ГЛАВА 8.
ПОСЫЛКА ИЗ МОСКВЫ.
…Радист бежал по улицам города и молил Аллаха, чтобы король был на месте, а не в многочисленных поездках по стране и миру!
Ему повезло. Пропустили без заминки прямо в личные покои правителя.
– Ваше Величество, пришла телефонограмма из Москвы! – низко склонившись в поклоне, молодой связист держал полоску бумаги в дрожащих руках. – Груз прибудет завтра в полдень, – протянул побледневшему и привставшему с кресла повелителю листок. – Площадка готова к приёму вертолёта.
Омар, онемев, сделал человеку знак удалиться, сжимая в руке синюю полоску.
…Ровно год прошёл с того дня, когда он потерял свою зеленоглазую мечту. Ту, что едва не стала королевой. Которую так и не смог забыть. Ни на миг.
Складка между густыми бровями и проявившиеся морщины вокруг рта говорили о многом: монарх был несчастен и безутешен. Седина пробилась на висках, в глазах не горел огонь юности, румянец не красил впалых щёк. Теперь выглядел не только на свой возраст, но и прихватил пару десятков лет лишку. Ему едва исполнилось тридцать два, но, потеряв навсегда свою любовь, Омар сломался. Не мог спать неделями, что очень беспокоило Керима, ставшего его личным врачом, и Азизу, которую оставил во дворце, сам не зная почему. Что-то общее было у врача и сиделки, часто замечал их взгляды, но что – ни Керим, ни Азиза не проговорились, не подали знака, не подсказали взглядом.
Тогда стал ждать посылки, обещанной русской девочкой, и жил только этой минутой. И вот она настала.
…Серебристая машина уже хорошо была видна и слышна, но Омар её не видел из-за слёз, застивших взор.
– Господин, не плачьте, прошу Вас, – тихо сказала Азиза, смотря на него через прорезь никаба. – Нет повода для горя. Теперь Вы будете только радоваться. Поверьте мне, Вашей преданной слуге. Госпожа приказала мне подойти к вертолёту и принять посылку. Позволите выполнить её распоряжение, мой повелитель? – пала на колени перед хмурым мужчиной, полыхнувшим на неё рассерженным взглядом. – Я очень полюбила Вашу Марину, господин! И просто обязана выполнить её приказ! – рыдала, прикасаясь к туфлям Омара лбом и руками.
Вертолёт, сделав круг почёта над площадкой, уже завис над её центром и стал медленно снижаться, разгоняя пыль.
Не успела полностью осесть и рассеяться, как из облака вышли трое молодых мужчин в военной форме: у первого в руках была странная корзина, а двое по бокам, сопровождая его, охраняли посыльного, окидывая площадку насторожёнными взглядами. Все трое вооружены, словно в корзине находилась особо опасная бомба.
– Азиза… – прошептал Омар, сильно пошатнувшись.
Его едва успел подхватить беззвучно плачущий Керим.
– Иди…
Сиделка соскочила с земли и пошла навстречу мужчинам в военной форме чужой страны.
Они остановились в нескольких шагах от женщины, внимательно посмотрели и попросили знаком показать лицо.
Страшно испугавшись, в ужасе от просьбы, хотела убежать и избежать публичного позора: её заставляют показать лицо чужие мужчины-иноверцы! Но вспомнив, зачем здесь находится, оглянулась на Омара и врача, сделала им жест «отвернитесь», и они тут же подчинились. Повернувшись к чужакам, глубоко вздохнув, сдерживая слёзы от стыда и унижения, откинула тяжёлый никаб, отвела чадру и открыто посмотрела в лицо тому, кто держал корзину.
Изучал её лицо с минуту, потом кивнул, тепло улыбнулся и сделал три шага навстречу. Протянул посылку, а два парня по бокам одновременно открыли створки крышки с обеих сторон.
Отведя густую вуаль с верха корзины дрожащей рукой, Азиза до боли закусила крупную губу, чтобы не закричать, а слёзы уже текли безостановочно на красивое зрелое лицо.
