Ты в зеркало смотри,
Смотри, не отрываясь,
Там не твои черты,
Там, в зеркале живая,
Другая ты.
Ч. де Габриак
В этой грозе было что-то неземное, как будто все силы преисподней вырвались на волю и решили превратить мир в груду тлеющих обломков. И пораженный их грозным величием, лес замер, вскинув черные руки к рушащемуся небу в беззвучной молитве.
В эти страшные минуты ему не было никакого дела до маленькой, спрятавшейся между деревьями избушки.
Около десятка свечей уже горели в комнате, а женщина зажигала все новые и новые. Непогода ничуть не пугала ее. Она только изредка бросала взгляд за окно, и губы ее беззвучно шевелились. Наконец женщина зажгла последнюю свечу и подошла к столу, где на белой скатерти лежал младенец. В головах у него на блюдце курились какие-то травы. К потолку поднималась маленькая струйка серебристого дыма. Женщина склонилась над младенцем. Пора! Она медленно изобразила на его лбу какой-то знак. И в этот же момент пламя свечей взметнулось, озарив каждый уголок комнаты. А где-то вдалеке раздались глухие удары. Сейчас, сейчас распахнется запретная дверь! Но что это за тень скользит за окном? Женщина отступила к стене и замерла, скрестив руки на груди. Глухой стук вдали повторился, на этот раз тише. Глаза женщины вспыхнули гневом. Кто ей мешает?
Бешеный порыв ветра распахнул окно и погасил свечи. Но наперекор ему, разливая мягкое сияние, поднимался дым над блюдцем. Он становился все гуще и постепенно заволакивал всю комнату.
Новый удар грома, казалось, расколол землю пополам. Черная тень метнулась вдоль стены. Серебряный дым хлынул из окна, растворяясь в пространстве. Женщина подошла к столу, на котором уже не было младенца, и сняла скатерть.