Слабым не был, но не был и особенно сильным.
Физической работой не занимался.
Вот разве на субботнике…
(Из ответов Крупской на анкету
института мозга в 1935 году).
Первый коммунистический субботник имел место в одну из суббот апреля 1919 в депо Москва-Сортировочная. Через месяц состоялся субботник массовый. Сотня коммунистов и сочувствующих Московско-Казанской железной дороги во внеурочное время бесплатно отремонтировали 4 паровоза и 16 вагонов, переволокли 9 300 пудов всяческих грузов, превысив обычную производительность труда в два с половиной раза. Приоритет движения – за железнодорожниками. В статье «Великий почин» Ленин охарактеризовал его, как «фактическое начало коммунизма».
Вскоре Всесоюзные коммунистические субботники стали привычной обязаловкой, и даже малыши раньше знали об участии дедушки Ленина в одном из ранних, а именно: в организованном ЦК РКП(б) Всероссийском субботнике-маёвке 1 мая 1920 года. Многие наверняка помнят блеклую, смачно подретушированную фотографию исторической переноски бревна с одного места на другое. Лиц на фото не признать, но в штатском костюме и кепке похоже, что Ленин. Шестеро мужчин, замерев в статичных позах, держат на коротких слегах увесистое бревно, длиною метра под три. В последней паре левым, в профиль к зрителю – Ленин. Все стоящие, кроме него и напарника, повернув головы, глядят в объектив. Думается, при съёмке и Ленин смотрел туда же. Головы шестого человека из-за бревна не видать, чернеет краем тулья фуражки. Невысокому (162 сантиметра ростом) Ленину поставили в напарники курсанта совсем коротышку.
Снимок уникальный. Единственный в обширной фотолениниане, где большевистский главарь заснят за выполнением физической работы. Зато до чёрта оставлено восторженных откликов о редком диве. Известно также немало живописных полотен с аналогичным сюжетом и названием. Не подлежит сомнению, что рисовавшие их авторы вдумчиво перечли воспоминания и до мути в глазах покрутили вышеописанную фотографию; что, отнюдь, не помешало им злоупотребить художественным домыслом. Ленин изображён не в замыкающей паре, а на переднем плане. Вождь-богатырь без напряга держит кряжистый комель. Художник Соколов даже переобул его в «сталинские» сапоги. Ну да, если документы лгут, передёргивают факты уцелевшие очевидцы, чего уж винить тех, кто там и близко не стоял.
Лучше попытаюсь наивозможно достовернее отобразить факт замечательного участия (в первый и в последний раз) главы государства в бесплатной, но вовсе не бескорыстной работе. Как известно, ленинскому почину ни один из наследников-правителей не последовал. Случай стал беспрецедентным и, безусловно, заслуживает рассмотрения. Вообразить Сталина либо Брежнева за подобным занятием под силу разве гражданину с больной фантазией.
Накануне первомая семья Ленина ужинала раньше обыкновенного. Ильич заявил, что спозаранку отправится на субботник и посему досыта выспится. Жена и сестра грозного вождя иронично подтрунивали над тем, как он завтра славно поработает. Решили, что старик шутит, и предложили ударно потрудиться за письменным столом, начав часиков в восемь. Однако Ленин запальчиво ответил, что непременно выйдет на кремлёвский плац.
К семи тридцати утра Александра Сысоева (горничная, по-свойски называемая домочадцами Саней), приготовила завтрак и, как было издавна заведено, пошла будить главу семейства. Хорошо почивавший Ленин однако проснулся сам и из-за дверей ответствовал:
– Да-да, встал. Сейчас иду.
Впервые Сысоева поступила в услужение к Ульяновым ещё в Питере, до революции. Не с улицы взяли, а по рекомендации погибшего большевика Бабушкина, доводившегося ей кузеном. Году в 1890-ом, посещая в Петербурге вечернюю школу для рабочих, Бабушкин приударял за Крупской. После бегства Ульяновых в эмиграцию, Сысоева перешла служить к Кржижановским. В 1918 недели три обихаживала Ленина и Крупскую в Горках, с января 1919 по 1923 постоянно жила в качестве домработницы в семье Ульяновых-Лениных. Старалась быть расторопной – и костюм Ильичу вычистит и башмаки, что требуется, заштопает, вовремя погладит и поесть приготовит к означенному часу. Педантичного Ленина и минутные задержки с питанием донельзя раздражали.
Наскоро откушав, Владимир Ильич поспешил на плац, где уже выстроились курсанты пулемётных курсов. Вырядился вождь на редкость затрапезно. Как отмечают все вспоминатели – в старую обтёрханную куртку и в заношенные зеленоватого цвета брюки; на ногах стоптанные штиблеты, на голове неизменный, но тоже самый старенький из гардероба картуз. На плац прошёл вкружную, чтоб не сразу заметили…
Направился он, шагом скор,
В ту сторону, где разговор
И где от «Варшавянки» дико
Успенский съёжился собор, –
Как все, кремлёвцы с ранних пор
Шагали с песнями на сбор.
И все – от мала до велика –
В порядке. Лишь один припёр,
Так праздник встретивший, что в хор
Не рвался, – не вязал он лыка.
И Ленина из-за него
В досаде из-за одного
Вдруг покоробило всего.
Но грянули тут музыканты,
Под гром их труб, под торжество
Пошёл он, скор и без того,
Живее марша самого,
Туда, где строились курсанты…
Комиссар курсов Борисов находился на правом фланге, когда подбежавший к нему, бледный от волнения комендант Кремля Петерсон предупредил, что товарищ Ленин явился принять участие в субботнике. «Царь-колокол разинул рот!» Все собравшиеся на плацу были поражены явлением Ленина народу, как шаровой молнией. И обеспокоены: сможет ли барич выполнять предстоящую тяжёлую работу? Ильич же, потупясь, стоял подле фаланги курсантов, терпеливо ожидая распоряжения. Комиссар был смущён. Отказать главе правительства он понятно не мог, но, следуя букве устава, не вправе был присоединять всяких штатских к вверенной ему воинской части.
После секундного замешательства Борисов предложил Ленину встать среди командиров на правый фланг, что тот с поспешностью и проделал, кротко молвив при этом:
– Вы мне указывайте, что нужно делать.
Товарищ Ленин встал в первую шеренгу, товарищ Борисов – в затылок ему, во вторую. Раздалась команда главного распорядителя субботника:
– Ррряды, стройся. На-пра-во-о!..
Под бравурные зажигательные звуки оркестра кремлёвские курсанты и затёршийся в строй (как старший сын при матери-вдове не отдавший военной службе ни часа) Ленин направились к месту работ – расчищать Драгунский плац от беспорядочных нагромождений строительного материла и мусора. Группа, в кою угодил Ленин, носила с плаца лесоматериалы на дровяной склад, во двор Большого Кремлёвского дворца. Работу требовалось выполнять попарно, и первое бревно Ленин отнёс с Борисовым. Но последний являлся одним из основных распорядителей мероприятия и вынужден был покинуть Ильича. Уходя, поставил взамен курсанта Пермякова, молодого низкорослого парнягу. Он и трудился в паре с Ильичём некоторое время. Лёгкие брёвна переносили вдвоём, дубовые кряжи – вчетвером либо вшестеро, как это отражено на фотоснимке. Многим хотелось пройтись с красным царьком, но если близ Ленина скапливалось лишку желающих, он резонно отсылал ретивых к свободно лежащим брёвнам. Пермякову было неловко перед курсантами, что увлёкшийся лобастый вождь норовит стать непременно под комель и, возвращаясь с дровяного склада, он попытался опередить знатного напарника. Но тот шутливо погрозил курсанту пальцем и сказал:
– Э-ээ, батенька! Вы нарушаете наш порядок! Вам нужно браться впереди, а мне сзади…
Когда же один недальновидный командир предложил: «Владимир Ильич, мы здесь сами управимся, у вас есть дела поважнее», – Ленин сердито взглянул на него и сухо ответил:
– Сейчас это – самое важное!
