Горцы

               



               

                Глава   первая.

Небольшой  отряд   горцев   медленно поднимался по узкой  горной  тропе. Шли молча, растянувшись цепью, на расстоянии нескольких шагов  друг от друга. Каждый из тридцати не раз принимал участие в схватках с врагом, напавшим на их землю. На этот раз войско, с которым Тимур готовился пройтись по  Дагестану, намного превышало   числом отряды, совершавшие набег на горские села. О численности сведения были разные, но все сходились в одном – такой большой армии дагестанцы на своей земле ещё не видели.
   В разные села Дагестана направились гонцы поднимать народ на борьбу с захватчиками.   А пока собирали силы, на разведку   и   был послан отряд Аслана.   На совете старейшин ему сказали, чтобы   не вступал  он   в бой, а собрал как можно больше сведений   о   неприятеле   и тут же вернулся.
  Тревожно было на душе  каждого,   успеют ли, собрать горцы войско? И, как это, - увидеть   врага   и не вступать с ним в бой?
С такими размышлениями,  поднимался по горному склону отряд.
Шли, сторонясь открытых мест и старясь не наступать на сухие ветки. Внизу шумела река, ударяясь о каменные валуны, не в силах справиться с ними, клокотала она от негодования, разбиваясь грудью об острые выступы и оставляя на них капельки сверкающих брызг.     В этом противоборстве камня и воды трудно  сразу   определить победителя.   В конце концов, не выдержит  каменная глыба, подчинится бурной реке и, тяжело переворачиваясь,  будет  искать более надежное пристанище ближе к берегу. 
   Шедший во главе отряда Аслан, могучего телосложения воин, иногда останавливался, бросая взгляд на шумливую реку и на склоны соседних гор. В такие мгновения все, кто шел следом, замирали на месте, сливаясь с листвой густых кустарников.
Птицы перелетали от одного куста к другому, шум реки  растворялся в полуденной тишине, которую   не нарушал ни шорох ветвей, ни другие голоса.  И все же,  было что-то в этой тишине, что насторожило Аслана. Прислушавшись, он стал отчетливее ощущать какой-то равномерный звук, словно кто-то раскачивал дерево с густой кроной. Ветра не было, да и верхушки деревьев, что росли на самой  вершине, застыли, вскинув к небу зеленые ветви.  Однако  непонятный этот звук все нарастал и уже не казался чем-то далеким. Он исходил от темной полоски у горизонта, которая, как набегающая волна, становилась все более и более широкой.   Сомнений не было – перед ним  появилось  войско   Тимура.
Аслан смотрел, не отрывая взгляд  от  колышущейся людской массы, которая, заполонив все пространство у подножия скалистых гор, стала обретать четкие очертания, и уже были видны и конница и следующие за ней пешим строем отряды, и тяжело груженые повозки, еще несколько отрядов, над которыми развевались яркие стяги. Аслан насчитал более двадцати таких отрядов, а они все появлялись, будто выползая из горных расщелин, и сосредотачивались возле долины, где бурная река, пробив себе дорогу сквозь каменные утесы, образовала  проход.   
