Волжский царь. Глава 51
КАСИМОВСКОЕ ЦАРСТВО
Так называемое Касимовское царство существовало в 1445–1681 гг. Возникшее во времена московского князя Василия Васильевича (впоследствии Темного), уже с конца XV в. оно умело использовалось Москвой для политического давления на восточных и южных соседей Руси — осколков некогда могучей, пусть и полугосударства–полукочевья, Золотой Орды — Казанского и Крымского ханств. Касимовское царство было для Московского государства исходной позицией, когда границы владений Московского государства стали продвигаться на юг и восток. Волею судеб Касимов на протяжении более чем 100 лет находился в центре острого военно–политического соперничества крепнущей Москвы и не всегда стабильной Казани, а отчасти и Крыма. Казанское ханство быстро попало под влияние османского султана. Да и позже московские цари не торопились с ликвидацией ханства.
Некоторые говорили, что за верную службу московскому князю «в середине XV в. Мещерский городец перешел в удел казанскому царевичу Касиму». Возможно, так говорили по причине того, что «касимовское дело» позже стало «выгодным политическим предприятием» Москвы.
По мнению историков, «именно участию Касима в немалой степени обязан Василий II своим возвращением на престол в 1447 г. За верную службу Василий выделил Касиму в пожизненное пользование городок на Оке, который стал именоваться Касимовым. Среди других «подвигов» Касима историки выискали разве что его незначительную победу над золотоордынским ханом Сеид–Ахмедом в 1449 г. на р. Пахра. «Шайки хищников Ординских грабили близ Ельца и даже в Московской области: царевич Касим, верный друг Васильев, разбил их в окрестностях Похры и Битюга». Хан Сеид–Ахмет в 1442–1455 гг. представлял только Западную часть Большой Орды. За какую же «службу» Василий II платил неслыханно щедро, выделяя в пожизненное пользование инородцу немалую собственную территорию вокруг Мещерского городца, которую Москва присоединила только на рубеже XIV–XV вв., а восточная часть этих земель, принадлежавшая аморфному Темниковскому княжеству, по некоторым данным, была присоединена в 1380-х гг.
Попробуем разобраться.
Отцом Касима был хан Золотой Орды Улу–Мухамед. В 30–40–е гг. XV в. в степи происходили необратимые процессы. Как известно, Джучиев Улус (Золотая Орда) после Куликовской битвы окончательно был разгромлен Тамерланом в 1395 г. Один из золотоордынских ханов по имени Улу–Мухамед, лишенный в течение 1437 г. двух престолов (Орды и зарождающегося Крымского ханства), прошел с боями по территории, контролируемой Москвой, и образовал на месте некогда сильной Волжской Булгарии новое государство с центром в Казани, затевал походы на Москву с целью перенаправления дани из Сарай–Берке – в Казань.
Улу–Мухамеда считают основателем Казанского ханства.
Хан Улу–Мухамед был внуком Тохтамыша и сыном Сарайского хана Джеляль–уддина. Многократно занимал он трон Золотой Орды в непростые годы ее истории. Свергнутый в 1436 г. с Сарайского трона Гыяс–эддином, он отправился в Крым, основал там самостоятельное государство. Не утвердившись на Крымском троне, он в 1437 г., надеясь на гостеприимство Великого князя Московского, перешел русскую границу и занял город Белев. Но Москва, желая показать преданность Кичи–Мухамеда (хану Золотой Орды с 1437 г.), послала отряд против 3–тысячного войска Улу–Мухамеда. В битве под Белевым 5 декабря 1437 г. русское войско потерпело поражение (г. Белёв находится на западе Тульской области), Улу–Мухамед, пройдя далее на восток верховьями Дона, Цны, Хопра, вышел к Суре, двинулся через Мордовские земли к Волге, решив отторгнуть земли Золотой Орды, расположенные по Средней Волге и в Засурье.
Улу–Мухамед закрепился в Казани, отколол подчиненные территории от Сарая и стал часто терзать Московское княжество набегами. Улу–Мухамед решил восстановить свое господство над Россией и заставить Москву платить дань ему, а не Кичи–Мухамеду в Сарай. Именно с этой целью он занял весной 1439 г. Нижний Новгород, даже подходил к Москве (с 3 по 13 июня 1439 г.). В 1439 г. булгарское войско осадило Москву и заставило ее возобновить выплату дани Улуг Булгару, а в 1445 г., когда московский князь вновь отказался выплачивать дань, разбило и пленило его.
Были и трения между Улу–Мухамедом и местной булгарской знатью при образовании Казанского ханства. Неслучайно его окончательное утверждение оставляют именно за его сыном Махмедом, хотя первым ханом считается Улу–Мухамед (от его имени начали чеканиться новые монеты в Казани, хотя многие историки считают, что ставка хана находилась все время под Нижним Новгородом).
Осенью 1444 г. хан, в очередной раз взяв Нижний Новгород, остался там зимовать. В январе 1445 г. он посылал отряд в Муром, но отряд потерпел поражение от русских. Улу–Мухамед был уже в годах, поэтому не воевал сам, а был вынужден посылать на разбой свои отряды. Весной татарское войско под началом Махмуда и Якуба выступило вновь и дошло до Владимира. И тут произошло ключевое событие.
Из–за крайне неудачных обстоятельств и тактического просчета в сражении в окрестностях Суздаля, у Спасо–Евфимиева монастыря на берегу реки Нерли 7 июля 1445 г. русские войска были разбиты, а великий князь Василий Васильевич и его кузен — князь Михаил, к несчастью, попали в плен казанцам. Именно из рук Улу–Мухамеда в свое время, в 1431 г., Василий II получал ярлык на княжение, выиграв спор со своим дядей Юрием Дмитриевичем.
А в этой битве русские воины, положив 500 монголов, были истреблены. Сам Великий Князь, личным мужеством заслужив похвалу – имея простреленную руку, отдался в плен вместе с Михаилом Верейским и знатнейшими боярами. Раньше Москва видала ее государей в злосчастии и в бегстве, но никогда не видала в плену. Такого поворота не ожидали и сами татарские царевичи. Они долго думали, как поступить со столь знатным пленником, и для начала отослали в Москву матери и жене Василия его нательный крест, чтобы те не усомнились в скорбном известии. Царевичи казанские, хотя и победители, вместо намерения идти к Москве — чего она в страхе ожидала — стремились как можно скорее удалиться с добычей и с важным пленником, имея столь мало войска. Сыновья Улу Мухамеда – Махмут (русские его называли Махмутеком, чтобы не путать с Улу–Мухамедом) и Якуп привели Василия II и его кузена князя Михаила Верейского вначале в старый Нижний Новгород, в ставку к больному отцу Улу–Мухаммеду. Там и были согласованы все продиктованные татарами условия мира. Условия настолько тяжелы и унизительны, что не были даже опубликованы, но породили чрезвычайную панику в Московском государстве и различные слухи о том, что Василий II вовсе отдал татарам Москву, а себе оставил Тверь.
Сам Улу–Мухамед опасался россиян. Он отправил в Москву Шемяке посла с дружескими уверениями, а сам отступил к Курмышу, взяв с собой Великаго Князя и Михаила Верейскаго. Дмитрий Шемяка (двоюродный брат Василия, сын Юрия Дмитриевича) через своих посланников склонял татар не отпускать Василия на свободу. Дело шло о том, что Василию быть в вечной неволе, а Шемяке – Великим Князем под верховной властью Царя Казанского. Желая скорее возвратиться в Волжскую Булгарию, Улу–Мухамед советовался с ближними, с ласкою объявил Великому Князю свободу, требуя от него единственно откупа и благодарности.
Однако в крепости Курмыш Улу–Мухамед умер. Видимо, за упокой души умершего, и был освобожден князь Василий II и другие пленные. В то время такой обычай, как освобождение пленных и рабов за упокой души, широко применялся у мусульман.
