Будни сказочной страны
Из дневника Марьи Моревны, заморской королевны
Стоило пошевелиться и кобылица, которую Иван-царевич стырил из элитного табуна Бабы-яги, недовольно фыркнула и заплясала на месте. Я дёрнула поводья и едва не вывалилась из седла. Царственный ворюга оказался совсем рядом, но делал вид, что не замечает моих многообещающих взглядов.
В общем-то, я не слишком злилась. Кобылица была норовистой, но просто сказочной красоты, как ей и положено, белоснежная шкура искрится свежевыпавшим инеем, а волнистый хвост и грива отливают высокопробным золотом. Единственный недостаток, что она не настоящая. Сегодня это кобылица, а завтра переквалифицируют в какое-нибудь чудище. Это у нас без проблем. Я зябко поёжилась и снова подобрала поводья. Всё же весеннее тепло обманчиво, а платье из шёлка – плохая защита от холода.
«Тише-тише, моя красавица! Конец уже близок», – чтобы успокоить кобылицу, я похлопала её по гибкой шее и огляделась по сторонам. Мы разыгрывали сказку о Марье Моревне – заморской королевне, и, если судить по настроению зрителей, представление удалось. Площадку по всему периметру окружало море взволнованных детских лиц.
И тут, оттеснив нас, главных героев, вперёд вышел гусляр, одетый в полосатые штаны и нарядную вышитую рубашку, подпоясанную красным кушаком. Высоченный, как говорится, косая сажень в плечах, он смотрелся очень колоритно. На мой взгляд, даже чересчур. Вообще-то, с его комплекцией нужно играть богатырей, а не благообразного седобородого старца, но выбирать не приходится. Народ в нашей труппе периодически убывает, а представлений в Лукоморье проводится много, поэтому приходится играть всё подряд. Сама периодически обретаюсь в роли Бабы-яги Костяной ноги. А что? Лично мне нравится. Забавная старушка с нетрадиционными вкусовыми пристрастиями. В отличие от девчонок меня совершенно не напрягают длиннющий нос и лохмотья вместо шелков. Любо-дорого посмотреть, какие виражи я закладываю на ступе, а уж с какими завываниями, всем ирландским банши на зависть.
Гусляр со степенным видом огладил длинную седую бороду. Привлекая внимание зрителей, он ударил по струнам и… беззвучно выругался. Шнурок на его лбу – неотъемлемая часть славянской причёски – ослаб и сполз ему на нос. Кстати, уже не в первый раз. Эта оплошность вызвала незамедлительную реакцию зрителей. Заслышав смешки, парень добродушно ухмыльнулся и, отбросив неудобный реквизит, связал волосы в конский хвост. Расставив ноги, он с энтузиазмом ударил по струнам. Несчастные гусли отозвались жалобным звоном, что окончательно вывело его из образа величественного старца. Я тоже улыбнулась. Что ж, бывает. Все мы далеко не идеальные актёры. Особенно туго приходится новичкам. А здесь именно этот случай.
В общем-то, массовик-затейник не часто вмешивается в представление. Рассказчик – роль проходная. Он выходит на передний план только в особо щекотливые моменты, когда по ходу действия сказки подразумеваются слишком откровенные сцены или напрямую разыгранное действие может напугать маленьких детей. Например, как сейчас.
По реакции зрителей гусляр понял, что выпал из роли и добродушно улыбаясь, посетовал на свою оплошность. Этим он сразу же завоевал симпатии зрителей. Его не стали освистывать, как это частенько бывает с новичками.
– Гой еси, добры молодцы! Гой еси, красны девицы! Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, – проговорил гусляр нараспев и оглядел ряды зрителей. – А хотите знать, что было дальше? – спросил он заговорщицким тоном.
– Да! – вразнобой закричали малыши.
Ребята постарше пробурчали что-то невнятное. Посмеиваясь, они шептались между собой, и многозначительно поглядывали на нас с Иваном-царевичем. Ох уж эти подростковые гормоны!
– Не слышу!.. Что? – массовик-затейник приставил ладонь к уху.
– Да! – последовал единодушный оглушительный ответ, зашкаливающий все допустимые децибелы.
