На этом месте большинство мужчин ударились бы в описание внеземного транспорта передвижения, в который забрались Зоа с Олегом. Только, я не пойму, зачем вводить в чтиво техническую документацию? На мой взгляд, главное, чтобы транспорт выполнял свои функции. А какие у него кишки, - ну, какая разница. Удобный, быстрый и… достаточно. Разве этого мало? Поэтому, скажу только одно, воздушный аппарат улийца оказался очень компактным и красного цвета. Олег мне пытался объяснить все заковырки устройства этого шедевра перемещения, но, даже, если бы я и вникла в это, то описывать элегантность электронных цепей летающей штучки все равно бы не стала. Лично я обширные тексты, где восторгаются разными сплавами, молекулярными превращениями и мощностью навороченных двигателей, без сожаления перелистываю. Скучно…
Полчаса перелета растянулись в вечность. Телепортироваться Олег с Зоа не стали, так как оказались бы во дворце Мудрейших. Поднимать горожан на поиск землянки Зоа опасался. Кто знает, может ее уже ищут, чтобы вернуть во дворец Мудрейших… Ирен пока была на связи. Но речь ее становилась все более бестолковой. Она жаловалась, что засыпает, поэтому боится даже присесть.
- Это… эго пыль, - говорила она гнусаво, - Он в меня пыль пускал… и туман.
- Кто пускал пыль? – Олега лихорадило. Он ничего не мог понять. Решил, что Ирен бредит, и теребил ее расспросами. Потом Ирен стала отчаянно чихать.
- У меня аллергия началась. Нос заложило.
- Но тебе же не надо говорить! Только думай… думай для меня. Чихай и думай, - уговаривал Олег.
- Я не могу просто думать. Надо говорить, а то засну…
В итоге Ирен так и поступила. К счастью, она видела сон. И Олег держался за него, как за ниточку…
Город Мудрейших был переполнен туристами. Здесь располагался самый крупный развлекательный центр. Поэтому, отдыхающая рядом с искусственным водоемом землянка не привлекала внимания. - Мало ли, какие возникают причуды у туристов. За свои собственные деньги можно многое себе позволить.
… Олег приложил немало усилий, чтобы на расстоянии тормошить благоверную. Рэни с трудом выныривала из сна и что-то невнятно бормотала. Наконец, добившись от нее вразумительного ответа, Олег сообщил Зоа, где надо искать его дорогую пропажу. В итоге, через час после начала поисков, к немалой радости младшего Зоа, полусонную Ирен занесли в дом преступного улийца. Олег переживал за милую. – Мало ли чем ее там накачивали и травили, в этом дворце без окон и дверей. - Но признаков плохого самочувствия у Рэни не наблюдалось. Ни бледности, ни жара, ни учащенного дыхания, ни беспокойства. Она безмятежно спала и видела во сне любимого мужа. Зоа-отец предложил оставить ее одну, но Олег воспротивился. – Еще чего. Рэни даже из-под носа мужа умудрились похитить. - Но Зоа-ки вызвался охранять сон землянки. Олег, конечно, догадался, что пацану не терпится заглянуть в чужой сон. - Что ж, у каждого свои пристрастия. И эта не самая худшая. - Братишку он посадил рядом. И тот с восторгом держал руку спящей Рэни, радуясь тому, что любимая тетя вернулась.
Хозяин дома и Олег остались вдвоем. Зоа нервно ходил по комнате. Олег сидел и наблюдал сквозь окно за быстрым угасанием дня. Думать ни о чем не хотелось, но надо было. Он аналитик, это его работа – думать. Временная стабильность в душевном состоянии улийца тоже не внушала доверия. С его истерикой Олег уже познакомился. Кто знает, во что еще может вылиться нервное перенапряжение Зоа. - Вон, как глаза бегают. Снова пятнами пошел. Пока не выкинул новых фортелей, надо сосредоточиться и постараться хоть немного разобраться в происходящем… Итак, как объяснить поступок Мудрейших? Ирен похитили, потом отпустили. Просто так за красивые глазки этого бы никто не сделал. Им нужны беглянки-принцессы. Значит, Рэни должна их вернуть… Но этого по собственной инициативе она делать не будет. Не такой у любимой характер. Не станет она выдавать собственноручно спасенных девочек. Значит, волю Ирен каким-то образом подавили. – Олега бросило в жар. Он поднялся и тоже заходил. Зоа, в свою очередь, остановился и сел. Но теперь руки улийца не находили покоя. Он сжимал ими голову, цеплялся в волосы, потирал лоб.
- «Еще немного, и уши начнет себе откручивать», - подумал о расторможенном улийце Олег. Он решил отвлечь Зоа от душевных терзаний.
