Передо мной фотография узника Барнаульской тюрьмы.На меня смотрит человек, который многое испытал в жизни. Взгляд его отрешен и его не волнует тюремный фотограф, который, наверное, предлагал посмотреть птичку, которая вылетит. Мыслями он ушел далеко за тюремные стены, наверное, к оставленной семье: жене, дочке Майе, сыну Юрию. Подпись под снимком говорит, что - это Ше-Хон-Сун, военрук Барнаульского педагогического училища.
Что это за человек? Что привело его на скамью подсудимых (хотя его судили и без этой скамьи)?
Скупые строчки дела говорят следующее: Родился Шe-Хон-Сун 10 октября 1899 года в местечке Чен-Ан в Корее. Родители-рабочие. Хон-Сун тоже стал им.
В феврале 1919 года в Сеуле вспыхнуло антияпонское восстание. Молодой рабочий принимал в нем активное участие. Три месяца продолжается борьба, но силы неравные, и Хон-Сун уходит пешком в Китай, Манчжурию, где вступает в партизанский отряд под командованием товарища Чон.
Против плохо вооруженного отряда наседала целая японская дивизия. Двадцать дней через тайгу отступал отряд к границе с СССР в районе Хабаровска: без пищи, в холоде, без медикаментов и боеприпасов
В декабре 1919 года он переходит границу вместе с 200 товарищами.
Из перешедших границу Дальневосточной республики был создан корейский партизан- ский отряд, который воевал за Советскую Власть до полного изгнания интервентов в 1921 году.
После гражданской войны корейский интернациональный батальон перебрасывают в Амурскую область в город Свободный, потом в город Иркутск, где его в 1923 году расформировывают.
Хон-Суна направляют учиться на три года в Ленинградскую объединенную интернациональную школу. Здесь в 1924 году его принимают в члены ВКП(б) и дают ему советское гражданство.
С 1926 года молодой лейтенант служит на различных должностях 234 стрелкового полка 78 Краснознаменной Дальневосточной стрелковой дивизии. Военная служба привела его в город Барнаул.
20 января 1938 года командир батальона капитан Ше-Хон-Сун арестован и привлечен к уголовной ответственности за шпионскую деятельность в пользу японской разведки. Четыре месяца следователи Осипов и Жуков добиваются признания. Лишь 4 апреля после четырехдневного непрерывного стояния на ногах, сидения на корточках, он признался в предъявленных ему обвинениях, веря в справедливость советского суда.
2 сентября 1939 года состоялся суд, на котором Ше-Хон-Сун от показаний отказался: «Для шпионской работы меня никто не вербовал. Показания, которые мной подписаны, не мои. Они сфабрикованы следователем. Отказаться от показаний я не мог, т.к. мог лишиться своей жизни. Собственное заявление я написал под диктовку следователя Жукова, после того как он довел меня до полу сознания. Что в этом заявлении сейчас не помню. Подписав клевету, я был в надежде, что я стою на советской земле и буду защищен советским законом».
Спасло от смерти Ше-Хон-Суна то, что было заведено дело против начальника НКВД Попова, и его следователей - Щутилина, Осипова, Жукова.
Дело было отправлено судом на доследование. 11 декабря 1939 года просидев 20 месяцев в тюрьме, его освободили из-под стражи.
После освобождения Ше-Хон-Сун работает начальником отдела боевой подготовки ОСОВИАХИМА. Добивается возвращение на военную службу и и закрытия дела за отсутствием состава преступления, но добится этого не мог.
31 августа 1940 года он поступает на работу военруком в Барнаульское педагогическое училище.
Студенты помнят военрука, как требовательного, хорошо знающего свое военное дело человека.
Началась война. Органам очень стали нужны японские шпионы. Надо же было показать свою работу. А тут уже готовый японец и в профиль, и в анфас с корейской фамилией.