– Ай да, молодцы! Всегда бы так! – одобрительно прогудел гусляр и бодро проиграл очередной пассаж, подозрительно напоминающий коронную песню нашей бригады. – Слушайте меня внимательно и не говорите потом, что не слышали… э-э-э, – сообразив, что сбился на мотив восточной сказки, он вновь перешёл на торжественный тон. – Долго ли, коротко ли, а нагнал Кощей бессмертный Ивана-царевича, соскочил наземь и хотел было сечь его острой саблею; в те поры конь Ивана-царевича ударил со всего размаху копытом Кощея Бессмертного и размозжил ему голову, а царевич доконал его палицей. После того наклал царевич груду дров, развел огонь, спалил Кощея Бессмертного на костре и самый пепел его пустил по ветру…
Не удержавшись, я склонилась к уху своего сказочного женишка, восседающего на гнедом жеребце.
– Ну, ты хорош! Даже не знаю, кто из вас хуже – ты или Коша.
Сбив шапку на затылок, Иван-царевич подбоченился.
– Конечно же, я лучше! – воскликнул он и, подъехав вплотную, облапал меня за талию. – Моревна, приходи как-нибудь вечерком. Не пожалеешь! Я парень хоть куда, – добавил он жарким шепотом.
Ишь, размечтался! Незаметно приставив нож к его боку, я стыдливо хлопнула неподъёмными ресницами. И то верно, негоже выпадать из роли счастливой невесты.
– Сокол мой ясный, не спеши, а сначала докажи, что ты на свете всех милее, всех румяней и белее, – прошипела я сладким голосом, а затем чуть слышно добавила: – Отвали, Ванька, а то худо будет!
– Ишь какая недотрога выискалась! – обиделся Иван-царевич, старающийся держать марку первого парня на деревне. – Да за меня любая девка тебе горло порвёт. Взять ту же Синеглазку или царевну Лягушку, – проговорил он, не сводя с меня жадного взгляда.
Не знаю, что уж он там пытался высмотреть. Может, несуществующие веснушки? Говорят, наш царевич сам не свой до конопатых.
– Вот и катись к ним, обормот!
– Неужто ревнуешь? – возликовал мой любвеобильный сказочный женишок, уже прославившийся на всё Лукоморье своими галантными похождениями.
Вот ведь не вымирающее племя ловеласов! Стоило только снять ограничения на сексуальные контакты, и они тут как тут.
– Ну-ну! Мечтать не вредно!
– Язва ты, Моревна! Неужто я тебе не люб? – жалобно шепнул Иван-царевич и, покосившись на Кощея, смерил меня ревнивым взглядом. – Неужто в самом деле положила глаз на этого злодея?
– Сокол мой ясный, столько лет у него в плену ни для кого даром не пройдут, – пропела я, состроив соответствующую мину.
– Нет, погоди, Моревна! Я же спрашиваю на полном серьёзе, а ты всё отшучиваешься! Неужто ты на самом деле неравнодушна к этому уроду?
– Неужто! – передразнила я и, не выдержав, засмеялась. – Прости, дорогой! Сам понимаешь, в постели мы с Кощеем не только в ладушки играли.
– Что?! – неподдельно огорчился Иван-царевич. – Хочешь сказать, что вы уже того?
– Ага! Того самого! – подтвердила я и повернулась к злодею, корчащемуся в смертных муках.
Опля! Похоже, мой ласковый взгляд и его выбил из колеи. Приподнявшись на локте, Кощей с недоумением посмотрел в нашу сторону. Я поспешно отвернулась. Вот чёрт! В Лукоморье у меня сплошные проблемы с мужчинами. Интересно, как пращурки справлялись с их сексуальными поползновениями? Думаю, битьё всё же не метод. А что делать? Некоторые слов не понимают. С другой стороны, пошлёшь как следует и на физиономии очередного ухажёра появляется такое обиженное выражение, что чувствуешь себя последней сволочью. Например, как сейчас.
– Что ж, насильно мил не будешь, – буркнул Иван-царевич и сухо добавил: – Ну-ка, убери свой идиотский ножичек! Нашла чем пугать астропехоту. Твоё счастье, что я с женщинами не воюю.
– А ты попробуй! – огрызнулась я. – Мы, координаторы, тоже не лыком шиты.
– Бабы есть бабы, что с вами спорить? Волос долог, ум короток.