Махмет долго ждал, не имея вести от своего посла Бегича, и поверил слуху, что Шемяка убил посла и хочет господствовать в России независимо. Еще один из князей булгарских или монгольских, именем Либей (по другим источникам, Алим–бек, Азый, местный правителья земель бывшей Булгарии), завладел тогда Казанью. После Либей был умерщвлен сыном ханским, Махмутеком. Это убийство было переиначено летописцами как убийство Махмутеком собственного отца — Улу–Мухамеда).
Наконец, Великому князю удалось освободиться из плена ценой огромного «откупа» в 200 тысяч рублей. Его 1 октября (продержав почти 4 месяца) освободили. Василий, прославив милость Неба и Царскую, выехал из Курмыша.
Лишь позже появились публикации историков, где можно найти текст мирного договора 1445 г. До этого текст договора в Москве не был открыто оглашен, о таком событии лучше вообще не знать. Договор для Руси был унизительным, так как около 500 казанских людей получили различные административные должности и города и волости на кормление. Особым условием мирного договора был выделен русским великим князем Мещерский городок на Оке с уездом, где среди иноверцев мещеры и мордвы верст на 200 вокруг города и помещена была дружина Касимова. Удел, сосредоточенный вокруг Мещерского Городца и известный затем под именем Касимовского царства, занимал Касимовский, Елатомский, Шацкий, Спасский (Тамбовской губернии), Темниковский уезды.
Итак, удел в Мещерской земле, как бы буферное государство между Казанским ханством и Московским княжеством, получал во владение сын Улу–Мухаммеда – Касим, формально ставший «русским удельным князем», владельцем особого удела на русской земле — Касимовского царства.
На образование этого удела нельзя смотреть как на добровольную меру русского правительства, — напротив, оно явилось одним из главнейших результатов одержанной Улу–Мухамедом победы и первой попыткой татарских ханов вступить в непосредственное управление на русской земле в качестве удельных князей.
Для сбора этой фантастической суммы вместе с Василием были отправлены на Русь татарские мурзы с отрядами воинов, многие из которых тут же поступили «в службу» к Василию. Вслед за князем Василием, когда он вышел из Казанского плена, приехал служить к нему с отрядом татар Казанский царевич Касим.
Великий князь был вынужден принимать татар ласково. И по стране распространилось недовольство татарской ориентацией Василия: «Чему еси татар привел на русскую землю и города дал еси им, волости подавал еси в кормление?» Новоявленный правитель, кузен Василия II — Дмитрий Шемяка — разумеется, не имел никакого желания платить чудовищный выкуп. Но в упомянутом Договоре были заинтересованы сыновья Улу–Мухамеда.
Проведение в жизнь Договора Улу–Мухамеда и Василия сопровождалось вспышкой народного возмущения. Недовольством решил воспользоваться Шемяка. В числе недовольных были некоторые бояре, купцы и духовенство. Через 3,5 месяца после введения нового режима, Василий был во время богомолья в Троицком монастыре обманом захвачен, низложен с престола и ослеплен (отсюда и прозвище князя — «Темный»). Василий был сослан в Углич вместе с женой.
И всё же сторонников у Великого князя оказалось больше: его поддерживали многие бояре, епископ Иона, тверской и боровский князья. С их помощью в 1447 г. Василию II удалось вернуть себе престол.
Конечно, татарские царевичи Касим и Якуб не остались в стороне от этого события. Хотя решающего влияния их небольшого войска не было. Но заявили: «Помним любовь и хлеб его; желаем теперь доказать ему нашу благодарность…». Нетрудно усмотреть в словах «хлеб его» корыстные интересы Улу–Мухамеда, желавшего окончательно закрепить права на касимовский удел, который уже, видимо, осваивался.
Летописи повествуют, как в разгар войны за московский престол Василия Второго и Дмитрия Шемяки шурин Василия, князь серпуховской, шел на подмогу родичу с большими военными силами, и вдруг у Ельни столкнулся с невесть откуда взявшимся отрядом татар. Приученные к неожиданным татарским набегам русские изготовились к обороне и начали перестрелку. Однако татары сказали, что ведут их казанские царевичи Касим и Якуб, помочь Василию. Тогда оба отряда, соединившись, отправились дальше вместе.
Поскольку старший сын Улу–Мухамеда — Махмут (Махмутек) — двинулся к Казани, которую взял с боем, двое других — Касим и Якуб — ходили на Русь уже от имени Махмутека. Есть все основания полагать, что ходили и для осуществления злосчастного для Василия Договора, а не только для помощи его воцарению. Тем более война с Шемякой затянулась.
Так пришлось Касиму заняться Городцом на Мещере. Не исключено, что постепенное становление ханства на Оке затянулось на 5–10 лет (к тому же, думается, многочисленные мещерско–татарские мурзы такой централизации были не рады).
В создании этого своеобразного буферного государства на стыке Московского, Рязанского, Нижегородского княжеств и претендующего на роль наследника Орды Казанского ханства — Касимовского царства — роль самого Касим–хана весьма велика. После смерти Касим–хана (около 1469 г.) Городец Мещерский стал называться Касимовым.
В дальнейшем Касимовское царство — это псевдогосударство (с назначаемыми Москвой ханами из татарской знати) — всегда будет союзником Московского государства, в том числе в борьбе с Казанью (за исключением разве что периода 1445–1467 гг.). Но Большая Орда еще существовала, правил там «обидчик» Улу–Мухамеда – хан Кичи–Мухамед, номинальную власть которого все еще признавал Василий II).
Князь Василий, с этого времени уже Темный, еще лет 15 правил Москвой.
В 1443 г. гунский царь Чингиз–шаухал был избран кумыками шаухалом после освобождения от власти тимуридов. Родом он из Чингизидов. Поэтому его условно назвали Чингиз–шаухалом.
Далее известен правитель Булгарии Гиас–эд–дин, правивший примерно в первой четверти XV в.
Иначе дело обстоит с Булгарским, или Казанским, царством (ханством). Страна эта исстари, по крайней мере с X в., была страной земледельческого уклада. Крестьянский труд был основой экономической и культурной жизни. Булгарское население оставалось мало затронутым монгольским влиянием как в этническом, так и культурном отношении в период XIII–XIV и первой половины XV в. Напротив того, не только хозяйственно, но и культурно булгары и их население оказывали влияние на города Нижнего Поволжья и степь. Нельзя отрицать, конечно, за два c небольшим века татарской власти некоторого внедрения кыпчакско–монгольских элементов в состав булгарского населения. В Казанском царстве только династия правителей да войско были татарскими и пришлыми. А народ в основной своей массе оставался аборигенного булгарского происхождения, хотя и подвергался постоянному влиянию кыпчакско–татарского языка.
Таким образом, образование Казанского ханства рассматривается как полное покорение булгарского народа пришедшим татарским улусом во главе с Улуг–Мухаммедом или его сыном Махмутеком в 1437 или 1445 гг. С Казанским ханством дружить было трудно, оно стояло у самых границ Московской Руси и с ним нужно было вести борьбу. Другое дело — Крым. Крымское ханство, основанное Хаджи Гиреем в 1449 г., было дальше от Москвы, его можно было использовать временно в качестве союзника и даже орудия в русских интересах. Этими соображениями и стали руководствоваться в политике Василий Темный и особенно Иван III.
А между тем в мире происходили свои великие битвы.
В 1367 г. состоялась битва у г. Нахера – древней столице королевства Наварра.
Нахера входит в провинцию Риоха в составе автономного сообщества Риоха (Логроньо). В 923 г. был покорён леонским правителем Ордоньо II, и до битвы при Атапуэрке (1054 г. ) служил основной резиденцией наваррских королей.
Битва при Нахере в апреле 1367 г. – одно из самых южных сражений Столетней войны. Перед этим сражением, в ожидании армии Черного Принца, Энрике II перед рассветом 3 апреля устраивает военный лагерь в окрестностях Нахеры на берегу реки Ялде. Первым ударом Дю Геклен прорывает строй английского авангарда. Однако отряд Телло отступает в беспорядке, попав под стрелы английских лучников. Графы Арманьяк и Конде атакуют отряд де Телло, чтобы поддержать герцога Ланкастера. А Маркиз де Виллена безуспешно пытается спасти окруженный авангард, гибнущий под стрелами грозных английских лучников.Далее кавалерия Хайме IV Майоркинского бросается преследовать армию сторонников Трастамары. Тем временем, армия Педро I стремительно продвигается в направлении Бургоса. А Энрике II с небольшой группой преданных людей спасается бегством.
