ГЛАВА 6.
ПСИХОМЕТРИЯ.
«Время безжалостно ко всему сущему. И к любви. На отдалении перестаёт быть плодотворной – лишь пустая оболочка с красивым названием. Хотя и утверждают люди, что с расстоянием любовь только крепнет, это не совсем так. Крепнет только в одном случае – если точно знаешь, что вернётся и обретёт физическую оболочку, заполнив пустоту смыслом и полноценной человеческой жизнью: страстью, любовью, радостями и бедами. Только тогда ты способен ждать годами, не просто бездумно надеясь на её возвращение, а зная, что так и будет. Ожидание без надежды только иссушает душу, губя и нежный росток любви. Нет, не правы восторженные и наивные влюблённые. Не правы. Любовь не может жить без подпитки, без животворной влаги любимого тела и губ, без сияния родных глаз, без страсти и единения. Она неумолимо истончается, не имея этого».
Так и размышляла Мари, пока бармалейчики играли во дворе сада, выискивая в досконально изученных интерьерах и закоулках новые развлечения.
Только Мишенька Стрельников, потупившись, сидел рядом.
Они давно были вместе, но девушке так и не удалось пробиться в его затуманенную душу. Даже на предложение покрутить на «ручной карусели» мальчик только грустно покачал головой и пустил по худенькой щёчке горькую слезу.
Безмолвно взвыла, закусив губу: «И так еле держусь, стараясь не плакать на людях, а тут – Мишка».
– Не плачь, солнышко, мой любимый мальчик, – прижав к себе тоненькую фигурку, украдкой быстро вытерла свои слёзы. – Ты же знаешь, что папа скоро приедет, и вы снова будете радоваться и смеяться! Опять он будет кружить тебя на руках! Помнишь, когда мы втроём кружились сильно-сильно? Потом так крепко обнимались, а папа целовал тебя и меня и называл своими любимыми человечками, кусочками его души?..
Слёзы задушили, не могла договорить.
Вдруг Мишутка, вздрогнув тельцем, поднял на неё взгляд и заглянул в глаза, удивившиеся и замершие.
Стерев слёзы, опустила взгляд на малыша и… едва не завыла в голос: из глубин сознания пятилетнего мальчика, из самой темноты зрачков, на Марину взглянул… Алексей! Не в смысле, что глаза ребёнка похожи на отцовские, нет: на неё смотрели глаза любимого парня, осознанные и взрослые, смотрящие с той же любовью, с той же страстью, с той же неудержимой неистовостью, что и в лучшие их дни! Мало того, что они на неё смотрели, так ещё и говорили: «Любимая! Услышь и пойми меня!» Сознавая, что ничего не понимает, что, вероятно, сходит с ума и пора, пожалуй, звонить Александру, не могла оторвать взгляд от расширенных зрачков глаз Миши.
Автоматически взяла ребёнка за худые плечи, смотря в живой омут серых глаз. В них что-то происходило непонятное для её разума, но до дрожи завораживающее: появилась светлая точка, вскоре преобразовавшаяся в маленький… кадрик, словно от слайда для проектора. Медленно разрастаясь, стал вполне узнаваемым – развернулась в полноценный экран! Дальнейшее смотрела, как на полотне кинотеатра.
…Комната, видимо, Мишуткина, судя по количеству игрушек и книжек.
В этой комнате на детской кушетке сидят двое: Миша и Лёша.
Алексей держит сына за плечи и что-то медленно говорит, глядя прямо в глаза мальчику, а тот, как под гипнозом, даже не моргает!
Мари не слышала, о чём идёт такой странный разговор, но когда он закончился, мальчик встал с кушетки, подошёл к столу, сел за него и стал что-то рисовать на бумаге. Нарисовав, вышел из-за стола и вернулся к отцу, отдав рисунок в руки.
Внимательно осмотрев, он кивнул, обрызгал лист из аэрозольного баллончика чем-то бесцветным, помахал, подсушивая, потом перед глазами сына медленно сложил листок несколько раз и положил в карман детских джинсов. Сказав ещё несколько слов, отец неожиданно резко хлопнул возле самого лица Мишутки в ладоши, и тот… очнулся: забегал по комнате, что-то быстро говоря, подавая ему машинку, солдатика, ещё что-то…
…Очнулась от того, что Миша потянул за рукав её пальто и показал… на детские джинсы, точно такие, как там, в видении! Или… во сне? Видя, что медлит, заторможенными скованными движениями потянулся к штанишкам и попытался расстегнуть боковой кармашек брючек ниже коленки, но не сумел совладать с жёсткой петлёй джинсовой ткани.
Она заставила себя помочь малышу.
В кармане оказалась маленькая бумажка. Мишутка отдал её, смотря странными глазами в самую глубину зрачков Мари, словно говоря: «Возьми. Это тебе!»
Как под гипнозом взяла записку, положила в карман пальто, застегнула клапан детских штанишек.
Как только закрыла, Миша выпрямился и замер, будто в нём закончился завод пружины.