Тон, каким это было заявлено, вызвал в моём организме выброс адреналина, и как следствие появление оружия посерьёзней, чем нож. К счастью, наш разгорающийся конфликт потушил предостерегающий взгляд гусляра. Он покачал головой и мы, устыдившись не столько его, сколько любопытных глазёнок детей, постарались больше не отвлекаться от своих ролей.
Конечно, это нарушение дисциплины даром нам не прошло. Ивана-царевича переквалифицировали в Гераклы и отправили в сектор европейских сказок – на свершение двенадцати подвигов. Это ему не сабелькой махать в русских сказках. Дерьмо в авгиевых конюшнях нужно убирать на полном серьёзе, если не хочешь в нём утонуть.
Ну а я, сославшись на головную боль и прочие любимые женские недомогания, отделалась гораздо более лёгким наказанием. Наш старший, солнышко князь Владимир немного поворчал и на неделю отправил меня на дежурство по Лукоморью.
Да! Всё больше прихожу к выводу, что женские чары – это страшная сила. Я стараюсь ими не злоупотреблять, а остальные девчонки чуть что, сразу же пускают их в ход. Особенно, долгожительницы Лукоморья.
***
Эх, терем-теремок, ты ни низок ни высок!..
Вот чёрт! Обстановка на дежурстве совершенно расслабляющая. Третий день маюсь без дела. Вдобавок, что-то я сегодня не пользуюсь спросом. Скоро полдень, а селектор связи с сотрудниками Лукоморья, по-прежнему безмолвствует. Замаскированный под наливное яблоко на серебряном блюдечке, прибор выглядит настолько аппетитно, что аж слюнки текут. Так и тянет его съесть. Впрочем, и такое бывает. Дети периодически заглядывают в мой терем и сразу же хватаются за него. Ничего страшного. На всякий случай у меня в буфете хранится целое лукошко его краснобоких приятелей. Да и детям никакого вреда. Яблоко натуральное, с небольшой примесью нанороботов. Они используются в качестве технической начинки. Если что, выйдут естественным путём, и все дела.
Интересно, как там обстоят дела на площадках Лукоморья?
Вставать было лень, и я прислушалась. С улицы доносился звон мечей, конное ржание, жуткое шипение и чьи-то ужасные стоны. Но всю эту пёструю разноголосицу перекрывали весёлые голоса и заливистый детский смех. Значит, всё в порядке. Штатная ситуация, не требующая оперативного вмешательства.
«Что бы и дальше так оставалось», – лениво подумала я, и в следующее мгновение у моих ног зашипели крошечные сгустки огня. Это Змей Горыныч расстарался. Уменьшившись до размеров собаки, он лежал на коврике у порога и периодически шкодничал, проверяя мою бдительность.
– Ах ты, скотина! Такую классную вещь испортил, – я с огорчением поглядела на опалённые кончики нарядных сафьянных сапожек. – Учти, поганец, моё терпение не безгранично. Ещё раз такое повторится, и я сверху донизу нафарширую тебя огнетушителями. В тройном размере. По числу голов.
Угроза подействовала. Расшалившийся Змей Горыныч свернулся клубком и на всех трёх мордах появилось одинаково обиженное выражение. Слава богу! Может, теперь он угомонится.
Сегодня Горыныч не в теме. Он на профилактике, положенной всем сложным квазиживым долгожителям, и на площадках Лукоморья отменили сказки с его участием. Вот он и вредничает от скуки. Нет, чтобы вкушать заслуженный отдых. Ничего! Завтра я его так загружу представлениями, что он вмиг забудет о своём творческом сплине.
Встав с лавки, я сладко потянулась.
Эх, не жизнь, а лепота! В служебной светлице светло и тихо. Пахнет свежевыстиранным бельём, смолистым деревом и травами, висящими под потолком. Выкинуть бы их, да рука не поднимается. Василиса Премудрая обидится. Я усмехнулась. Вот ведь причудница! Вроде бы умная девка, а увлекается всякой чушью. Как такая народная медицина в наш-то просвещённый век? По вечерам, когда мы собираемся за общим столом, эта ненормальная вкручивает всем мозги о пользе природных средств, и старательно пичкает нас своими фито-чаями, утверждая, что наномедицина вредна для здоровья.
Поправив сбившийся кокошник, я покосилась на альков, где пряталась пышная кровать, украшенная горкой разнокалиберных пуховых подушек. Сказка! Мне бы такую красотищу в детстве! Я вновь залюбовалась шёлковой вышивкой на атласном покрывале и белоснежными кружевами подзора. Ну а высокую деревянную спинку кровати вообще можно разглядывать часами – столько там искусно вырезанных сценок из различных сказок.