Сражение у Никополя произошло в 1396 г. В истории военного искусства битва под Никополем стоит рядом с великими битвами Средневековья при Креси, Пуатье и Азенкуре. Обороняющаяся армия, имея большое количество стрелков и занимая сильную позицию, выдерживает лобовую атаку рыцарей и уничтожает противника. Атакующие, во всех перечисленных битвах имеют слабую дисциплину и командование, поэтому атакуют достаточно хаотично, что заканчивается для них естественным поражением. В то время королем Венгрии стал, после женитьбы на наследнице престола, сын императора Карла IV, курфюст Бранденбургский Сигизмунд, который в дальнейшем должен был сам носить императорскую корону. Он понял опасность, угрожавшую не только его империи, но и всей Западной Европе, и использовал свои связи, чтобы всех поголовно поднять на ноги на защиту от турок. Происходя из рода графов Люксембургских, говорящих на французском языке, Сигизмунд издавна находился в дружественных отношениях с французами. Его дед, король Иоанн, пал в сражении при Кресси. Папа Бонифаций IX, признанный в Германии, Италии и Англии, обратился с призывом ко всем христианам проповедывать крестовый поход.
На этот раз успех был таким, каким никогда еще не был в эпоху крестовых походов. Во главе блестящего войска французских рыцарей стал юный граф де Невер, сын герцога Филиппа Бургундского. Венеция обещала корабли. Под команду венгерского короля встали германцы, англичане, поляки, итальянцы. Среди германских князей находились пфальцграф Рупрехт и бурграф Нюренберга Иоганн. Вместе с ними – городские рыцари из Страсбурга. Гросмейстер иоаннитов, местопребывание которых тогда было на о. Родосе, прибыл с рыцарями. А князь валахов Мирцей послал подкрепление. Одни французы собрали 1 000 рыцарей и пажей, а с вспомогательными комбаттантами, – около 2 500 человек. Вся армия христиан насчитывала до 10000 конных, из числа которых в сражении активно участвовало, примерно, 7 500 воинов Это. такое могучее воинство, что становятся понятными надменность и самонадеянность с которыми рыцари совершили свой невероятный поход.
Крестоносцы по пути занимали булгарские города в уверенности, что этим вызовут на борьбу султана Баязета с армией и смогут дать ему решительный бой.
Однако Никополь упорно защищался, и даже 16 дней спустя крестоносцы еще не овладели им, когда получено было сообщение о приближении войска в помощь осажденному городу.
Баязет стоял под Константинополем, когда узнал о приближении крестоносцев. Вечером 24 сентября он разбил свой лагерь всего в 5 или6 км от армии христиан. Крестоносцы стояли внизу, в долине Дуная, перед городом. Турки же ждали их на волнистой местности, возвышавшейся к юго–востоку над речной долиной, ограниченной справа и слева крутыми откосами.
Неожиданное появление турок сразу же поставило армию христиан в очень плохое положение. Французские рыцари с легкостью погнали турецкую конницу. Но она завлекала их на расстояние досягаемости выстрелов янычар, а после того как всадники понесли урон от стрел, падишах во главе сипаев обрушился на французских рыцарей. Янычары имели большое численное превосходство над французами, напали на них одновременно со всех сторон и вскоре полностью окружили. Когда явился Сигизмунд с венграми, германцами и другими войсками, то с французами было уже покончено. А еще через некоторое время победа турок над крестоносцами была окончательно завершена.
Источники сообщают о том, что в сражении участвовало якобы 400 000 турок. Но скорее их было не более 11000–12000 человек. Вследствие того что янычары выдержали сражение без поддержки рыцарей и вследствие наступательных действий турецкой конницы, эта победа в смысле искусства и силы стоит выше побед англичан при Кресси и Азинкуре.
«Великая война» Грюнвальдская битва (1409—1411 гг.) возникла из–за стремления Великого княжества Литовского вернуть находившиеся под властью Тевтонского ордена прибалтийские земли (Жемайтию). Польша выступала союзником княжества в этом конфликте.
3 июля 1410 г. соединённые войска Польши и Великого княжества Литовского под командованием польского короля Владислава II Ягайло (Ягеллона) двинулись к границе владений Тевтонского ордена. Навстречу им из столицы орденских владений Мариенбурга (Мальборк) вышло войско под командованием Великого магистра ордена Ульриха фон Юнгингена. Среди тевтонцев, кроме собственно членов ордена и их вассалов, были рыцари из Германии, Австрии, Франции и Англии, а также наёмники швейцарцы, англичане, чехи, поляки и другие, всего 51 знамя (полк). Общая численность войска, вероятно, 15 – 27 тысяч человек человек. Войско Польши и Великого княжества Литовского насчитывало 91 хоругвь (полков) и включало около 2–3 тысяч войск татар хана Джелал ад–Дина. Общая численность войска, ориентировочно, 39 тысяч человек.
Великое сражение при Азенкуре состоядлсь в 1415 г.
В 1415 г. англичане, под командованием короля Генриха V (1387–1422 гг.), снова воевали на континенте. После захвата Арфлера англичане, жестоко страдая от эпидемии дизентерии, решили отойти в Кале, чтобы перезимовать в этом городе. Французы под командованием коннетабля Франции Шарля д'Альбрс (ум. 1415 г.) могли выставить около 70(H) тяжеловооруженных всадников и вдвое большее число пехоты. Помимо того, у них было около 9000 арбалетчиков и несколько пушек. Французы располагались между силами Генриха и удерживаемым англичанами портом Кале. Их задача заключалась лишь в том, чтобы помешать силам короля достичь его зимних квартир. Потому поначалу французы решили применить оборонительную тактику.
По ряду причин арбалетчики, единственная сила французского войска, способная ответить англичанам, оказались в задних рядах армии. Но, вместо того чтобы выдвинуть их вперед, передовые отряды французов сами начади наступление. При этом многочисленной французской армии пришлось сгрудиться на поле, ограниченном лесами. Здесь они попали под стрелы английских лучников, понимавших, что от меткости зависит сама их жизнь. Французская конница не смогла подойти к противнику на расстояние удара, и была отбита. Французская армия отступила, позволив Генриху продолжить путь к Кале.
В сражении при Азенкуре французы потеряли более сотни знатных сеньоров и более полутора тысяч тяжеловооруженных всадников; еще около 200 попало в плен. Потери англичан была значительно меньше, потому что англичане смогли вести бой, не сходясь с противником.
Если бы французы (синие) следовали своим планам и вели оборонительный бой, Азенкур мог бы принести им победу. Однако они начали атаку против значительных сил английских стрелков (красные) по топкой грязи в узком дефиле. Несмотря на отчаянную храбрость и достигнутый кое–где успех, атаки французов были отбиты благодаря отличной стрельбе лучников и стойкости английских ратников.
Сражение при Виткове развернулось в 1420 г.
В Богемии ректор Пражского университета Ян Гус выступал с проповедями в осуждение поведения клира. Гус в 1414 г. отправился в Констанц, для того чтобы выступить на церковном соборе. Однако в Германии его схватили, подвергли допросам и в следующем году сожгли как еретика. Небольшие группы диссидентов объединились в движение, получившее название по имени мученика. Так возникли гуситы. В 1417 г. церковь объявила всех последователей Яна Гуса еретиками, а император отправил против них войско.
