ГЛАВА 2.
БЕДА СТУЧИТСЯ В ДВЕРИ…
Через несколько дней в двери подруги Марины постучалась беда.
С Наденькой Надеждиной они работали в яслях уже два года, и теперь переживали вместе и Маринин кошмарный затянувшийся развод с мужем-дебоширом, и её попытки разменять общую квартиру; Надину Страшную Тайну и последствия нездоровья, когда упала с лестницы, повредив спину, и теперь вот это…
Виталий Надеждин был чудесным человеком и мужем, папой и сыном. Всегда подтянут, красив, как Далтон, высок и строен, как Броснан, неистов в любви по словам счастливой Наденьки; каким-то основательным, надёжным и устойчивым ко всякого рода болячкам, хандре и стрессам.
«Что же случилось в тот роковой день?» – поражалась Мари. По сей день для неё эта загадка из разряда Розуэлльского инцидента.
Рано утром на работу пришла страшная, почерневшая, неузнаваемая Надя и просипела:
– Виталика больше нет…
На все вопросы коллег отмахнулась и отпросилась «за свой счёт» на неделю.
Его нашли рано утром под балконом, а жили они на одиннадцатом этаже. В един миг не стало сына, мужа, отца, любовника, друга.
Едва отработав смену, Мари сорвалась к подруге, жившей в начале её улицы.
В тёмной квартире было холодно, как на улице.
– Надя, ты здесь? Почему так холодно? – щурясь, заходила в коридор, открыв своим ключом дверь. – Есть кто дома?
– Я здесь…
Прошелестело возле неё, испугав до дрожи!
– Включи свет…
Нащупав выключатель, щёлкнула – глухо, ударила по нему кулаком – есть.
Свет залил узкий коридор квартиры, выхватив скрюченную фигуру Наденьки в углу.
– Господи… Давай, вставай, милая! – кинулась к подруге, поднимая грузное тело с ледяного пола. – Ты давно здесь сидишь? А где дети?
– Не помню, – только прохрипела и рухнула на кресло неловко и криво.
Марина положила женщину ровнее, схватила руку в районе пульса – нитевидный! Кинулась обратно на улицу, едва прикрыв квартиру…
Спустя час, из квартиры Надеждиных выходила бригада реаниматологов.
– …Теперь она поспит несколько часов – дозу я вкатил лошадиную, раз такое дело, – говорил молодой высокий красавец врач-кардиолог. – Вы, Марина, молодец – быстро сориентировались. Ещё полчаса – некому было бы помогать. Жёсткий кардиоспазм, да ещё на фоне дистонии с астеническим синдромом. Никаких шансов на выживание не оставалось.
Зашли вдвоём в лифт, помолчали.
– Сейчас обычный мониторинг, – продолжал инструктировать. – Укол каждые два часа. Когда «блокада» отойдёт, будет нелегко. Справитесь? – увидев утвердительный кивок, вздохнул облегчённо. – Ей повезло, что у Вас незаконченное медицинское – счастливица просто.
Сев рядом с водителем в кресло, закончил наставления, постукивая свесившейся ногой о ярко раскрашенный бок машины.
– Что ещё? Схему приёма препаратов оставил на столе – давайте по часам. Понимаете, что крайне важно не упустить момент криза. Начнётся резкое ухудшение – звоните прямо на нашу подстанцию. Простая «скорая» может не справиться с её случаем, – быстро начеркал на бумажке телефон станции, подал девушке. – Прощайте, коллега! Удачи Вам и Вашей несчастной подруге!
Светло улыбнувшись, заглянул глубоко в изумрудные глаза, мерцающие в полутьме сумерек, опустил смущённое лицо, вспыхнув ушками.
– Спасибо, Игорь Андреевич! Рада, что застала Вас на дежурстве. Огромная Вам благодарность от её детей – чуть полными сиротами не остались…
Едва сдерживала слёзы, смотря на врача, который пристально рассматривал её тонкое лицо и огромные малахитовые глазищи в пол-лица.
– Возьмите, пожалуйста… – стеснительно протянула конверт.
– Ни-ни-ни! Даже не думайте – лечите подругу. Ей сейчас они так понадобятся… – отмахнулся.
Сделал глазами знак водителю, и машина сорвалась с места.
