http://www.proza.ru/cgi-bin/login/page.pl
Когда Машенька была ещё совсем маленькой, а подглядывавшие за её жизнью из-за полупрозрачной цветастой тюли, звезды выглядели множеством малюсеньких нагрудных значёчков собранных у недавних октябрят, у неё о слове «СССР» были очень странные, но глубокие представления. В ряду её немногочисленных знакомых числилась Большая Советская Энциклопедия. И в ней, рядом с томом на букву С, стоял ещё один, дополнительный, на корешке которого никаких больше слов золотыми буквами выбито не было. До буквы «с» она, конечно, не дошла, заплутав где-то на «ленте Мебиуса», но золотые буквы на малиновом фоне огромных книжек постоянно перед глазами у неё мелькали: вплоть до того, что в память на всю жизнь впечаталось, что предыдущий том с «собаки» по «струна».
И тогда эта аббревиатура из четырех округлых букв, как бы скобками закрывающихся с обеих сторон до полноценного овала, в её детском мироощущении очень глубоко сидела и как-то была очень уж значима и важна, и почти что повторялась изо дня в день, как мантра – ну дети вечно напевают под нос себе что-нибудь первое, что на язык попало.
Конкуренцию слову «СССР» в её дошкольной голове могло составить разве что слово «ИДИОТ», конечно, Достоевского, там книжка меньше была, зато сами буквы тоже золотые и просто абсурдного, относительно размеров самой книжечки, размера, но в конце-концов «СССР» «победил»: во-первых, слова «идиот» Маша по-детски смущалась, так как даже «дурак» тогда уже казалось чем-то вроде мата, а уж «идиот» - подавно, и девочка искренне недоумевала, как родители не стеснялись оставлять у неё на виду такую «неприличную» книжку; а во-вторых, и в главных, БСЭ стояла на самой верхней полке, а «Идиот» - чуть ниже вытянутой детской ручонки. А в таком возрасте всё высокое однозначно приобретало неизгладимо более важный статус. Детство есть детство, и там все, наверное, мечтают подрасти.
И вообще этот плюгавый «Идиот» располагался за стеклянными дверцами, и, смотря с какой стороны к шкафу подходить, мог оказываться перекрыт взору деревянной дверной «оправой».
Маша тогда много умных слов, конечно же, ещё не знала, но вот СССР заседал в голове основательно. И про себя она его, как песенку, и пела, и мурлыкала, и речитативила... Тогда ей бы, конечно, даже в голову не пришли какие-либо взрослые слова и ассоциации, но в детстве она совсем не пыталась вытаскивать из себя и речью формулировать те ощущения.
СССР казался чем-то очень большим, важным и фундаментальным – должно же это слово быть под стать целому тому с меленькими буквами.
Можно сказать, что он ей представлялся как, пожалуй, боевой античный слон: огромным, грозным, в слепящих на солнце латах и доспехах, и потому она всё собиралась, по порядку, буква за буквой, до него в энциклопедии дойти. И не дошла: когда дошкольница Мария, в сущности, совсем немного, подросла, выяснилось, что её несокрушимого слона примитивно закололи копьями какие-то слепые варварские племена, повалили, и быстрёхонько сожрали, растащив по кускам и самого слона, и его потускневшие, но по-прежнему дорогущие доспехи, пропитанные его трудным, работящим потом, а потом просто заляпанные мутноватой смесью крови и песка.
Уже потом, с годами, в её голову закралась мысль о том, что боевого слона нельзя повалить просто так: это должен быть одряхший боевой слон – они ведь тоже вечно не живут.
Тогда во всей этой истории самым печальным стало видеться лишь то, что слон не потрудился за всю жизнь оставить за собой добротного потомства: вместо новой массивной непобедимой глыбы на свет появилось полчище голодных полу-муравьев, полу-шакалов, полу-бегемотиков, способных только пьяным и шальным остервенелым ульем с целью сиюминутного пропитания ворошиться в потрохах своего грозного предка.
Но ничего ведь в жизни не бывает просто так – это давно известно каждому восточному мальчишке.
И даже дряхлого боевого слона не может повалить никто кроме самого боевого слона: на то он и боевой слон, чтобы одерживать победы в жестоких кровопролитных сражениях - в мирное время его силу совершенно некуда девать. Так и слоняется она по его жилам неприкаянная: играет, кипит, живчиком переливается.
Слон во весь хобот трубит, ревет - всё-таки он не вьючное животное, и богатырской силе его вольного ратного простора вечно мало: как в Машиной любимой сказке про обременённого грузной силушкой буйного Святогора, что в самый разгар размышлений о поднятии по тягам всей Земли, ухватившись в чистом поле за перемётную сумочку, по самое горло в эту самую землю и ушел на развлечение муравьям.
Школа танцев http://www.proza.ru/2013/02/13/1242