ГЛАВА 9.
НЕБЕСНАЯ СПРАВОЧНАЯ.
Выйдя из номера, неспешно шла по коридору, прокручивая в голове разговор, стараясь успокоить нервную дрожь в теле. Задохнулась от острого предчувствия и горькой вины: «Боже… мы едва не потеряли головы! Ещё несколько минут, и Алекс начал бы меня целовать, – с трудом опомнилась. – Да… дела. Давненько чувственность так не подводила».
Подойдя к горничной, услышала возбуждённые голоса сотрудниц. Остановилась.
– …Тихо, я сказала! Не орите вы так, а то услышит! – говорила Женечка, кого-то успокаивая. – И чтоб ни одна сейчас рта не раскрывала: дайте девчонке самой всё решить. Молчок, поняли? Люсь, тебя прошу отдельно: не заговаривай сейчас с ней, понимаешь?
– Ишь, раскомандывалась тут… – недовольно ворчала бригадир. – Не дурнее тебя – понимаю… Тихо! Идёт, кажись…
Девушка нарочно стала громко стучать каблуками, словно издалека идёт. Приглушив постепенно звук, вошла в горничную и прошла в раздевалку.
Коллеги сидели вокруг круглого стола, покрытого белой пикейной скатертью и, как ни в чём не бывало, старательно пили чай, смотря только на стол, где стоял полусъеденый торт.
Фыркнула тайком: «Конспираторши!»
– О, тортик! – нарочито бодро проговорила. – Кто презентовал? – рассмотрев сладость, удивилась. – Да ещё и «Киевский»! Мой любимый.
– Твой 621-й. На прощание. Сказал, что потом не будет времени попрощаться с нами, – ответила Тамара.
Поймав предостерегающий взгляд Жени, сменила тему.
– Мариш, я всё в твоих номерах проверила, доделала там всякие мелочи, так что, ты свободна. Проваливай домой! – закончила, шутя.
– Да, Маришка, чего тебе здесь торчать? Заведующая уехала в Главк на совещание, уже не вернётся на работу. Поезжай домой пораньше. Иветку заберёшь с продлёнки пораньше, по магазинам прошвырнётесь… – разливалась соловьём Люся. – Прикроем, если что. До завтра!
Споро допив чай, в мгновенье ока вымелись из комнаты!
Рассмеялась всеобщему заговору: «Всегда бы так! А то склочничают, сплетничают, гадят».
Быстро собравшись, через десять минут выходила из подъезда гостиницы, привычно ловя в отражении окон и витрин за собой «хвост». Но, сколько ни проверялась, его не было.
«Сдержал слово Сергеич, снял “наружку”. Свобода».
Выполнив с дочкой намеченную бригадиром программу, счастливые и уставшие вернулись домой, где бабушка Варя быстро их накормила и уложила в постель, пообещав завтра попозже разбудить, не поднимая захворающую внучку в школу.
Едва успев мысленно помолиться и спросить у покойной бабушки Анны совета относительно предложения австралийца, Марина провалилась в сон.
Безмолвный запрос полетел сквозь Космос в Справочное бюро Небесной Канцелярии и, видимо, прибыв вовремя, нашёл своего адресата, потому что под утро пришёл ответ «оттуда».
Вот только, на такой, она не рассчитывала явно…
…«Рендж Ровер» резво подскакивал на каменистой красноватой дороге, заставляя Мари и детей подпрыгивать на упругих кожаных сиденьях, вызывая у малышей всякий раз весёлый смех! За их безопасность не беспокоилась: были крепко пристёгнуты широкими ремнями безопасности в креслицах. Сама же, как всегда забыв пристегнуться, только забавляла малышей, теряя то и дело от подскоков с головы соломенную шляпу, которая, слетая, била по спине, будучи привязанной к верхней прорези для пуговицы светлой рубашки. Ребятня визжала от восторга, когда выуживала её свободной рукой за спиной и водружала на место, продолжая другой рукой спокойно вести машину по неровной ухабистой дороге. Надев шляпу на голову и сделав невозмутимое лицо, старалась не смотреть в зеркало заднего обзора: поросята всегда строили такие уморительные рожицы, ловя в нём её глаза, что количество смеха в машине уж точно не уменьшалось.
Так продолжалось до нового крупного камня, попавшего под колёса открытого джипа, который заставлял пассажиров опять высоко подпрыгнуть, взвизгнуть и… И всё повторялось.
Это была самая любимая забава детишек – поездка с мамой на новой машине до ближайшего городка. Не впервые они уже ехали по этой дороге: так было короче, хоть и каменистее. Зато, весело!
Пришлось приглушить смех – начинался непростой участок дороги. Даже дочка с сыном притихли, зная о скалах и обрыве.