Махая вслед, видела: неотрывно смотрит в зеркало бокового обзора. Усмехнулась: «Запал!»
…С таким странным случаем самоубийства, как написали в заключении эксперты, сославшись на предсмертную записку, найденную в кармане погибшего, Мари не смирилась.
«Нет, только не Виталик! Этот балагур, селадон и жуир? Только не он! Обалдуй? Да. Ветреник? Да. Гулёна? Да. Но не самоубийца! Нет и сто раз нет. Куда деваться от ощущения, что он стоит на балконе, а сзади за плечами чья-то тёмная тень? Чутьё меня ещё не подводило. А это острое ощущение беды на их лоджии? А отголоски мужской ссоры?»
Мысли скакали галопом по замкнутому кругу, а выхода не находили.
Испуганно отряхивалась от странного видения лоджии Витальки, где он провёл столько чудесных часов, благоустраивая её, что-то мастеря, куря свои дорогие сигареты «Честерфилд» и любя Наденьку в укромном уголке, как однажды шепнула Марине. Всё больше переживала, будучи в полной уверенности, что близкого друга, славного человека столкнули с балкона. Убили.
Наденька таяла.
Прошли похороны.
Детей удалось отправить к её отцу в «Черёмушки» – новая сожительница деда Володи оказалась милосердной и приняла сирот.
В квартире на Коломенской стало пусто, холодно и… страшно.
Марина часто навещала, а после приступа Нади просто поселилась там – настоятельная просьба Игоря-реаниматолога.
…«Откачав» подругу, Игорь Андреевич вернулся в квартиру Нади к концу смены рано утром, ещё не было и шести часов.
Мари только-только забылась тревожным сном, как в прихожей резко прозвонил звонок.
– Кто?
– Реанимобригада.
Открыла дверь – врач в маске.
– Будьте так добры, снимите маску, пожалуйста, – строго потребовала.
Снял: Игорь.
– Я Вас не вызывала, – с улыбкой проговорила.
Смутилась: «Без макияжа чувствую себя раздетой. А ему, смотри-ка, понравилась ещё больше – как полыхнули глаза!»
– Или Вы по счастливой случайности мимо проезжали?..
Тихо рассмеялась, видя, как у мужчины мелко трепещут пальцы, держащие медсумку.
Он даже не смог ничего придумать в своё оправдание, только краснел лицом и жадно смотрел крупными серо-синими глазами на юную маленькую девочку с весенней зеленью во взоре.
– …Как больная? Не было ухудшения? – очнувшись, сипло выдавил. – Как дела с инъекциями? Справляетесь? Схемы придерживаетесь? – профессионализм взял своё – втянулся в разговор. – Сейчас ещё спит?
– Заходите, прошу Вас, доктор, – распахнула дверь шире, отступила к стене. – Почти нет. Просыпается, начинает рыдать, потом вновь в забытье впадает, – погрустнела, закрывая за ним. – Пройдёмте на кухню, там не услышит нас. Да и покормлю Вас. Как там ребята в машине? Может, и их домашним побалуем?
– Спят! – весело шёпотом ответил. – Сказал, что это на час, не меньше – радостно повалились по кушеткам.
Поставил чемодан в угол кухни, вернулся в прихожую, разделся, неслышно приоткрыл дверь в спальню Наденьки, постоял, прислушиваясь к дыханию. Кивнув удовлетворённо, пошёл в ванную.
Марина мгновенно накрыла на стол, поставила чайник на плиту и проскользнула в комнату привести себя в порядок. Безмолвно посмеиваясь, быстро переодевалась: «Ну, артист! Придумал же такое! Когда открыла дверь, на мне был толстый махровый халат Витальки почти до пола, а под ним только моё тело. Как бы среагировал Игорёк-врач? Свихнулся б». Хмыкнула под нос, полностью оделась и накрасилась – несколько минут хватило. Всегда была оперативна.
– …А я уже вторую чашку чаю себе налил, – блаженно улыбаясь, восхищённо задохнулся, увидев столь стремительное преображение. – Надя спит. Кажется, криз позади. Слава богу. Намучилась, бедная. Интересно, сколько она пролежала на стылом полу? – даже пожирая глазами чаровницу, оставался настоящим врачом. – Не подхватила бы пневмонию. Вот только этого счастья ей сейчас и не доставало! От горя иммунитет на нуле – вполне возможен вариант. Эх… подлечить бы её в Первой Градской, да как туда сунешься без блата?..
