АПЕЛЬСИН.
Я стою на ногах, но как-то странно – не держат они меня! Что-то неладное с моими ногами: «Что с ними такое? Почему я так шатаюсь? А-а-ааа… Бум! Упала. Опять я упала! Ё-ё-ёё, да что такое-то?.. – пытаюсь опять и опять – не везёт. Ноги, слабые и непослушные, вновь и вновь подводят меня. – Предатели!»
В комнату вошла сестрёнка Ванда.
– Маринчик! Что ты делаешь? Не-ааа! Не получится! Ты ещё маленькая, не встанешь сама. А ну-ка, давай помогу тебе… О-о-оопп, нет, никак. Не получается у нас с тобой пока, – засмеялась. – Ну и ладно! Не будем вставать. Давай поиграем?
Закружилась по комнате в поисках какой-нибудь подходящей игрушки.
– Так. Это тебе ещё нельзя… Это тяжёлое… – остановилась у дальней стены. – А что там, за занавеской? Папа вчера что-то туда повесил… – отвела рукой ситцевую занавеску салатного цвета. – О-о-о-оо! Вот это да! Мячи! Ура! Нам подарят на Новый год мячи? Здорово! – принесла табурет с кухни, поставила возле ниши в стене, влезла и протянула руки. – Такие огромные! Красные! Так… Как бы их снять?..
Долго примеривается, тянется, пытаясь снять с вешалки сетку-авоську с тремя мячами. Наконец, ей удаётся столь опасный манёвр. Едва не упав с табурета, всё же стаскивает заветную сетку с крючка.
– Ого, а они такие тяжёлые! Как же ими играть?.. – задумалась на минутку, поглядывая на меня. – Ничего, мы с тобой их будем по полу катать!
Посадила в один угол комнаты, а сама села в другой напротив.
– Лови, Мариша!
Мяч медленно катится в ручки. «Поймала! Ура! Дай пощупаю тебя… Ой! Какой-то шершавый и чем-то странно пахнет…»
Ванда кричит:
– Ну, толкай! Давай! Ручкой его!
Соображаю, толкаю от себя. Мяч катится в сторону и закатывается под большой стол.
– Нет, не так! Надо толкать сильнее! – кричит, смеётся, доставая мячик из-под стола, бежит опять в свой угол, толкая в руки красный пахучий шар…
…Как долго продолжалась забава, не помню. Её прервали вернувшиеся с улицы родители.
– Володь! Посмотри, во что играют! Ха-ха-хааа! Плакали твои апельсины! – мама задорно смеётся, утирая слёзы.
– Вот чёрт! Как они их нашли? Я же их хорошо спрятал… – отец недоуменно взирает на нас, притихших и молчащих.
Не ругали, а смеялись над нашей находчивостью и сообразительностью!
Я, конечно, тогда не всё поняла, а вот сестрёнка испугалась. Села рядом на пол, сжалась в комочек, прижимаясь к моему телу…
– А знаешь, что мне пришло в голову, Варь?.. – загадочно посмотрел на нас. – Дай-ка, я их сейчас сфотографирую. Такие виноватые сидят! – посмеиваясь, стал возиться с чемоданчиком в углу. – Даже смешно смотреть на них…
Что-то делал с фотоаппаратом, потом поднял самый крупный апельсин с пола. Он больше моей головы! Положил на стол.
– Так, не шевелитесь, девчонки!
Нас усаживают прямо под столом и апельсином на фоне наряженной ёлки.
– Теперь замрите. И… раз! Готово. Ещё разок… Оп! Всё.
Меня на руки берёт мама, всё ещё улыбаясь нашей проделке. Папа убирает в сетку апельсины и вешает обратно за занавеску в стенную нишу.
– Ваня, больше пока не трогай их, договорились? – обращается к сестрёнке с улыбкой. – А то к празднику они совсем станут негодными. Настоящие мячи мы вам купим с получки!
Ванда радостно прыгает и хлопает в ладошки:
– Два! Большой мне, маленький Маринке! Разные!
…Я очень устала и тру глазки: «Хочу спать! – укладывают в кроватку. Гасят верхний свет и зажигают по периметру комнаты разноцветные лампочки… – Красиво, весело и неярко…» Засыпаю.
– Вот ведь поросята! И как только догадались?.. – говорит папа, но я почти не слышу. Сплю…
События происходили под Новый год. Мне было два года и месяц. Эта фотография, на которой мы с сестрой Вандой на фоне ёлки и огромного апельсина на столе, до сих пор в моём альбоме. И пусть она мутная и нечёткая, но ощущение, что мы очень виноваты – чувствуется даже сейчас!
А апельсины потом целый праздник ели – дольки были, как дынные! Больше таких огромных фруктов, как были те заветные, из детства, я не видела ни разу…
Март, 2012 г.
Фото из личного архива: у ёлки с сестрой.
http://www.proza.ru/2013/02/13/1307