До хрипоты в горле, разгоняя нечесть, третьи петухи провозглашая рассвет горлопанили на всю округу.
Солнце рыжим-рыжим улыбающимся сорванцом переваливалось через забор горизонта. Зацепившись штаниной оно на мгновение озабоченно замерло.
Вдруг дёрнулось...Освободилось...Вспыхнуло...И наконец-то вырвалось на свободу. Расплескав ярко горячие краски, Солнце потягиваясь, прищурившись улыбалось, даря тёплую, дружескую улыбку всему живому.
Поселок позёвывая просыпался.
- Здравствуй, Божий день - наспех, на все четыре стороны, он открещивался от дурных сновидений.
Солнечные зайчики, восторженно прыгая, проникали в заспанные дома, вызывая у хозяев сладостное пробуждение.
Почувствовав негу весны, наперебой щебеча, птицы заботливо чистили пёрышки, выставляя напоказ свою чопорность.
Клюя росу, сигая с ветки на ветку, разноголосые приветствовали посланный Богом новый день.
В большом двухэтажном доме проснувшийся рыжий кот подкидывая лапами мячик лениво упражнялся в ловкости.
- Ловкость лап и никакого мошенничества – набивал себе цену Рыжий.
Откормленный хозяйкой баловень целыми днями блаженно валялся на коврике.
А вот на скорое пробуждение хозяина дома можно было и не рассчитывать.
Василий был человек. И оказалось, что ничто человеческое ему не чуждо.
Как всякий грешный, Василий любил повеселиться, хорошенько покушать, и подольше поспать.
Развалившись на спине, раскинув руки в разные стороны, как большой баркас вёсла, он спал с широко открытым ртом.
Лёгкая волосатость на его груди расположилась курчавым ковриком, слегка прикрыв покосившуюся церквушку с синими куполами.
Василию снилась ёлка: «8 Марта, а мы ещё ёлку не выбросили… Ёлки- палки».
От сбившегося дыхания кресты на куполах заметно вздрогнули.
Разговаривая во сне Василий нёс какую-то ахинею: выносил ёлку, метался бедолашный между Новым Годом и 8 Марта, а время-то шло...
- Папа, глазки – двухлетняя девочка крохотными пальчиками упорно открывала Васькины глаза.
Фу – ты…- Василия подкинуло в кровати.
- О, цветочек, ты проснулась – сонные глаза сфокусировались на ребёнке.
- Папа, пи-пи…
- Сейчас, моя хорошая!
А маму где носит?
- Вжи- вжи, вжик… – дочка показала на выход.
- Так, где наш телефон?
- Ма…- сжав плечики, она развела ручками.
- Есть, нашёлся… - прищурившись Василий заглянул в телефон.
Батарея была угашена полностью.
Да, ты права, доченька, ма…- огорчённо произнёс Василий.
- Папа, пи-пи…- заглядывая прямо в глаза забеспокоился ребёнок.
- Идём-идём – отец поднялся, взял дочь под мышку, зевая, нежно хлопая ладошкой по попе, медвежьей походкой потопал в ванную.
По пути, послушный мамин ребёнок, вывернувшись ухватил двумя ручками за хвост кота.
С перепугу кот бешенно заорал на весь дом.
- Папа и Котя пи-пи!…
Вцепившись передними лапами в ковёр кот тянул его по ходу жизни за собой.
- Брось котика, Эвелина! Брось!...
Подхватив свободной рукой кота Василий спустился на первый этаж и открыв ногой дверь вышвырнул его на улицу.
Лети пи-пи, стодолларовый ты наш…
А теперь ты, доця… - заботливый отец открыл крышку унитаза.
Вдруг визг резанул Васькины уши и мозг не сразу сориентировался.
Тихо... Не кричи... Ты же хотела пи-пи?
- Туда пи-пи… - дрыгая ножками, дитятко снова громко завизжало.
- Туда пи-пи…- она показывала ручкой на горшок, стоявший под умывальником.
- На, садись на свой горшок только не ори ради Бога, Эвелина!
Дочка самостоятельно усевшись на горшок, довольно улыбаясь, ручками сотворила на голове смешной ирокез.
- Папа, утя…- ручки девочки указали на игрушки стоявшие на полочке.
Отец без внимания подал ребёнку куклу.
- Утя…- громко завопила дочка и швырнулу куклу в угол.
- Утя-утя… Уточка! – наконец-то дошло папаше.
Держи, свою утю – взаимопонимание улыбкой расплылось на лице отца.