Повернувшись, он   сказал, чтобы передали всем,   остановиться и залечь в траву. Предупреждение было не лишним, напротив вершины, на которую вышел отряд  Аслана,  простирался склон другой горы, на котором уже появились воины.    Они шли,  не скрываясь, в полный рост, сверкая начищенными шлемами и чешуей стальных кольчуг. Даже на расстоянии было видно, как тяжело им дается подъем по крутому склону. Впрочем, тяжелые доспехи были не у всех, рядом шли, пробиваясь сквозь заросли кустарника, воины вооруженные лишь короткими кривыми саблями, некоторые из них вели под уздцы лошадей.  В каждом таком дозорном отряде было до сотни воинов,    появляясь то в одном, то в другом месте, они словно прошивали  блестящей иглой зеленую ткань пологих гор.
 Казалось,  в   любое мгновение,   могли появиться они и на склоне, ведущем к вершине, где находились горцы.   Рядом  чуть колыхнулась ветка кустарника, несколько человек подползли вплотную.
- Что будем делать? -  спросил  Идрис, один из верных друзей  Аслана, всегда сопровождавший его во всех походах. Тот  же   вопрос   можно было прочесть и в глазах   других, крепко сжимавших  в   руках, приготовленные для стрельбы,   луки и стрелы.
- Встретим их у той  скалы, - указал движением головы Аслан, - другой дороги у них нет. – А ты,  повернулся к самому младшему в отряде, - тебе придется вернуться и предупредить   всех   в   селе   об  опасности.
- Почему я? – обиженно прошептал юноша, он пытался ещё  что-то  сказать, но Аслан прервал его:  - Мы постараемся задержать врага,  и от того, как быстро ты приведешь сюда наших братьев,  будет зависеть исход битвы.
Аслан говорил, не отрывая взгляд от склона, по которому поднимались враги.
 - Скажешь Мажиду, чтобы разделил людей на две группы, одну пусть пошлет к ущелью, а другую,  к той   вершине, что напротив нас.
Повернувшись, напутственно хлопнул его по плечу: - Давай, иди…
Курбан, зная, что спорить  бесполезно, неслышно спустился вниз и исчез в густой заросли. 
Не теряя времени, Аслан часть своего отряда расположил у края вершины, а с остальными перебрался к отвесной скале, под которой по дну ущелья шли войска неприятеля.   Сейчас для горцев главным было перекрыть здесь дорогу врагу, заставить его бросить повозки, лошадей   и карабкаться по крутому склону, где они будут отличной мишенью.
-Лишь бы Курбан вовремя добрался до села, - вслух произнес Аслан и тут же перевел  внимание на то,  что происходило в непосредственной близости.
Выждав, когда воины Тимура вошли в ущелье, он, налегая плечом на большой камень, подкатил его к самому краю и столкнул вниз.   Его примеру  последовали другие горцы, и через мгновенье  огромная каменная   лавина обрушилась на вражеские  колонны. Треск поломанных и опрокинутых в реку повозок, жалобное ржание лошадей, крики и стоны раненых заполнили все пространство у подножия скал. Каменный град, окутанный пылью, становился все плотнее, и казалось,  сами горы извергали из недр тяжелые снаряды и обрушивали их на головы врагов.
Звенела натянутая тетива, и точно в цель летели стрелы, поражая тех, кто, увернувшись от каменной лавины, лез по крутому склону.
   