В общем, красота, не передать словами. Всё же что-то есть в ручной работе. Предки считали, что таким образом человек передаёт вещам частицу своей души. Глупость, конечно, но отчего-то хочется в это верить.
Неожиданно в голову пришла шальная мысль. Чего это я как неродная, когда здесь пропадает такая чудесная лебяжья перина? Но лечь всё же не посмела, сработали внутренние запреты. Опустившись на колени, я коснулась щекой нежного гладкого атласа и благоговейно зажмурила глаза. Господи, какое чудесное ощущение!
Внезапно перед внутренним взором возникли безликие отсеки космической станции, в которых прошло моё детство, и на сердце легла щемящая грусть. Столько потеряно…
Небольшое усилие над собой и железная дисциплина, привитая с пелёнок, сделала своё дело. Отстранившись, я тщательно расправила смятую ткань покрывала и отступила прочь. О да! Мир Лукоморья изумительно прекрасен, но он создан не для нас. Мы всего лишь стражи, призванные охранять его покой. Ну и фигляры по совместительству, развлекающие подрастающее племя.
Короче, служба есть служба. А чтобы не тянуло в сон, пора чем-нибудь заняться и желательно приятным.
Перед тем как двинуться к столу с ноутбуком, замаскированным под пузатый медный самовар, я предусмотрительно пнула тяжёлый подол вышитого бисером сарафана. Это чтобы не запутаться.
Стыдоба! Поначалу, забыв о своём одеянии, я с места брала в карьер и лишь чудом не пахала носом землю. Спасибо военным навыкам. Не подвели. Теперь, наученная опытом, я стараюсь двигаться не спеша, – как и положено девице сказочного розлива, во всяком случае, на поле боя – тьфу ты! – аттракционах Лукоморья.
Ну что за народ! Никакого чувства ответственности! Я подняла валяющийся валенок и, нахлобучив его на самовар, прищурила глаз. Порядок! Голенище валенка располагалось строго по ранжиру, то бишь вертикально полу.
Лёгкое нажатие на одну из медалей сияющего медного пузана и передо мной засветился экран. Слава богу! Есть в жизни счастье! Несмотря на окружающие сказочные прибабахи, цивилизация никуда не делась.
Закрыв глаза, я прижала пальцы к виску – просто привычка, не имеющая никакого значения – и сосредоточилась. Передо мной возникла клавиатура. Конечно, можно было бы диктовать мысленно, но лучше по старинке. Так меньше ошибок. Иногда ментальный приемник барахлит, не в силах отделить сильные помехи, и тогда пишет всё подряд. А мне это надо? Как-то раз он такое записал, что волосы дыбом. До сих пор теряюсь в догадках кто этот извращенец – половозрелый юнец из зрителей или кто-то из своих.
Ладно, к чертям всех сексуально озабоченных недоумков. Вообще не понимаю, к чему может привести этот проект по возобновлению исходной человеческой популяции. Конечно, детишки прелесть, хотя первое время хотелось их прибить, причём всем скопом. На полном серьёзе. Ведь они – полная противоположность тому, чем мы были в детстве. Полнейшая распущенность, без намёка на дисциплину, что хотят, то и делают. Меня бы за некоторые их штучки воспитатели сразу бы отправили на утилизацию, без захода в карцер…
Ладно, хватит о грустном. Пока есть время, лучше заняться любимым делом. Глубоко вздохнув, я с замиранием сердца глянула на экран. Где же тут моя сага об астропехоте?.. Ага! Вот она!
Итак, приступим:
«Чудовищный враг затаился в самом сердце империи ИИтов. Пока он был слаб, но космическая армада стягивалась в единый кулак, чтобы уничтожить его наверняка.
Клин за клином линейные корабли выныривали из подпространства. Они походили на стаи хищных лебедей, и свет угасающего Сола бросал кровавый отблеск на их серебряное оперение.
В том же порядке, клин за клином грозные машины подплывали к докам Центральной базы. Перед тем как скрыться внутри древней луны, испещренной многочисленными кавернами, они совершали манёвры, - умопомрачительные по сложности и предельно рискованные по исполнению…»
– Моревна!
