ГУДОК.
Странная вещь – память. Иногда не помнишь, что случилось неделю назад. А вот, поди ж ты, вспомнилось вдруг совершенно неожиданно такое…
…Гудок всё гудел и гудел, надрывался далёким голосом, звал и звал кого-то…
А меня этот звук просто выводил из себя! Начинаю кричать всё громче, пытаясь хоть немного освободиться от тугих пелёнок и одеял! Не только туго в них, но и невыносимо жарко!
Меня всё сильнее прижимала мама, ворча, что просто потеряет сейчас свёрток, которым я и была, не донеся до яселек. Что практически выпуталась из пелен и готова вывалиться прямо в снег.
Но это было не совсем так: свёрток не поддавался ни на йоту! Да ещё эта чёртова кружевная накидка на моём личике – тихий ужас. Как она щекотала мне носик и щёчки!.. От этого ещё больше вертелась и выгибалась, пытаясь избежать контакта с тюлевым уголком. К тому же куда-то подевалась любимая пустышка! Как же я была в ту минуту несчастна…
Спеша на звук заводского гудка, боясь опоздать на работу, родители не обращали никакого внимания на детский истошный крик. Передавая кулёк с младенцем из рук в руки, они, в конце концов, добежали до дверей яселек.
– Варя, я уже опаздываю! Погнал! – папа, поцеловав маму, убежал, скрипя снегом.
«…Наконец-то сняли с лица эту гадость с кружевами. Где моя соска? Фуууу, как жарко! Разворачивай быстрее, мама!»
Но руки были не мамины.
– Машенька, горю! Распеленаешь сама? Бутылочки с молоком на подоконник поставила. Спасибо! Побежала… – мама уже далеко от меня – не вижу!
«А, тётя Маша, значит. Не люблю её. У неё всегда холодные руки! А-а-аааа!»
– Ну, и кто это тут так надрывается?..
«О, этот голос узнаю. Это няня Нина! Урааа! Её руки тёплые, мягкие и такие любимые… А вот и соску мне нашла, спасибо».
Она развернула и взяла на руки.
«Вот, теперь меня несут мыть попку. А-а-аааа! А потеплее нельзя водички?.. Ладно, не буду плакать – уже закончилось. Ой, присыпка! Как она мне нравится! После неё так щекотно… везде».
– Ну вот… А ты тут плакала, Маришка… Сейчас одену тебя в сухое и тёплое и в кроватку… – приговаривая, ласкает, подкладывает марлевый подгузник, тонкую пелёнку, мягкую фланель под попу, быстро пеленает. – Вот и готова – куколка!
«Мягко, тепло, сухо… – мои глазки закрываются. – А соска? Вот она… Ой, кажется, я сплю».
– Держи её, Маша. Накричалась, бедняжка… Не забудь потом получше подогреть молоко. Часто она болеет, крошка. Не могли Варе дать побольше декретного! Дак нет, на работу погнали… А малышке-то едва месяц исполнился! – няня наклоняется надо мной, вздыхает. – Гляди за ней в оба. Слабенькая она.
«Странно, я ведь сплю, а любимый голос продолжаю слышать. Меня несут куда-то…»
…Да, забавная штука память. Сколько мне тогда было? Месяц, полтора? А ощущения того утра живы в памяти до сего дня. Они возвращаются сном, и опять я там плачу, сержусь на кружево уголка и отчаянно ищу любимую пустышку. Всё ещё живо в душе: гудок, соска, кружево, скрип снега и щекотка от присыпки… Чудеса!
Март, 2012 г.
Фото из личного архива. Февраль 64-й г.
http://www.proza.ru/2013/02/13/1270