Вокруг непроглядная темень, видны только черные силуэты верхушек пальм на фоне звездного неба. И напряженная тишина, так больно сжимающая виски. Еще секунд десять, и все разорвется, разольется по воздуху красками хаоса. И мы это знаем. Так страшно знать, что прямо сейчас все начнется…Весь сжался в одну точку, приготовился, неосознанно зажмурился и…ничего. К разуму только начало подкрадываться удивление, как все сотряслось и осветилось. Чудовищная воронка взрыва развернулась среди зарослей, за ней вторая, третья. Яркая вспышка, совсем рядом, все затряслось, поплыло. Дикая покадровая смесь: вспышка – комья земли повисли в накаленном воздухе, темно – красные круги перед глазами, вторая – прямо перед наскоро вырытым окопом растерзанное тело сержанта, темно – все вокруг повисло на одной неведомой ноте кошмара и боли, третья – Майерс с изуродованной ногой зачем-то кричит в разбитое, еще днем, радио и тянется за пистолетом…Вновь рывок – мы проваливаемся под землю. Кажется, что это конец. Но нет – мы оказываемся в освещенном туннеле. Словно смена панорамы: поле битвы, следующая сцена.
Сдавливающее покрывало контузии постепенно растворяется, слышно противное жужжание, перерастающее в хлопки крыльев целого пчелиного роя. Это автоматные очереди. Откуда-то появились партизаны. Они стреляют, мы стреляем. Мой автомат раскален и издает только звонкие щелчки. Оказывается все это время я не отжимал курка. Палец неимоверно жгло…
- Волтер!- раздалось эхом, - Волт, черт тебя дери! Слышишь?
- А…
- Наш выход! – Джереми поправил блестящий на голове колпак, - Выкинь сигарету.
Волтер только сейчас понял, что закурил, и сигарета полностью дотлела в его пальцах, чуть опалив указательный. Он нацепил на нос красный шарик и, прихрамывая, подошел к выходу на сцену.
- Вперед, Джереми. - просипел он.
Они выскочили на середину циркового круга и были тут же расстреляны овациями разгоряченной публики. Джереми кивнул.
- После акробаток всегда так! – прокричал он, хотя знал, что старик Волт (правда, Волтеру было всего 45) все равно его не услышит.
Грянул цирковой оркестр. Волтер, буквально мгновение, тяжело смотрел на публику, затем весь встрепенулся и, несмотря на больное колено, быстро пробежался по кругу, выкрикивая и хохоча.
- Ну что, дорогие мои, как вам сегодняшний вечер? – чуть с хрипотцой, но тепло крикнул он, сорвал старую зеленую шляпу с головы и пнул ее так, что она, описав в воздухе петлю, шмякнулась обратно ему на макушку.
- Ха-ра-шо! – закричали первые ряды.
Это были дети, конечно же.
- Ха-ха! Это хорошо, что хорошо, детишки! – прокудахтал Джереми и пустил целое облако серпатинных лент из рукава в публику, - А теперь Боб покажет нам фокус! Правда, Боб? Ты ведь порадуешь этих замечательных людей?
Вдруг, музыка стихла. Прожектор осветил грузную фигуру Волтера. Клоун, важно выпятив пузо, оглядел ближайшие ряды. Дети, как заколдованные, глядели на него в экстазе ожидания.
Одна девочка в первом ряду в предвкушении зрелища даже привстала на сиденье и, прижав свои крохотные кулачки к груди, с восторгом смотрела прямо ему в глаза. Волтер почувствовал боль в груди. Он сжал одной рукой край разноцветных панталон.
- Бен-Сук…- прохрипел еле слышно клоун.
«Бен Сук. Мы выбрались на поверхность спустя 15 часов блуждания по лабиринтам. Потеряли еще троих. Пустая покинутая деревня.
Судорожно потрошу коробку с медикаментами, оставленную в хижине. Боли в ноге уже не чувствую – заволакивает шок.
Вдруг, шорох со стороны печи. Я резко оборачиваюсь, одновременно вспоминая, что оставил винтовку у входа, и вижу девочку. Крохотное создание пугало своим истерзанным видом. Черные узкие глаза, как у дикого зверька, впиваются в меня и приковывают на месте. Она что-то говорит. Так отрешенно, напевом. Я ничего не понимаю. Моя рука тянется к поясу за пистолетом. Тело не слушается. В какой-то момент я вижу все это со стороны, наблюдаю, как медленно я подвожу пистолет к виску.
Что это!? Остановись!
Резко отдернув руку, я стреляю. Девочка отлетает на полметра. Из аккуратного отверстия в межбровье, перемешиваясь с сажей на ее лице, стекает к переносице маленькая кровавая речушка…»
Заскрежетав зубами от нарастающей боли в груди, Волтер подпрыгнул на месте, затем, пристукнув ладонью по своей шляпе, рассмеялся и прокричал:
- Отчего же нет!? Сейчас я по-ка-Жу!
На этом самом «Жу» шляпа клоуна вспыхнула веселыми языками пламени. Дети вскрикнули. Волтер, продолжая улыбаться, поднял руки – на каждом пальце маячило по одному огненному язычку. Затем он начал скакать по перилам сцены, весь овеваемый огненными лентами.
«Вот же старый черт! Как он это делает!?» - мелькнула у Джереми мысль.
Между тем, похожий уже на факел, Волтер пробежал еще один круг и остановился прямо под балконом с музыкантами.
- Ха-ха-ха, я повелитель огня! – громогласно проревел он. Картина в самом деле не была лишена величия. И тут на него обрушилась целая стена из воды, в миг подавившая пламя. Волтер чуть покачнулся и приложил руку к груди.
- Ну вот, - чуть дрожащим голосом, выдавил он, - дождь пошел…
- Ах-а-а! – взорвался Джереми, прыгая вокруг промокшего Волтера и тыча в него пальцем. Публика подхватила его хихиканья, раскатами смеха и рукоплесканий. Волтер тряхнул головой и тоже расхохотался. Боль становилась невыносимой.
Клоуны поклонились. Перед Волтером мелькал тропический лес, заливаемый ливнем. Было плохо видно из-за застилаемых глаза слез. А потом сцена канула во тьму…