Религиозные диссиденты, гуситы, разбили палаточный лагерь на горе Табор в 80 км к югу от Праги. Их возглавил Ян Жижка, После нескольких дней уличных боев он уничтожил весь королевский гарнизон Праги, и город полностью перешел под контроль гуситова. Тем временем немцы–католики на востоке, в городе Кутна–Гора, вырезали местных гуситов, что давало основания ожидать затяжной и кровопролитной войны. И вот уже сам Жижка на западе, в городе Пльзень, оказался блокирован местными католиками. Не рискуя ждать прихода Сигизмунда с большой армией, вожак реформаторов замирился с осаждающими и направился в Табор с 400 сторонниками и 12 телегами. Католики нарушили условия мира и силами 2000 тяжеловооруженных всадников напали на него в районе Судомира. Жижка построил своих людей так, что на одном фланге его прикрывало небольшое озерцо, а на другом — повозки. Католики спешились и повторяли атаки несколько раз до тех пор, пока не стемнело, однако так ничего и не добились, после чего покинули поле. Довольно быстро Жижка сколотил войско и двинул его в Прагу. Император Сигизмунд появился под Прагой во главе армии из 80 000 человек, включавшей в себя отряды из всех уголков Священной Римской империи: из феодальных владений Сигизмунда в Богемии, германцы, венгры и многие другие — в основном наемники. Они разбили лагерь на высоком северном берегу около села Бубны.
Жижка придумал маневр: устремился вперед во главе личной стражи и последних резервов. Они помчались вниз по южному склону и ударили во фланг спешенным и поглощенным штурмом тяжеловооруженным всадникам. Всадники, которым мешало множество оставленных без хозяев коней, смешались и побежали вниз по крутому северному склону, оставив позади себя сотни погибших или истекающих кровью товарищей. Когда они в беспорядке неслись прочь от набросившегося на них противника, гуситский резерв сделал еще вылазку из Праги через открытые ворота – и атаковал противника перед собой. Резервные отряды гуситов под началом Яна Желивского гнали их по берегу Влтавы несколько километров.
При других атаках правительственных войск, укрываясь в повозках за щитами, бойцы Яна Жижки вновь и вновь сеяли смерть ереди имперской конницы. В итоге после едва ли не дюжины крупных боевых столкновений имперские войска, несмотря на понукания командиров, стали просто отказываться вступать в противоборство с гуситами. В следующем, 1421 г. Ян Жижка был ранен в здоровый глаз во время осады и совершенно ослеп. Он скончался в возрасте 64 лет в 1424 г. Все сражения скоро закончились внутренним конфликтом между восставшими сообществами. В итоге умеренные сошлись в битве с радикалами – таборитами под Липанами 30 мая 1434 г. С помощью притворного отступления первые сумели заманить вторых в ловушку, разгромить их, убить предводителя Прокопа Голого и замириться с императорской стороной.
А император Сигизмунд, проиграв все битвы с гуситами, продолжал карьеру незадачливого полководца и потерпел поражение от турок–османов в 1428 г. С того момента и впредь до своей кончины в 1437 г. он оставил военные кампании на попечение подчиненных. В период с 1464 по 1471 гг. католикам пришлось отправляться в новый крестовый поход против гуситов.
Великое сражение произошло при захвате Константинополя турками в 1453 г.
Героическая оборона Константинополя вошла в легенды. Ее возглавил последний император Византии Константин XI Палеолог, мужественный и опытный воин с сильным и решительным характером.
Хотя в XV в. Византия была ослаблена борьбой знати, частой сменой правителей, бесконечными войнами. Власть императора распространялась только на Константинополь и ближайшую округу. Вся остальная территория империи была захвачена турками–османами. Тем не менее, Константинополь продолжал быть одним из крупнейших городов мира, его население насчитывало 50 тысяч жителей. Богатства города притягивали к себе взоры турецких завоевателей.
Турецкий султан Мехмед II (1451–1481 гг.), прозванный Завоевателем, бросил все силы на захват Константинополя. В 1452 г. этот молодой султан построил еще одну крепость на Босфоре, напротив крепости своего прадеда. Теперь эти две крепости перекрыли доступ к Константинополю со стороны моря. Дни Константинополя были сочтены. Для решающего штурма Мехмед II привел под стены города двухсоттысячное войско. На вооружении у турок находился флот из 125 судов и грозная артиллерия. Специально для штурма Константинополя была изготовлена гигантская пушка, стрелявшая ядрами весом до полутонны.
Всей этой силе противостояли не более семи тысяч человек, которых сумел собрать последний византийский император Константин XI.. Чтобы обезопасить город со стороны моря, через бухту Золотой Рог была протянута железная цепь, не позволявшая турецкому флоту подойти к стенам Константинополя.
В апреле турки начали непрерывно атаковать и обстреливать из пушек стены города. Днем и ночью Константин лично проверял караулы, его видели на стенах города в самых опасных местах. Византийцы отбили все атаки. Полтора месяца отражались все штурмы турецких войск, нападения с моря, разгадывались и ликвидировались подкопы. Тогда султан приказал перетащить корабли по суше через перешеек, минуя протянутую цепь. Когда турецкий флот оказался в бухте Золой Рог вблизи стен города, его защитники и жители поняли, что падение столицы Византии неизбежно.
Решающий штурм начался на рассвете 29 мая 1453 г. Заговорили разом все пушки турок и начался штурм одновременно со всех сторон. Константинополь пал. Турки ворвались в Константинополь, учинив там страшную резню. Султан на три дня отдал Константинополь на разграбление своим солдатам, однако запретил им разрушать город: «Ваше — пленники и сокровища, мое — город и его здания». Завоеватели убивали, грабили, насиловали, сгоняли в рабство. В огне гибли книги, произведения искусства. По приказу жестокого султана Мехмет II, тело Константина было найдено среди павших воинов и обезглавлено. Распознать тело удалось по изображению двуглавых орлов на сапогах императора.
Захват турками Константинополя означал завершение тысячелетней истории Византийской империи, наследницы Рима. Город был переименован турками в Стамбул и стал столицей их государства.
Константинополь — второй (новый) Рим пал при Иване III. Он был завоеван, как считается, турками. Но не исключено, что в штурме Константинополя участвовали и русские войска. Это событие могло затем отразиться в легенде о «шапке Мономаха», которая, якобы, была взята в Константинополе в качестве трофея. В то время в Византии боролись за власть две партии: одна — прозападной ориентации (Палеологи), другая — протурецкая (в частности, Иоанн Кантакузен). Когда на трон всходили проосманские правители, отношения с Русью сразу восстанавливались. Когда османы захватили Константинополь, отношения Москвы с Турцией стали устойчиво хорошими, вплоть до XVII в.
Потом турки начали обустраивать город на свой лад. Святая София была превращена в мечеть, над городом поднялись минареты, а у городской стены вырос мрачный Семибашенный замок. Для огромного гарема начали строить дворец Топкапы, для воинов, дервишей султана, – огромную мечеть Завоевателя, а для утешения всех прочих – Крытый рынок.
Мехмед объявил себя прямым наследником римских цезарей. Но ему, как в свое время Константину, пришлось заново заселять свою столицу. Бежавшим из города итальянским купцам обещали безопасность и покровительство, если они вернутся в Галату, в противном случае их имущество отходило в казну султана. Большинство вернулось. Вскоре в город стали возвращаться и уцелевшие греки, поселившиеся в квартале Фенер на Золотом Роге. Чтобы увеличить турецкое население Константинополя (турки еще долго были в меньшинстве в собственной столице), султан переводил сюда жителей из других городов своей империи. Некоторые районы Стамбула — Аксарай, например, — до сих пор носят имена этих городков.
В конце XV в., когда из Испании были изгнаны евреи, султан Баязид II предоставил убежище тысячам изгнанников, осевшим в районе Балат. Тем временем турецкая империя расширялась. В начале XVI в. был взят Каир, хранившиеся там исламские реликвии перевезли в Стамбул, и город стал столицей не только турецкой державы, но и халифата — всемирной духовной империи ислама. Тем не менее, уровень веротерпимости был на удивление высок для своего времени, а нравы оставались свободными.
В этот период Оттоманская Империя была самым мощным государством мира. Потрясающий военный стратег, Сулейман удвоил земельные владения Оттоманской Империи, унаследованные им от отца. Благодаря ему в Стамбуле появились новые мечети, бани, школы, фонтаны и сады. Период его правления стал настоящей эпохой ренессанса в литературе, искусстве, науках.
