Лето. Письменный стол. За столом сидят двое мужчин. Полный и худощавый и тихо беседуют.
- А вы знаете, уважаемый Георгий Петрович – говорит полный с улыбкой, – вчера вечером, моясь в душе, я понял, почему мне суждено величие. Я четко осознал, что я бог.
- Вы, дорогой мой – хохочет худощавый, - вчера грибов переесть изволили. Вот вам мозг то и вспучило!
- Ну… – тянет полный, - а хотите, докажу?
- Опять, чего ни будь, выкинете эдакое – говорит худощавый – хватит с меня ваших фокусов.
- Помилуйте, мой друг – говорит полный, - какие фокусы. Вот извольте взглянуть.
Полный берет чистый лист бумаги и рисует на нем человечка.
- Вот, благоволите! – довольно говорит он, - я создал жизнь! Правда, пока в двух измерениях. Ну чем я не бог?
- Да, интересная игра, - соглашается худощавый – можно в нее поиграть. Если вы бог, то я буду дьявол. Согласны?
- Конечно, конечно – кивает головой полный – и что вы собираетесь делать?
- Ну, человечек у вас один и значит ему грустно. Вот я тут нарисую тоску. Немного дождя, старый, дряхлый, сутуленный дом и издохший пес у порога.
- Ага! Ну, а я в свою очередь – оживляется полный, - нарисую ему любовь. Вот эта красавица очень спасет его от тоски.
- Ну и красавица! – фыркает Георгий Петрович – не могли посимпатичнее нарисовать?
- Сойдет! – машет рукой полный – и вот у нашего человека, есть подруга! Нарисую веселую свадьбу. А если есть женщина, то есть и дом и уют и все прекрасно. Вот я тут солнышко пририсую.
- Какая карамельная идиллия! – со злостью говорит худощавый – а болезней не хотите? Нарисую я вам кучу вирусов, заразы всякой и бедности.
- Ничего! У нас же есть любовь! Вот тут будет технический прогресс, пенициллин, антибиотики. А насчет бедности, нарисую я ему хорошую работу с достойной зарплатой.
- У вас на все есть козыри! – задумчиво говорит худощавый – вы вынуждаете меня на крайние меры. Вот вам война!
- А я его беречь буду – радостно замечает полный. - Он же верит в меня! Да и жена его любит.
- Хорошо – озабоченно говорит Георгий Петрович – я вижу, вас голыми руками не возьмешь. Ну не будь я дьявол, если не придумаю чего - ни будь. Я сейчас его искушать буду! Вот много женщин, алкоголь. И пусть его на работе повысят. Гордыни немного не помешает. Пусть он начнет задумываться, что жена его не достойна.
- Хитры вы – задумчиво говорит полный, - ничего, я ему сейчас испытание устрою. Урок так сказать преподам. Катастрофу устрою. Пусть он в больницу попадет, а жена будет за ним ухаживать. Вот он и почувствует настоящую любовь.
- Какой же вы бог! – смеется худощавый – вы ему сейчас увечья нанесли.
- Ничего, это для его же пользы, – смахивая набежавшую слезу, шепчет полный, - для его же пользы…
- Все у вас прекрасно да? – наклоняясь над листом, шипит Георгий Петрович, - а я кое- что придумал. Я ему дар сочинительства дам. И он на вас едкую эпиграмму напишет!
- Это за все- то мои заботы? – огорчается полный. Но быстро взяв, себя в руки говорит: - я, же бог, я должен прощать. Он просто не ведает, что творит! Пусть он покается, и я его прощаю.
- С вами, нет никакой возможности играть – озлобленно говорит худощавый, - все у вас хорошо да гладко. А вот я сейчас….
Договорить он не успевает. Прямо перед глазами у двух собеседников, появляются несколько жирных, черных полос.
- Что это? – не сговариваясь, шепчут оба, - что это такое?
Но тут, откуда, то сверху, громко, звучит детский голос:
- Да ну вас! Чего вы сидите и болтаете? Я хотел картинку нарисовать, как наш сосед с другом, за столом чай пьют. А вы все время болтаете! Я папе нажалуюсь! Дураки какие то!
Георгий Петрович наклонятся над черной полосой, так что бы было видно полного и говорит ему:
- А давайте господи, водки выпьем?