    Тем временем Курбан, спустившись с горы, отыскал своего коня, вскочил в седло и, прижавшись к шелковистой   гриве, быстро поскакал к долине, куда стекались из разных сел горцы с оружием в руках. Он неистово бил коня плетью, то и дело, повторяя: - Скорей, скорей…
Преодолев еще один поворот, Курбан направил коня через горную реку к берегу, за которым простиралось покрытое алыми маками поле. И когда за полем  стали отчетливо видны горские сакли, вдруг тонким звенящим свистом прорезала воздух пущенная коварной рукой стрела, глубоко вонзилась она в тело юноши.  Крепко вцепившись пальцами в густую конскую гриву, Курбан  повернул голову в   ту  сторону, откуда прилетела стрела,  и увидел на берегу двух всадников в непривычной для горцев одежде.
- Скорее… - шепнул он угасающим голосом в дрожащее ухо  коня. И тот, словно вняв его просьбе,    рванулся к  селу. 

    Уже несколько часов ведет  неравную битву отряд Аслана. Из тридцати храбрецов их осталось семь, все ранены, истекают кровью, но продолжают крепко держать в руках сабли. Давно уже кончились стрелы  и  теперь, окруженные со всех сторон, они   бьются, чтобы как можно дольше удерживать вершину, удерживать  её   до прихода своих.
Еще двое упали сраженные брошенными в них копьями. Вот и Идрис, с криком   - «Аллах  Акбар!»  бросился на врагов и забрал двоих вместе с собою в пропасть.    Ещё   трое горцев, один за другим, пали рядом с Асланом.  Один остался он лицом к лицу с теми, кто  поднялся на вершину. Дрожат  у  них  пальцы натягивающие тетиву, оттого стрелы только царапают тело богатыря. Нет твердости в руках бросающих копья, оттого и не долетают они до Аслана. А те, кто саблей пытается  схлестнуться с клинком горца, от крепкого удара не могут ее удержать.
Один остался Аслан. В одной руке сабля, в другой – кинжал. Отбивается от нацеленных на него копий и кривых мечей.  Не защищает врага стальная кольчуга, от могучего удара Аслана  рвется она с треском, как парчовая ткань.
Кажется, нет  силы, чтобы  могла одолеть сына этих гор… Ещё, и еще один удар.  Там, где нападает Аслан, отходят, отступают воины Тимура. Пытаются ударить с боку или сзади, но успевает Аслан   повернуться, и заставляет их  отступить. Для нового удара замахнулась рука Аслана, да так и застыла, сразу с трех сторон пронзили тело исполина острые копья.
   Силуэты гор в полосе догорающего заката увидел в последний миг  своей  жизни Аслан. Так  и  погиб, во весь рост, с гордо поднятой головой. И не упал  он на землю,  прислонившись  спиной к каменному выступу,  остался стоять – вровень со скалой.
Оцепенели враги, видя, какой была последняя минута жизни богатыря, и невольно склонили  головы перед ним. И страшно стало им на этой вершине, с которой открывался вид на темные контуры непокоренных гор.
В порыве холодного ветра чудилось иноземцам дыхание смерти.   И не было  у  них   радости   от одержанной победы, ибо дорого отдали свою жизнь сыны Дагестана, усеяв телами врага весь склон горы.
   Недолго длилась неожиданно воцарившаяся тишина. Прошло еще мгновение, а затем -  раскололи   её   гортанные крики. Это подоспевший отряд   Мажида  бросился на неприятеля, сокрушая его стремительной атакой.  Эх, если бы часом раньше…
   Но не было в том вины Мажида. Не смог предупредить его Курбан,  не смог передать, по какой дороге идут войска Тимура.   Не мог уже ничего сказать сраженный стрелой юноша. И только ближе к вечеру старый чабан, пасший в той стороне овец, увидел издали,  как вступила в схватку с большим  войском  горстка храбрецов, бросил отару, и, загнав по дороге свою лошадь, примчался в село. А дальше, не теряя времени, помчался Мажид   на помощь Аслану.    Эх, если бы,  чуть раньше…

Под покровом темноты отряд Мажида представлялся иноземцам огромным войском. Страх глубоко проник в их сердца,  и  те, кто пришел завоевывать Дагестан, искали в тот день спасение в бегстве.
         Как и  у  людей,  у многих  горных вершин Дагестана есть  имена. И названье свое  получили  они  не по  имени  тех,  кто   считал, что сумел их покорить, а  кто смог   защитить их в трудное время. Пусть  не  высока гора  где  погиб   Аслан  и его друзья, где  небольшой  отряд Мажида  разгромил    неприятельское войско, но в памяти народа она останется  как вершина стойкости и мужества. Много ещё  будет таких вершин  на   кровавом пути Тимура  к   его мечте - покорить Дагестан.

          Солнце   зашло  за  тучи, когда привезли в село  погибших в неравной  битве  горцев. Побледнели лица матерей, кинулись они к сыновьям, обхватили их  рукам, прижали  к груди и выплескивали в рыданиях боль  утраты. Молча стояли вокруг  мужчины    и каждый,  в  сердце своем поклялся  отомстить  врагу.   Рядом  с матерью,  у тела    Аслана   стояла сестра   его  Патимат.   Не рыдала она в полный голос как мать, только уголки глаз полнились слезой, смахнула  их рукой  и,  так же как и мужчины, дала клятву отомстить за   брата.

             Прошло несколько дней и однажды, на окраине села, где мужчины  метали копья и состязались   в умении обращаться   с оружием, вдруг появилась Патимат  верхом на коне. Была на ней кольчуга брата, в руке сабля, из-под шлема, что доходил до самых бровей, выбивалась густая девичья коса.  Кто-то из парней  хотел  было  подшутить  над девушкой, но в ответ   так  сурово вспыхнули  её  глаза, что  он   поспешил отойти в сторону,  уступая Патимат  дорогу. С тех пор  не раз  ещё  появлялась  она  на этой поляне  и, тренируясь   наравне с мужчинами, ни в  чем  старалась им не уступать.