Как проходили годы обучения в училище и Петрозаводской консерватории – описывать не буду, ведь у него там была самостоятельная жизнь.
А вот как он искал работу в Вологде… Это уже на моих глазах.
Проработав после получения диплома год в Архангельске, Павлик вернулся домой. Его взяли в Вологодский камерный оркестр. А через год оказался без работы.
Поставим здесь жирное многоточие – просто не хочется в этом весёлом опусе останавливаться на больных местах. Скажу только, что дирижёр оркестра А.И. Лоскутов не при чём – напротив, всяко хотел помочь, да не сложилось. А время было непростое. У молодёжи – безработица. У Павлика – алименты, которые практически выплачивала я, потому что по суду требовали среднего по прожиточному минимуму ребёнка, а устроиться в Вологде он не мог. Виолончель не была востребована – ни в филармонии (где место уже было занято), ни в ресторане, где о таком инструменте и не слыхивали, ни в клубах… Я сказала:
- Иди на биржу. Хоть за алименты будут взыскивать поменьше.
Но на бирже его не хотели ставить на учёт: ведь уволился из филармонии по собственному желанию. С большим трудом, всё же вписали…
На бирже предлагали разные работы, отказаться можно было только два раза. На третий с учёта снимали. Ему предложили: мойщиком на автозаправку, в кузнечный цех подшипникового завода… Отказался. Потеряв руки, к музыке уже не вернёшься.
Продолжал искать работу сам. Однажды они с товарищем по училищу, безработным баянистом Лёшей пошли наниматься в торговую фирму – развозить по области товары. Там нужны были молодые крепкие ребята, но требовалось пройти тестирование на коммерческую находчивость. Лёша прошёл, а Павлик – нет. «Останусь с бемолями», - произнёс он, чему я только обрадовалась.
Но пока дела у сына шли совсем невесело.
- Что же ты будешь делать?
- Рыбу продавать. У Толяна во дворе коптильня, он возьмёт меня учеником.
(…Какая торговля?! Это же лицензия, санэпидназор, налоги… С такими-то коммерческими способностями…)
Рыбу Толян предполагал ловить на Кубенском озере. Сам строил лодку. Она стояла в нашем дворе и однажды даже привлекла внимание корреспондента, решившего написать о народном умельце. Но на воду так и не была спущена. (Через несколько лет умелец по пьянке погибнет, лодка исчезнет. Украдут, наверное…)
Пока же Толян покупал рыбу на базаре, и, подкоптив, продавал подороже. У него была постоянная клиентура.
…Первый опыт Павлика оказался неудачным. Отруганный Толяном, он принёс продукцию домой. Рыба имела не товарный вид, но оказалась очень вкусной. Ещё одну закопчённую рыбу я подарила на работе, и две у нас из жалости купили по дешёвке знакомые.
Коптить надо было на свежих ольховых дровах, Толян поставил условие:
- Дрова – твои.
Нигде поблизости ольха не росла. И поехали мы с сыном в далёкое садоводчество «Розочка», где на берегу реки Вологды рос жидкий лес.
Это было глубокой осенью. Ольху узнали по серёжкам. Павлик рубил, а я стояла «на стреме»: ведь в водоохранной зоне это запрещено. К счастью, нас не поймали. Примотали ароматно пахнущие обрубки на тележку и через весь город прикатили домой.
- А куда девать?
- Может, под лодку?
- Нельзя. Это очень ценные дрова. Украдут.
…И принёс их в дом, уложил на балкон.
Продолжал искать работу по специальности, но с каждым днём становился мрачнее. Совсем пал духом…
И тут позвонили знакомые ребята из Санкт-Петербурга. Когда-то ещё в Архангельске в его комнате в общежитии ночевали ребята из рок-ансамбля «Новая земля». Он им довольно удачно импровизировал на виолончели, и теперь, переехав в северную столицу, эти музыканты уже не в первый раз пытались привлечь Павлика.
- Поезжай, - сказала я. – Деньги найдём.
Ничего особенного я от этой поездки не ждала – просто жалко парня. Хотелось отвлечь его, хотя бы временно, от тяжких дум…
А он вернулся неожиданно быстро, воодушевлённый. Ничего объяснять не стал, но сел заниматься. Через короткое время снова поехал в Петербург, где успешно выдержал испытание в государственный симфонический оркестр.
…А что же дрова? Больше года они лежали у нас на балконе, мешая открывать двери и раздражая мужа. Вынести их было некому: муж ещё не оправился от инфаркта, я хромала со сломанной ногой.
- Покидаю с балкона вниз, - грозился он.
- Бог с тобой. Ещё кого-нибудь прибьёшь.
- Так я ночью.
Встретив однажды Толяна во дворе, я буквально умолила его забрать это богатство (только чтобы сам вынес), что и было сделано. Хотя вряд ли они, уже не свежие и не ароматные, пригодились…
С тех пор Павлик работает в северной столице. Живёт небогато, но, по его словам, работой удовлетворён.