В атласном бирюзовом конверте, в пене шитья и кружев, осыпанная по овалу лёгкого одеяльца цветками жасмина, лежала маленькая трёхмесячная девочка и мирно спала, сжав кулачки возле личика.
Сиделка тонко закричала, сдерживаясь из последних сил!
Взяв себя в руки, закрыла лицо платком, опустила чадру и покрывало. Решительным жестом подхватила ручку корзины, прошептала: «Шукрат», отступила на пару шагов. Взглянув мельком на мужчин, замерла на миг, удивившись их глазам, наполненным слезами, помедлила, низко до земли поклонилась. Выпрямилась, кивнула, прощаясь, и быстро пошла к королю.
Молодые мужчины, смотря на удаляющуюся от них драгоценную ношу, вскинули руки и торжественно отдали честь маленькой принцессе, впервые оказавшейся на земле своих предков: «Прощай, дочь Марины! Прощай, Жасмин!»
Это и увидел Омар, когда врач дёрнул за рукав, показывая мокрыми глазами за спину: Азизу, несущую знакомую корзину, и троих высоких суровых мужчин-военных, отдающих ей честь по правилам своей страны.
Задохнувшись от радостного предчувствия, замерев дыханием, дрожа всем телом, он не видел ничего вокруг.
Даже взлетающего серебристого вертолёта русских: величаво сделал прощальный круг над той, которая никогда не увидит свою мать.
Жасмин обрела отца, Родину и целое королевство в придачу.
– …Повелитель, – плача, прохрипела сиделка, – позвольте Вам представить её Высочество, принцессу Жасмин! – с трудом произнеся имя на русском, радостно добавила. – Ясмине.
Поставив корзину на протянутые руки врача, раскрыла створки, что прикрыла от пыли, поднятой вертолётными пропеллерами.
Омар, крича душой и глазами, дрожащими руками отвёл вуаль с краёв колыбели…
– Марина!.. – сдавленно дико закричал, не справившись с эмоциями при посторонних.
– Нет, господин. Это Жасмин! – заговорил Керим, не стесняясь слёз. – Её мать так назвала свою дочь, когда малышке было только три дня от зачатия. Клянусь Всевышним! – тонко заголосил.
От этого странного звука малышка проснулась и медленно приоткрыла глазки в густых тёмных длинных ресничках, надув пухлые сочные алые губки и сморщив изящный курносый носик. Как только полностью распахнула глаза, вертолётная площадка огласилась тройным криком и плачем! Из глубины корзины, из облака кружев, шитья и лепестков жасмина, на склонившихся людей взглянули изумрудные глаза крохи, которая смотрела на них с таким знакомым выражением, что они, истинные арабы, автоматически стали рисовать охранный знак на груди!
Опомнившись, рассмеялись, смущённо покачали головами и, не медля ни минуты, понесли своё сокровище к машине, ожидающей у подъезда на аэродром.
Когда драгоценная ноша была внесена в комнату, а девочка извлечена из корзины, за дело взялся врач, уже обработавший руки спиртом. Медленно, слой за слоем, вещь за вещью, стал раздевать дитя. Вскоре она осталась только в изумрудной шёлковой рубашечке-платьице.
Затаив дыхание, Омар подошёл к крошке, боясь прикоснуться.
– Разрешите Вам помочь, Ваше Величество, – врач ловко снял последнюю преграду для глаз.
На шёлке простынки с королевскими гербами лежала чудесная девочка: крупные изумрудные глаза необыкновенно красивой миндалевидной формы; пепельные локоны уже видны, угадывается их будущая волнистость; кожа тонкая и мраморная, сквозь которую голубизной просвечиваются нитевидные сосуды; тело дитя совершенно, изыскано и невероятно красиво. Перед королём лежала маленькая копия его Марины. Только брови и ресницы тёмные, с чёткими красивыми линиями и изгибами, да форма ног, рук и пальцев дитя не оставляла сомнения, что они будут похожими на конечности её отца Омара.
