И на том спасибо... Смерть белки (Валентина Коркоран) / Проза.ру

            СМЕРТЬ БЕЛКИ

   В саду умирала белка. Я поняла это не сразу.
   Субботнее утро.
   Утро в субботу начинается в десять. Муж на работе. Медленно открыла глаза, медленно встала, по-утреннему медленно и бесцельно заглянула во все комнаты. Приготовила кофе по-турецки, взяла сигареты и вышла в сад.
   Редкие минуты. Блаженство. Счастье могло быть абсолютным, если бы не мохнатый шмель, который кружил надо мной. Я не шевелилась и молча уговаривала его: «Уходи, улетай. Не думай, что моя нечесаная и взлохмаченная голова – душистый хмель». Улетел.
   В общем, утро было чудесное. Над головой висело чистое голубое небо – такая редкость в Лондоне, на лужайке сидели две маленькие птицы, похожие на зарянок, и о чем-то переговаривались. Я потягивала кофе, курила и лениво осматривала сад-лужайку.
   Что может омрачить такой день?
   В углу – куст серебристой полыни, а под ним что-то серое, Не может быть! Точно - белка. Белка, которая обычно шарахается от щелчка зажигалки, улеглась под кустом и спокойно лежит.
Да,- наша белка! Те же два белых пятна на голове, похожих на залысины, как у Ленина. Так я хотела назвать ее. Но муж сказал, что, между прочим, белка не «он» а «она». И вообще больше смахивает на исландскую певицу Бъёрк. Я удивилась - когда это он успел найти различие между «он» и «она». Лично я поняла, когда увидела белку беременной. Каждый раз звать: «Бъёрк», «Бъёрк». – язык можно сломать. Лучше – «Баська».
   Не знаю, как долго она живет здесь. Лично я – пять лет. Первый год присматривались друг к другу: я из-за занавески, она - сидя на заборе. Белка обосновала дом-гнездо на чердаке. Муж показал мне дыру-лазейку. Видимо это ее парадный выход в сад.
- Баська, Баська. – негромко позвала я.
Никакой реакции. Хвост завален набок. Слабый ветерок играет в шерсти.
Я привыкла к белке. Она стала частью сада и моей жизни.
Но, если честно, немного побаивалась. Муж виноват. Как-то он сказал:
- Осторожно, это не белка, а оборотень. Укусит – заболеешь. Белка-крыса. Цвет у нее, видите ли, не тот, - продолжал он.
– Ну и что?
- Должен быть рыжий.
– Не хочет она быть рыжей. Ей серый больше к лицу. Мне - тоже.
- Может, диверсия со стороны американцев,.. – настаивал муж.
- Опять ты за свое. - огрызнулась я. - Белка это! Сами намутируете...
- ... может даже, со стороны русских…
- Русские белки - рыжие.

Я умышленно громко стукнула чашкой о блюдце. Белка-диверсантка не пошевелилась.
Странно. Неужели?..
Пару недель назад муж вскочил ночью с кровати и полез на чердак.
- Все, хватит, убью. – сказал он утром.
- Когда?
- Не тебя. Баську твою.
- Она беременна.
Муж явно был не в духе. Отодвинул чашку, начал жестикулировать и доказывать,
какой вред приносит белка. Все погрызла на чердаке, соседи жалуются, по ночам шум-гам, скоро начнет грызть деревянный корпус семейной реликвии – машинки «Зингер», которая, между прочим, изготовлена в девятнадцатом веке.
   Видела я эту «Зингер». Я бы ее не грызла. Белка – тоже. В пыли, в паутине, замасленная-замусоленная. «А вот шить попробую, - подумала я. - Эти «Зингеры» - вечные».
   К концу недели приехал из Уэльса Дэйв, брат мужа. В руках новенькое, сияющее ружье-двустволка.
   Я ахнула и начала суетиться. Как бы между прочим поинтересовалась, есть ли разрешение на пользование оружием? Предложила поехать на озеро или в Музей имперских войн, куда муж давно собирался. Получила отказ. Я поняла, что все бесполезно – в них проснулся древний инстинкт мужчины-воина.
   Они - в сад, на разведку. Я - за ними.

   Муж иностранец. Вернее, я иностранка, он парень местный, британский.
   Я люблю мужа. Но мы не только из двух разных стран, мы - из двух разных миров. Я устала от бесконечных, доходящих до развода споров на тему: «Какой народ лучше: русский или английский?» - хотя сама же и начинаю. А еще я не могу избавиться от назойливой привычки все загадывать. Перехожу дорогу: если успею проскочить перед зеленым «Рено» - получу письмо.
«Если убьют белку – разведемся, - загадала я. - Черт с ним, с паспортом». Сама внимательно прочесывала глазами сад. Где же она?..

Ситуация в саду накалялась. Охотники заметили жертву.
Не знаю, что взяло верх: жалость к белке или нежелание разводиться. В тот момент, когда Дэйв начал целиться, я вдруг громко закричала: «Погода прекрасная сегодня, не так ли?»
   Погода была - так себе. Белка поняла меня правильно и отскочила в сторону. Дэйв помазал. Охота не удалась.

   Белка подала признак жизни: подняла курносую морду вверх и снова положила на лапки. Большая черно-зеленая муха села ей на нос – никакой реакции. Я подошла ближе и прогнала муху.
- Баська. - тихо позвала я. Она открыла глаза. Я заглянула в них и вздрогнула. Точно такое же выражение я видела в глазах умирающей бабушки. Вернее, никакого выражения – пустота. Серые бездонные круги.
   На следующий день я вывешивала белье. Соседка занималась тем же.
   - Сдохла белка! - радостно сообщила она. - Муж бросил ее в мусорный бак.
   «Умерла». - подумала я. Подошла к кусту полыни. Клочки серой шерсти запутались в траве. «Царство тебе небесное, Баська». – мелькнуло в голове. Хотела подумать – можно ли так говорить вслед ушедшим белкам, но вышел муж и протянул руку вверх:
   - Смотри!
   Я подняла голову и ахнула. Мне показалось, что на стене два гигантских паука. Подошла ближе и явно увидела двух маленьких белок. Они распластались и как будто прилипли к стене. У одной белые пятна-залысины на голове, а вторая – рыжая. Ура! Наша взяла!
   Время от времени бельчата-паучата по-пластунски перемещали тела в сторону норы-лазейки. Пугливо озирались. Даже на расстоянии было видно в их глазах недоверие и испуг: что это, куда мы попали? Мамкой пахнет, где она? Есть хотим.
   Маленькие божьи создания, добро пожаловать в жизнь! Куплю я вам орешков и в обиду не дам.
   Чтобы не злить мужа, я повесила на лицо равнодушное выражение и сказала:
   - Надо же - рыжая...
   - Я же говорил – диверсия. - бросил муж.
   «Сегодня сниму «Зингер» с чердака и куплю орешков». - подумала я.