Набирая скорость, чтобы разогнать машину в гору, прислушалась к звукам мотора: там было что-то неладно. Стук и скрежет насторожили, и женщина понадеялась, что дотянет до сервиса в городе, до которого и оставалось-то мили три.
Джип влетел на горку, перевалил и понёсся по дороге вниз к повороту, где придётся притормозить: за скалой обрыв, ехать надо ювелирно, почти притираясь к скале.
Чем ближе машина приближалась к обрыву, тем было понятнее, что случилась беда.
Сколько ни вжимала педаль тормоза в пол – глухо. Тормоза отказали! Стараясь не паниковать, посмотрела в зеркало на детей – тоже были напуганы, но молчали, лишь смотря на мать расширенными от ужаса сапфировыми глазами. Взяв себя в руки, резко вывернула руль, стараясь свернуть с опасного участка дороги, хоть и рискуя перевернуть машину.
Видно, милосердие Господне в тот момент закончилось для них: в стойке руля что-то звонко хрустнуло, и, уже не слушаясь женских рук, баранка руля завертелась с бешеной скоростью. Всё, теперь не было и руля – машина стала полностью неуправляема.
Время замедлило бег. Звуки пропали. Поворот неумолимо приближался.
Марину кидало по салону из стороны в сторону, и не было никакой возможности даже сдвинуться с места, чтобы попытаться перелезть к детям и отстегнуть их, выбросить из машины! Ледяной холод сжал сердце, времени осталось только на то, чтобы посмотреть на светлые головки малолетних детей и пожалеть их.
Поймав её взгляд в зеркале, смотрели так, словно сами поняли всё в доли секунды. За секунды до…
Последние мгновения виделись со стороны, словно её душа уже покинула тело и была теперь лишь сторонним наблюдателем.
Джип, попав колесом на большой валун, резко кинуло на скалу, отбросило, высоко подкинув в воздух, перевернуло, перекинуло через ограждение на краю обрыва, и уже ничто не мешало машине, кувыркаясь, лететь в пропасть с высокого края бывшего карьера.
Последними осознанными звуками, что услышала, были наполненные страхом и ужасом крики детей.
Машина упала на дно карьера колёсами вверх, тут же взорвалась и загорелась.
Душа Мари висела над пожарищем в самой гуще вонючего дыма и всё высматривала, не выжил ли кто? Лишь убедившись, что таковых просто не может быть, улетела…
– …Нет! Нееет! Боже! Дети! – вскочила на постели, перепугав мать Варвару. – Нет… Не может быть… – говорила, тяжело дыша.
Уже смотря на мать, всё ещё не понимала, где находится. Оглядевшись, увидела комнату, полную чёрного зловонного дыма!
Он медленно вращался вокруг и был отчётливо виден в полосах света, которые бросал в комнату уличный фонарь под окном сквозь густую кружевную занавеску.
– Мама! Что это? Почему в комнате дым?
– Какой дым, доча? Ты чо? Где ты его видишь?
Варя спросонок никак не могла понять, о чём дочь толкует. Села на кровати, протёрла глаза.
– Ты посмотри, и взаправду дым. Господи, горим?!
Вскочили, кинулись на кухню, включили свет, осмотрели и убедились, что там всё в порядке. Вернулись в комнату: дым был только вокруг кровати! Но, прямо на их глазах, стал таять и… пропал, оставив после себя лишь стойкий запах горелой резины и кожи! Стояли, раскрыв рты, поразившись увиденному.
– Ты чувствуешь этот запах, или я схожу с ума? – спросила у матери, не доверяя себе ни в чём.
– Горелая резина и что-то ещё… Не пойму… – всё принюхивалась к воздуху комнаты. – Кожа или… тряпки?
– И то, и другое, – прошептала, кинулась на кухню, обессилено рухнула на стул и залилась слезами. – Я сгорела с детьми…
До утра не сомкнули глаз, пока рассказывала страшный сон.
– …Вот тебе и ответил Господь, – обескуражено пробормотала ошеломлённая мать, содрогаясь в нервной дрожи. – Лучше бы не спрашивала. Это даже не ответ – предупреждение! Нет, предвидение! Тебе удалось, уж не знаю как, заглянуть в планы самого Господа Бога! – тихо вздыхала и плакала. – Нельзя было спрашивать… Грех это… Ой, доча, не знаю… Тебе решать: верить или нет? Может, дьявол покуражился… А если нет?.. Вот беда-то… Ох, лишенько…
Для Мари выбора уже не существовало: всё показали во сне доходчиво, просто и ясно. Решать отныне не приходилось ни ей, ни дочери Иветте, ни матери, ни кому бы то ни было вообще из смертных. Ответ дан свыше. Им. Самим. Бессмертным и вечным. Милосердным и бесчеловечным.
Рассвет встретила, стоя у окна.
Ответ австралийцу был готов.
Февраль 2013 г. Продолжение следует.
http://www.proza.ru/2013/02/12/625