Глава шестая.
Тимур приказал, не делая остановок, идти к дальней горной гряде, где, как выяснили его лазутчики, собралось многотысячное войско горцев.
О том же сказал и пленный, который, по его словам, боясь предстоящего сражения, пытался спрятаться в горах, чтобы сохранить свою жизнь. Он же сказал, что в лагере одни склоняются к тому, чтобы отойти дальше и принять бой в более выгодной для горцев местности, а другие, веря в свои силы, настаивают, что смогут здесь, на этой поляне, разбить Тимура.
- И сколько же их там собралось? – спросил Тимур.
- Не меньше десяти тысяч, - ответил простертый у его ног пленник.
- Как долго идти до них? – задал Тимур еще один вопрос, хотя уже знал на него ответ. Лазутчики говорили, что не меньше суток потребуется, чтобы дойти до поляны, если идти по руслу реки.
Также ответил и пленник, но добавил, что знает и более короткий путь – через перевал и тогда, как только минует ночь, они взойдут на вершину, с которой, как на ладони откроется вид на лагерь горцев.
- Что ж, веди нас этой дорогой, и если окажется правдой всё, что ты сказал, тогда я щедро награжу тебя.
Движением руки он приказал увести пленника. Наконец-то у него появилась возможность одним ударом покончить с непокорными горцами.
- Это лучше, чем вылавливать их поодиночке и тратить силы в погоне за небольшими отрядами, - подумал Тимур и в тот же час отдал приказ, всеми имеющимися у него силами, направиться к лагерю горцев, чтобы утром, как только достигнут цели, вступить с ними в бой.
План, задуманный Ахмедом, начинал сбываться, теперь оставалось надеяться, что посланный в тыл врага отряд сумеет пройти незамеченным, а дальше всё решит битва, до начала которой оставалось все меньше и меньше времени.
Осман шел в первых рядах. Предусмотрительно его обвязали за пояс веревкой, конец которой был прикреплен к седлу стражника, не спускавшего с Османа глаз. Еще несколько человек верхом с копьями наперевес следовали по бокам и сзади. О том, чтобы сбежать от них, не могло быть и речи. Осман рассчитывал, что удача улыбнется ему, когда доберутся до цели. Там, в пылу сражения, думал он, им будет не до него, главное – не упустить момент и притупить их бдительность. Не знал он, что стражник, что вел Османа на привязи, получил приказ, как только взойдут на вершину, тут же убить его.
Каждый новый день начинается с того, что солнце, это вечное чудо, отрывается от горизонта и плавно, с чувством собственного достоинства, поднимается выше и выше над землей. Каждый день, казалось, был такой же, как и прежде, и всё же – всё иначе. Всего лишь несколько дней назад на этой поляне, были слышны голоса людей, занятых привычным крестьянским трудом, это потом, когда дойдет до них тревожная весть, отложат в сторону косы, распрягут коней, и будут примерять к своей руке острые клинки. И весь день, до самого захода солнца, будут прибывать сюда жители сел, чтобы встать плечом к плечу.
Снова взошло солнце над теми же горами, снова скользят его лучи привычным путем, но в свете их – уже другое поле. Выстроились рядами отряды горцев от одного края до другого. Нетерпеливо вздрагивают кони, прислушиваясь к тишине. Еще одно мгновение и на вершине каменой гряды сверкнули в лучах того же солнца острые наконечники копий, застыли два войска друг перед другом, окидывая взглядом разделяющее их пространство. Прервал тишину бой барабанов, слившийся с ревом боевых литавр, и затмили солнце тысячи смертоносных стрел.
Предусмотрели эту атаку горцы, выдвинули специально заготовленные щиты, удерживая их длинными копьями. Раз за разом летели стрелы с вершины, и каждый раз укрывались от них крепкими щитами горцы. Расступились наверху шеренги и, в образовавшихся коридорах появилась конница. Быстрой, неудержимой лавиной помчалась она на застывших плотными рядами горцев, которые не удосужились даже руку протянуть к рукояти сабель, стояли все также молча и непоколебимо.
Не впустую провели они минувшую ночь у подножья горы, по склонам которой двигалась конница врага, вырыли они заранее траншеи, прикрыли их тонкими жердями, набросив сверху траву. И теперь, как только достигла этого места конница, с треском ломались жерди, калеча лошадей и выбивая из седел всадников. И вторая волна попала в заготовленную ловушку, та же участь постигла и тех, кто следовал за ними. Теперь пришла очередь натянуть тугие луки горцам, без промаха бьют их стрелы с близкого расстояния по утратившей подвижность коннице.
Стоны и крики, жалобное ржание искалеченных лошадей заполнило всё вокруг. Это был результат заранее обдуманного плана, суть которого заключалась в том, чтобы именно сюда, к этим вершинам, привести войско Тимура. Осман справился с этой задачей, он помог врагу путь сократить чуть ли не вдвое, но привел туда, где их уже ждали и к встрече этой основательно подготовились.
