Глава 3. Вынос.
Удовлетворенно вздохнув, Яна сложила лэптоп и отодвинула его от себя. Рабочий день заканчивался, и многочисленные разрешения, заявки и обязательства были подписаны. Уяснены были места для обеда и парковки машины, правила внутреннего трудового распорядка и должностные инструкции (Яна довольно усмехнулась, убедившись, что помощник подчиняется непосредственно генеральному директору, а оба ее секретаря отданы в подчинение помощнику). Была также получена симка, пропуск на парковку и подписан трудовой договор; он ожидаемо содержал пункт о ненормированном рабочем дне.
Сегодня Яна избегала знакомиться с большим количеством сотрудников, кроме тех, контактировать с кем было необходимо при оформлении, хотя и их оказалось немало. Она знала по опыту, что запомнить такое количество имен и лиц за один день тяжело, к тому же, несмотря на периодические подпитки кофе, ощущала себя усталой и невыспавшейся, поэтому попросила девочек в приемной, насколько возможно, ограничить сегодня к ней доступ. Несмотря на это, часов в одиннадцать ей был очень официально представлен Юлей телохранитель генерального директора – крепкий коротко стриженый шкаф по имени Алекс («Ой Ян, да я сама знаю, что ты всех сразу не запомнишь, но пока хватит, чтобы он тебя запомнил и не подстрелил нечаянно, как куропатку»).
Больше за весь день ее никто не беспокоил, поэтому она слегка удивилась осторожному повороту ручки двери и появлению незнакомой долговязой фигуры в кроссовках и линялых джинсах с заправленной в них мятой трикотажной футболкой. Парень вошел и оказался рыжим, но не той степени огненности, как Юля, а в сдержанной гамме, и более всего напоминал Яне своим видом заблудившегося программиста. Ничего не говоря, но неотрывно глядя сквозь очки на удивленную девушку, он прошел в кабинет, сел на диван, закинул руки на спинку и провел обеими ладонями по его обивке.
– Привет новоселам. Сергей Панин, – наконец, оторвав длинные руки от спинки дивана и сложив их на коленях, произнес он.
– Яна Чернова.
Склонив голову, Панин продолжал неопределенно смотреть на нее, затем произнес таким тоном, будто его слова стали результатом осмотра:
– Очень приятно.
– Взаимно, – Яна вежливо улыбнулась и признала про себя, что представляла своего предшественника несколько другим.
– Решила отомстить провинциалам и «понаехать» к нам сюда из Москвы? – поинтересовался он.
– Почему бы и нет, предложение было очень хорошим, – холодно парировала девушка.
– Понятно. Ты это точно решила? – любитель сигар хлопнул рукой по сиденью дивана и поерзал на нем для наглядности.
Привыкшая за день к бесцеремонному «тыканью», Яна спокойно уточнила:
– Проститься с ним?
Парень кивнул.
– Определенно, – отрезала Яна.
– Почему? – не сдался Панин.
– Мне нравится простор.
– Так, может, лучше шкафы выкинуть? Все равно в них складываешь бумаги, чтобы навсегда о них забыть, – Сергей снял очки, оказавшись неожиданно миловидным, и попытался протереть их заправленной футболкой.
– Думаю, нет, – Яна чуть усмехнулась бесполезным попыткам парня вращательными встречными движениями живота и держащих очки пальцев протереть стекла.
– А он может тебе очень пригодиться, жалеть будешь. Его ведь можно помыть! – Панин снова надел очки и для убедительности даже изобразил моющие движения руками, после чего снова погладил черную кожу.
– Помыть? От чего? И как мне может пригодиться диван? – девушка боролась сразу с двумя желаниями – расхохотаться или вознегодовать на безнравственного обожателя вторых секретарей.
– Ну, я на нем спал. Привозил из дома подушку, одеяло и так урывал ночью несколько часов. Тебе может и не придется, мы сейчас все процессы отладили, и режим тебя ждет не такой суровый, как был мой, – парень горделиво встряхнул рыжими патлами. – Но в период корпоративной отчетности или когда у Евгении внедрение очередной новой гениальной идеи, а они, ох, как часто в ее голову залетают, думаю, такое возможно.
– Я все решила.
– Жаль, – хмуро заметил Сергей. – Ну, я предупредил. Зав по хозчасти конечно будет счастлив устроить его в комнате отдыха на десятом этаже, и потом фигушки ты его оттуда выцепишь. – Видя невозмутимую улыбку на губах преемника, парень сдвинул брови и более сурово продолжил. – А новый покупать уже я не позволю, – Панин закатил глаза и медленно, но без запинки продолжил, – это я тебе, как новый заместитель финансового директора и лицо, визирующее разрешения на все приобретения по административно-хозяйственной части, гарантирую.