– Истинная дочь любви, – тихо проговорил Керим, осматривая малышку со всех сторон, переворачивая на животик, ощупывая головку и спинку девочки, ручки и ножки. – Всё в порядке, Ваше Величество. Дитя здорово и прекрасно! Счастье поселилось отныне в Вашем государстве – у нас будет красивая королева! Наша Жасмин, – закончив осмотр, быстро одел крошку.
– Да будь она хоть юродивой, мне было бы всё равно! – прошептал Омар, не отрывая глаз от копии возлюбленной, его страсти и боли. – Она её дочь, и этим всё сказано. У меня теперь есть, для кого жить. Так тогда и сказала. Буду жить ради дочери. Жить и любить. Пока дышу.
– Аллах… – поражённо прошептала Азиза, и мужчины посмотрели с удивлением.
Она ощупывала атласный конверт и что-то там нашла. Быстро подпоров уголок в нижней части, вытащила тонкую полоску странной прозрачной бумаги, на которой была напечатана загадочная абракадабра: «05.01.88.-18.00.-3.050-9Apg».
Взяв полоску из руки сиделки, Омар внимательно прочитал числа и буквы, задумался и побледнел.
«Наша дочь родилась день в день, час в час, пятого января, когда впервые увидел Марину в кафе на набережной Москвы! Только три года спустя. Получилось точно по русской поговорке: “Обещанного три года ждут”. Я хотел сделать навсегда своею зеленоглазую колдунью, а она откупилась дочерью, родив её в этот день».
Дрожащей рукой протянул Кериму находку.
– Расшифруйте.
Лишь взглянув на полоску, Керим всё понял:
– Родилась 5 января 1988 года. Время рождения – 18:00. Вес при рождении – 3 килограмма, 50 граммов по русским мерам. Оценка физического развития при рождении – 9 баллов по шкале Апгар. Высший балл – 10. Практически здорова, как я и сказал ранее, повелитель, – поклонился, ожидая приказа.
– Вклейте в её карту, Керим. Отныне Вы раб и вторая кожа принцессы. Ответите головой, – вложил в руки врача клочок с данными, зыркнул на Азизу. – А Вы отныне – королевская кормилица и пожизненная няня для принцессы, отвечаете головой и жизнями всей родни. Это касается вас обоих.
Слуги рухнули на колени, шепча благодарственные молитвы и клянясь в верности королю и его дочери до самой смерти.
«…Как причудливо сложилась моя судьба! В тот день я увидел тебя, моя любимая, и теперь эта дата стала днём рождения нашей дочери. Только не будет тебя рядом с нами в этот день, единственная. Знаю: как бы ни искал, мне не найти тебя. Ты это дала понять тогда, на вертолётной площадке, сказав, что это спасёт меня и королевство. Понимала, моя умница, что не приму больше ни одну женщину, ни в жизни, ни в постели, значит, не будет и наследника. И ты дала моей стране принцессу. Она станет королевой, вместо тебя, моя боль! Моя незаживающая рана сердца. Пустота и холод постели. Мой страшный крик ночами.
Нет… отныне я не стану кричать, потому что рядом будет спать твоя дочь. Я не одинокий вдовец, ведь рядом дышит моя крошка. Не буду мучиться бессонницей, потому что утром нужно быть весёлым и бодрым, чтобы развлекать нашу принцессу. С этого дня я не один. Ты так и сказала тогда, моя зеленоглазая мечта. Не буду одиноким никогда, пока рядом живёт твоя копия, твоя Жасмин. И моя Марина. Я не стану тебе перечить, любимая, но в душе буду звать её твоим именем…»
Король баюкал на руках свою девочку, а слёзы капали и капали из глаз, разбиваясь о кулачок маленькой принцессы халифата, находящегося в центре Аравии, затерянный среди золотистых барханов, которые так и не увидела его мечта. Там, где водятся тонконогие арабские жеребцы, на которых так и не прокатилась его любимая. Где за высокими стенами домов и шатров живут красивые женщины и дети, которых не повидала и с которыми так и не пообщалась. Та, которая стала бы самой красивой и справедливой королевой за всю историю государства.
…Азиза, няня-сиделка маленькой принцессы, пряталась в углу детской комнаты и не смела поднять глаз на того, которого так полюбила её странная госпожа и которая смогла его покинуть, так же неистово любя Россию.
