Секс-ликбез на аварийном судне. Почти эротика

       
 Погода не хотела успокаиваться уже третьи сутки. Почерневшие от ярости волны, одна за другой, обрушивались на оставшееся без хода, практически беззащитное судно,  швыряя его в разные стороны, как мелкую щепку. Охотоморский шторм, в очередной раз, экзаменовал аварийный траулер на непотопляемость, а его экипаж - на выдержку и силу характера. 
 
Однако СТР отечественной постройки, в своём первоначальном виде, был спроектирован и сделан на совесть. Недаром рыбаки, которым довелось поработать на судах этого типа, ласково называли его «неваляшкой». Благодаря системе автономных отсеков и водонепроницаемых переборок, утопить его было практически невозможно, если только экипаж сам сильно не постарается это сделать. Бывало и такое… 
 
Это потом, когда «Его Величество - Бабло» станет Главным мерилом всего и станет возможным  купить подпись любого чиновника, выпускающего судно в рейс, эти крепкие и надёжные «неваляшки» начнут варварски переделывать под «автономщики» . Водонепроницаемые переборки безжалостно разрушат, на «добытчики» установят  мини- заводы. С коммерческой точки зрения, такая перестройка была делом очень выгодным: «малой кровью» добывался не только «сырец», но и, здесь же - на борту, выпускалась первосортная и дорогостоящая готовая продукция. Отпадала необходимость содержания громоздких и малоприбыльных плавбаз. Набрал небольшой экипаж, снабдил его всем необходимым  и считай бабло!
Безопасность людей  отходила при этом  на пятый план. Какая может быть безопасность, когда вот они - «живые деньги». Старые капитаны, отходившие на СТРах не один десяток лет, хватались за сердце, когда слышали подробности такой оптимизации… 
 
Двое суток назад Кэп намотал…
Производя выборку , в результате неудачного маневра задним ходом, судно поймало на винт собственный ярус, который, в свою очередь, по закону подлости, именно в этом месте , волок на себе огромный кусок старого тралового «мешка», потерянного кем-то много лет назад.  Запустить Главный Двигатель стало невозможно. Ко всем этим «радостям» добавился неутешительный прогноз японских синоптиков, которые обещали очень нехилый шторм в этих координатах.
- Лучше бы ты в пусанском борделе что-нибудь намотал! - ворчали мужики на палубе.
Впрочем, говорилось это без особой злобы. Каждый из них понимал , что в море возможно всё. 
 
Плавбаза, на которую они сдавали улов, сперва «привязала» их к себе, но, по мере ухудшения погоды, была вынуждена отдать им концы. Пообещав быть рядом и помочь в случае необходимости, базовский Кэп отвалил и скоро исчез из пределов видимости. На аварийном судне знали цену этого обещания. Любой мало-мальски опытный моряк понимал, что, в случае возникновения внештатной ситуации, помочь им, в такую погоду, будет запредельно сложно. Аварийный СТР остался один на один с надвигающейся стихией. Набрав воды в балластные танки - для усиления осадки, "неваляшка" приготовилась штормовать… 
 
Очередной могучий удар волны в борт разбудил Лёху и его «сожителя» по каюте - Федю-Киргиза. Они продрали глаза, посмотрели  друг на друга, потом на часы.
- Пять часов, - хриплым ото сна голосом, глубокомысленно изрёк Федул, потягиваясь на соседней шконке.
- Интересно: утро или вечер? - спросил Лёха.
Они давно уже потерялись во времени, а иллюминаторы в каюте, как и по всему судну, были наглухо задраены.
- А тебе не один хер? - цитатой из «Брата», ухмыльнувшись, ответил Киргиз.
Они с Лёхой третий рейс подряд жили в одной каюте, досконально изучили друг друга и почти сроднились.
Федя был чисто русским пацаном, родом из Киргизии, приехавшим несколько лет назад на Дальний Восток за деньгами и романтикой. 
 
Откуда-то сверху, со стороны кают-компании, раздалось жизнерадостное ржание. Камбуз и кают- компания были вотчиной «сладкой парочки». Так, на рекламный манер, звали на судне кандея и дневального. Эти два наших персонажа достойны того, чтобы рассказать о них отдельно. 
 
