Резиновый шарик для щелчков
Всё в нашей жизни какими-то причинами взаимообусловлено, какими-то следствиями складываютя взаимоотношения, наконец, исторически исходит некая взаимооборачиваемость среди стольких многомиллионных землян через толщу призрачных и до боли реальных поколений.
И все значительные события претендуют быть зависимыми от самых незначительных, даже,казалось бы,пустяковых событий, фактов и фактиков,что в конце концов и концентрируется в огромные конгломераты самой жизнедеятельности на земле.
И даже детская шалость давних 50-х годов прошлого века, как щёлкнуть с пацанской ловкостью в стриженый затылок своего одноклассника резиновым дутым шариком, или в гладко зачёсанные волосы одноклассницы, вызвав к себе временную её насупленность и порицание в словесной эскападе.
...Втянув в себя разряжённым воздухом тонкую резиновую облатку и закрутив надутый шарик до предела, пряча его в рукаве куртки или рубахи, сценически спокойным ,как бы отвлечённым лицом подходит озорник к одногодкам в школьный перерыв и вдруг... улучив благоприятный момент,щёлкает шариком по гладенькой голове пацана. Щёлк! Окружающие от удовольствия виденным хохочут...Но героя минутного постигает тут же та же незадача:он уже щёлкнутый кем-то, чуть-чуть конфузится под опять-таки дружный хохот.
Конечно же, увиденное невзначай учителями поведение ученика "прорабатывается", выносится порицание, делается, как всегда внушение...ну,а после всё в забавах школьных, затем, уличных, успешно продолжается.
А ведь,в этих пустяковинах произрастают довольно стойкие жизненные самоутверждения из детского возраста. Ну, да что об этом долго рассуждать - лучше приоткрыть сценический полог жизненности детства.
...На скамейке перед домом уже в утренние часы (когда родители уже на работе) летнего времени сидит скучая Юрка Ростеньков, думая о всякой всячине. А с детской библиотеки деловито идёт Юрка Кадилов с двумя книжками в руках. Он на два года старше Ростенькова (сидел два года в первом классе - за несуразное поведение, правда, он сильно заикался - в младые годы, идя с матерью, испугался сильной грозы с громом).
Остановился у ворот.
- Юра,а что за книги? - успел проговорить Ростеньков.
- Да, о войне! Я всё читаю о войне, как наши здорово били фрицев. - Вот сказали,что в " Белой берёзе" об этом много написано...
Я почитаю обязательно, - сидевший мальчонка считался книголюбом, а, вот, вдруг уступил Юрке Кадилову.
Чуть помолчали.
К последнему был вопрос-совет.
-Юра, а поедем к моему дяде на правый, на метеостанцию.Там пойдём танки за ангаром посмотрим, а после у дяди Васи я попрошу гондолу радиозонда, - во, сколько у нас резинки будет: и на морские модельки, и на рогатки, и на щелчки!
-Ну. по- по- едем! Счас книги отнесу, да куртку надену.
-Ага! Давай! Я жду!
Летний жаркий день. Двое мальчишек, ведя неспешный между собой разговор, пошли на железнодорожный вокзал, который находился в 4-х с половиной километров от их дома.Но это не пугало, шли бодро, весело, с мальчишеским оптимизмом. Всё отчётдивой слышались паровозные гудки, переклики, даже пуск пара с золотников. Теперь у них маленькая забота -пробраться на перрон к пригородным поездам. На перрон пропускали только с билетами,или с перронными билетами для встречающих и провожающих.
Но и это было уже позади, т.к. обошли привокзальную площадь далёкой стороной и вышли к пригородным со стороны Николаевки (окраина города). Вот паровоз с восточной стороны, значит, на правый берег! Дождались самого отхода состава и тогда уж быстро оккупировали свободную подножку вагона и уселись поудобнее у поручней.А на каждой входной подножки лопилось множество не только пацанов,но и взрослых, которые норовили залезть даже на крыши вагонов: на бесплатный проезд тогда охотников было в предостатке.
Хорошо, сидя у поручня,глядеть на пробегающие дома, домишки, кусты,деревья, водокачки, стоящие под парами паравозы,вдыхать паровозный дым с паром да с угольной пылью... а, вот, и мост через Енисей.Завораживающе приятно смотреть на колеблющуюся гладь чистой воды широкой реки,на мелькающие переплёты стальных конструкций пролётов моста и считать быки: величественные каменные построения дореволюционного времени...
Станция "Енисей",затем ещё две,а, вот, и "наша"! Вдалеке на лётном поле заброшенного аэродрома стояло бревенчатое строение метеостанции с различными подсобными помещениями,разбросанными вокруг. Чуть подальше виднелся ряд для подлётов планеров для курсантов аэроклуба - типа БРО-11. Слева поодаль виднелся огромный ангар.