«Странные эти русские! Как можно так любить Родину, что платой за эту преданную любовь становится собственное счастье и единственное дитя? О, Аллах! Как же теперь наш господин будет жить без своей зеленоглазой ведьмы, которая забрала не только его сердце, но и вынула из тела душу? Даже дочь не вернёт ему покоя – Омар слишком увяз в изумруде глаз её удивительной матери. Он не сможет никогда забыть мать малышки. Нет… Это не любовь, а кара, долгая и мучительная! Хвала Аллаху, что я не встретила на жизненном пути такого мужчину, от которого бы не смогла оторваться. Одной спокойнее. А семью мне заменит наша принцесса, наша красавица. Я её уже полюбила всей душой! Умру за неё! Не беспокойся, Марина, я исполню свою клятву: буду любить, как собственное дитя! Жизнь положу к её ногам! И душу…»
…Керим, личный врач короля, уже вклеил в особом кармашке ту странную прозрачную полоску бумаги с цифрами в детскую карточку малышки, записал её данные, вес, рост, дату рождения, основные приметы и особенности строения тела.
Задумался: «Дааа, как причудлива судьба! Жил в маленьком оазисе, едва сводил концы с концами, так и не сумев остаться за границей после обучения. Думал, что так и умру в нищете и безвестности. Всевышний услышал мои молитвы и послал эту нервную русскую девочку. И моя судьба резко изменилась! Она уже нуждалась в моих умелых руках, а я… в её чудесных глазах.
Сколько раз я видел их волшебный свет!.. Они и теперь освещают мою грустную одинокую судьбу цветом сочной зелени и весны, светом надежды и радости.
А русская удивила: оказалась такой сильной и храброй! Умирая, выкарабкивалась и всё сильнее сжимала в маленьком кулачке сердце нашего повелителя. Так его и вырвала, забрала с собой.
Протяжно выдохнул, поник головой.
– Бедный Омар! Несчастный наш мальчик и муж! Каково ему теперь жить одному, с этой разрастающейся пустотой в груди? Как заполнит её и кем? Нет, не заполнит. Не захочет. Мактуб, – вскинул руки, обратился к небесам. – О, Аллах, милосердный и праведный! Смилостивись над нашим повелителем! Дай ему отдохновение души, упокоение в его дочери! Замени пустоту в измученном сердце на счастье и детскую любовь! Прошу! Не за себя… За отца и дитя молю…»
Посидел, тяжело вздыхая, принялся дальше писать, записывая первые строки истории болезни принцессы, которую будет наблюдать всю её жизнь, став личным врачом короля с подачи маленькой русской волшебницы с изумрудными глазами. Той, что ненароком забрала и его душу.
…Прошли годы. Мир изменился.
Но не во дворце.
Король так и не женился, сколько его об этом ни просили подданные. Не смог забыть неистовой зеленоглазой русской девочки, появившейся неожиданно в его шатре много лет назад.
Страсть мучила, изводила, заставляя в беспамятстве кричать дико и громко…
Однажды на пороге спальни появилась смущённая Азиза. Молчала, только мяла дрожащими пальцами свадебную рубашку в пол.
Омар ошалело сел на истерзанной постели, но не успел вспылить, как женщина опустилась на колени, вскинув виноватые глаза:
– Её приказ выполняю, господин! Она, сильно любя и хорошо понимая Вас, просила помогать Вам. Облегчать телесные страдания, быть посильной заменой.
Взвыл в голос, задохнулся слезами, заскрипел зубами, помолчал и… покачал головой:
– Уходи. Я освобождаю тебя от приказа и клятвы.
Когда Азиза на коленях отползла к двери, нашёл в себе силы выдавить «шукрат*».
Беззвучно застонал: «И об этом ты позаботилась, единственная! Прости, не смогу. Только ты. Больше никто. Таков мой назр**».
…Принцесса Жасмин выросла и стала ещё красивее матери, как шептались люди за спиной. Тёмные брови и густые длинные ресницы, статный рост, великолепная фигурка сделали её просто неотразимой в глазах мужчин.