Улыбка на лице Яны стала еще шире и, понимая, что уговорить ее поменять решение не получится, Сергей сбросил с себя грозный вид и уточнил:
– Ты не против, если сейчас выносить?
– Конечно, чем раньше, тем лучше.
– Ладно.
Сергей выглянул в приемную и мрачно произнес кому-то невидимому: «Выносите»
Тут же вошли трое неуловимо похожих друг на друга крепких мужчин. Сначала девушка подумала, ей это показалось, но, поморгав, она убедилась, что на рукавах всех троих действительно были траурные повязки. Более того, и на Панине мистическим образом появилась такая же поверх футболки, а очки, напротив, исчезли. Из приемной раздался откуда-то знакомый Яне чуть картавящий речитатив: «Конец эпохи, дамы и господа. Торжественный вынос дивана. Посторонитесь. Приготовьте траурные венки».
Мужчины тем временем поднапряглись, просовывая под основание дивана широкие ремни, затем толково и быстро оторвали его от пола. Когда примерно четвертую часть дивана удалось протиснуть в дверь, речитатив умолк и приемную огласил целый хор воплей, стонов, завываний.
Яна помотала головой, не в силах поверить, что творящийся вокруг нее абсурд – не навязчивая галлюцинация. Но стало только хуже: теперь певучий речитатив возвысился над этим пронзительным хором, и подлец Липатов (Яна не могла уже не узнать этот картавый баритон, смутивший ее покой утренним звонком) начал напевать что-то псевдоцерковное с причудливым текстом, в котором можно было разобрать упоминание о некоем Иване Петровиче, «первом дивана владыке» и тяжких испытаниях, выпавших на их долю «в оны дни».
Диван успели вынести из комнаты наполовину, а Липатов чувствительно пропел «Игорь пресветлый приют приготовил последний ему» и поперхнулся, когда в приемной громко хлопнула дверь и женский голос раздраженно поинтересовался:
– Что здесь происходит?
Все стихло, и в наступившей тишине особенно ясно раздался стук, с которым брошенный мужчинами предмет мебели ударился о пол.
– А, все понятно. Постараюсь больше ничего на работе не забывать. Спокойнее не знать, чем вы тут занимаетесь после моего ухода, – Евгения проговорила это более сдержанно и через секунду уже оказалась напротив застрявшего в проеме кожаного виновника суматохи.
Яна встала из-за стола, единственный оставшийся пока в ее кабинете импровизированный грузчик посторонился, и девушка подошла к двери настолько близко, насколько это было возможно в сложившихся обстоятельствах. Ее начальник в приемной сделала то же самое. Теперь они стояли, разделенные диваном, и смотрели друг на друга.
– Самоуверенный поступок, – взгляд босса стал оценивающим. – Надеюсь, в одном из тех многочисленных мест, где ты приобретала необходимый опыт, был тренинг по тайм-менеджменту?
– И даже не в одном, – без раздумий приняла вызов помощник.
– В таком случае, продолжайте, – бросила Евгения переминающимся возле дивана мужчинам и ушла к себе.
Дальнейший вынос происходил сосредоточенно и без песнопений, только Панин что-то прошипел сквозь зубы, когда зазевался и защемил руку между диваном и косяком. Но после этого дело пошло на лад, проем вскоре освободился, и на пороге тут же материализовался крупный мужчина лет тридцати пяти, с симпатичным округлым лицом, кустистыми белесыми бровями и небольшими голубыми глазками, искательно глядящими на Яну. Он был без галстука, но в костюме, что, как убедилась за сегодняшний день девушка, обходя различные службы, для сегодняшнего пятничного дня было весьма официально.
Мужчина полностью совпал с составленным Яной мысленным образом, поэтому она сразу кивнула, когда он протянул ей волосатую руку и, склонив голову вбок, бархатно произнес:
– Андрей Геннадьевич Липатов, начальник управления экспорта, к вашим услугам, для вас, впрочем, просто Андрей.
Здоровяк приятно осклабился, и Яна тоже нейтрально улыбнулась в ответ, представляясь и пожимая огромную теплую ладонь. Липатов настороженно прислушался – в приемной стоял гул, заговорщицки подмигнул Яне, оттиснул ее в освободившийся после выноса дивана угол и, склоняясь почти к ее уху, но при этом постоянно поворачивая голову назад и косясь через полуоткрытую дверь на приемную, патетически зашептал:
– О, я увидел плоды своих неосторожных слов, но и убедился в вашем благородстве – вы скрыли истинные причины своего поступка от Сергея.