Битва при Брункеберге в 1471 г. – важнейший эпизод затяжного конфликта, в котором шведы пытались закрепить полученную независимость от датчан и разорвать Кальмарскую унию, заключённую в 1397 г. Основными силами шведов были крестьяне и ополченцы, а датчан – рыцари и германские наемники.
В 1397 г. королевства Дания, Норвегия и Швеция создали Кальмарскую унию, во главе которого встала королева Дании Маргарет. После ее смерти шведы откололись от унии, выбрав собственного короля — Карла Кнутссона Бунде. Но после того, как он скончался в мае 1470 г., права на шведский престол предъявил датский король Христиан I, управлявший этим скандинавским союзом. Однако шведы не согласились на правление Христиана, и лордом–протектором (регентом) Швеции был избран племянник Карла Кнутссона, Стен Густавссон Стуре.
В конце июля 1471 г. датская эскадра из 76 кораблей с армией направилась из гавани Копенгагена к Стокгольму. На пути к Стокгольму лежал архипелаг, и кораблям пришлось преодолевать мелководье. Датский флот бросил якорь между островами Кепплингегольм (полуостров Блазихольмен) и Варгё.
Датчане начали высадку войск на первом из них 18 августа и приступили к строительству укрепленного лагеря на юге Брункеберга. Они насыпали земляные валы, сделали бойницы для пушек. Датчане заняли оборонительную позицию, ожидая того, что Стен Стуре нападет первым.
За месяц до сражения шведы заключили перемирие с датчанами, необходимое для подготовки армий.
Датчане недооценили шведов. По их словам, шведы были «толпой крестьян, годной скорее для маскарада, чем для войны». Но Стен и его кузен, Нильс Стуре, рекрутировали в армию крестьян и ополченцев и заручились поддержкой местного рыцарства. На сторону шведов встали жители Даларны и Бергслагена, так же настроенные против датчан. Вся армия воссоединилась 9 октября у Ярвы, к северу от Стокгольма.
В ночь с 9 по 10 октября войско шведов заняло позиции к северо–западу от обители Св. Клары. План шведов был таков: армия Стена атакует датские фланги, а армия Нильса — датский тыл. Стен рассчитывал победить благодаря внезапности нападения и численному перевесу.
Битва продолжалась 4 часа. Далекарлийцы расправились с датскими заслонами, а стокгольмское войско, ведомое Поссе и Тролле, высадилось на берегу, перегруппировалось и атаковало позиции датчан у монастыря Святой Клары.
Датчане были застигнуты врасплох. Однако шведы также несли потери: отряд Кнута Поссе атаковал датчан в лоб, за что и поплатился. Умирающего Поссе отвезли обратно в Стокгольм. Однако датчане были окружены, а их король был тяжело ранен. Командующим стал граф Странге Нильсен, но он вскоре погиб. Датчан охватила паника, и они начали отступать. Люди бежали из Кепплингегольма на материк по шаткому мосту, но он рухнул, не выдержав тяжести. Уцелевшие отплыли на кораблях в Копенгаген.
А в булгарской истории все шло своим чередом.
Царем Волжской Булгарии потом стал Габдель–Мумин, сын Ябык–Мохаммеда (1469–1480 гг.).
Весь порядок Булгара Ашрафидов был установлен Габдель–Мумином. Он вначале, как и все дети сеидов, носил титул эмира, но именно ему, как подлинному правителю Державы со времени взятия Казани, прислал свои дружеские поздравления благочестивый хан Кыпчака Саид–Ахмед. Хан пытался восстановить Кыпчакскую Орду и признавал лишь независимость Булгара. Оба правителя были весьма дружны и вначале сообща сдавили своеволие белых ногайцев. А потом они обратили свои взоры на Запад, где Москва подчинилась Крыму, и стала направлять туда ордынскую дань и прекратила выплачивать джирскую дань. Булгары осадили несколько русских городов, и испуганный, балынский бек принужден был возобновить выплату джирской дани. Потом Габдель–Мумин, которому отец еще в детстве дал прозвище Саф–Теке, велел мастеру Мамли–Булату и сыну Надира Беркету помочь хану и сходить к Москве вместе с его сардаром Музаффар–Шахом. На Беркете, как и других улугбеках Агидели, лежала обязанность доставлять железо в Казань. За чрезвычайное рвение в этом деле он получил кличку Тимер–Беркет, а его брат – Бакыр–Куштан. Оба они во время похода без устали собирали железо в специально взятые с собой арбы. А вышли они из Сафар–Балика и в Кюль–Балике соединились с Мамли–Булатом, взявшим с собой одну пушку.
Переправившись через Идель у устья Черемшана, Тимер–Беркет остановился на Сура–су в Буре Почмагы, возле Буртаса, и выслал Куштана в разведку. На реке Купер–су на того внезапно напали куманские татары и убили его. Беркет пришел сюда, чтобы наказать разбойников, но не нашел уже тех, зато соединился здесь с Музаффар–Шахом и пошел с ним на Балын. Когда они переправились через реку Стерле, навстречу им выступил сам московский бек. Но тогда же улугбек Юсуф Hарык самолично прошел через Алатюрэ–Балик и устремился к Джун–Кале. Эмир не просил его об этом, но Юсуф сделал это во имя отмщения за гибель Куштана. Это движение вызвало настоящую панику в Балыне – ведь московский бек подумал, что если Нарыка с юга перебросили к устью Саин–Идели, то, значит, эмир готовит удар по Джиру. Он спешно направил к Джун–Кале конницу бека Касима, перешедшего к нему на службу, а сам устремился к Джиру. На пути сардара Саид–Ахмеда он оставил половину своего 80–тысячного войска, но его воевода – при известии о присутствии в рати хана булгар с пушками – в ужасе бросился прочь. Кыргызы с булгарами подошли к Москве, и здесь Мамли–Булат несколькими выстрелами поджег город – и загорелся весь город. Осталось лишь взять каменную цитадель русской столицы, где заперлись без всяких припасов захваченные врасплох и подавленные пожаром московские воеводы. Но внезапно Музаф–фар–Шаху пришла весть о заговоре против Саид–Ахмеда. И он тут же бросился в свою орду на выручку хана.. Булгары, оставшись одни, тоже должны были спешно уйти восвояси, ибо после ухода кыргызов москвичи пришли в себя и вознамерились захватить пушку. При этом Тимер–Беркет со слезами на глазах бросил свой обоз, набитый собранным железом, ибо защищать его 800 агидельских казаков от 20 тысяч осмелевших балынцев было рискованно.
В Московском пожаре сгорело 20 тысяч лучших балынских воинов. И целых десять лет после этого русские собирались с силами и вели себя тихо. Они возобновили выплату дани. И отряды Саид–Ахмеда, воевавшие с крымским ханом, лишь попугивали русских своими шумными проходами близ балынских рубежей. Но в 1461 г. союзник Булгара Саид–Ахмед скончался, и московский бек стал подумывать о мести Булгару. Положение в Тюркистане этому благоприятствовало. Новый кыргызский хан Ахмад вознамерился восстановить Кыпчак. И русские, опасаясь нашествия татар на Москву, согласились платить ему дань и ездить к хану за назначениями (ярлыками).
Махмудтек, минуя эмира, вознамерился было также признать свою зависимость от Ахмада, что Габдель–Мумин расценил как мятеж. Он сместил хана с поста казанского улугбека. Новым улугбеком Казанского иля стал сын Махмудтека Халиль, а сам Махмудтек, которого в народе звали Мамадышем, был отправлен в ссылку в балик Нукрат–Кама или Керменчук–Кабак, и скончался там. После этого в память о нем эту пристань переименовали в Мамадыш. Халиль, по приказу эмира, не только ответил Ахмаду решительным отказом, но и на глазах остолбеневшего ханского посла разорвал и растоптал ногами ханское послание. При этом присутствовал посланник крымского хана. Крымский хан всегда избегал столкновений с Булгаром, и теперь решил заключить союз с Державой против татар. Когда все казанские улугбеки, начиная с Халиля, в знак своего пренебрежения к Ахмаду, по очереди отвернулись от ахмадовского послания, то и крымский посол присоединился к ним.
