Блаженной памяти народного пастыря
протоиерея Бориса Бартова,
старейшего клирика Пермской епархии
...................................
Ручей светлых звуков, стряхивая с души листья молитв, осыпает ими живых и мертвых. Завершается литургия, вслед за ней сразу начинается заупокойная служба – я забываю о себе; стою у распятия и жадно пою: весь словно одна большая, звонкая труба. Когда молишься, всё – от икон до людей – становится как-то особенно интересно, красноречиво, и всё облито живым ласковым, почти солнечным светом свечей, оттенённых таинственным полумраком соборных сводов. Со стен, тепло-светлых, смотрят глаза святых: я вижу доброе человечье лицо Николая-угодника, мне улыбается скрытой улыбкой воин Иоанн, и всех заметнее, всего милей детская головка Богомладенца на милостивых руках Его Матери – святые глаза Богородицы смотрят на меня, в них горит и тает благодарная, радостная улыбка. А напротив, за кануном, напоминая о страданиях земного бытия, сквозь свечное марево молчаливо возвышается, точно паря в воздухе, темная массивная Голгофа. Всюду – масса церковных реликвий, и все они, в этом большом, но уютном храме являются необходимыми; каждая – точно слово в песне.
Поём мы легко и ловко, как будто скользя на коньках, капризно рисуя замысловатые узоры церковнославянских слов; всех громче и увереннее звучит тенор священника, – в его глазах неисчерпаемо много сострадательного внимания к людям. Драпировки священнических одежд пропитаны запахом ладана и благородного елея. Поблескивает золото рам, напоминая о праздничном светлом рае, но все молящиеся скромно одеты в тёмное, словно считая себя недостойными ангельского светоподобия.
Эти люди близки мне, небывало приятны. Меня трогает задумчивая сосредоточенность одних, восторженное внимание других; мне нравятся нахмуренные лица, печальные улыбки людей, нравится их приобщение к вере во всеобщее вокресение мертвых, в таинственную жизнь души «там» – за гробом. В задумчивой тишине величаво текут слова апостола: «Не скорбите о мертвых, яко прочии, не имущии упования» (1Фес. 4:13). Много лет назад ветхозаветный праведник Иов задал вечный вопрос: «Когда умрет человек, то будет ли он опять жить?» (Иов 14:14). И Всемогущий Бог, отвечая устами пророка, даёт нам обещание «Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела!» (Ис.26:19).
Конечно, если умирает близкий человек, горе может быть огромным, поэтому, когда уходит близкий и родной, которого мы любим, то не будет признаком слабости, если мы будем его оплакивать. Но мы ещё знаем радость, что мертвые усопшие будут жить снова, ибо проповедано: «Бог не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него всё живы» (Лк. 20:37-38). И не только святые пророки и богомудрые апостолы подтверждают эту истину, но и многие «зде живущии оставшиеся» свидетельствуют своим молитвенным опытом о возможности соединиться со своими усопшими близкими прямо здесь, на земле. И тогда вся наша печаль перестает быть безутешной – благодаря молитве мы приближаемся к Богу, Который есть Любовь, и Который непременно «поддержит тебя» (Пс.54:23). Апостольские слова о жизни вечной падают мне на душу раскалёнными искрами. Так выпало, что и я когда-то стоял на самом пороге смерти. И вышел совсем другим человеком, но самое главное понимаю только сейчас, по прошествии времени…
Вот и сейчас сердце панихидно скорбит о расставании и одновременно пасхально радуется о вечности... Кто же мог пророчествовать, что земная жизнь известного кунгурского старца, истинно народного пастыря протоиерея Бориса Бартова прервётся так внезапно? Писать можно лишь о дорогих людях, о всех живущих в памяти сердца. Слишком драгоценна эта память, чтобы тревожить её неловко сказанным или нарочито придуманным словом. И, однако, не могу скрыть свою благодарность тому, кто так или иначе, случайно или не случайно, приотворял мне дверь в Святую Церковь, – зная со слов близких о редчайшем аскетизме и благочестии чтимого народом праведника, о его искренности и добросердечии, о том, как он действовал на души личным примером и даром духовного рассуждения, я всегда ощущал с ним мысленное единодушие и зачастую направлял к нему страждущих духовно – и много таких, кому он помог в течение жизни нащупать Путь в Божественную Вечность. Поэтому и горько, и печально, что всё меньше в этом мире остаётся таких праведников уходящей Святой Руси – приоткрывателей Царских Врат в Жизнь Райскую. Невозможно исчислить, скольких привел отец Борис к Богу! Не случайно его сравнивали с тем, кто был для него самого идеалом, – Святым праведным Иоанном Кронштадтским: он стал «связующим звеном» между послевоенным поколением людей Церкви и своими учителями – исповедниками периода открытых гонений, сохранил их дух, горение и высокую культуру. Ему, одному из немногих современных клириков, удалось аскетически упростить свою жизнь, освободить себя от удушающей петли мирского «прогресса» - от множества бытовых удобств, с которыми неизбежно связано множество проблем, избавиться от суетливой и тревожной гонки нынешней эпохи за материальным благополучием.
Конечно, он имел личные вещи, которые ему были необходимы и приличествовали духовному сану, однако ограничиваясь тем малым, что лишь ненамного облегчает жизнь, не стремился к бо;льшему и искусительному. Своей жизнью он исповедал православное христианство такое, какое оно есть – не подверженное радикальному догматизму и буквализму некоторых представителей церковного официоза, но построенное на искренней любви и борьбе с гордыней. Облечённый пастырской властью, он всегда видел перед собой живых людей, а не бессловесную «массу» прихожан. Потому и помогал он всем, кому мог, – от нуждающихся сограждан до заезжих паломников, оставаясь по существу бессребреником. При этом отец Борис не чуждался благ мира, но всё приносимое отдавал Христу. Так, на склоне лет старцу уже нелегко стало приходить на службу, поэтому прихожане подарили любимому пастырю крошечную отечественную микролитражку, и седовласый пастырь с нестареющей душой, славя Господа за всё, в свои преклонные годы вновь сел за руль. Используя землю, как стартовую площадку, ум старца постоянно стремился к Небу, чтобы быть возле Благого Отца – Бога. Возможно, поэтому к его 80-летию городская администрация преподнесла ему необычный подарок – возможность взлететь на воздушном шаре. В то время в крае проходил воздухоплавательный фестиваль, и кунгурский старец, став на время земным ангелом, с высоты птичьего полёта щедро окропил родной город святой крещенской водой.
Как и все мы, родившись от «чрева матери» со всеми наследственными мирскими страстями, он сумел искоренить их в себе, унаследовав Царство Божие «в поте лица» (Быт. 3:19). Услышав призыв Божий, поменял он сытую повседневность на подвиг нестяжания, став народным пастырем, имеющим некнижную мудрость, знание человеческой души, опытно познавшим и усвоившим в самую глубину личности основы христианства: смирение и любовь. Выходец из уральских крестьян, простой, чистый сердцем труженик, отец Борис создал многодетную счастливую семью, давшую Церкви многих прекрасных пастырей.
И да упокоит его душу Господь в селениях праведных... Но почему-то при этом живёт в душе неодолимое желание воскликнуть: «Отче Борисе, моли Бога о нас!» Пусть же обретёт наш многострадальный народ в его лице надёжного заступника, дающего радость надежды, научающего силе любви, подвигающего к твёрдости упования на Господа.
Св.блж.Ксении Петербургской, 2013