- Зоа, надо поговорить… Надеюсь, Святой Закон больше не встанет между нами.
Улиец дал рукам отдых и кисло скривился.
- О чем говорить? – Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Олег с облегчением отметил, что цветные пятна на коже улийца исчезли, значит, кризис миновал.
- Об их сиятельствах, Мудрейших, - с иронией ответил Олег. – Это, пожалуй, последнее белое пятно в нашем приключении… Скажи, пожалуйста, ты сам лично Мудрейших когда-нибудь видел?
- Видел. И не один раз. Они являют себя народу в День Восхваления Святого Закона. Это большой и красивый праздник. Сам понимаешь, все не могут собраться в городе Мудрейших. Свой выход Мудрейшие внедряют в сознание каждого гражданина. Это удивительное зрелище…
- Внедряют в сознание? … Интересно… Почему сами не выходят?
Улиец безразлично пожал плечами. Ответа Олег не дождался.
- Ну, хорошо, а как они выглядят?
- Ты же видел их на полотне…
- Всегда одинаково?
- Всегда… А что? Новые сомнения?
- Новые, старые… Какая разница. Просто сомнения… Ну, ладно, об этом потом… Как ты думаешь, почему Мудрейшие отпустили Ирен?
- Мудрейшие никому не хотят зла… Ирен, скорее всего, раскаялась и приняла душой Святой Закон, - принялся рассуждать Зоа.
- О, небо! – застонал Олег. – Ты почему такой наивный? По вине твоих Мудрейших и их Закона… творятся страшные вещи! Забыл, что ли? Или их программа мозги твои не выпускает на волю? Надо же начинать думать реально!
- А кто мне поверит? – мрачно сказал Зоа. – Что-то не очень хочется раньше времени… в Мир Вечных Снов. Я сам лишился отца в детстве. Так пусть хоть мои дети подрастут и научатся моему делу.
Олег внимательно посмотрел на собеседника.
- Я не ослышался? Твой отец был отправлен в Мир Вечных Снов? – переспросил он.
- Да. Он … сомневался в Законе.
- Та-ак. Значит, постоянно проводится чистка рядов. Всех сомневающихся – в утиль. Весело… - Олег с жалостью посмотрел на улийца. – Зоа, пойми, нет совершенных законов и неуязвимых программ. Слабое место всегда есть. И вашим Мудрешим, я уверен, должен прийти конец. Они выполнили свою благородную миссию - спасли цивилизацию и исчерпали себя. Ваш мир должен измениться. Печенкой чувствую. А она мне никогда не врет.
- Твоя печенка про наш мир ничего не знает, - вяло возразил Зоа. – Я понял, почему Закон требует сохранения некоторых тайн. Жизнь у женщин страшная. На это больно смотреть. Но, значит, по-другому невозможно… Может быть, об их жизни еще кто-то знает. Просто все молчат, потому что ничего менять нельзя. Придет конец миру… Страдания во имя жизни – это благородно... Это святое страдание…
Олег мысленно выругался, – немного помогло. Чего, в конце концов, можно ожидать от народа, в котором на протяжении веков искоренялись все поползновения к сопротивлению. Рабская натура Зоа даже не попыталась возмутиться. Он быстро нашел себе новую лазейку, - спрятался за неизбежностью. - Как же можно представить себе мир без Мудрейших и их Закона? Там же самому надо думать. А здесь, в старом привычном мире все решили за него, обо всем позаботились. Одно лишь условие - молчи, подчиняйся, никуда не суйся, - и будешь сытно есть и сладко спать…
- Мужчины, добрый вечер. – Чуть пошатываясь и щурясь от яркого света, вошла в гостиную Ирен в сопровождении обоих сыновей Зоа. – Почему грустим? … Не слышу радостных возгласов… Мы же так давно не виделись. – К изумлению Олега его милая вела себя так, словно ничего не произошло. Она мило улыбалась и, как всегда, кокетничала.
- Рэни, ты хоть помнишь, что с тобой случилось? Ты чего веселишься? Мне лично как-то не до шуток, - одернул ее Олег.
Но она не отреагировала. Тепло ответила на приветствие Зоа и счастливым взглядом скользнула по сторонам.
- Я жутко хочу есть, - сообщила она капризно. – Олеженька, ты что застыл? Я так соскучилась… Обними меня.
- Рэни, что с тобой? – Олег с опаской посмотрел на жену.
- Ты меня не хочешь обнять? … Смотри, Рыжий. – Она погрозила пальчиком, приблизилась, прильнула к его груди и уютно положила голову на плечо мужа. – Милый, мне так было страшно. – И любимая зарыдала. Олег невольно перевел дух. Это была его прежняя Рэни. Она не изменилась.