ГЕРКУЛЕС
В одном из полков израильской армии в должности водителя служил солдат по имени Геркулес. Целый день на базе только и были слышны режущие ухо вопли командира хозчасти:
– Геркулес, ты где?
– Геркулес, заводи машину!
– Геркулес, быстро за руль!
А иногда прапорщик выбегал на середину стоянки, где парковались зелёные грузовики, и истошно орал, обращаясь к небу:
– Геркулес, ты меня слышишь? Отзовись!
И тогда из бледно-желтой американской брезентовой палатки водителей вылезал маленький, щуплый солдатик невысокого роста, худенький, с шеей цыпленка. На вид этому пареньку не дали бы больше шестнадцати лет.
– Звали, что ли? – обращался на иврите к прапору.
– Геркулес, – орал толстяк-прапорщик, – быстро залазь в грузовик, надо бойцам еду на стрельбища подогнать, повара её сейчас тебе погрузят.
И Геркулес, покорно одевая каску, залезал в кабину огромного грузовика и, как говорят армейские водители, выжимал двойное сцепление, давая по газам. Зелёный, пыльный, видавший виды грузовик летел на поли¬гон, где солдаты боевых частей, отстрелявшись по мишеням и дважды захватив и отбив у условного противника господствующие высоты, уставшие, лежали на своих боевых жилетах, смотрели в небо в ожидание обеда.
Геркулес, сын русских репатриантов из алии девяностых, среди водителей своего отделения выглядел сущим пацаном, но, несмотря на свой рост, гонор имел еще тот. То он всем хвастал, как бейсбольной битой разбил лобовое стекло машины нового русского. То всем подряд показывал фотографию своей девчонки. Девчонка была рыжеватой, чуть похожей на Герку¬леса. На фотографии она стояла на огромной ветке высокого дерева, смело поглядывая вниз.
В этом полку израильской армии почти все водители грузовиков были из семей русских репатриантов, рослые ребята, постоянно хотевшие есть. Частенько они ловили где-нибудь в углу кухни повара Игоря и нагло орали ему в ухо:
– Игорь, принеси колбаски с кухни, а то боимся, как бы за ночь не похудеть.
Повар Игорь, худой субтильный блондин с голубыми глазами, вечно мямлящий не понять что, служащий в армии в режиме поваров. Неделю он находился на базе, а неделю отсыпался дома. Повар вяло отбрехивался от водителей: «Ребята, – рад бы вам помочь, но у меня ключей от холодильников нет. А если прапор по кухне меня увидит, что я вам еду несу, он меня самого вместо колбасы сожрёт и не подавится.
Надо сказать, из Игоря повар был никакой. Уже приближалось время его дембеля, а у него даже манная каша в кастрюлях подгорала. Он только и делал, что мыл кастрюли с молодыми солдатами, когда повара его призыва уже командовали на кухне. Да учил молодых жизни. Но после короткой раз¬ведки боем новобранцы посылали Игоря далеко и надолго, и тогда он на пару с молодыми драил ка¬стрюли с манной кашей, которую он сам и спалил, и грустно сопел, держа рот на замке.
Но водилы наседали, полагая, что на безрыбье и рак рыба, и продолжали давить на повара Игоря психологически:
– Игорь, кушать хотим! Не принесёшь еды к нам в палатку, не приходи телевизор смотреть. Пой¬дешь к своим поварским свободное от службы время проводить.
Игорь, грустно пуская слюну и трагически щурясь своими голубыми глазками, просчитывал ситуа¬цию. Повара-израильтяне его не любили, а он, соответственно, не любил их. Поэтому выбора не было. Мрачно озира¬ясь по сторонам, доставал ключи от холодильников, копошился на кухне, а вечером приносил в палатку к водилам буханку хлеба, банку шоколадного масла и колбаски в пакетах, названных в израильской армии кабанос. Тогда вечером начинался пир, все дружно смотрели телевизор, рубились в нарды и карты, макали каба¬нос в шоколадное масло, смачно жевали и раздавали Геркулесу подзатыльники, когда он начинал ко всем приставать с дурацкими вопросами.
Впервые зауважали Геркулеса, когда он в Секторе Газа возле электронного пограничного забора на военной машине погнался за убегающей непонятной тенью. Геркулес тогда орал по рации: «Веду преследо¬вание террориста мехабель!» И большая каска солдата слезала ему на глаза. Не выпуская руль, одной рукой он отбрасывал каску на затылок. В огне фар и сигнальных ракет под каской выглядывало еще лицо азартного мальчишки. Он прижал террориста машиной к забору, ослепив его фарами. Когда к месту прибыли боевые патрули, выяснилось, что Геркулес поймал наркоторговца.
Геркулесу вынесли благодарность. Но статуса старослужащего это ему не прибавило. И по базе только и слышно было:
– Геркулес, ты где? Заводи машину, поехали.
Однажды, на одном из военных учений условно ранили боевого пехотинца Вовика Каца, и он остался ожидать прибытия зелёной машины скорой помощи с сани¬таром, медбратом-йеменцем Хафшушем,. По¬зывной этой машины по рации звучал как «гимел восемнадцать». Водителем амбуланса, как вы догадываетесь, был Гер¬кулес. Погрузив свои вещи в амбуланс, два старых солдата, Вовик Кац и темный блестящий йе¬менец Хафшуш, радуясь, что рано выбыли из боя, пока их рота будет брать, изнывая от жары господствующие высоты, покровительственно предупредили Геркулеса:
– Имей в виду, Геркулес, вези осторожней на базу – у нас скоро дембель.
– Не лихачь, – строго, по-отцовски, с позиции старшего солдата по-русски предупредил Геркулеса Вова Кац. – Я пока условно раненый, но чтоб мы из-за тебя точно в больницу не попали.
Йеменец Хафшуш, куривший сигарету и понявший русское слово «больница», улыбаясь, подтвер¬дил на иврите словом «кен», что значит «да».
Машина понеслась по горной дороге, а Геркулес начал гонориться:
– Ты ещё не знаешь, Вовик, как я вожу. Да тихо там! Ты же не представляешь, как я вожу. Я в полку лучший водила!
Геркулес прыгал за рулем и щебетал, как воробей. Тогда его Хафшуш спросил на иврите:
– Геркулес, а это правда, что в Руссии ты жил там, где холодно, много снега и бегают белые мед¬веди?
– Да, правда, – мгновенно отреагировал Геркулес.
– Это где ты еще там жил? – по-русски заинтересовался Кац,
намереваясь поймать Геркулеса на вранье.
– На Камчатке, – гордо улыбнулся Геркулес.
– Ого! – присвистнул Вовик. – Ну и далеко же ты забрался.
И йеменец-санитар Хафшуш утвердительно кивнул головой.
– Слушай, Геркулес, а откуда у тебя такая фамилия богатырская? – подколол водилу Кац. – Вроде бы по твоей внешности на Геркулеса ты не тянешь.
– Так это ж не моя это фамилия! Не моя! – вдруг огорчённо, взвыл Геркулес. Это израильтяне так мою фа¬милию произносят. А моя настоящая фамилия – Аркулис. Ар-ку-лис!
И расстроенный Геркулес, тонкими пальцами крепко вцепившись в руль амбуланса, с на¬хлобученной на лоб каской на голове на скорости въехал на базу израильской пехоты.
Завизжали тормоза – всю свою досаду Геркулес выместил на них.