Более никто уж не перечил, не отваживался отстранить Ильича от коммунистической работы, которую он проделывал с необычайным энтузиазмом. «Ленин не ходил, а бегал, – отметил в мемуарной записке комиссар Борисов, – перегонял других, торопился, как бы указывая, что работать нужно быстро». Грубый физический труд не для спешливых. Заморил демонстратор всех так, что когда, наконец, присели передохнуть, пот с курсантов сочился по банному. Припекало весеннее солнышко, оглашали площадь революционные марши, столь обожаемые Ильичём. Некто из группы по-свойски протянул товарищу Ленину табачный кисет.
– Нет, я не курю, – отказался тот. – Гимназистом однажды накурился в компании до дурноты и с того дня ни-ни…
Управясь с кряжами, приступили к разборке груд щебня. Здесь у радетеля за пролетариев всех стран дело не сладилось, кирка холёным рукам его не повиновалась. Ленин без стеснения обратился к комиссару, и Борисов охотно показал, как надобно кайлить. Ильич снова принялся неумело скалывать щебень. Однако дело шло архискверно, того и гляди покалечится вождь мирового пролетариата! В этот момент и отозвал его догадливый управделами Совнаркома Бонч-Бруевич.
Весть о личном участии Ленина в субботнике уже была растрезвонена по телефонам во все районы Москвы…
Вот в пиджаке и в кепке скромной,
Всех ободряя горячо,
Ильич, смеясь, склонился к брёвнам,
Вот комель поднял на плечо.
И вот уже, блестя глазами,
Идёт с напарником своим.
Ему кричат: – Ильич, мы сами! –
А он в ответ с хитринкой им…
Ликованием, громогласным «ура!» – как передают современники – встречалось повсюду сообщение о работе Ленина наравне со всеми. Четыре неполных часа трудился 50-летний Ильич с юными курсантами. После чего, уведомив Борисова, навсегда покинул субботники. Впрочем, описавший дивный случай Бонч заключительную сцену по-большевистски переиначил: «В Кремле работали без перерыва на обед до четырёх часов. Ровно в этот час раздалась команда: «Стройся!» Владимир Ильич опять стал на левый фланг и зашагал вместе с воинской частью на площадь, к казармам», – ну и в таком роде далее, вплоть до пламенной речуги перед взмыленными изголодавшимися курсантами. «И не было конца ликованию…» Тогда как, в три часа пополудни Ленин был уже на митинге, посвящённом закладке памятника Освобождённому труду, – на месте похеренного царю Александру III, давние личные счёты Ульяновых с которым к тому времени были оплачены кровью восемнадцати Романовых. До митинга же Ленин успел сменить гардероб, хорошенько вымыться, откушать и выступить с речью на закладке памятника Карлу Марксу, постоянному своему советчику. (Помните: «Надо посоветоваться с Марксом»). Бонч-Бруевич, как всегда, беззастенчиво всё переврал, скомпоновал поударнее; до четырёх без обеда работали курсанты.
Но и, то сказать! Выход Ленина на субботник ошеломил всю голодную столицу. Домработница Саня специально прогулялась взглянуть, как хозяин ворочает брёвна. Когда ровно в полдень Ленин лифтом поднялся на третий этаж в свою квартиру, нижнее бельё на нём было мокрёхонько от пота, и у штиблет оторвалась подошва. Любившая съязвить Крупская не преминула заметить:
– Тебя, Володя, нельзя на такую работу пускать. На тебя башмаков не напасёшься!..
Больше, видимо, не пускали. Уж больно чудно! Четыре часа понапрягся и потом семь десятилетий субботники – Ленинские. Правда, тоже иной раз часа по четыре.
Пояснение:
рифмованные потешки заимствованы из
Библиотеки школьника «Жизнь Ленина.
Избранные страницы прозы и поэзии»,
том четвёртый. (Василий Казин –
Великий почин. Арсалан Жамболон –
Ленинский субботник). Тираж издания
250 000 экземпляров. Десятитомник
выпущен в свет в 1980 –1986 годах.
1990.