– И рада бы Вам, Игорь Андреевич, ответить, да не в курсе, – вздохнула, вспомнив скрюченную фигуру подруги в тёмной прихожей. – Я пришла в половине восьмого. Бежала сюда с работы три остановки, не видя автобусов на трассе. Позвонила – тишина. Хорошо, есть свои ключи. Виталик мне как-то дал, когда они с Надюшей в театр ходили, да так и не попросил обратно. А я про них и забыла со временем… – приняла из рук врача полную чашку горячего крепкого чая. – Спасибо. Вот тогда и увидела её. А сама она не может вспомнить ничего…
– Я вспомнила… – раздался за их спинами слабый голос пациентки.
– Господи… Погоди, я помогу! – вскинулась Мари и… врач, быстро подхвативший несчастную на руки. – Садись-ка вот сюда…
Посадили в низкое широкое самодельное кресло – хобби мужа… покойного.
– Ну вот, выглядите получше…
Заговаривая зубы, Игорь вскинул на Марину встревоженный взгляд.
Сообразив, метнулась к медсумке. Принесла и отдала врачу.
– А сейчас мы Вам измерим давление и проследим его динамику…
Нёс ахинею, показывая глазами то на один препарат, то на другой.
Еле успевала находить, доставать, вскрывать ампулы и флаконы умелыми руками невольной прирождённой медсестры: хладнокровной и компетентной.
Быстро наведя «блокаду» в большой шприц, склонился над больной.
– Давайте на бочок… Умница… Вот так… откиньтесь на подголовник, – метнул взгляд в комнату.
Девушка – за подушкой!
– Нет-нет, головку держим, не падаем… Марина! – резко вскрикнул. – Держи её – пароксизмальная судорога! Криз!..
Потекли кошмарные минуты, которые сбились в жуткий комок страха, криков боли Нади и резких команд реаниматолога…
Скоро стало понятно: без госпитализации не обойтись – судорожный синдром не отпускал, а девочке с ним не справиться.
Появились, выспавшиеся за обещанный врачом час, медбратья и второй врач-практикант, укутали в шерстяное одеяло находящуюся в забытьи больную и с осторожностью понесли к грузовому лифту, надеясь всем сердцем, что он работает. Тащить по узким лестничным трапам одиннадцать этажей, хоть и вниз – ещё та работа.
Выдохнули хором:
– Слава Господи, за милость твою! Работает!
– Боже… – теряя сознание, стала сползать по стене лестничной площадки… Мари.
– Марина!
Игорь подхватил её почти у пола, поднял на руки и понёс обратно в квартиру, что-то крикнув на ходу практиканту.
Внеся в большую комнату с балконом, уложил на диван.
У неё двоилось в глазах, тошнило, шумело в ушах, навалилось что-то тёмное и горячее…
…Очнулась от боли укола в вену.
Подняла глаза – Игорь: бледный, испуганный, со шприцем в руках.
– Что случилось? – прохрипела, едва ворочая языком.
– Марина… – тихо спросил, присев рядом на краешек дивана, – а Вы не беременны?
– Не знаю… Дайте подумать… – плохо соображая, пыталась вспомнить, когда были последние «праздничные» дни. – Какое сегодня число?
– Пятнадцатое февраля, – погрустнел. – Это Вам о чём-то говорит?
– Лишь о том, что Вы, Игорь, возможно, правы. Муж, напоследок, обрюхатил-таки меня, – слёзы вдруг навернулись на глаза.
– Напоследок?
– Развожусь. Со дня на день всё закончится. Вот и возмездие, – потерянно смотрела в потолок. – Господи… – вскинулась, опомнившись, – Вас же ждёт мобиль!
– Нет, я его отпустил в больницу, чтобы успели ещё нашей сменой подругу Вашу оформить. За мной вернётся водитель, – о чём-то усиленно думал. – Что решите с ребёнком?
– Аборт.
– Срок известен?
– Восьмое марта буду встречать в больнице… – невесело.
Заметив, как жарко полыхнул глазами по её тонкому телу, прибавила:
– …и порадую своими “нижними подробностями” хирургов!