...Дядя Вася - начальник метеостанции - всегда радостно приветствовал племянника, справлялся о здоровье родных.Приглашал в помещение, где в большой комнате стоял обширный стол с огромной картой, на которой сотрудники метеостанции чертили текущие кривые изобар, изотерм.Здесь же работала и его жена - тётя Шура, которая также была всегда рада приезду племянника. Почти всегда, как по принятому кем-то этикету приглашали Юрку приезжать к ним на Базаиху поиграть с их сынов Женькой,который был на 6 лет младше, да половить удочкой рыбу: и в Базаихе, и в Енисее.
- Ну,пойдём, Юра, в водородную, там есть негодные гондолы радиозондов, - сказал он Зонды запускали каждые 4 часа с радиопередатчиком,питающимся от генератора с воздушым пропеллером. Пропеллер был с виду необычный - на 4-х спицах, на концах которых были установлены квадратные пластинки-лопатки,укреплённые к спицам под строгим углом.
И вскоре попрощавшись с дядей, обещав ему передать привет отцу, Юрка Ростеньков быстро подошёл к ждавшему у калитки товарищу. Он стал ему помогать обмотаться резиновым шаром вокруг тела.Поверх напялили юркину куртку. И они пошли к железнодорожным путям.
- Да,Юрка,а к танкам подойдём? - тёзка взглянул на Кадилова.
- Ну, по- пой- дём! Т- тут же недалеко!
Проходя вдоль забора с колючей проволокой,решили немного постоять, посмотреть на Т-34.Старший товарищ был решительнее. Недолго думая,он подлез под проволоку, подбежал к ближайшему танку, взлез на него, и... юркнул в открытый на башне люк.
..."Вот, чёрт какой!" - так долго сидит в нём! - только так подумал Ростеньков, как издали с матом крукнул что-то охранник с карабином наперевес в метрах восьмидесяти.
-Юрка! Охранник!- крикнул со стороны изгороди младший.А взглядом следил за постовым.
Наконец-то, он появился из башни,и, увидев вдалеке часового, ещё посмел громко, не заикаясь, крикнуть что-то грубое. Но, сам быстро спрыгнул с танка,побежал к колючей проволоки напротив Юрки Ростенькова, который чертыхаясь в словах от злобы на Юрку и страха быть задержанными, клял друга по всем мысленным мальчишеским умом статьям.
- Ну, давай быстрей, вот, их уже двое бежит, - дрожащим голосом проговорил меньший.
Тут они резво побежали к железнодорожному полотну, хотя Кадилову бежать было всё труднее, чувствовалась его ахиллесова пята - заметное плоскостопие.Всё же они пересекли железную дорогу, - к счастью, после них шёл товарняк с востока! А это пять минут форы, которой им с лихвой хватило исчезнуть в лабиринтах рабочего посёлка...
Через некоторое время, сторожась,подошли к полустанку и с нетерпением ждали пригородного.Вот и он! Ловко уместились на подножке вагона, держась за поручни, - других "пассажиров" не было.Была только докучливая замызганная повседневностью в общем-то проводниковой суетой женщина лет 45,в чёрной шинеле, пытавшаяся ногами столкнуть ребятишек с подножки перед троганием поезда.Но Юрка-старший ей пригрозил, и она быстро исчезла, закрыв тамбурные двери...
Наконец-то, дома,а день-то прошёл, уже мать Ростинькова была дома. Конечно же, она его отчитала скороговоркой за бродяжничество в целый день...
- Но, мам,я же у дяди Васи был на метеостанции, он вам привет передавал и сказал,что в пятницу в главке будет у них партсобрание и сказал, что придёт к нам ночевать!
Отец Юрки был рад,всё же есть причина домашнего застолья в распитии бутылки водки,да тихих, доверительных бесед о политике,о каких-то закрытых письмах у коммунистов, о которых расскажет дядя.
На следующий день Ростеньков во дворе у себя в длинной стайке раскроил гондолу.Огромный лоскут, конечно же, отдал Кадилову, тот как раз заканчивал доделывать модель подводной лодки и нужна ей была тяга.
А к вечеру раздал резину дворовым и уличным знакомым мальчишкам... Уже раздавались хлопки и щелчки надутых ртом шариков.И всё сопровождалось хохотом,гомоном,визгами...
Следующий, а может быть, и последующий за ним день был мягким, вполне тёплым, каким и должен быть в конце августа перед школой. Стайка знакомых ребят с улицы сидела на солнечной стороне на широкой и длинной скамейке, обсуждая свои темы.Общий знакомый Валерка Горенский, худощавый, с большими выразительными глазами на исхудавшем лице, прогуливался по противоположной стороне. Был он по той давней оценочной бытовой системе довольно хулиганистый, даже с жульническими поползновениями, но многое делал ради шуток для публики. Жил в семье, где отец-пьяница был грузчиком, мать работала уборщицей, старшая сестра Люба была угрюмо-скромна,даже строга ко всем, училась прилично (впоследствии окончила пединститут).