– Чего? – встрепенулась я, не сразу выплыв из межзвёздных далей.
– Через плечо! Хватит хренью заниматься, тебе не за сочинительство кредиты платят! – рыкнул Кощей Бессмертный.
В свободное от представлений время он подрабатывал ещё интендантом.
– Может, всё же оторвёшь задницу от лавки и примешь груз? – добавил он, смерив меня неприязненным взглядом.
Да чтоб вас всех!.. Ну ни минутки покоя! Не офис, а проходной двор. Не глядя, я нащупала кокошник и водрузила его на голову. Скошенные к носу глаза, показали, что центральная висюлька приходится точно на переносицу. Порядок! Какой-никакой, а всё же служебный убор.
– Давай накладную! – заметив, что Кощей не спускает с меня глаз, я немедленно разозлилась. – Ну, чего вылупился? Я тебе не красна девица, так врежу, что белый свет покажется с овчинку!
С тех пор как я впервые вышла на улицы Лукоморья, напялив на себя эту кучу тряпок, творится нечто непонятное. Мужчины пялятся так, будто от меня зависит назначение на корабли самых прославленных эскадрилий.
Хохотнув, Кощей прямо от порога бросил мне требуемый документ. Но и мы не лыком шиты! «Не на ту напал! Астропехоту, пусть бывшую, врасплох не застать», – подумала я, страшно довольная тем, что успела поймать брошенный кристалл.
– Прощевай, добрый молодец! Мир твоему дому, – пропела я и, прижав руку к сердцу, склонилась в низком поклоне. В Лукоморье даже в свободное время приказано не выходить из образа основной роли.
Ага! Как бы ни так! Засунув руки в карманы своего жуткого одеяния, Кощей с независимым видом привалился к косяку.
Я спрятала улыбку. До чего же мерзкая рожа! Вдобавок пышное жабо, подпирающее гротескный костлявый подбородок, придавало ему совершенно идиотский вид. Интересно, как он выглядит без этого сказочного камуфляжа?
– Правильно говорить с копеечку, – прервал Коша мои размышления.
– Ты о чём?.. А! – я усмехнулась. – С овчинку ли, с копеечку – всё едино.
– Ты не права. Как говорили предки, размер имеет значение, – ухмыльнулся Кощей, но когда я при исполнении, у меня не забалуешь.
– Заткнись! – приказала я и, развернувшись настолько быстро, насколько позволял сарафан, бросила кристалл-накладную в направлении медного пузана. Угодила точно в яблочко, в третью медаль, что ещё больше подняло мне настроение. Похоже, сегодня день всё же задался, что не может не радовать.
– Что привёз? – поинтересовалась я рада приличия, хотя и так видела, что в основном это инвентарь. Шлемы, кольчуги, мечи и прочая сказочная амуниция, включая ту, что предназначена для зверья и сказочной нечисти.
– Давай посмотрим, – с готовностью отозвался Кощей, возникая за моей спиной. – Видишь, в графе значится «платье свадебное» в количестве двух штук. Одно из них для сказки Морозко, другое – для сказки о Мёртвой царевне и семи богатырях.
Левой рукой он легонько сжал моё плечо, а правой – ткнул в нижнюю строчку списка. Ах ты, гад! Это же явное сексуальное домогательство, о котором нас предупреждали наставники. Вскипев от негодования, я вскочила, чтобы продемонстрировать извращенцу свой коронный удар, но вместо этого наступила на подол подлого сарафана и оказалась у него на руках.
Вот позорище-то! Ни в сказке сказать, ни пером описать!
– Ну-ка, положи, где взял! – прошипела я, чувствуя, что от злости щёки просто полыхают огнём.
К моему удивлению, Кощей чувствовал себя не лучше.
– Извини, рефлекс сработал, – пробормотал он, глядя на меня.
– Рефлекс? Ну да, бывает, – неожиданно меня разобрал смех. – Слушай, только не говори, что ты тоже влюбился…
– Нет! Ты не в моём вкусе, – окоротил меня злодей и, сделав несколько быстрых шагов, швырнул на кровать, до которой я не смела дотрагиваться.
Странное дело. Почему-то мне стало грустно. Перевернувшись на бок, я вдруг брякнула:
– Слушай, а ты участвовал когда-нибудь в сексуальных игрищах, которые разыгрывают для взрослых Лукоморья?