Смотря на застывшего мальчугана, сообразила, что надо сделать: поднесла к его лицу ладони и резко хлопнула ими точно в таком жесте, как увидела в видении. Получилось!
Странно вздрогнул, словно проснулся, и… побежал играть с детьми! Точно, изъяв у него записку, «выключила» память ребёнка об этом событии, мало того – вернула нормальное домашнее поведение!
Мозг, закипая, не слушался её. Версии и объяснения произошедшего так его забили количеством информации, что чуть не забыла, кто она и где находится. Усилием воли заставила очнуться и стать опять воспитательницей.
Встав через силу, пошла вливаться в игру детей, направлять их в мирное русло, отвлекать от дурных затей и помыслов, приказав себе: «Пора браться за ум, пока дети не натворили бед, а свои подождут».
…Вечером, сидя в маленькой комнате так и не разменянной с мужем квартиры, собралась с силами и достала записку из кармана осеннего светло-серого пальто. Трясущимися руками развернула, пощупала, удивившись: «Странная такая бумажка: тонкая, почти прозрачная и, похоже, непромокаемая».
Только держа и трогая, смогла пробиться сквозь одурь и туман в голове. Тут-то всё и стало понятно до последнего кадра Мишенькиного «глазного» кино. Закрыла веки, держа эмоции в кулаке воли.
«Господи, только бы не сойти от этого просветления с ума!»
Долго заставляла спокойно, кадр за кадром, объяснить себе всё, что тогда увидела.
«Итак. Комната Миши. Кушетка. Отец и сын. Отец проводит сеанс гипноза.
Он на сыне проводил какие-то психологические опыты! Спокойно, не будем забывать, где работает отец.
Итак. Опыт для какой-то цели. Это не в лечебных целях, нет. Значит, у Лёши просто не было иного выхода. Что ж, с этим тоже почти смирилась. Опыт по передачи информации. Фантастика, скажете? Только это оказалось правдой – сама видела!
Алексей, пользуясь безграничным доверием сына и любовью Мишки ко мне, решил использовать последний шанс – ввести его в транс, вбить в память схему последовательных действий и, пока не сработает “спусковой крючок”, носить “словесную посылку” в себе. Только у Лёши возникла проблема – сын не разговаривал в его отсутствие, наотрез отказывался с кем-либо общаться! Следовательно, нужно было изыскать другой способ передачи информации – записка. Или рисунок.
Хорошо, разобралась. Думать дальше.
Нарисовали. Как сохранить до удобного случая, до того самого “крючка”? Значит, нужна особая ткань или бумага, которая не пострадает от стирок и глажки. Таковая нашлась на его работе. Всё, и с этим выяснилось.
Итак: что запустило процесс? “Спусковым крючком” стали мои слова о “ручной карусели”? Слёзы, когда обняла Мишутку? Близкий визуальный контакт наших глаз? Скорее всего, глаза раскрыли “посылку”. Спустя столько времени! Почти два месяца! Тихо, успокоилась, Машук! Думаем дальше.
Рисунок. Что в нём?
Очнулась от анализа, опустила на тонкий листик взгляд.
– Рисунок Миши: он стоит на табуретке. Странно так стоит, будто наказан, полуотвернувшись от зрителя, заложив ручки за спину. На нём надето что-то непонятное, словно длинный великоватый халатик с распахнутыми полами.
Тепло улыбнулась:
– Чудной ты мой! Что же ты хотел мне сказать этим рисунком?»
Вздохнув, решила пока не разгадывать смысла послания.
Посмотрела его под разными углами, как поступала с детскими «каляками-маляками», пытаясь уловить удобоваримое сравнение и похвалить его ваятеля за шедевр.
Вдруг при определённом ракурсе света что-то мелькнуло перед глазами! Затаив дыхание, вновь, уже медленно, стала поворачивать рисунок.
«Есть! Что-то написано! – похолодела. – Это номер телефона! Точно, номер московский, по первым цифрам – самый центр. Вот это загадка! Даже вспотела, Лёша! Да уж, чудес на свете не счесть, но это…
Отдышавшись, усмирила бег крови и стук сердца.
– Итак. Телефон. Центр. Причём тогда здесь рисунок? Только лишь для передачи телефона?
Похоже на то. Даже если б кто-то обнаружил рисунок Миши дома, не выбросили бы, а, увидев работу мальчика, положили ему на стол – я попросила так делать. Он аутист, рисунками что-то рассказывает, не нужно выбрасывать даже самые на наш взгляд бессмысленные работы – для него все дороги! Значит, только на рисунке могла сохраниться информация.
Что ж, и с этим вопросом разобрались.
Остались только два: смысл рисунка и номер телефона. Но всё это завтра, иначе просто мозги вскипят! Будет новый день, и будет пища. Завтра».
Успокоившись, поцеловала бумагу со странным рисунком и ещё загадочнее фактурой, спрятала в укромное место и заставила себя лечь спать.
Утро вечера…
Февраль 2013 г. Продолжение следует.
http://www.proza.ru/2013/02/10/865