23 июня подписано постановление на арест. 30 июня военрук арестован. При обыске изъяты книги: «Новые методы японской пехоты» 1935года, «Военный русско-японский словарь» 1930 года выпущенная издательствами СССР, ружье - винчестер, партбилет №3093758.
I июля 1941 первый допрос провел младший лейтенант госбезопасности Пеы-нер, проходил он с двух до трех ночи по протоколу.
10 июля новый допрос ведет сержант Елисеев. Ше-Хон-Сун виновным себя не признает: «Я никогда шпионом не был и шпионской работы не проводил».
К следствию приобщены показания свидетелей: Гладун, Богочева, Саблина, Жердева, которые они дали в 1937-1938 годах под пытками, где они оговорили себя и сослуживцев. В них они говорят, что Ше-Хон-Сун ставил планы взрыва железнодорожного моста, диверсии на овчинно - меховой фабрике.
Все они на суде от своих показаний отказались, но были расстреляны по приговору тройки. Примечательно, что в показаниях Богачева Ше-Хон-Сун проходит как состоящий в троцкистской диверсионной группе.
Только 11 июля 1941 года ему зачитано обвинение. Виновным узник себя не признал.
29 августа допрос шел три часа, но военрук Ше-Хон-Сун отказывается от предъявленного ему обвинения. Его сломить не удалось. Тогда к следствию приобщается материалы дела от 4 апреля 1938 года, где Ше-Хон-Сун признает себя виновным.
Дело закончено. Заключенный ждет своей участи, но идет война и он, служивший верой и правдой 18 лет Красной Армии, пишет заявление 5 сентября 1941 года, в котором заключенный Барнаульской тюрьмы камеры № 32 просит о встрече со следователем.
12 сентября заключенный вызван на допрос к следователю Антонову. На заявлении Антонов написал: «Просится на фронт. Виновным себя не признает».
Но машина уже пущена. Решено 2 сентября 1941 года: «Принимая во внимание, что лица, давшие показания на Ше -Хон-Суна, осуждены и вызов их в судебное заседание невозможен, (они расстреляны в 1938 годах), что сам Ше-Хон-Сун ранее, в 1938 году признал себя виновным, а в 1939 году от показаний отказался и виновным себя не признает, а поэтому на основании изложенного постановил: « Дело по обвинению Ше-Хон-Суна направить на рассмотрение Особого Совещания при НКВД Союза ССР»
Девять месяцев ждал патриот решения Особого Совещания. О чем он думал в камере, когда страна воевала с врагом?.
10 июня 1942 года состоялось Особое Совещание в составе заместителя
начальника НКВД по Алтайскому краю старшего лейтенанта Антонова и ВРИД заместителя начальника КРО ЦНК ВД по Алтайскому краю лейтенанта Ряпцева. Они приговорили Ше-Хон-Суна к расстрелу. В этот же день приговор приведен в исполнение.
В двадцатых числах июля 1942 года к семье пришли, дали четыре часа на сборы и под конвоем двух нквдешкиков отправили в ссылку в село Дзержинск Красноярского края. Все имущество осталось в Барнауле. С собой взяли то, что смогли унести. Здесь семья прожила около года. Зимой Юрий учился в четвертом классе, а Майя в шестом. Летом Юрий ушел работать подпаском. В августе 1943 года семью отправили в город Канск, а оттуда в приполярье в поселок Соврудник, где добывали золото, а от него в четырнадцати километрах в местечко «Немунь», где стояли два барака. В них жили жены приговоренных, которые валили лес и жгли древесный уголь. Жена Ше-Хон-Суна тяжело заболела, чтобы выжить Майя устроилась нянькой. В 1944 году их освободили, и семья переехала к родственникам в Енисейск. В 1947 году семья вернулась в Барнаул.
Реабилитирован Ше-Хон-Сун в 1958 году. Жене на основании указания руководства КГБ от 24 августа 1955 года № 108 сообщили, что Ше-Хон-Сун умер 28 октября 1944 года от огранулоцитоза.