Головастики...

Ирина Дыгас
                ГОЛОВАСТИКИ.

      Как удивительна человеческая память! Чего только не накидано «на чердак» этого здания? Пытаемся разобраться, порой захламляя кладовые, а иногда спонтанно освобождая от особого материала – первых ощущений детства. Того времени, когда тело и душа менялись и воспринимали каждый новый опыт обострённо и с особым трепетом…


      …Шла домой из соседнего села пешком через старое кладбище, задумавшись о своём, о вечном, о женском. Оступившись на осколке известняка, вскрикнула, схватившись за лодыжку:

      – Нет! Только не она… Господи, и так уже её ломала…

      Заворчала и, похромав в тень ракиты на берегу прудка, села на свилеватый поваленный ствол, давая ноге время справиться с болью.

      Свежий ветерок остудил вспыхнувшее от боли лицо и развеял испортившееся настроение.

      Отвлёкшись от лодыжки, бездумно опустила глаза на гладь маленького прудика и заметила на самой кромке берега в запрудке, на песчаном откосике, стайку головастиков. И вдруг – вспышка в голове, и… поплыла картинка далёкого детства…


      …В группе всё стихло, и дети заснули.

      Мы по одному стали выскальзывать из спальни, оглядываясь на закрытые двери в игровую комнату.

      – Тихо. Пошли.

      Петька приложил руку к губам и вывел нас с Сонюшкой из корпуса.

      – Теперь, быстро к пролому…

      Вывел к глухой высокой стене-дувалу за кухней, воровато оглянулся и полез в пролом.

      – Руку давай, помогу, Маринка! Так…

      Тащил тягачом и вытащил-таки на дорогу за стеной.

      – Теперь ты, Соня! Ну, хватай меня за руку! Оп…

      Спустя минуту, стояли за границей детсада и оглядывались.

      – Бегом вниз, а то кто-нибудь нас увидит!

      Потащил через дорожку вниз к Интернатскому пруду, что был напротив.

      – Осторожно! Руки давайте, помогу, – крепко держал и пытался выглядеть взрослым в свои неполные шесть лет. – Молодцы, девчонки! Всё, на месте.

      Спустившись в довольно глубокий котлован, подошли к маленькому прудику, который находился на окраине участка нашего знаменитого лёгочного санаторного школы-интерната, где жили и лечились дети со всего района.

      Пруд был их гордостью и… наказанием – почистить не было никакой возможности! Вот он и хирел, умирал, всё больше затягивался тиной. Было в нём некое очарование. Как ни странно, не умирал он совсем! Даже семья ондатры в нём водилась! А уж какие там были знатные лягушки! Как они орали по весне! Их горлопанство долго не давало детям спать.

      Вот именно из-за лягушек мы и оказались здесь, сбежав с тихого часа из группы.

      Петя присел на корточки у самой воды, что имела зеленоватый цвет и пахла тиной, и наклонился. Замер. Резко выбросив руку, что-то схватил в кулачок и поднялся с колен. Повернулся к нам с Сонюшкой, сияя чудесными серыми глазами в золотых густых ресницах.

      – Руки давайте! – засмеявшись, покраснел, на носу ярче загорелись веснушки. – Что-то покажу!

      Протянули ладошки и перестали дышать.

      Хитро улыбнувшись, разжал ладонь и вылил на наши раскрытые лодочки тёплую воду. В маленькой лужице у каждой из нас оказался свой мир: у меня трепыхалась маленькая рыбёшка, а у Сони три головастика!

      – Аййй… Петька, дурак! Я их боюсь! – заверещала подружка и едва их не стряхнула с руки.

      – Стой! Не выбрасывай! И не бойся, – остановив дёргающуюся руку, серьёзно смотрел ей в глаза. – Прислушайся к ним. Почувствуй. Просто так…

      Сонюшка замерла, перестала дрыгаться телом и затихла на несколько мгновений.

      – Ой… Они тёплые… И… щекочутся… И… такие скользкие! – счастливо засмеялась, покраснела, глядя на друга. – Спасибо.