...Вот он вдруг деловито,с нарочитой угрюмостью шёл за одиноко шагающим не торопясь миллиционером. Впереди у Валерки замаячил бритый затылок от стрижки "под бокс" с красным околышем на фуражке, держащейся не очень ловко на макушке головы пожилого старшины.
Из-под рукава рубахи валеркиной появился готовый шарик, который стремительно вскинут к затылку... раздался щелчок и далёкий с противоположной стороны смех пацанов. Валерка стремительно гогоча побежал в обратную сторону и, пробежав метров 20, юркнул в открытую калитку двора.
Старшина, выйдя из мгновенной отторопи,резко обернулся,увидя убегающего пацана, крикнул хрипловато с надсадой: "Стой, шакал,стрелять буду! Держите его!" и чуть пробежался за ним, остановился. Естественно, никто из прохожих не сунулся пособлять ему в чём-то: молча, спешащей походкой, они проходили мимо, не глядя на миллиционера.
-Потерпевший,услышав одобряющий смех за его обидчика направился через дорогу улицы, ещё замощённой диким камнем, к ребятне.Но они не пошевелились,не повскакивали со скамейки, бросившись в калитку двора. это были ловко выученные у мазуриков жигонята!
-Чего гогочите? Что, ваш мазурик,видно,а? Цирком наслаждаетесь? Видно, давно у нас в отделе милиции не бывали? - вопрос за вопросом нарочито со злом следовал.
- А, ты, дядя, дуру-то не гни.Он такой же наш, как и ваш! - смешок скамейки усилился.
-Да, вы,вижу,не желаете жить нашим законным путём, не нюхали "Норильлага",а?
-Служивый, да мы с тобой перед "Норильлагом" почти одинаковы - ты в своих широченных галифе, мы в скромной гражданке! -сказал с вызовом отчётливо старший из сидящих с улыбкой,сквозь которую блеснули золотые фиксы на двух зубах. И "блатная" кепка: тёмносиняя восьмиклинка с коротким козырьком и наверху с хлястиком-плетёнкой встретилась, как на рапирах,с милицейской уродливой формы фуражкой.
-Да, да... вас... вот... всех пересадить надо, видно, по вас, кто вы тут! Вот давече,аккурат в прошлое воскресенье, в "Совкино" - вот рядом! - бучу устроили перед входом в зал, давку у кассы... наш сотрудник начал наводить порядок и вот, срезали у него наган с кобурой. Уж почти сразу же дверь закрыли,всех обшманали, нагана не нашли...Видно, ваши шакалы уже в десятые руки передали на вынос...
Наступило тягостное минутное затишье.
-А ты, служивый, - продолжал наибольший, -картину-то не гони. Мой лепень, да прохоря намного дороже твоей примитивной "пушки".Ни я,ни эти - кивнул он на пацанов - не полезут в эту бучу. Так что, давай, без фень!
-Ну, да ладно, нечего с вами базар вести,ещё в отделе, в КПЗ увидимся, тогда и поговорим...Он торопливо повернулся, пошёл через дорогу на свою сторону.Вскоре тяжёлые суконные галифе с многочисленными складками на коленках исчезли из виду...
- Слышь, Волэ, а легавый-то довольно шустрый малый! - сказал рядом сидящий с Вовкой Хлыном пацан.
- Да, ну его парчушку... Ну, я пойду повкушаю чего-нибудь! Пока!
...Мальчишки, дивясь дерзости и смелости Валерки Горенского, немного поболтали и разошлись по домам. Да...но некоторым уже успели другие щёлкнуть звучным шариком по лбу!
Школа! Как всегда первые дни сентября: и учащиеся, и учащие находятся в каких-то переполненных чувствах новизны, свежести, неожиданного, порой, нежданного общения - всё "смешалось в доме датского короля"! Как-то невозможно детской психологии перестроиться с летней непосредственности в школьный упорядоченный режим.
Вот и Юрка Ростеньков, сознавая в самом себе нечто неприятное в "снабжении" знакомых и закадычных ребят - соклассников резиновыми выкройками для пущего баловства, всё же раздаривал их для надуваемых шариков. И щелчки повторялись исправно в перемены, да иногда и на уроках, особенно по военной подготовке у Петра Константиновича, отставного капитана с Забайкалья.И когда он с усталостью на лице и в фигуре поворачивался к доске, рисуя какие-то схемы,например,Илья Лобзовский получал вдруг два щелчка разом резиновыми шариками! детская эпопея забав никогда не кончалась в школьных стенах.
И уже после звонка с последнего урока,выйдя в школьный двор, Юрка Ростеньков был мыслями дома, за обеденным столом весьма несытной еды в далёкие 50-е годы...Щелчок на затылке прервал ход мыслей... было стремление другое....
9.02.13г.
------------------------------