Двинувшийся было прочь Кощей, тут же развернулся.
– А ты хочешь поучаствовать? – спросил он каким-то не своим голосом.
Я призадумалась и спустя некоторое время честно ответила:
– Даже не знаю, стоит ли. Вся эта любовная дребедень, да и просто секс… в нашем мире им нет места. К тому же те, кто пробовал, говорят, что лучше не начинать. Ходят слухи, что все эти чувства сбивают настройку психоматрицы. Потому при обследовании могут запросто забраковать и отправить в госпиталь на дополнительную промывку мозгов, а это прямой путь в низший дивизион. Нет, я не хочу рисковать и пускать псу под хвост все свои труды, – твёрдо заявила я.
Действительно, столько лет положено на то, чтобы добиться повышения. Как проклятая я занималась каждую свободную минуту и вот совсем недавно меня перевели в Лигу координаторов. Клянусь, я обязательно войду в командный состав, что даст мне право на свободу воли.
В ответ на мою прочувствованную речь на физиономии Кощея появилось непроницаемое выражение.
– Твоё дело. Но я считаю, что лучше попробовать хоть разок, чтобы знать от чего отказываешься, – пояснил он и с выжидательной миной на физиономии уставился на меня.
– Думаешь? – снова засомневалась я, но только до тех пор, пока злодей не перешёл к активным действиям и не потеснил меня в постели. Ну а дальше взрыв гормонов сделал своё подлое дело. Соображалка отключилась, и все мои честолюбивые мечты отошли на второй план. Кстати, под квазимаской оказался вполне симпатичный парень. Не сказать, что красавец, но и не урод. В общем-то, мне было глубоко наплевать на то, как он выглядит.
Охваченная новизной ощущений, я плохо помню, что происходило во время сексуального контакта, но это было совсем не то, чего я ожидала, насмотревшись лукоморских представлений для взрослых и записей, сохранившихся в хронобиблиотеке. Вместо безобидного развлечения, призванного подарить лёгкую эйфорию, как утверждали остальные, на какой-то момент меня накрыла такая мощная волна чувств, что, кажется, я потеряла сознание. А когда пришла в себя…
Нет, ни так называемой любви, ни чувства счастья не было. Ощущения были таковы, что хоть вешайся. Я бы взвыла в голос, если бы не впрыск нанолекарств, притупивших невыносимую душевную боль. Теперь я знаю, что на самом деле чувствовали мои героини, потеряв своих возлюбленных. Знаю, каково на сердце у волчицы, которая по воле злых людишек потеряла своих детей. О Господи! Зачем мне всё это?! Правильно народ говорит, чего не знаешь, о том не бредишь.
– Всё хорошо! – пробормотала я, кутаясь в прохладу атласного покрывала. – Пожалуйста, ничего не спрашивай! – упредила я вопрос парня. – Уходи! Я хочу побыть одна.
Кощей не стал спорить. Он молча оделся и выскользнул за порог светлицы. Спустя минуту дверь за ним бесшумно закрылась.
«Вот и замечательно!» – подумала я и заплакала, прижав подушку к лицу. Гадство! Что-то лекарства не особо помогают. Ничего, справлюсь и без них.
Сказано-сделано. Неимоверным усилием я подавила тоску на сердце и, встав, решительно направилась к самовару.
«Звенья вертких истребителей, отделившись от носителя, мчались навстречу друг другу, а затем расходились так близко, что едва не задевали друг друга корпусами.
Бывали случаи, когда возникали непредвиденные помехи, и они гибли. Но это ничего не меняло.
Древний ритуал иитов оставался абсолютно неизменным. Вот уже на протяжении нескольких тысяч лет. Таким он и останется, пока кто-нибудь или что-нибудь не уничтожит их цивилизацию.
Вот только вряд ли это возможно. Ведь ииты почти всесильны и мало чем отличаются от богов, которыми так восхищались их предтечи. Жалкие хрупкие существа. Они не выдержали конкуренции с новым видом. Абсолютно непоследовательные в своих поступках, они попытались уничтожить свои создания, предварительно снабдив их инстинктом самосохранения. Это было так же логично, как вставить запал в боевую гранату, а затем выдернуть чеку.
Иитам были неведомы сильные чувства. Создания на основе металла и камня не умели ненавидеть, но умели просчитывать ситуацию. Они не забывали о тех, кто однажды чуть не уничтожил их нарождающуюся цивилизацию и больше не допускали такой промашки.
Вот так легкомысленное человечество породило чудовищных монстров...»
Сочинялось легко, будто по писанному. Я и не заметила, как наступил вечер. Да и дело близилось к победному концу.
«Пополнив боезапас, корабли клин за клином уходили в черноту космоса. Серебряные лебеди, несущие гибель всему живому.
Звенья вертких истребителей, отделившись от носителя, снова мчались навстречу друг другу, а затем расходились так близко, что едва не задевали друг друга корпусами.
Бессмысленные финты. Вершина человеческого лётного искусства.
Вслед уходящей армаде скалился каменный череп Земли. Будто знал, возмездие близко. Иитам никуда не деться от родительского наследства».
Всё. Дописала. Я поставила финальную точку и закрыла глаза. «Господи, избавь меня от всей этой сказочной хрени! – взмолилась я. – Пусть мир снова будет прост и понятен, как пространственно-временные расчёты!»
***
Василиса Премудрая, заслышав чуть слышное шипение шлюза, вместе с креслом повернулась к Илье Даровскому. Помимо прочих дел главнокомандующий третьей армии занимался охраной Лукоморья. При виде блуждающей улыбки на его лице она покачала головой.
– Да! Наша нынешняя Моревна действительно нечто с чем-то. Ну что, добрый молодец, и ты не устоял? – вопросила она с укоризной в голосе.
Даровский смерил её одобрительным взглядом. Дородная синеглазая красавица с короной из волос, отливающих на свету чистым пшеничным золотом, вызывала у него нечто большее, чем обычный мужской интерес. Вот только она была ему ровней по положению, и такая связь могла вызвать ненужные осложнения.
Тяжко вздохнув, Даровский плюхнулся в кресло.
– Эх, Василиса Никитишна! Да кто же устоит супротив такой потрясающей смеси милитаризма и девчачьей стыдливости, к тому же в упаковке сказочной красавицы? Само собой, что любой мужик заводится с пол-оборота и я не исключение. – Он яростно потёр лицо, и привычная озабоченность стёрла с него выражение довольства. – Как обстоят дела в системе?
Василиса Премудрая нахмурилась.
– Не слишком хорошо, Илья Владимирович. Ииты атаковали семнадцатую базу. Личный состав выбит наполовину, особенно сильно пострадали координаторы. Одна из ракет угодила прямо в ЦДП.
– Думаешь, это случайно или нас обнаружили?
– Не исключено, что обнаружили.
– В таком случае нужно срочно восстанавливать боеспособность семнадцатой.
– Я уже распорядилась, чтобы отозвали всех выздоравливающих из Лукоморья. Думаю, их хватит на пополнение роя.
– Отлично, Василиса! – потянувшись, Даровский вскочил с кресла. – Пожалуйста, ускорь обработку ребят. Семнадцатая база имеет важное стратегическое значение, и они нужны мне прямо сейчас.
Неодобрительно глядя на него, Василиса Премудрая поджала губы.
– Быстро только котята родятся, а стандартная процедура есть стандартная процедура. Я не хочу спалить мозги беднягам, которым и так пришлось несладко. Ведь совсем недавно эти ребятишки были на грани жизни и смерти.
– Плевать! – нетерпеливо воскликнул Даровский. – Если это даст мне выигрыш по времени, то я согласен потерять часть состава на обработке.
– А я – нет! – резко отозвалась автор проекта «Лукоморье». – Ты видишь в них пушечное мясо, а я живых людей!
На лице главнокомандующего появилось жёсткое выражение, выдающее, что он значительно старше, чем это могло показаться на первый взгляд.
– Василиса, перестань! – предупредил Даровский ровным тоном. – Мы уже не раз говорили на эту тему. Не забывай, что этим я даю шанс на жизнь дикой орде, которую ты развела в Лукоморье, наплевав на мнение очень многих в Совете, в том числе и на моё.
– Можешь не тыркать меня носом в очевидное. Я знаю, что всходы новой жизни обильно политы кровью их предшественников, – Василиса Премудрая горько усмехнулась. – Самое гнусное заключается в том, что подвиг этих несчастных ребятишек обезличен. Пройдёт время, и о них даже не вспомнят.
