Посвящается Алексису Афинскому, Высокородному
Тринадцатый подвиг Геракла
Лучшему конюху совхоза «Светлые Болтогузы» Вернидубу Гавриле, по кличке Геракл, выдали бесплатную туристическую путёвку по Греции.
- Ну, ты, Гаврила, у нас Геракл, тебе и путешествовать по Греции, - пошутил предсетдатель совхоза при вручении путёвки на торжественном собрании в их новеньком, сверкавшем желтизной дерева, совхозном клубе. – Только смотри, будь бдителен и осторожен – капитализьма, там всё-таки, не то, что у нас – светлое будущее...
…К поездке Гаврила подготовился основательно. Деньги зашил в резинку трусов, как он подсмотрел в одном из русских сериалов, вещей взял по минимуму, чтобы не обременяли в дороге, и полетел…
…Сидели они втроём за столиком в номере гостиницы и отмечали… А что отмечали, они и сами толком не знали. Было бы желание отметить, а причина всегда найдётся. Вот, сидели и отмечали. Гаврила, по кличке Геракл, пастух Родя из под Копыля и слесарь-сантехник Марик из Новогрудка. Познакомились он в самолёте и договорились держаться вместе в этом чуждом капитализме…
…Ночью Гаврилу разбудило призывное конское ржанье…
«Опять бабы забыли ворота закрыть», - мысли в голове шевелились тяжело, - «И Мальчик разгуливает по огороду и топчет капусту. Надо пойти, посмотреть…»
Он встал с койки в кромешной тьме, нащупал ногами тапочки и, подсмыкнув сползавшие от непонятной тяжести трусы, заковылял во двор.
Помыкавшись во дворе туда-сюда в беспросветной тьме, Гаврила то ли на что-то наткнулся, то ли получил чем-то тяжёлым по голове, но из глаз вдруг фонтаном посыпались искры, целый фейерверк, точнее, салют. Искры медленно угасали, вместе с ними угасло сознание…
…Гаврила с трудом разлепил веки, сел и осмотрелся. Было светло. Находился он на каком-то бесконечном лугу яркой изумрудной травы. Справа возвышался очень крутой и очень высокий холм, покрытый той же изумрудной травой. Гаврила поднял голову. Высоко в небе над холмом он увидел плакат, который держали маленькие пухленькие херувимчики. Их цыплячьи крылышки быстро трепыхались с лёгким мелодичным гудением. А на плакате было написано одно слово: «Олимп».
«Вот это, да», - удивился Гаврила и стал карабкаться на холм, цепляясь за траву.
На вершине холма была белая мраморная пещера, вход в которую загораживал поток воды. Блестящий поток падал сверху, непонятно из какого источника и у подножия пещеры непонятно куда исчезал. Рядом с входом висело две таблички. На одной было написано: «Посторонним вход воспрещён». А на второй: «Список лиц, которым вход разрешён». Бегло просмотрев список, Гаврила нашёл в нём две своих кликухи: «Гера» и «Геракл». Убедившись, что ему вход разрешён, Гаврила смело шагнул под водопад. Давления воды он не почувствовал: прошёл как сквозь туман.
А там, в пещере, у противоположной от входа стены, за столиком перед оконной нишей, сидели два мужика, одетых, как после бани.
Один мужик, с длинными медными кудрями и окладистой бородой, был укутан в простыню, закреплённую на плече золотой пряжкой. А второй, гладко выбритый и коротко остриженный, сидел в наброшенной на голое тело львиной шкуре.
Мужики потягивали что-то из больших массивных кружек и играли в шахматы.
- А славное пиво варит твоя Гера, - сказал мужик в шкуре хриплым басом.
- Ну, пиво как пиво, не хуже, чем у других, - ответил меднобородый бархатным рокочущим голосом. – Ты, лучше, расскажи мне, Геракл, как тебе удалось так быстро почистить конюшни? Я ещё пока не слышал подробностей…
«Это ж я Геракл. Моя кликуха», - пронеслось в голове у Герасима, и он быстро затараторил:
- А чего там чистить? Как набегут, бывало, бабы с вёдрами. Всё дерьмо начисто подчистют. Мне остаётся только шлангом с водой пройтись – и чисто…
Мужики вздрогнули и посмотрели на Герасима.
- А это ещё, что за чудо? – удивился меднобородый.
- Геракл я, - скромно сказал Гаврила, - кликуха у меня такая….
Меднобородый вопросительно посмотрел на бритого в шкуре.
- Я сейчас разберусь, - сказал бритый, и со своей необъятной кружкой в руке пошёл к Герасиму.
- Да, очнись ты, дурень, - рявкнул он вдруг женским голосом и плеснул из кружки в лицо Герасиму.
Герасим зажмурился, а когда открыл глаза, обнаружил, что лежит он в каком-то незнакомом дворе, рядом с большой железной бочкой, в одних трусах и весь мокрый. А над ним стоит женщина с пустым ведром, из которого она, видно, и окатила Герасима водой. А за ней вырисовываются Родя с Мариком.
- Ну, вставай, - сказал Родя, - мы уже волноваться начали: куда ты делся.
Герасим испуганно схватился за резинку мокрых трусов: деньги были на месте.
Тогда он облегчённо вздохнул, поднялся и поплёлся за дружками в номер.
- Сегодня у нас будет экскурсия на Олимп. Через полчаса сбор внизу, - сообщил Родя.
- Ну, уж, нет, уж, увольте, - запротестовал Гаврила, - сыт я этим Олимпом. Я лучше в гостинице на койке полежу….