Стыдясь и краснея, как стыдятся и краснеют малограмотные люди в кабинете сексопатолога, эта молодая женщина лет тридцати, подошла ко мне и шёпотом попросила посмотреть её стихи – не подойдёт ли что по случаю.
«Случай» был уж куда как – семидесятый год! Иллюминацию в городе как начали включать к двадцать второму апреля, так и не отключали аж до девятого мая. «Гуляй да пей, станишники!»
Представьте двадцатичетырёхлистовую тетрадь, с двух сторон на каждой клеточке без пропусков исписанную стихами о Ленине! Не подойдёт ли чего-нибудь в печать, посмотрите, пожалуйста! Я вообще к редакции не имел ни малейшего отношения, только ходил на «посиделки», поначалу отмахнулся, показал на нужный кабинет. Не-ет, взгляните вы!!!
Взглянул. Стало жаль человека. То, что коряво и с грамматикой нелады – полбеды. Беда, что на корявостях и на грамматике построены и ритм и рифмы. Прикинул – можно ли поправить, поменяв слова и т.д. Понял, что проще написать заново вместо неё.
Но двадцатичетырёхлистовая тетрадь в клеточку стихов о Ленине!
Ей-право, этому авантюристу по его делам вряд ли стоило, чтобы рабочий человек, стесняясь и робея, после одной «упряжки» на работе и второй смены дома писал стихи с упоением и любовью, начитавшись и наслушавшись всего того, что плескалось в тот год на газетных полосах и в эфире.
Теперь это называется технологиями пи-ара.