Она лежала, скрученная болью в тугой, крепкий узел. Она была совсем юной. Её душу и тело сводили жестокие судороги. А память яркими вспышками уличного фонаря высвечивала в её мозгу жестокие картины, словно выхваченные с самого дна её подсознания.
Улица…она возвращалась домой, тускло мерцали фонари вдоль дороги Переход… Удар по голове…Боль. Повязка на глазах и… Она даже не смогла понять, сколько их было…. Только потом, когда они бросили её растерзанное тело в подвале, нашла в себе силы сорвать ненавистную повязку и выползти наружу.
Теперь лежала, корчась от боли, отвращения, страха и бессильного яростного, желания отомстить. Очередной прилив дурноты неожиданно вызвал странное видение, она вдруг поняла, что вся её клокочущая ненависть и бессилие вырвались наружу из её груди, прямо из середины, потекла горячим туманом вместе со слезами из глаз. Этот чёрный, клубящийся туман вдруг вытянулся и принял форму высокого мужчины в чёрной дымной мантии, колеблющейся от её сбивчивого дыхания...
Так родился её первый теневой голем. Голлем, созданный из боли, бессилия и адского, испепеляющего желания мести. Это было тёмное создание из чувств смертельно оскорблённой полуребёнка - полуженщины.
Найди и убей! Как легко сорвался с губ приказ, и вот уже туманная фигура распалась на три.… Три страшных морды, три собаки преисподней, три немезиды, три адских ищейки ворвались в мир и помчались по дымящемуся следу насилия.
Первого они настигли на загородной стоянке. Он ничего не понял, но три тени с горящими глазами вселили в него панический страх, он заскочил в машину и рванул по трассе в сторону города. На крутом повороте он не увидел, как навстречу ему вырулила цистерна с бензином, не увидел, потому, что дорогу перед ним закрыла непроглядная пелена мрака, которую через секунду разметал огненный вихрь...
Второго демонические псы догнали у входа в подъезд, он пытался сопротивляться и даже стрелять, но пули пролетали сквозь тени и рикошетили от пола искрами и осколками плитки. В конце концов, он решил бежать, впопыхах пролетел мимо своей двери и в панике помчался на крышу, преследуемый немыми мстителями. Старушки у соседнего подъезда пришли в ужас, увидев, как с крыши рухнуло его тело и разбитой, сломанной куклой осталось лежать на асфальте перед домом…
Голлем не играл, не наслаждался бессилием своих жертв. Он с методичностью опытного киллера находил и убивал их.
Но в третьем проснулись жалкие остатки того, что называлось совестью. Он сразу понял, кто перед ним, не бежал, не скулил, не метался. Покорно пошёл навстречу своему наказанию. И, подойдя вплотную, увидел в глазах страшных фурий такую человеческую боль, тоску и детскую обиду, что отшатнулся от них и медленно побрёл домой. Собаки Голема следовали за своей жертвой, не выпуская из вида. Три дня ходили они за ним, три дня лили ему в душу ядовитый взгляд смертельной тоски и немого укора. На четвёртый день родственники вынули из петли его застывшее и холодное тело….
Она больше не страдала. Просто ждала, знала, что её детище выполнит всё, что она приказала ему. И Голлем вернулся. Три собаки тени опять слились в одну, которая приняла облик сумеречного незнакомца и встала за спиной своей хозяйки.…Все три обидчика были наказаны, хотя двое так и не поняли, за что. Но ей это уже было не важно. Теперь она была уверенна, никто, и никогда больше не посмеет обидеть её. Голем навечно останется её телохранителем и стражем, всегда будет рядом и уничтожит любого, кто причинит ей горе. Скоро это поймут все… Но так же она знала, что её защитник станет теперь и её вечным проклятьем и уже не он, а она станет его хранительницей, оберегая от него и от своих эмоций неосторожных глупых людей. Такова плата за право на месть.