Только увидеть, как гибнет конница Тимура, Осману не довелось, поднявшись на вершину, стражник тут же выхватил саблю и на взмахе, одним ударом, отсек ему голову. Таков был щедрый подарок Тимура, но за жизнь Османа дорого заплатил враг, и тот же стражник, бросившись на лагерь горцев, теперь лежал на спуске горы, придавленный конем, тщетно пытался он освободиться из-под вздрагивающего в предсмертной судороге животного пока, наконец, не пронзила его прямо в сердце стрела.
Ни одному из воинов Тимура не удалось приблизиться к горцам даже на расстояние полета копья, а уже громоздились у подножия целые груды бездыханных тел.
Неудачу первого натиска Тимур воспринял спокойно. Он сразу понял, какую роль сыграл во всем этом человек, который привел его войско в западню. Но надолго ли их хватит, этих храбрецов, Тимур мог выставить более многочисленные конницы, чем та, которая не достигла своей цели. И он сделал это, послав в обход горы сразу две армии всадников, а на стоящих стеной горцев выдвинул пехоту. Смешавшиеся полки расстроили порядок, при котором одна линия противостояла другой, теперь каждый видел лишь лицо своего врага, но, одолев одного, не всегда мог увернуться от удара другого.
Всё тяжелее становилось оружие, все больше кровоточащих ран на теле, все туманней взгляд. И когда всё начинало плыть перед глазами, и ясно виделось острие занесенного над головой металла, вдруг, откуда ни возьмись, появлялась сила в уставшем теле, и разворачивалась рука, ещё один взмах сабли, а в следующее мгновение острая боль пронзает грудь, и последнее, что видит взгляд - пятна крови твоей на чужом клинке.
Звон сабель, крики и стоны, протяжное ржание лошадей, посвист летящих стрел и, всюду – тяжелое хриплое дыхание и, снова – звон и скрежет металла. Кажется - нет и не будет этому конца, потому что на смену упавшим, со стороны долины и с горных склонов, несутся всё новые и новые отряды.
С лицом, залитым кровью неистово бьется Ахмед. Против него почти всегда двое или трое, он успевает отражать удары, а в мыслях только одно – где же, посланный в тыл врага отряд, где, где?
Он бросает взгляд в сторону горной гряды и видит, как волной за волной стекают к полю боя все новые и новые воины армии Тимура.
Шум сражения долетал до склона горы, где располагался отправленный накануне отряд. Бой в долине в самом разгаре, а по выступам скал всюду, куда не посмотришь, бесконечные цепи идущих строгим порядком воинов.
- Что мы ждем? - спросила у Мажида Парту-Патима, - там гибнут наши братья, а мы прячемся здесь, как зайцы в траве.
- Не тебе учить меня, - сердито ответил ей Мажид, - вступим в бой и сами погибнем, и тем, кто там бьется, не поможем.
- И что, будет ждать, пока погибнут все, кто ждет от нас помощи? – не унималась Парту-Патима.
Мажид ничего не ответил, только устало отмахнулся от девушки и по-прежнему пристально всматривался в сторону реки, через которую на берег переправлялись полки Тимура.
Посмотрев туда, куда устремлен взгляд Мажида, Парту-Патима увидела, как в самом центре войска появился всадник в белоснежной чалме, сверкающей драгоценными камнями, со всех сторон его окружала многочисленная свита в богато расшитых одеждах, по обе стороны от них, в два ряда, располагались верховые с длинными копьями наперевес.
- Неужели Тимур, - произнесла Парту-Патима.
- Вот тебе и ответ на твой вопрос, почему мы медлили с атакой, ради этого стоило ждать. А теперь, – вперед, и пусть нам поможет Аллах.
И уже не скрываясь, бросился отряд Мажида, нацеливаясь на свиту, окружающую Тимура. Упали под их ударами несколько знатных вельмож. Уже саблей можно дотянуться до искаженного злобой лица Тимура, казалось, еще один натиск – и ничто не сможет его спасти.
Но, опомнившись от внезапной атаки, успел выстроиться живой щит перед Тимуром, давая возможность своему повелителю отъехать на безопасное расстояние. Снова и снова пытались горцы саблями проложить дорогу к Тимуру, но всё дальше от них удалялся он на своем скакуне, пока не скрылся за крутым выступом.
И хотя достать Тимура горцы не смогли, но их отчаянная вылазка не пропала даром. Пеший строй был прерван. Та часть войска, которая оставалась внизу, уже не помышляла продолжить путь по склону, захваченному горцами, сгрудившись вокруг своего повелителя, они образовали застывшее плотное кольцо. Видя бессмысленность ещё одной атаки на Тимура, горцы приступили к выполнению задачи, ради которой они сюда и шли. На полном скаку они врезались с тыла в самую гущу войск неприятеля и сделали это как нельзя вовремя.