– Товарищ капитан, к вам рвется один посетитель. Готов даже под арест, только бы увидеться с вами, – молоденький прапорщик говорил удивленным голосом.
– Вот как?! – недоуменно воскликнула Марийка. – Ради какой цели такая жертва? Проводите его.
Прапорщик вышел и почти тут же вошел, даже вбежал Хлебников-Артист. Марийка тревожно спросила:
– Петро, что произошло? Почему ты здесь? Где Вовочка?
– Не тараторь, Марийка, не занимай время, оно дорого. – Он посмотрел на двух генералов. – Хорошо, что вы оба здесь. На «Цирконе» готовится диверсия, если уже не проведена, – в его взгляде была тревога, озабоченность. Все лицо его заросло щетиной.
– Садись-ка, парень, к столу и подробно рассказывай – откуда такие сведения, дело-то очень серьезное, – Борисов сел за стол и пристально рассматривал Хлебникова
А тот сел на стул и, не дожидаясь вопросов, стал говорить:
– Я работаю столяром в ремонтно-строительном цехе «Циркона». Перед моим уходом в отпуск к нам завезли мешки с чем-то сыпучим и сложили в неработающие душевые комнаты. Я спешил закончить заказ и не обратил на них внимания. А вот на рыбалке увидел такой полупустой мешок у двух мужиков. Они там что-то колдовали: подсыпали, подливали и сделали такой взрыв, что вся рыба вверх брюхом пошла. Они десять сахарных мешков загрузили этой рыбой и увезли на машине экспедитора снабжения. Фамилию его не знаю. Вот я и посчитал, если горсти две этого порошка дают такой взрыв, то какая же мощность от двадцати мешков? А их было именно столько, если потом не подвезли.
Эти два ханырика на «Цирконе» грузчиками работают. У них ничего святого за душой нет, кроме пузырька. Этот мешок они при разгрузке украли и почти весь распродали местным жителям как сухую краску.
– Так, молодец, что пришел. Вот капитану Колосенок подробнейшим образом объясни все ходы-выходы вашего цеха и конкретно душевых, чтобы она с закрытыми глазами могла найти эти мешки. И какие они – опиши. А я поработаю на телефоне, – Борисов позвонил в военкомат и вызвал саперов, позвонил в районную прокуратуру, директору «Циркона».
За другим столом генерал Пашков, Марийка, Хлебников и капитан Николаев что-то записывали, чертили планы цехов, о чем-то спорили. Но вот Марийка подошла к Борисову.
– Товарищ генерал, мы готовы к проведению операции, – доложила она уверенным голосом.
– А под каким соусом вы ее думаете проводить? – с любопытством посмотрел на нее Борисов.
– Жаль, конечно, что вчерашний день закончился, в выходной было бы проще. Но чтобы не вызвать подозрений и паники среди рабочих, мы думаем провести под предлогом проверки из санэпидстанции и пожарной охраны. А как вы думаете? – хитро посмотрела на генерала Борисова Марийка.
– Умница, все правильно придумала, – похвалил ее генерал и обратился к капитану Николаеву: – Капитан, приготовьте нашей красавице документ на имя представителя санэпидстанции, а сам со своими ребятами поработаешь за пожарников. Саперы через двадцать минут будут здесь. Бесединская МЧС в боевой готовности. Так что скоро и мы двинемся. Петрович, а ты тут со своим старым другом побеседуй, да и отправь его к Тамаре Ивановне, чтобы они в одном месте были. Подумай, где бы им всем найти безопасное место.
– Товарищ генерал, а можно вопрос? – смущенно произнесла Марийка, глядя на Борисова.
Тот взглянул на часы, кивнул головой:
– Задавай, времени немного есть.
– Почему «Циркон» так привлекает иностранную разведку? Он же еще не работает в полную мощность, – недоуменно произнесла Марийка.
– Иностранную? – переспросил Борисов.
– Конечно, раз здесь замешан Зубов.
– Ты совершенно права. А интерес у них очень большой. Мы сейчас эту продукцию покупаем за границей за валюту, а при выходе на полную мощность мы сможем со своей продукцией попасть на мировой рынок. Вот и стремятся господа из-за кордона, да и продажные местные шкурники не допустить начала разработок «Циркона». Идет экономическая война.
Мы с Владимиром Петровичем давно вели разговор на эту тему и предвидели такие действия. Поэтому кое-какие меры по усиленной охране предприятия были предусмотрены.
В кабинет вошел Николаев. Борисов встал:
– Нам пора. Как говорится, с Богом.
В кабинете остались Пашков и Хлебников.
– Петр Иванович, трудно вам было решиться прийти сюда? – спросил генерал, садясь за стол напротив Хлебникова.
– Нет. Просто не сразу сообразил, а так бы пришел раньше.
– Скажите, в последнее время вами никто не интересовался? Вы же с Горчаковым отбывали срок? Он не пытался наладить с вами связь? – Пашков внимательно рассматривал Хлебникова и с удовлетворением отмечал, что от бывшего озлобленного уголовника по кличке «Артист» не осталось и следа – перед ним сидел уверенный, спокойный рабочий с мозолистыми трудовыми руками, с отметинами на них заноз, оставляемых при постоянном соприкосновении в работе с деревом.
– Нет. Я же дискредитировал себя в их глазах, когда на суде давал показания против них. Я еще удивляюсь, как они оставили меня в живых, – Хлебников говорил размеренно, открыто и прямо глядя в глаза генерала. – Я думаю, что они решили диверсию свалить на меня и тем самым отомстить мне, но вашими руками. Для того и вызвали.
– А почему вы так думаете? – Владимир Петрович заинтересованно слушал и следил за Артистом.
– Душевыми кабинами, куда сгрузили те мешки, чаще всех пользовался я: там хранились мои инструменты, моя одежда, некоторые готовые блоки. – Вдруг Артист предложил: – Может быть, мне вернуться в цех посмотреть, кто там ошивается?