– Возможно, но это не меняет сути дела, – гнул свою линию командующий. – Готовь ребят как можно быстрей. Ровно в пять утра я их заберу.
Из дневника Марьи Моревны, заморской королевны
Орбитальный медицинский комплекс всегда наводит на меня тоску. Паталогически ненавижу это безликое стерильно-белое помещение с рядами капсул. Если честно, то я до смерти его боюсь и не я одна. Вон парень, лежащий по соседству, тоже чего-то приуныл.
– Эй, Иванушка, что не весел, буйну голову повесил? – вопросила я и для поднятия духа ткнула соседа в бок.
Тот ойкнул от неожиданности и криво улыбнулся.
– Моревна, не будь стервой, хоть бы напоследок поцелуй, да так, чтобы сердцу было сладко.
– Боже мой! Никак Иван-царевич собственной персоной?! – изумилась я, признав по голосу бывшего сказочного женишка.
Парень и без своей квазимаски оказался очень даже ничего. Он с такой грустной-прегрустной миной смотрел на меня, что я не выдержала и выполнила его просьбу. Правда, для этого нам обоим пришлось сесть, что было вопиющим нарушением всех инструкций, но и чёрт с ними! Зато поцелуй удался на славу; он был сладким и тягучим, как свежий мёд.
– Эх, астропехота! Где же твоя хвалёная хватка? Что ж ты ходил вокруг да около, вместо того чтобы действовать? – попеняла я парню, но ответа уже не услышала.
Воздух завибрировал от тревожного сигнала, который своей тональностью переворачивал внутренности, и я поспешно улеглась в персональный хрустальный гроб. Крышка опустилась, и аппаратура запустила щупальца в мои мозги. В общем-то, наложение стандартной психоматрицы – это не больно, но противно. Особенно, когда знаешь, что она по капельке отбирает твою индивидуальность и превращает в безгласное ничто. Слава богу, что не навсегда, а всего лишь на время выполнения задания.
***
Перед тем как отдать приказ о посадке в транспортники, Даровский прошёл вдоль пополнения, предназначенного для семнадцатой базы, и тут его взгляд натолкнулся на знакомое лицо. Оказалось, что девушка, исполняющая роль Марьи Моревны, не носила квазимаску, и то верно, при её красоте она была совершенно лишней.
Встав напротив, Даровский уставился на ту, что так остро отреагировала на близость с ним. В кукольно-неподвижном лице с пустым взглядом он пытался отыскать отблеск недавних чувств, хотя сознавал, что занимается ерундой. Стандартная психоматрица сделала своё чёрное дело. За прекрасной оболочкой больше не было человека, теперь это был боевой биоробот, относящийся к серии координаторов, как сообщала маркировка на идентификационном жетоне.
***
Война с иитами, настоящими роботами, не оставила человечеству выбора. Чтобы выжить, люди должны были уподобиться своим врагам, и они это сделали.
Ресурсы человеческого мозга позволили ему сравняться с иитами в скорости мышления, но человек ещё оставался человеком – до той поры, пока не было замечено, что эмоции провоцируют неверные решения. Тогда была принесена ещё одна жертва. Учёные разработали специальные психоматрицы, превращающие человека в послушное оружие. На заре цивилизации это называлось промывкой мозгов.
В результате человечество получило армию новых роботов, которые, наконец, переломили ход войны с иитами и начали теснить их за пределы Солнечной системы. И тогда часть привилегированной верхушки, не желающая, чтобы люди окончательно уподобились роботам, отстояла проект "Лукоморье", возрождающий былые отношения и традиции.
***
«Нужно будет поднять вопрос о закрытии доступа личного состава в «Лукоморье». Рабам психоматрицы ни к чему знать, что они тоже создания из плоти и крови, наделённые душой», – устало подумал Даровский, стараясь не обращать внимания на угрызения совести. Временами потери были столь чудовищны, что от нервного срыва его спасала лишь мысль, что убиты не люди, а биороботы, выращенные в специальных репликаторах. И не важно, что они ничем не отличались от него, кроме искусственно подавленной воли.
Командующий ещё раз оглядел пополнение для семнадцатой, стараясь при этом не смотреть на Марью Моревну, и отдал приказ на посадку.
Светлана Сафо
Санкт-Петербург, писано 11.02. 1213 года от рождества Христова.
Испр. 22.07.2019 г.