- Спасибо – Эвелина чётко выговорила волшебное слово.
Ненадолго задержалась тишина и уточка в руках дочери. Взмах руки и игрушка полетела в ванну.
- Папа, мыть!- Эвелина капризничая, крутила вытянутыми ручками.
- Хочешь купаться с игрушками? – ангельское личико превратилось в сплошную одобрительную улыбку. В больших глазах блеснула искорка.
Набрав достаточное количество воды, отец посадил ребёнка в ванну, добавил в воду игрушек и мыльную пену.
- Спасибо, папа – из всех игрушек Эвелина вновь взяла уточку.
Разбрызгивая воду, весело смеясь, она окунала непотопляемую игрушку.
Любуясь заигравшимся в пене ангелочком, под мерный плеск воды, Василий задремал сидя на унитазе.
- Папа, ням-ням! – развеяло Васькину дрёму.
Без воплей почистив зубки и высушив волосы отец с дочуркой отправились ням-ням.
Прижав дочку к груди Василий поймал себя на мысли, что он любит это сокровище больше всего на свете.
Ни зя!...- усаживаясь за стол Эвелина одним махом смела со стола хлеб.
- Ну ладно у мамы фигура, а тебе чего нельзя? – удивился Василий.
А гречневая каша с молоком, да ещё маленькой ложечкой, пришлась ей по вкусу.
Твёрдый сыр, откусывая маленькими кусочками, Эвелина пережёвывала с удовольствием.
Взяв в руки свою кружку с трубочкой и увидев, что там пусто, вновь закатила истерику.
- Папа, пить! Папа, лить!- Василий налил немного напитка.
Папа лить! – отец не долго раздумывая налил полную.
Маленькие ручки цепко взяли доверху наполненную кружку.
Причмокивая напиток - самостоятельно выбралась из-за стола, громко произнесла волшебное слово, и отправилась с кружкой в детскую.
Василий на цыпочках пошёл за ней.
Аккуратно поставив кружку на столик Эвелина усевшись в кресле взяла пульт и включила телик.
- Такая маленькая, а знает где нажать – удивился отец.
На экране, бородатые братья - мусульмане, закрыв глаза на Коран из всех стволов, беспощадно, обстреливали город не щадя ни детей, ни женщин, ни стариков.
Насмерть перепуганные люди убегали покидая свои дома.
Некогда белый и чистый город превратился в груду развалин с зияющими дырами пожарищ.
Увидев такое варварство, у Василия ком застрял в горле.
- Да… Аллах Акбар, говорите?…- открыв бутылку пива на кухне, Василий сделал пару глотков.
- Папа, папа…- позвала Эвелина.
- Бегу… Доченька!
- Папа, ни зя! Ни зя! – дочка показывала пультом в телевизор.
Папа! Ивуся! Шрек!...
- Какая ты у меня умница, нужно было самому догадаться… – переключив на мультики, папа попытался улизнуть из комнаты.
Но, не тут-то было…
- Ивуся Маша!...
- О, Боже, где там твоя мама…
Какая ещё Маша!- Василий ничего не понимающим толстолобиком уставился на дочь.
- Ни зя баакать! Устакойся! Ивуся! Маша! Фиксики!
- Как она с тобой управляется? – заботливый папа стал рыться в куче дисков, разыскивая и «Машу» и «Фиксики» и ещё сам Бог не разберёт что.
- Папа, пи-пи…- завизжала дочурка.
Бросив в кучу «Фиксики» и «Машу с медведями» во избежание луж, папа помчался за горшком, попутно заскочил на кухню промочить горло.
- Пересохло всё к чёрту…
Пока папа реанимировал горло, Эвелина уже благополучно сидела в туалете на горшке.
- Как ты успела? С тобой с ума сойдёшь…
- Папа, устакойся, Ивуся пи-пи… - хитро прищуренные глаза улыбались.
Мама, вжи-вжик! Пить! Папа-Шрек! – дочурка всё понимая, намеренно дразнила отца.
- Рано радуетесь, девочки, папа ещё разберётся кто здесь Шрек и куда твоя мама, с утра пораньше вжикнула.
Василий взял как пушинку шкодное дитя на руки.
- Устакойся, папа!- закрывая уставшие глазки, произнесла дочь.
Ивуся папу цём!- прижавшись, она нежно поцеловала его в щёку.
Поглаживая коротко стриженные волосы отца, пригревшись, она уснула на его руках.
- Намаялась… Уснула… Спи, мой ангелочек…Слава тебе, Боже.