Бомжы. Рассказ

            

Один – здоровенного роста, по кличке  «Серый».
   - Зин, а Зин сгоняла б в магазин.
И ещё Конопатик – так звали второго бомжа –
Небольшого роста, с лицом, изрытым оспой.
   - Она вон выпила бутылку водки!
Конопатик ударил Зину. Та отлетела на койку прямо на Серого.
   - Ты что? С товарищами не делишься, - проскрипел Серый.
   Она поправила свою старенькую, давно не стиранную юбку и сказала:
   - Я пью, да на свои. Ведро облепихи набрала да продала.
   - Ну ладно, хватит.
  Конопатик достал из грязных брюк измятую десятитысячную купюру.
  - Купи бутылку водки,да булку хлеба не забудь, а я к соседу за жратвой.
    Серый думал:
     - Пока крыша есть, жратвы сейчас в садах навалом, сплошные тиамины. Фу ты, чёрт!
     Он уже забывал, как  произносятся некоторые слова.
     - А жизнь хороша! – и посмотрел в окно. В переулке показался молодой милиционер с чудаковатым садоводом. Серый весь съёжился, мурашки побежали по коже.
    - Ух ты, пронесло! – проговорил осипшим голосом, когда возвратился Конопатик с овощами. Конопатик заговорил:
    - В городе нет горячей воды.
    А Серый.
    - Над народом издеваются, эксплимент называется.
    Так они ещё долго болтали, что людям зарплату не дают, что цены на всё подскочили, пока Зина не пришла.
     Но вот она появляется, уже выпивши, и с порога кричит:
     - Я больше не пойду одна, там этот, ну, Сиплявый, опять держал меня.
     Серый вскочил с кровати и накинулся, как зверь, на Зину.
     - А где, бутылка!
     - Она там, у Сиплявого, - прижавшись к двери, испуганно ответила Зина.
     - Да ты не кричи, Серый, я ещё читушку на свои взяла.
     - Ух! Как дам сейчас по морде, так влипнешь в дверь, а того Сипля… Убью!
     А Конопатик.
     - Ну и дура ты, Зинка, - и забегал по комнате, приготовляя на стол.
     - А булку взяла?
     - Вот она, - и достала из-за пазухи замызганный кусок хлеба.
     - Только я не выдержала, дорогой пожрала. Все сели за стол. Серый – Конопатику:
     - Давай разливай, а ты, Зин, за водой беги.
     Она, шарахаясь в разные стороны, пошла за водой к соседям. Бомжи, не дожидаясь её, выпили водки и закусили овощами. От повседневной  выпивки у них покраснели носы и глаза расширились. Серый, набычившись, жадно глотал, не пережёвывая, помидоры и говорил заикаясь:
      - Завтра Зинку за облепихой пошлём, пусть продаст , деньги будут, а ты – по подъездам, что попадётся, собирай в мусорках, только пораньше иди туда, а я на вокзал – за пустыми бутылками. Да смотри, Сипля… Он икнул, изо рта вылетел не жёваный кусок, и ему стало тяжело дышать. Он закашлялся, весь посинев. Конопатик  испугался.
      - Ты что? Зинка, давай скорей воды.
      Она, разливая в чашке воду, появилась в двери.
      - Не видишь, Серому стало плохо, - сказал Конопатик.
      Зина посмотрела на Серого.
      - Чё, а вот она, - ответила она, подавая ему трясущимися руками чашку с водой. Серый хлебал воду из чашки, жадно чмокая, как голодный пёс. С его бородатой щетины со всех сторон разлетались капли воды. Очухавшись, он продолжал есть. Наевшись, он откинулся на стул, зрачки его помутнели, глаза закрылись. Серый уже ничего не мог сказать, он сперва сидел и спал на стуле, затем свалился на пол.
      Была осень. Бомжы собрали в округе кое – какую одежду, даже как-то вечером попробовали разжечь костёр, да побоялись, что их обнаружат.
      - Скорей бы отопительный сезон начался, - говорил Конопатик,
      - в колодцах тепло и горячая вода есть. Зинка хлопала ресницами, слушала его.
      - Ты кусочек мыла купи, - всё просила она Конопатика, а он как всегда  забывал об этом.
      К вечеру Серому стало хуже. Всё его тело содрогалось от боли, он корчился от коликов: открылась язва. В горле у него клокотало, хлюпало. Он задыхался, в перерывах успевал кричать:
      - Помогите! Бомжы испугались не на шутку. Зина даже хотела «Скорую»  вызвать, но было уже поздно. Изо рта у него пошла кровь, он задыхался. Конопатик схватил в ужасе Зину, и они выскочили на улицу. А когда опомнились…
      - Ну и дела! – Сказал Конопатик, а Зина:
      - Я больше туда не пойду, боюсь.
      - Ладно, пошли к теплу, один очкарик на вокзале говорил, что тепло должны дать.
      Они пошли к знакомой теплотрассе. Там они уже не первый год зимовали, но теперь без Серого.

   1997г.