Ахмад–хан, узнав об этом, пришел в полное неистовство и послал на Булгар ногайцев Улакчина. Те осадили симбирский балик Ширдаг, названный так в память об убийстве здесь кермекцами сардара Бату Ширдага. Но ногайцы были наголову разбиты ширдагцами, симбирцами и пришедшими им на помощь кюльбаликцами. Во время боя и последующей погони на пространстве в 300 верст погибли пять татарских биев и три тысячи новых ногайцев. Тогда же балынский бек, поощряемый Ахмадом, вознамерился двинуться на Казань. Однако, получив известие о поражении ак–монгытов и о расположении крымского хана к Булгару от прибывшего из Казани в Джун–Калу крымского посла, трусливо повернул назад.
Крымским послом тогда был мурза Даулитек. Его сын – тюрэ Азака мурза Азан – бежал со своим отрядом в 400 всадников в Булгар во время нашествия Ахмада на Крым и нанялся на службу к Юсуфу. Улугбек дал им во владение участок земли возле Саратау, где они основали острог Даулитек. Одна половина их несла казачью службу по охране границы и проводке послов и караванов от Даулитека до Крыма. Другая – была удостоена чести охранять Улуг Булгар в балике, который они построили в свободной части города и назвали Азакским баликом, а также проводить караваны от Улуг Булгара до Даулитека.
В 1466 г. разразился скандал из–за пропуска кораблей русских купцов через Казань в Иран. Эмир обвинил Халиля в самовольном нарушении им закона Талиба о запрете проезда иноземных торговцев через Державу и посадил его в зиндан. Халиль не лишился головы только благодаря заступничеству Ябык–Мохаммеда. Нового улугбека эмир не объявил, а пригласил на эту службу Касима. Это он сделал во второй раз. При первом приглашении эмира, желавшего привлечением хана на свою службу вернуть Державе Мишарский округ, балынский бек богатыми дарами склонил Касима к отказу от отъезда. Во второй раз эмир хотел заманить Касима в засаду и покончить с ним, ибо Ахмад–хан желал посадить его в Казани правителем и даже называл Булгарское государство «Казанской ордой». Касим принял предложение эмира за признак слабости Державы и двинулся в Казань с 40–тысячным русским войском и сыном Гали–бея Айдаром, которого хотел сделать сеидом после овладения Булгаром.
У Бурата хана ждала засада, но булгары поспешили выйти из нее. Касим не успел еще переправиться через Кара–Идель и в ужасе убежал в Кан. Но половина балынцев, переехавшая на левый берег, оказалась окруженной и сдалась Айдару. Габдель–Мумин отнесся к сыну эмира милостиво, дал ему поместье возле Казани и титул эмира. А казанским улугбеком эмир поставил сына Махмудтека Ибрагима.
Московский бек был уязвлен этим и, с одобрения Ахмад–хана, начал войну с Булгаром. Один из его воевод заблудился в Кукджаке и бежал от своего войска, после чего все войско погибло. Другой же московский воевода Ибан прокрался ночью к Казани, поджег ее посады и отплыл в Агидель. В этом пожаре задохнулся от дыма сеид Ябык–Мохаммед. Габдель–Мумин, не бравший до этого титул сеида из жалости к отцу, теперь назвался и сеид–эмиром, и каном. В ответ на это вероломное нападение сардар салчиев Ике–Имэн потопил русские корабли, плывшие по Агидели для соединения с Ибаном, а сын Нур–Даулета Бахадир сжег город Гусманкатау и разбил балынский отряд у Колыма. Ибан же, воспользовавшись отплытием булгарского флота к Колыму, внезапно прорвался к Сафар–Балику и сжег его, после чего отплыл в Чулман. Сын Шали – Амир погнался за Ибаном вместе с судами Ике–Имэна. Воевода, видя, что уйти ему с войском не удастся, ночью, во время привала оставил войско и бежал с двумя слугами в Джукетун. Ике–Имэн утром настиг русские корабли и заставил всех сойти на берег и двинуться через леса к тому же Джукетуну. На пути от Чулмана к Джукетуну Амир преградил трем тысячам воинов Ибана дорогу. У него было всего 500 казаков, но он продержался до подхода к нему на помощь Бахадира. Из трех тысяч воинов только 200 удалось спастись в лесных дебрях, остальные были убиты. В память об этом Амир взял себе имя Бахадира.
В 1470 г. кан решил разгромом Сарая рассчитаться с Ахмад–ханом за его набеги на Булгар. Пользуясь тем, что ногайцы были обозлены на узбеков по причине усиления их господства над ними, Габдель–Мумин направил на столицу Кыпчака Аул и Алиша с 3 тысячами ярчаллынских казаков прямо через ногайские кочевья. Быть их проводником вызвался Сундык–бий, который за этот труд получил в Симбире освобождение и небольшой надел. Кроме этого, кан велел своему нукратскому улугбеку Тахте направить на Сарай по воде колынский флот с нукратскими стрелками. Флот, в котором была тысяча колынцев и две тысячи стрелков, возглавили потомок Садыка Битька и потомок Анбала Ганикей, а стрелков – потомок Мер–Чуры Бака–Даиш. Они двигались к Сараю сообща, причем до Бел–Имэна конница скакала по правому берегу Идели, а потом переправилась на левый. Салчии первыми ворвались в Сарай, отвлекли на себя главные силы татар и позволили коннице войти в город с другой стороны и занять его. Татар обуяла страшная паника, и они бежали в степь. При этом булгары потеряли 200 салчиев, 500 стрелков и 300 всадников, но зато положили 5 тысяч врагов и захватили невиданное количество товара. Все это было погружено на корабли. И так как кораблей не хватало, то людей с них пересадили на захваченных татарских лошадей. На обратном пути узбеки и ногайцы сообща попытались у Камыша преградить булгарам путь, но булгары пробились. При этом погибло еще 500 всадников, 100 салчиев и 400 стрелков. Зато ни один корабль с захваченными товарами не достался татарам. Когда кану сообщили о величине добычи, он не поверил, и сам вышел к кораблям в Биш–Балте. Большая часть добычи пошла на восстановление казанских баликов, строительство мечетей и новой казанской стены. Раньше стена подходила к самому берегу Казан–су, почему ее смогли поджечь в 1468 г. русские. Теперь же ее отодвинули от берега, а развалины приречной части стены и башни народ стал называть Иске–Шахаром. Сарай же после этого не возрождался. Его ярмарку пытались возродить в новой столице Ахмад–хана, но безуспешно, и все купцы должны были теперь ездить в Казань.
Москва теперь попала в весьма трудное положение, ибо в Горной войне она лишилась своей лучшей конницы и флота. Когда кану доложили о разгроме джунцев, он тут же велел готовиться к походу на Балын в следующем году для присоединения этой беспокойной для Державы области к Булгару. Узнав об этом, московский бек со страху признал над собой власть Ахмад–хана, и тот за это велел защитить Балын и дать ему отличных лошадей и мастеров по конному бою и снаряжению для организации новой хорошей русской конницы.
Юный сын Ябык–Мохаммеда Габдель–Мумин, названный так в память о сыне Салмана Мумине, оправдал возложенные на него обязанности. Когда в битве с балынцами на Нэрлэ–су даже кыргызы дрогнули и побежали, он остался в рядах казаков Шали и этим подвигнул их на стойкость в борьбе с врагами. Казаки удержались до возвращения Кураишем кыргызов на поле боя и затем совместно с ними разгромили москвичей и пленили их бека. Габдель–Мумин первым схватил повод коня бека москвичей, но затем передал его подскакавшему Кураишу со словами: «Бек! Ты заслужил эту победу!»