Лёхе и его ровесникам в те годы, любой человек старше пятидесяти, казался древним мамонтом. В разговорах между собой, они называли таких мужиков «старпёрами» . Сейчас, когда Лёха сам находится недалеко от своего полувекового юбилея, он с ухмылкой вспоминает те времена и пытается угадать: как называют его более молодые собеседники… 
 
Петрович был моряком старой закваски. Кандей  дружил с Лёхиным отцом. Они вместе били когда-то китов, ходили друг к другу в гости на берегу и можно сказать, что Лёха вырос у Петровича на глазах, о чём тот никогда не забывал упомянуть, если вдруг у них возникали какие-то мелкие «непонятки» между собой: 
- Лёха, хорош базарить! Забыл уже, как у меня на руках срался? - под хохот окружающих, всегда приводил Петрович, решающий, железобетонный аргумент в их спорах.
В глубине души Лёха, почти по- сыновьи, любил Петровича, но никогда бы в этом не признался даже самому себе, не говоря уже про других. 
 
Дневальным у Петровича работал Вовка-Хохол. Совсем молодой парнишка с «вильной» сейчас Украины, недавно уволившийся из рядов непобедимой, тогда ещё - Советской Армии. Вовка,  наслушавшись в армии рассказов «бывалых» людей о том, что на Дальнем Востоке, особо не напрягаясь, зарабатывают бешеные деньги и жрут бочками красную икру, принял решение вернуться домой «козырным тузом» : при деньгах и на свеженькой японской иномарке. Хохол был довольно мелкого роста, щуплого телосложения, но жутко задиристым и драчливым по-пьянке. Вовка не изжил ещё в себе дембельские привычки и чувствовал себя очень не комфортно, когда Петрович, находясь в дурном расположении духа или просто будучи с бодуна, гонял его, как бобика по работе. На то, что Вовка прибыл к ним в статусе «крутого дембеля» Петровичу было плевать с самой высокой колокольни! Доходило до того, что Хохол прибегал прятаться от кандея к Лёхе в каюту, когда тот допекал его особенно сильно.
- Лёха, братан, выручай! - просил, чуть не плача, «крутой рейнджер». - Достал уже старый ишак! Как- нибудь напьюсь, точно выдам ему люлей!
- Где этот «окурок» задроченный!? - гремел наверху бас кандея. - Лёха, опять он у тебя шкерится?!
- Нет тут никого, Петрович! - кусая губы, чтобы не заржать, кричал ему в ответ Лёха.
- Пусть «дупло» себе вазелином мажет, я ему устрою, как появится! - притворно грозно басил наверху кандей.
Несмотря на всю свою внешнюю грубость и  временами несносный характер, Петрович по-отечески любил пацанов и, в общении, заряжался от них  жизнерадостностью и молодой энергией.  Пацаны чувствовали это и сами готовы были порвать за Петровича любого, кто попытался бы его обидеть.
- Себе намажь, извращенец старый! - приглушенно смеясь, бурчал Вовка за шторкой на Лёхиной шконке.
Кандей быстро успокаивался, отходил, и вскоре Вовка мог уже смело покидать своё убежище. 
 
Петрович был старым половым гангстером. Он четырежды официально женился и, по его собственному утверждению, оприходовал в сексуальном аспекте всех четверых своих ненаглядных ТЁЩ…
Вовке не давало покоя это обстоятельство.
-Петрович, фу…! Тёща…Она же - старая, вся сморщенная! - смеясь, неоднократно пытался «укусить» он кандея.
- Что бы ты понимал, окурок сопливый! - возмущённо басил в ответ Петрович. - Что толку от ваших молодых ссыкух? У них мозгов, как у сушёной корюшки, ничего не умеют! А Тёща всё делает, как в последний раз…
Здесь обычно слова у кандея заканчивались, оставались одни эмоции и он, махнув рукой на хохочущих молодых, ничего не понимающих в жизни и половых вопросах, «придурков», смерив их напоследок уничижительным взглядом, величественно удалялся… 
 