Король Омар устал от женихов, которые стали свататься к принцессе, едва ей исполнилось одиннадцать лет! Лишь увидев изумрудные омуты Жасмин, мужчины теряли покой и сон и не находили их уже никогда. Наблюдая с печальной улыбкой за тихой игрой глазами своей любимицы, отец начинал грустить, и только это заставляло девочку вести себя скромно и стараться не сбивать с ног взглядом всех подряд представителей мужского населения халифата.
О серьгах Зарины он даже в страшном сне не вспоминал.
«Если попадут в руки маленькой Марины – покой в государстве будет потерян навсегда. Всему своё время. Она и так уже опасна. Не я один замечаю, что дочь… ведьма. “Слышит” мысли, видит пророческие сны и людей насквозь. Видимо, Марина передала дочери потомственный дар. Не удивительно. Иначе и не могло быть – дочь своей матери; это и пообещала однажды – родить того, кто продолжит дело предков-волхвов. Но если так, ей нельзя замуж! Пусть рожает детей вне брака. Да, харам***, но иначе будут гибнуть все мужья. Так и поступим. Буду охранять её от самой себя, пока жив».
…В особенно тяжёлые минуты Омар удалялся в дальние покои на женской половине, открывал личным ключом ту самую спальню, где, возможно, была зачата дочь, закрывался на пару-тройку дней и окунался в чувственную негу и страсть ночи, когда Марина ему отдалась по-настоящему, полностью и безоглядно, крича и стеная на всё крыло, терзая плечи и спину зубами и ногтями. Следы той ночи до сих пор напоминают о том, что это было в его жизни наяву, а не во сне.
Он медленно раздевался, дёргая то за один шнурок традиционной одежды, то за другой и, закрыв глаза, начинал ощущать всеми фибрами души, что она пришла, уже рядом. Обнимая лёгкую призрачную тень возлюбленной, оживал, молодел и расцветал – оставался молодым и страстным для неё! Чтобы никогда не разочаровалась неистовая русская девочка в своём принце, никогда не сказала: «Мне мало!», всегда чувствовала себя любимой, желанной и единственной.
Два дня грёз давали обманчивое чувство счастья и радости, ощущение, что время всё-таки можно повернуть вспять: опять Марина будет ждать его в этой постели, сидя на пятках, дрожать от смущения и неловкости; вновь запутывать свадебную рубашку, и снова придётся её разорвать, чтобы больше ничто не мешало любить зеленоглазую чаровницу. Его сказку жизни, сладкий и мучительный сон. Волшебницу, колдунью, что очаровала разум и тело навеки, безвозвратно, навсегда.
После двух дней эфемерной любви король заболевал, бредил и метался в ознобе, кусал губы в кровь и всё рвался в Россию, уже ставшую совсем другой, независимой и мощной державой. И с этой новой Россией у них не было никаких договоров и контактов, дипломатических и финансовых отношений. Значит, не было возможности приехать туда, чтобы попытаться разыскать следы той, кто столько лет мучает бедного короля Омара.
Переболев, ослабев душой и телом, смирялся со своей судьбой и обещал дочери подумать насчёт женитьбы на другой женщине… Увы. Дальше обещания дело никогда не выходило.
Азиза горестно вздыхала лишь: «Врач оказался прав – Мактуб».
За прошедшие годы он неоднократно пытался это сделать и через другие страны, и через живущих там друзей – тщетно: Марина Риманс исчезла бесследно.
Вот это и терзало Омара: «Полнейшее отсутствие информации! На все запросы – одинаковый ответ: “Пропала без вести”. Не позвонить, не написать письма, не увидеть фото. Бездна».
* …шукрат (араб.) – спасибо, благодарю.
** …мой назр (араб.) – мой обет, клятва, епитимья.
*** …харам (араб.) – грех.
КОНЕЦ.
Сентябрь, 2006 г. . И. Д.
Февраль 2013 г. Продолжение следует (Эпилог к приключенческой повести «Аравийский изумруд».).
Фото из Интернета: вертолёт Ми-8 над пустыней.
http://www.proza.ru/2016/08/20/1324