В 1437 г. «всеми гонимый» хан Улуг–Мохаммед (в свое время он учился в казанском медресе «Мир–Гали» или «Нур Гали») занял Моджар по предложению самих моджарцев. Он–то и переименовал город в «Хан–Керман» и предложил эмиру Гали–бею признать его ханом (главой союза) Кыпчака и Булгара. Гали–бей отказался. Тогда Улуг–Мохаммед обратился с такой же просьбой к Ябык–Мохаммеду, как к сеиду, и тот согласился – в обмен на согласие хана тайно служить ему и поддерживать притязания сеид–эмира на булгарский трон. В том же году Ябык–Мохаммед объявил Улуг–Мохаммеда ханом Кыпчака и Булгара и назвал союзную державу Улуг Булгаром («Великой Булгарией»). А хан признал его сеидом Улуг Булгара и эмиром Эчке Булгара, и направил к нему своих сыновей – Махмудтека и Якуба. Осенью 1437 г. Ябык–Мохаммед вместе с сыновьями хана взял Казань. Гали–бек оказался в зиндане, а Ябык–Мохаммед стал эмиром Эчке–Булгарского государства – части кыпчако–булгарской державы Улуг Булгар Йорты. В 1438 г. Ябык–Мохаммед направил в Хан–Керман, по просьбе хана, лучших своих строителей, и те застроили город – столицу Улуг Булгара –великолепными каменными зданиями. Заглянув вперед, скажем, что в 1445 г. в Хан–Кермане было 20 мечетей.
Но затем жадный до денег брат хана Кара–Якуб вместе с сыновьями хана Якубом и Касимом поднял восстание против Улуг–Мохаммеда. Затем Кара–Якуб, освободив томившегося здесь пленного урусского улубия, двинулся с ним к Курмышу. Кураиш и третий сын Улуг–Мохаммеда – Махмудтек были потрясены этим вероломством и изменой. В Курмыше между ними и злодеем произошел бой. В разгар сражения Кара–Якуб бросился на Махмудтека с ножом, но тот опередил дядю смертельными ударами собственного кинжала и ускакал в Симбир к Хамид–Батыру с Кураишем и верной тысячей кыргызов. Сюда немедля прибыл Габдель–Мумин, и все они сговорились о поступлении хана Махмудтека с его людьми на службу сеид–эмиру Улуг–Мохаммеду. Вначале Ябык–Мохаммед поручил хану взять Казань, так как Гали–бей был освобожден Кара–Якубом и вновь претендовал на власть. Сын Хамид–Батыра Юсуф и сын Даниля Аули немедля двинулись вместе с Махмудтеком и Кураишем к Казани. Пушечным мастером в городе был тогда сын Раиля Урум–Мохаммед, а пушкарей возглавлял сын Урум–Мохаммеда – Мамли. Когда Юсуф подошел к городу, они заколотили пушки и залили водой порох, чтобы по их вине не пролилась кровь булгар.
Однако младший брат Улуг–Мохаммеда Кара–Якуб вместе с сыном Улуг–Мохаммеда Касимом в том же 1445 г. убил Улуг–Мохаммеда, провозгласил себя ханом Кыпчака и выпустил пленного московского князя из зиндана. После этого Кара–Якуб занял правобережную часть Хан–Кермана «Курмыш». Махмудтек попытался оказать сопротивление мятежникам, но войско хана Кара–Якуба, Касима и подчинявшихся Улуг Булгару князей Мурома и Рязани взяло левобережную часть Хан–Кермана «Таш–Балик» и подвергло ее ужасающему разгрому. Оборонявшие «Таш–Балик» Махмудтек и булгарский отряд Габдель–Мумина в ожесточенном бою у городского зирата «Яфрак–Тун» смертельно ранили хана Кара–Якуба, но в конце концов вынуждены были отступить в Эчке Булгар. Сын Улуг–Мохаммеда Якуб, бывший в Казани, также присоединился к мятежному дяде – Кара–Якубу, выпустил из зиндана Гали–бея и изгнал вон Ябык–Мохаммеда. Но той же осенью Махмудтек и Габдель–Мумин по приказу Ябык–Мохаммеда вновь взяли Казань, причем Гали–бей, провозгласивший было себя эмиром Булгара, погиб. После этого Ябык–Мохаммед прочно объединил Булгарское государство под властью династии Ашрафидов.
А из Чаллов двинулся во владения Гали–бея сам сеид–эмир Ябык–Мохаммед с казаками Шали. Они дошли до владения соседа Хаджи Баба–бека казанчия Тимершаха, которого одного терпели возле себя Исмаилданы за его неучастие в междоусобицах. Пользовавшийся уважением всех казанчиев, Тимершах велел им собраться в Новой Арче – центре казанчиевского округа. Когда это было сделано, сеид объявил о своем стремлении объединить Булгар под своей властью и избавить Державу от кыпчакского влияния. На это Хаджи Баба–бек, Мусафир и Тимершах ответили, что позволят это в случае, если сеид–эмир гарантирует незыблемость их прав. Ябык–Мохаммед тут же написал грамоту о том, что будет уважать права казанчиев, и те отправились к Казани вместе с Шали через Эчке–Казан, кальгу которого называли Ар–Калой (Арча–Балик). У крепости Биектау их уже ожидали Габдель–Мумин с Махмудтеком, прошедшие сюда с Горной стороны через Булгар и Лаиш. Они сообща приблизились к Казани. Габдель–Мумин предложил казанцам утром следующего дня сдать город и пригрозил в противном случае страшным приступом.
В Казани тогда находились Якуб с 500 кыргызов и ногайский бий Кильдибек с 2500 всадников. Но тазикбашцы, увидев, что Гали–бея не поддерживает в Державе никто, связались с Габдель–Мумином и впустили его людей в город. Якуб заперся вместе с Гали–беем в Югары Кермане, а Кильдибек в Бухарском Дворе. Но когда трусоватый Якуб сдался Габдель–Мумину и выдал ему Гали–бея в обмен на свободный выход из города, Кильдибек в ужасе бросился бежать. Булгары бросились вдогонку, беспощадно избивая татар и сбрасывая их с кручи. Только 300 их вместе с бием спаслось благодаря заступничеству Юсуфа, подъехавшего к Ногайским воротам. Когда булгары отвлеклись на это дело, Гали–бей вздумал было в суматохе убежать, но Шали нагнал его и повел его коня за повод. Внезапно эмир ударил его кинжалом, и сардар, уже истекая кровью, ответил ему тем же и убил его. Сын Шали Амир повез отца в крепость Шали. Когда на обратном пути сеид–эмир Ябык–Мохаммед заехал в нее справиться о здоровье своего сардара, то получил от Амира следующий ответ: «Отец, слава Аллаху, спокойно распростился с бренной жизнью, ибо отомстил за своего отца».
Овладев городом, Габдель–Мумин отпустил из него Якуба с сыном Гали–бея Айдаром в Серкач к Касиму и пригласил отца прибыть к нему. Ябык–Мохаммед въехал в Казань и произвел назначение хана Махмудтека улугбеком Казанского иля. Мирским властям всех стран объявили о восстановлении единства Булгарской Державы под высокой властью сеид–эмиров Ашрафидов и велели официально сноситься с сеидами через их мирских слуг – казанских и черемшанских улугбеков. Сеидовы дворы были устроены в Казани, Эчке–Казане, Корым–Чаллах и Уфе. А Казань получила право управляться собственным Магистратом. Этот Магистрат получил название «Тюмэн», ибо в баликах Казани было тогда 10 тысяч дворов. Вся Держава была поделена на восемь губерний (илей, вилаетов), из которых только Казанская управлялась улугбеками из наемных ханов, а остальные – улугбеками из местных беков. Но как раз у казанского улугбек–хана прав было меньше, чем у других улугбеков. В Казани ему выделялся на время его службы лишь маленький двор в Югары Кермане, который позднее был немного расширен, а в иле – несколько аулов Ханской части Казанского вилаета. Хан мог судить лишь в Ханской части Казанского иля.
Прочая часть Казанского иля называлась Тарханной и управлялась иналами округов – Казанского, Джурийского, Алатского, Лаишевского и Субашского или Джебельстанского – из тарханов. Во главе Джурийского округа, центром которого был вначале балик Старые Джури, а потом – Новые Джури, ставились потомки тархана Султан–Мамета; во главе Казанского – потомки тархана Кураиш–бия; во главе Алатского – потомки тархана Арслана; во главе Джебельстанского – потомки Талкыша, начиная с его сына – тархана Даниля; во главе Лаишевского – потомки Алтынбека.