Иногда, в минуты вдохновения, Петрович рассказывал молодёжи истории об абсолютно диких сексуальных оргиях, свидетелем и активным участником которых он, несомненно ,являлся. В самом начале рейса один из напившихся моряков «убил» судовой «видик», забив туда кулаком вторую кассету, в дополнении к той, которая там уже была вставлена.  Магнитофон ремонту не подлежал и, на долгие полгода, весь экипаж был лишён одного из очень немногих «окон в мир». Телевизор в районах промысла никогда не работал, оставалось только радио. Виновный  конечно получил своё, но легче от этого не стало. В этих условиях, диковатые рассказы Петровича оказались как нельзя кстати. 
- Пойдём быстрее, там Петрович опять что-то травит! - сказал Лёха Киргизу, и они, потихоньку, по переборкам, ловя попутные «качкИ», стали выбираться наверх - в кают-компанию… 
- И вот, захожу я туда, а они - пьяные, голые…У неё месячные, а он обосрался…Вонища!!! - закончил кандей одну из своих невероятных по степени разврата и беспредельности, историй под громовой хохот судового молодняка.
- Ну, вот, проспали всё самое интересное! - огорчённо воскликнул Киргиз, заходя вместе с Лёхой  во владения Петровича.
Петрович вещал из окна раздачи, в простонародье  называемого «кормушкой» . Он восседал там, чинно сложив руки и напоминал бы диктора Центрального телевидения, если бы не содержание своих историй.
- Во! Лёха нарисовался! – радостно воскликнул Петрович. - Лёха, вот скажи мне честно, как отцу родному: трахнуть кого- нибудь охота?
Народ вокруг мгновенно притих.
- Нет, Петрович! Вообще неохота! -  честно ответил Лёха. - Меня здесь затрясло уже до поноса, какое может быть сейчас траханье?
- А мне охота… - мечтательно закатив глазки, протянул Петрович и, почесав окружённую седыми островками , лысину добавил:
-Скорее бы уже шторм закончился, размотаться и -  «на ****ки»…
Этим словом на судне назывался процесс, когда они швартовались к большой плавбазе, где в «обработке» было много женщин. Все без исключения судовые штурмана, подходя к базе и давая команду на швартовку, неизменно добавляли в конце объявления: «Кандею- на ****ки!»
По этой команде, Петрович выходил на борт и, плотоядно облизываясь, пожирал глазами всех женщин,  проходящих по базовскому  шкафуту. 
 
- Эх, сейчас бы жахнуть чего-нибудь! - мечтательно  проговорил один из молодых моряков в кают-компании. - Петрович, у тебя там ничего не стоит?
- Не поспела ещё, обдрищетесь! - ухмыльнулся Петрович.
Услышав слово «жахнуть», заметно оживился мирно спавший до этого в коридоре Агдам. О наличии в составе славного экипажа четвероногого алкаша я писал в предыдущем своём рассказе…
Славный Пёс встрепенулся и радостно завилял хвостом, вопросительно глядя на Петровича.
- Лежи! - беззлобно прикрикнул на собаку кандей. - Вот ещё один «синяк» навязался на мою голову!
Кают-компания снова рассмеялась… 
 
Всё на белом свете: и плохое, и хорошее, когда-нибудь заканчивается. Прошло ещё полдня, и шторм, вволю наигравшись с судном, стал потихоньку уходить. Кто не переживал подобное, наверное, не поймёт ту внутреннюю радость, которую испытывал экипаж аварийного судна. Показывать свою тревогу внешне, в таких коллективах, обычно не принято. На протяжении почти трёх суток, судно и его экипаж получали «полный набор удовольствий» штормового Охотского моря, однако все до одного, включая Агдама, сохраняли внешнее спокойствие и невозмутимость. Агдам показал себя настоящим мужиком, держал «хвост пистолетом», жрал  «в три горла» и охотно играл с желающими.В общем, вёл себя так, будто штормовать в закрытой железной коробке было его любимым занятием в жизни. 
 
Ближе к вечеру подошёл «спасатель», взял СТР на буксир и утащил в безопасную бухту - на «размотку». Ещё через сутки, траулер, проверив исправность всех пострадавших при «намотке»  частей и механизмов, смог опять выйти на рыбалку.
Но это уже совсем другая история….
-               Примечания:
СТР- если правильно помню, то полная расшифровка - Средний Рыболовный Рефрижераторный Сейнер-Траулер. Если коротко, то - Сейнер Траулер Рефрижератор.
Кандей - на рыбацком сленге - судовой повар.
Дневальный - помощник повара, он же - официант или гарсон.
Источник: