегда. Наступил понедельник и я поспешила к детям, чтобы провести у них экскурсию.
Меня тепло встретили двадцать два ученика, половина из которых, действительно хотели узнать нечто новое из моего рассказа. Другие же просто оказались здесь за неимением альтернативы.
Мы двинулись вперед по улице, я рассказывала им обо всех зданиях, которые имели какие либо отличительные черты. Мы дошли до конца дороги и свернули в парк, где располагались множество интересных скульптур, про которые я принялась рассказывать детям. Когда мы обсудили последний постамент, учительница отвела меня в сторону и вручила конверт, с честно заработанными деньгами. Я поблагодарила ее, попрощалась с ребятами и поспешила домой.
Как всегда по дороге я заглянула в магазин и купила коту его любимый корм. Мне казалась, что я уже самостоятельный, взрослый человек. Сама зарабатываю себе на жизнь, живу одна и обеспечиваю своего кота. Так продолжалось около месяца. Примерно раз в неделю я водила детей на экскурсии и получала за это деньги, которые тратила на еду и уплату гостиницы. Меня устраивала эта жизнь, я ни от кого не завесила, могла делать, что хочу и когда хочу. Изредка отвечала на сообщения одноклассников и удивлялась, почему родители так ни разу мне и не позвонили.
Глава 5. Халатность
Могла ли я думать, что все будет именно так? Вряд ли, отвечу я. А почему? Мы просто привыкли жить по шаблону, суть которого – «учись, работай, сдохни». Нет никакой надежды на то, что именно моя жизнь сложится иначе. Уже с самого детства в нас впихивают такие понятия, как оценки, учеба, институт. И никто не говорит о таланте, специальных умениях, удаче или случае. Все стало слишком однобоко. Изредка я вспоминала свой дом, и иногда даже хотела туда съездить на пару дней, но затем вспоминала, что дорога туда означает – капкан. Это тюрьма, из которой никак не выбраться. Если бы я приехала туда хотя бы на пять минут, осталась бы навсегда. Спустя месяц такой жизни, до меня дошло, что я так и не завела себе новых друзей. Озабоченная своими повседневными делами, я совсем перестала общаться с реальными людьми, ограничившись лишь общением с котом. Нет, я ни в коем случае не хотела сказать, что кот меня хоть в чем-то не устраивал. Он замечательный друг и собеседник, но давайте смотреть правде в глаза – долго так прожить нельзя. Чтобы хоть как-то отвлечься, я решила записаться на кружок гитары. Проведя еще две экскурсии, я смогла позволить себе купить простенькую акустическую гитару. Всегда мечтала научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте. Так как свободного времени у меня было не очень много, пришлось сократить занятия до двух раз в неделю.
Поездка от гостиницы до музыкальной школы, занимала где-то минут двадцать. За это время я успевала выполнять домашние задания, которые нам там задавали. Заключались они в том, чтобы изучать ноты и песни, иногда даже писать их самим. Но это было не так сложно, тем более, что я часто делала это у себя дома.
В один из таких обычных дней, к нам в группу пришел странный мальчик по имени Ваня. Его глаза были невероятно большими, и в то же время пустые. Это очень сложно объяснить. Он будто смотрит на тебя, но не видит. Вскоре мы узнали, что на самом деле он был слеп. Его любовь к музыке нельзя было выразить словами, он будто родился с гитарой в руках. Мне было очень жалко этого парня я решила с ним поговорить. Понятия не имея, как начать разговор, я подошла к нему и задала единственный вопрос.
- Откуда у тебя такой талант к музыке? Ты замечательно играешь.
- Женский голос, буйный тембр, это Алена?
Невероятно! Соглашусь с тем, что не очень сложно угадать человека по голосу, но только при том условии, что этот человек тебе как минимум друг или член семьи. А вот так запросто, узнать, кто стоит перед ним, ни разу не общаясь – это чудо.
- Я удивлена. Ты угадал.
- Это было не сложно. Ты всегда много говоришь с другими, мне не составило труда запомнить твой голос.
- И все таки, как у тебя получается так красиво играть?
- Если где-то убыло, значит где-то прибыло. Умение играть на гитаре восполняет мою слепоту. Я трачу на это все свои силы, чтобы выглядеть менее ущербным.
- Ты ничуть не ущербный!
Мне было очень сложно его понять. Помню однажды после очередной ссоры дома, я выбежала на улицу и шла по мосту, пытаясь разглядеть, что происходит вокруг. Мои глаза были наполнены слезами и поэтому все теряло свои очертания. Тогда я чувствовала себя самым нечастным человеком на земле, но была не права. Мне очень хотелось помочь этому мальчику, но я не знала как. У него было очень мало друзей, и чтобы восполнить этот пробел, я решила уделать ему больше своего времени.
Мы стали часто гулять на улице. Один раз я предложила сходить ему в кино, но он внезапно поник, когда до меня дошло, что я сделала, мы вместо посмеялись, он ведь понял, что я не со зла. Вечерами я тащила его в филармонию, если уж он не может смотреть фильмы, то пускай слушает музыку. Сама я это дело не очень любила, но ради нового друга готова была потерпеть пару часов. Днем я рассказывала ему различные исторические факты, проводя с собой, мимо памятников и известных домов. Он стал мне настоящим и единственным другом, как и я ему. Однажды настал такой миг, когда я решилась задать ему очень важный вопрос, волновавший меня на протяжении всего нашего знакомства.
- Вань, мы же друзья?
- Глупый вопрос. Мне всегда казалось, что да.
- Значит мы можем друг другу доверять?
- Естественно.
- Что случилось с твоим зрением.
Он долго молчал, потом вдохнул в себя сопли, подступившие к краю носа и начал говорить.
- Я рос в не самой богатой семье. Часто денег не хватало даже на то чтобы элементарно поесть. Помимо меня в семье было еще два брата. Оба старше меня. Первого звали Влад, второго Саша. Они любили поиздеваться надо мной, но я считал, что это абсолютно нормально, когда старшие братья лезут к младшему. Они рвали мои учебники, рисовали на одежде, обливали холодной водой в тот момент, когда я спал. И для меня это было в порядке вещей. Папы у нас не было, а мама постоянно работала, ей было не до нас и тем более не до наших ссор. Но однажды я подслушал разговор братьев. Влад сказал одну интересную фразу – «мы подошли к черте, за которой нас уже вряд ли будут помнить, как хороших людей». Затем он обернулся и увидел меня. «Подслушиваешь, гад» - крикнул он, и побежал на меня с вилкой. В силу своего возраста и слабого здоровья я не смог убежать от него, и был жестоко избит за подслушивание. Первый раз в жизни Саша пытался его остановить, но у него не получилось. Влад слишком сильно разошелся, не заметив, как засунул вилку мне в глаз. Когда пришло осознание сделанного, он заревел и стал извиняться. Срочно позвонил в скорую и попросил их приехать, как можно быстрее, но они не приехали. Там наш звонок приняли за шутку. Они считали, что это дети просто балуются. В это время я видел последние вещи в своей жизни. Это были братья, сожалеющие обо всем. Они сквозь слезы, извинялись передо мной, и я простил.
Мои проблемы блекли на фоне его истории. Я поняла, что нашла человека, чья жизнь в разы хуже моей, но от этого мне не стало легче. Я обняла его, как можно крепче, и сказала, что он большой молодец. Дальше наша прогулка проходила в гробовом молчании. Я боялась что либо говорить, потому что ощущала себя виноватой в том, что ему пришлось все это вспомнить. Потом мы дошли до его дома и распрощались. К сожалению распрощались навсегда. В музыкальной школе больше он не появлялся, и я решила, что ходить туда более не имеет смысла.
Глава 6.
Мне стало скучно жить в этом городе без друзей. Ваня не выходил на связь, а другие ребята из музыкальной школы не вызывали у меня никакого интереса. Они были обычными. В них не было, как ничего хорошего, так и ничего плохого. Перед ними не хотелось раскрывать свою душу. Я попала в тупик.
Весь ужас самостоятельной жизни заключается в том, что ты становишься заложником работы и денег. Если раньше тебе все приносили к ногам, то теперь ты сам должен идти за этим далеко- далеко.
Закончилась моя история тем, что я осталась жить здесь.
Спустя несколько лет, меня заметили и предложили работать за границей. Рассказывать русским туристам о забугорных местах. Я согласилась и перед отлетом сделала вечерний променад.
Везде грязно, бегают бездомные животные. Спят бомжи, рокеры избивают реперов. В углах улиц курят и пьют дети. Все было страшно и в то же время привычно.