В настоящей работе я предпринимаю первую попытку систематизировать один из многочисленных массивов разрозненных данных – в данном случае говорящих о моих предках. То есть, я предпринимаю попытку описать маленький кусочек нашего большого рода по имеющимся у меня данным. Наши есть в Сибири, на Украине, в Литве, в Москве, в Питере само собой… Есть другие ветви родственников рядом, например - Гавриловичи. Но я буду писать про своих, со стороны Ласино, как я это знаю.
Так вот…
Панцырные бояре
Про наших предков говорят и сейчас: "Пунце-панцирные бояре со времен Александра Невского». Панцирные бояре в Великом княжестве Литовском (затем Речи Посполитой) существовали в 16-18 вв., и были это служилые люди (тяжеловооруженная кавалерия), которые занимали промежуточное положение между крестьянством и мелким дворянством - шляхтой.
Те бояре были как путными - то есть пешими; так и панцирными, а значит на конях. А пунцовый, или малиновый цвет присутствовал в одежде наших предков, которые носили пунцово-красные кафтаны, подбитые жгутами из витой пеньки. Говорили, что предки более 100 лет были под Польшей.
Там они имели земельные наделы, освобождения от податей и другие привилегии, но были обязаны нести воинскую службу (с конем, копьем и панцирем).
Делали они это во имя Литовского и Польского государства, до присоединения Восточной Белоруссии к России в конце 18-го века. С этого времени «панцирные бояре» были частично уравнены в правах с казаками, или причислены к дворцовым (государственным) крестьянам, принадлежащим царю и царской фамилии. Отмечалось привилегированное положение «панцирных бояр» по сравнению с другими категориями крестьянства Витебской губернии в конце 30-х годов XIX века.
Таким образом, мои предки действительно были на службе, действительно охраняли границы государства от внешнего врага. Только государство это было Польское, а в роли врага выступала Россия.
Территория «панцирных бояр» - моя родина, принадлежала до 1414 года Псковской феодальной республике, затем — Великому княжеству Литовскому; с 1535 года — в составе России, с 1579-го — Речи Посполитой; в 1772 году возвращена России. Это были земли постоянных этнических контактов русского и белорусского населения, которые продолжаются до сих пор. Невель, Пустошка, Себеж, да и Великие Луки – были местами исконного проживания панцирных бояр, моих предков.
Уже в конце XVIII века панцирные бояре близки по сословному положению к казакам и однодворцам. Подобно однодворцам панцирные бояре, войдя в сословие государственных крестьян, сохраняли определенную специфику, лишь постепенно исчезавшую.
Известно добровольное переселение панцирных бояр Непоротовского общества из Себежской уезда Невельского округа Витебской губернии в Сибирь, в Тобольскую губернию. Панцирные бояре Витебской губернии были водворены в 1854 году, например, в деревне Шестоковой Утчанской волости Ишимского округа, о чем пишет автор работы http://snowogeorgiewka.ucoz.ru/publ/pancirnye_bojare/3-1-0-53]. Позже, уже в начале 20-го века, мои буквальные деды тоже ездили в Сибирь за лучшей долей, по следам своих земляков – предшественников, да вернулись, не прожив и года из-за неудобства. Причины переселения (водворения, как говорили тогда), и раннего, и последнего – малоземелье в западных губерний России….
По деревенской версии первый Желамский был поляк, который переехал в наши места и привез с собой восемь сыновей. Бравые сыновья сделали свое мужское дело и являются нашими общими предками. Можно предположить, что здесь речь идет о позднем периоде, безусловно, после присоединения к России. Откуда мог приехать первый поляк Желамский, если вся эта земля много лет была под Польшей? Ну, может, из соседней деревни, не дальше. Но это лишь моя гипотеза…
Старики рассказывали мне, что сначала здесь было незаселенное место. Думаю, что речь идет о локальном месте, а не о большом районе. Можно предположить, что эта фраза из предания «здесь было незаселённое место» имеет в виду нашу деревню. Трудно рассчитывать, что незаселенное место было во всем Невельском уезде, что подтверждается фактом переселения народа в Сибирь по причине как раз большой заселённости. Тогда все сходится - наши предки отличились на русско-турецкой войне (1877—1878), и за заслуги перед отечеством получили в собственность (в дар, как говорили тогда ) местные лесные боры. Название соседской местности – Гультяи, говорит само за себя, подтверждая казацкий статус и образ жизни тогдашних жителей.
А были тогда, как говорили, Чернецовская и Гультяевская губернии, но скорее - волости. По другой версии волостей было три – Непоротовская, Езерийская и Гультяевская. Населённые пункты с названиями Езерище и Гультяи существуют и поныне в Невельском районе. По административному делению Витебской губернии Невельского уезда одно время Чернецово относилось к Гультяевской волости, а потом Гультяи к Чернецовской. Предание говорит, что в этих селах были монастыри, и монахов – так называемых «чернецов» из с. Гультяи, за провинности отсылали в другой монастырь и поэтому то село, куда их ссылали, получило название «Чернецово». Но предки наши не подчинялись Чернецовскому помещику по фамилии - Жуковский. Непригонные деревни, то есть те, которые не подчинялись, назывались – Червоеды, Ласино, Залавочье, Сельцы, Старое, Шалыги, Дерьбиха, Полыково, Прудины, Чернецово, Таланкино. У родственника Ивана Викторовича (Викторёнка, по нашему) есть документы, подтверждающие, что деды платили золотом за землю.
Казаки Гультяевской (и Чернецовской) волостей имели тогда следующие фамилии: Базылевич, Балажеров, Бартонов, Бахтанав, Болдыш, Болтун, Боровка, Бражников, Брень, Будинок, Гультяй, Дощарь, Жаламский, Жгун, Жигач, Залесский, Заремба, Казакевич, Калина, Капшев, Кисель, Коваленок, Козары, Кошин, Ласица, Мануйлович, Косарь, Маркевич, Вороненок, Мусев, Мутьев, Назыров, Поваленный, Пузыня, Радкевич, Раев, Ралов, Рогач, Самохвал, Скарина, Слесарь, Сморыга, Табутович, Терещенок, Фешков, Фуртай, Домутьев, Шалыга, Шановал, Ширкевич, Шлык, Юринов. Видно, что это уже не совсем польские фамилии, хотя влияние просмтривается.
По другой версии - первый Желамский, похороненный на Российской земле, был Юхим Желамский, или по-современному - Ефим. Это мой прапрапрадед. По самым скромным расчетам он мог жить не так давно – всего – лишь в начале 19-го века. И здесь начинается наша реальная история.
Было и Ефима не восемь, а всего три сына – Михаил, Трофим, имя третьего неизвестно. Родственники в деревне помнят деда Михалку – Желамского Михаила Ефимовича – моего прапрадеда. Жил он с женой Марфой в Засеках, что рядом с нашей деревней Ласино. И похоронен Михалка в Сельцах, на нашем родовом кладбище. Брат Михалки - Трофим имел в женах Марфу, их сын Иван Трофимович - жил и похоронен в Сельцах вместе с женой, тоже Марфой. Популярное было женское имя в 19-м веке – Марфа, Ефросинья.
А имел наш Михалка шестерых детей: Яков, Виктор, Никон, Акулина, Евгения, шестой неизвестен.
Яков Михайлович – мой прадед по отцовской линии, с женой Желамской Феклой Петровной произвели на свет своих шестерых детей, включая мою бабушку по отцу Ксению. Умер Яков (Якуш по нашему) в 1932-м году и похоронен тоже в Сельцах.
To be continued…