      Я стояла и рассматривала серебристую рыбку: маленькая, с переливчатой чешуёй и смешным лохматым хвостиком. Чудо! А как удивительно она пахла! Низко наклонилась носом к лужице в ладошке и ощутила запах… огурца!

      – Ой, а она пахнет зелёным огурцом! – поражённо прошептала и заметила, что Петя подошёл и склонился к моей ладони. – Правда?

      – И точно – огурец, – смущённо смотрел в мои зелёные глаза и всё сильнее краснел, не в силах оторвать взгляд. – Выпустишь её? – прошептал тихо, с хрипом и волнением. – Я головастиков поймаю…

      Тоже покраснела и покорно протянула пескаря.

      Перелил лужицу в свою ладошку и, присев к воде, отпустил рыбку. Проводив её взглядом, вполоборота обернулся.

      – Сама попробуй, поймай головастика! – задорно подначивал. – Я покажу, как…

      Мы с Сонюшкой, которая тоже отпустила «своих» пленников, присели к кромке отмели и стали наблюдать за охотой мальчика на юрких мальков.

      Смотря на мальчишечьи загорелые руки, я почему-то стала шумно дышать, словно бежала, вдруг резко стало мало воздуха…

      Соня, заметив это, быстро встала, подошла, рывком подхватила меня за подмышки и оттащила от воды.

      – Ты такая бледная, Маринка! Чуть в воду не свалилась, – озабоченно посмотрела и обратилась к другу. – Петька, Маринке нехорошо!

      Тот и думать не стал – плеснул в лицо водой из пруда!

      Запах горячей тины и рыбы закружил мне голову, но капли, высыхая, принесли облегчение.

      – Мы не будем здесь долго, – пообещал. – Это тебе от шлака плохо. Он там, на той стороне, у интерната, вот и пахнет противно здесь, у пруда, – умница быстро сообразил, что происходит. – Сейчас вам поймаю головастиков, и поднимемся наверх – там воздуху побольше.


      …Нам не дали там долго побыть – заметил идущий «задами» электрик, дядя Витя.

      – Вы что тут делаете? Кто отпустил одних в тихий час?! А ну, живо поднимайтесь наверх, дети!

      Сам спустился в котловину и, подхватив нас с Сонюшкой себе в подмышки, потащил наверх к детсаду.

      – А ты за мной, пацан, и без разговоров! – рявкнул на Петю.

      Не выпуская из рук, пошёл на территорию сада, неся не в группу, а… к заву!


      Разразился грандиозный скандал!

      – Дети пяти-шести лет в тихий час сбежали из детсада, а воспитатели и в ус не дуют! А дети у пруда сидят и головастиков ловят! А если бы они утонули?! Как скоро вы кинулись бы пропажи? Пока они сами не всплыли б?..

      Последствия были катастрофическими для всех: нас поставили в угол и лишили на неделю прогулок, а воспитателя уволили из детсада без права работать с детьми вообще!


      …Крик гусей привёл в чувство: я на берегу пруда возле кладбища. Нога в порядке, даже не опухла.

      Выдохнула:

      – Слава Господи, пронесло! Можно дальше хромать в село, – покачала потрясённо головой. – Это просто поразительно, как всё совпало: пруд, головастики и запах тины от нагретой воды умирающего водоёма! – хохотнула, изумившись. – Странная ты штуковина – память, и ключи у тебя весьма странной формы… Вот вам и головастики…


            P. S. Если бы я только тогда знала, во что выльется наша романтическая вылазка! Уволенная воспитатель была мамой моего одногруппника, затем одноклассника, Жорки Сироткина. Как же она жестоко потом мне отомстила, когда мы с Жоркой влюбились в школе!..

            История изложена в повестях «Последняя капля» и «Отдалённые последствия».

                Март, 2013 г.

                Фото из личного архива: сверху – Соня и Жорик, внизу – я и Петька.

                http://www.proza.ru/2013/02/14/1213