Кроме Казанского иля в Державе было еще семь следующих губерний: Арский иль, Нукратский иль, Чаллы–Черемшанский или Чулманский иль, Симбирский иль, Иштякский иль, Агидельский иль и Башкортский иль.
– Вот бы посмотреть родовую ветвь хотя бы Иштяков.
Златогривый легендарный конь Кеме сказал мне:
– Улугбеками интересного тебе Иштякского иля, центром которого был Кунгур, назначались потомки Билемшаха – сына иштякского бия Мулдана от сестры бека Масгута – отца тархана Иштяка. Первым из них на должность улугбека назначили Абалака, сидевшего с 1430 г. по 1445 г. в зиндане эмира Гали–бея по подозрению в сочувствии Ябык–Мохаммеду. После Абалака улугбеком Иштякского иля был его сын Даули, отбивший попытку балынцев захватить центр Нукратского иля Нукрат–Тубу. В память об этом он назвал своего сына Туба. Внук Шали, сын Амира, Хамид помог ему при этом и женил своего сына Гали на дочери Тубы. Внук Гали, сын Аль–Ахмеда Туба был назван в честь улугбека Тубы.
Потом мы узнали, что улугбеками Агидельского иля назначались потомки тархана Иштяка. Сын Иштяка Алтын-би отличился доблестью при разгроме татар Бату в битве у балика, который в честь нее получил название Бугульма. Сын Алтын–би Альмат пал в 1278 г. при защите переправы у балика Башкорт. Сын Альмата Шегер погиб при отражении нападения ногайских биев, восставших против кыпчакского хана Узбека. Сын Шегера Гали перенес свою ставку из Уфы в балик Сафар, построенный Алтын–би, почему его стали звать Сафарлы Гали. А балик этот получил название от мечети Сафар, выстроенной еще Белебеем.
Следует уточнить. Иман Бахши, ссылаясь на своего предка и предшественника Мусу ибн Халиля (60–е годы XV в.), сообщает о причине возникновения путаницы в сведениях об основании Уфы. Гази-Барадж недолюбливал род Масгут-Инсана, и поэтому не отметил его участие в походе на Рям-Уфу в 1185 г. и приписал славу основателя Уфы только сыну Акбалыка Айбалык-Масгуту. На самом деле вместе с Масгутом Уфу строил и Инсан (Акбалык был побратимом Инсана и дал сыну его мусульманское имя Масгут). Более того – именно Инсан и подал царю мысль об основании Уфы, чтобы тот перевел его с Горной стороны в Тамту. Вместо Инсана на Горной стороне остался один из его сыновей – Асыл.
В 1346 г. Сафарлы Гали отбил от Булярского балика новых ногайцев, а его сын Кадыр был убит кытаями, вернувшимися с Мамаевской войны. Внук Кадыра, сын Масгута Надир участвовал в разгроме белых ногайцев, а в 1428 г. был вероломно выдан эмиром Гали–беем хану Кичи–Мохаммеду и у него зарезан татарами. Мамышцы участвовали в разгромах Сарая, Нижнего Новгорода. Владимира, Устюга (1446 г.) и в других походах. Сын Надира Беркет с помощью черных ногайцев – потомков Бармака – изгнал белых ногайцев из Башкорта и стал первым улугбеком провинции Агидель. Беркета убили русские, когда в 1468 г. сожгли Сафар–Балик. Потом улугбеками Агидельской губернии были сын Беркета Мустафа, разбивший врагов у Кунгура в том же 1468 г., сын Мустафы Сафарлы Альмат, сын Сафарлы Альмата. Сын Еней–бека Ильче–Беркет служил проводником караванов и гонцов на Субашской дороге из Казани в Корым–Чаллы и Ногайской дороге из Корым–Чаллов в Ногайскую орду.
Улугбеками Арского иля были потомки Абдаллаха ибн Башту. Вначале их владения располагались в верховьях Хонтурчи и на Большом Черемшане, и сын Абдаллаха –Буляр и его сын Салман уже владели этим округом с центром в Кюль–Балике. Потомок Буляра – сын Махдума Салман – участвовал в нападении на суда Сыб–Булата и потом дал приют беку Якубу–Елауру, сдавшемуся ему. С той поры оба рода были всегда весьма дружны. Сын Салмана Нур–Даулет женился на дочери шемахинского купца Самеда, бежавшего от татар, почему его сын получил имя Самед. Мохаммед ибн Гали был внуком этого Самеда. Сын Мохаммеда ибн Гали бек Саман руководил исчислением и переселением населения Эчке Булгара при эмире Азане и тогда же получил владения в Арском округе. При этом он, как и другие, сохранил свои бывшие владения, пользовался ими для скотоводства и охранял их своими казаками. Внук Самана, сын Хусаина бек Нур–Даулет держал стражу и в Hyp–Суваре и сам, выезжая летом в Кюль–Балик, всегда посещал и Улуг Булгар, и Нур–Сувар. В 1471 г. Саман выехал провожать своего сына Бахадира на Сарайскую войну и почил здесь. С него потомки Башту стали арскими улугбеками. Могущество их было столь велико, что даже казанчии рода Арслана искали с ними дружбы.
Улугбеками Башкортского иля, который расположен между Димом и верховьями Джаика, а центром своим имеет балик Мамли–Тюбу, служили потомки бия Бармака. А балик этот основал на Диме сосланный сюда за участие в «Грачином бунте» мастер Мамли. А сын пушечного мастера Урум–Мохаммеда Булат приезжал сюда за железом и взял в память об этом имя Мамли. Первым из потомков Бармака на должность улугбека провинции Башкорт был назначен бий черных ногайцев Кусюм–Бирде, помогавший Беркету изгонять из Башкортстана белых ногайцев. Кусюм–Бирде попал в руки русских в 1468 г., когда пытался отомстить за смерть Беркета. Он устроил засаду на пути Урусов на Агидели, но стража его заснула – и урусы сами неожиданно напали на него и взяли его спящим. Сын Кусюм–Бирде Мал–Бирде был убит в 1480 г. белыми монгытами, пытавшимися захватить Башкортский иль. Сын Мал–Бирде Саид–Ахмед был убит в Казани в 1521 г., пытаясь подавить мятеж казанчиев. Имя – Саид–Ахмеда ему было дано в честь хана Саид–Ахмеда – грозы белых ногайцев, и он действительно наводил ужас на татар. После Саид–Ахмеда улугбеком Башкортского иля был его сын Бегшп, потом – сын Бенина Альзям–Бирде.
Бу-Юрган сказал мне:
– Нести губернаторские обязанности в Симбирском иле, центром которого был город Симбир, было поручено роду Нарыка. Первым симбирским улугбеком стал Юсуф Парык – сын Хамид–Батыра и внук Галикая. Чура–Коч нарочно сделал Симбир в дне пути от городской пристани Симбир Кабак на Идели, и это всегда сбивало с толку всевозможных разбойников, принимавших Кабак за сам город. Пока они разбирались, на валах возле Симбира изготовлялась стража, после чего город становился просто неприступным. А владения губернии располагались на пространстве от Булы и Буре Почмагы до заставы Саратау и Сарычина, куда высылали буртасских казаков бека Азака – потомка сына Аблас–Хина бека Арадыша. А потомка другого сына Бадри – Буртас–Камала, попавшего в плен к татарам и выкупленного кашанскими купцами, я встретил в Тебризе. К числу благочестивых деяний Нарыков следует отнести охрану своими казаками Улуг Булгара, благодаря чему святой город был способен принимать купеческие караваны и паломников.
В Нукрате пришлось ставить улугбеками потомков Султан–Мамета и его сына Бек–Дауда, ибо местные тарханы – потомки Садыка, Анбала и Мер–Чуры не желали подчиняться друг другу. А первым улугбеком был сын Бек–Дауда Даиш–Султан, затем – его сын Тахта, и последним – сын Тахты Кул–Мамет. Ногайская орда должна была сноситься с сеид–эмирами через вали Яр Чаллов, чем вали очень гордились и нередко называли себя улугбеками, а Черемшан называли Яр иле.