– Почему вы так решили? – Яна приказала себе не изумляться больше никаким действиям Липатова, даже если тот сделает стойку на голове, но всё же его высокопарный слог оказался неожиданным. К тому же обращение на «вы», обычно естественное для девушки, после этого безумного дня показалось ей очень странным, хотя и соответствовало вполне официальному виду мужчины.
– Он разговаривал с вами не менее пяти минут, но после этого не убил меня с особой жестокостью, – доверительно и очень серьезно объяснил Липатов. – Я должен открыть вам глаза на истинное положение вещей. Диван, Серега, Эля – это просто старая, но ужасно веселящая до сих пор всех, кроме Эли и Сереги, шутка.
– Значит, шутка?
– Да! – забывшись, Липатов сказал это обычным, не приглушенным голосом, испуганно оглянулся на приемную, но убедившись, что коллеги по-прежнему полностью увлечены церемонией выноса, продолжил прежним торопливым шепотом. – Да, просто когда мы только что переехали в этот офис, многие процессы… технические, организационные пришлось создавать почти с нуля. Серега тут действительно ночевал. И Элечке несладко приходилось – она тогда была одна в приемной, тоже все время допоздна. И так получилось, что стали об этом диване шутки шутить, ну, то есть это мы стали, а им не до смеха, конечно, Эля со мной месяц сквозь зубы разговаривала. Так я могу рассчитывать на конфиденциальность разговора?
Мужчина стоял в неподдельном напряжении, под начинающими редеть зачесанными со лба светло-русыми волосами выступили градины пота.
– Какого разговора, этого или утреннего? – решила еще помучить неудачливого шутника девушка.
– Обоих, – Липатов нервно сглотнул.
– Думаю, мы договоримся, но ваша благонамеренность, – Яна вспомнила употребленное утром Липатовым слово, – нуждается в подтверждении благородными поступками.
– И?
– Ну, думаю, пока будет достаточно поскорее убрать из приемной народ. Это был длинный день, и я не буду скрывать, что очень устала и просто не в состоянии знакомиться сейчас еще хоть с одним сотрудником.
– Все понял, благодетельница, сделаю в лучшем виде, – Липатов театрально прижал руку к сердцу, оглянулся, подхватил обеими руками забытый мужчинами пуфик и, пятясь, поспешно отступил с прижатым к груди пуфиком в приемную, оставив дверь чуть приоткрытой.
Яна расстегнула заколку и с удовольствием потрясла головой, давая волю густым волнистым волосам, затем посмотрела на часы: рабочий день закончился вот уже как двадцать минут. Переобуваясь и закидывая в сумку мобильник, она услышала раскатистый баритон, призывавший всех немедленно покинуть помещение и начать праздновать обретение диваном нового приюта на десятом этаже. Через полминуты в приемной наступила полная тишина, и Яна, накинув куртку, осторожно выглянула через щелочку. Никого не увидев, она рискнула выйти. Получилось так, что в приемной практически одновременно открылись четыре разные двери, из которых вышли четыре человека: Яна и Евгения – из своих кабинетов, Панин – из коридора, Эля – из помещения кухни.
Все-таки Эля и Сергей, видимо, оказались в приемной на секунду раньше, потому что Яна успела перехватить мимолетный взгляд, который Эля бросала на бывшего помощника генерального директора. Но затем все эти трое уставились на Яну. Та поочередно посмотрела на них, отмечая, что привычная уже неприязнь во взгляде Эли неожиданно отразилась и в глазах Евгении и Сергея. Причем все трое смотрели куда-то выше уровня глаз, явно на ее волосы. Встряхнув из чувства противоречия белокурой головой, девушка, не торопясь, закрыла дверь на ключ и вежливо проговорила:
– До понедельника.
– До понедельника, – хором ответили Эля и Сергей.
– Пошли, – ответила Евгения.
Они вдвоем вышли из приемной, причем Яна изо всех сил сдерживала себя, чтобы не ежиться от физически ощущаемого спиной злого взгляда второго секретаря.
Лифт уже стоял на площадке, вызванный ожидавшим Евгению Алексом, и, пока они ехали вниз двенадцать этажей, Яна чувствовала себя такой усталой, что даже не искала слов, чтобы заговорить с боссом, да и та не нарушала тишины, только иногда посматривала ненароком на распущенные волосы своего нового помощника. Молчал и телохранитель, невозмутимо устремив свои маленькие серые глаза на табло с указанием этажей.
Обменявшись формальным «до свиданья», девушки разошлись у выхода. Евгения с Алексом сели в припаркованный прямо у входа автомобиль, а Яна прошла чуть дальше, к воротам закрытой стоянки для сотрудников, по дороге одергивая себя, чтобы не пялиться на поразившее ее транспортное средство руководителя Группы «Свет».