На грустных улицах людей так много.
На грустных лицах у людей тревога.
И ворох дел всё больше и всё старше.
И порох кончился в пороховницах наших.
Наверное, мы просто постарели.
Наверное, мы все уже не дети.
Наверное, мы жили как умели
на этом, в меру грустном, белом свете.
А сами ведь грустили мы не в меру.
И разучились просто улыбаться.
И часто лили слёзы не по делу.
Зачем смеяться?
И вот теперь на улицы все вышли.
И грусть-тревогу вынесли с собою.
И словно воздухом всё грустью дышим.
Грустим всей улицей. Грустим толпою.
Мы все стоим и все себя жалеем,
а вон из-за угла, как солнечные зайчики
куда-то по делам бегут девчонки и стремятся мальчики,
и на душе становится светлее.
И веселятся, шутят. Все смеются.
И видно – с детством не хотят расстаться.
И мне так захотелось улыбнуться.
Я, может, и не разучился улыбаться.