Озорно улыбнулась, чем вызвала ярую краску щёк у врача.
– Вы молодец – не отчаиваетесь. Ещё и шутите. Сильная, должно быть личность, – восхищаясь, любовался; посерьёзнел: – А муж?
– Пьяница и дебошир оказался. Ничто не предвещало. Нормальный из армии пришёл. Терпела три года. Больше не захотела. Дочь у мамы на юге. Сильно болела в Москве. Квартиры новые, холодные, сырые… – попыталась приподняться.
«Нормально. Только тошнота. Теперь до аборта – мне ли не знать».
Покачиваясь, спустила ноги на пол, машинально ища ногой тапки.
– С больничных практически не вылезала…
Кинулся в коридор, принёс сапоги и домашние туфли, не сообразив, что может понадобиться.
– Пожалуй, сапоги – на работу пора, – помогла с выбором.
Протянула ноги, не будучи уверенной, что сможет надеть самостоятельно, не рухнув на пол.
– Не поможете с ними?..
– Ох, простите…
Смутившись, присел на корточки, стал неловко обувать миниатюрную ступню.
– Не женаты, сразу видно, – протянув руку, поерошила его густые тёмные волосы. – Иначе, жена Вас научила бы.
Тепло рассмеялась, когда поднял смущённое пунцовое лицо, сияя тёмно-голубыми с серой окантовкой глазами в густых светлых ресницах.
– И стесняетесь, как неженатый! Да и рановато жениться. Вам сколько лет? Двадцать семь?
– Тридцать… Скоро…
Ещё больше смутившись, продолжал держать обутую девичью ногу в дрожащей руке.
– По виду не скажешь!
Звонко засмеялась, сияя изумрудом глаз, удивила чудными детскими ямочками на щеках. Посерьёзнела. Вздохнула. Извлекла ногу из мужских рук. Оперлась ладонями о сиденье дивана.
– Ладно, больная, пытаемся встать…
Вся собралась, прислушалась к телу, нашла надёжную точку опоры и медленно начала подниматься, следя за вертикальным положением тела. Почти выпрямившись, испуганно вскрикнула и стала заваливаться на правую сторону. Врач был рядом, с его помощью и устояла. Первое головокружение прошло быстро, полностью прояснив голову.
– Порядок. К работе вполне пригодна. Почти.
Одёрнула одежду, пригладила взлохмаченные светлые локоны.
– Беретик…
Вновь метнулся в коридор, подал изумрудный кашемировый берет.
– Оппля. Всё, готова к выносу тела. Оповестите родственников.
– Смотрите-ка, даже румянец возвращается на щёки.
Улыбаясь, ощупывал взглядом тонкое посиневшее личико, глазищи с явными голубыми подглазниками, пухлые губы в мелких трещинках, высокие скулы, вздымающуюся в частом дыхании высокую внушительную грудь.
Что-то дрогнуло в мужском лице, дыхание сбилось, резко побледнел, шагнул невольно ближе к насторожившейся девушке.
– Марина… – выдавил сдавленно и сипло, не решаясь на открытое действие.
– Не сейчас, Игорёк, – прошептала.
Неотрывно смотря в глаза, старалась не замечать напряжённого лица, успокаивая ясным сиянием весны вскипевшую, неистовую кровь парня.
– Нынче я не в лучшей форме.
Смело опершись на его крепкую дрожащую руку, подняла безмятежное лицо, посмотрев в упор. Её безмолвный окрик: «Стоп!» заставил нервно дёрнуться, очнуться, покраснеть, отступить.
Мягко сжал пальцами её руку, отвёл горящий взор, глубоко вздохнул несколько раз, с трудом справившись с одурью желания. Поразился невероятно: «Что происходит? Словно в воздухе разлит афродизиак! Дышу им и схожу с ума! Вот так чаровница! Не давая повода…»
Опомнился, стал помогать девочке.
С его помощью неспешно пошла в прихожую.
– Так. Проверим, всё ли выключили и взяли с собой?
Огляделась, подцепила пальцем сумку с вешалки.
Игорь трепетными руками накинул ей на плечи шерстяное бордовое кашне, помог надеть серое пальто с песцом на воротнике.
– Спасибо, спаситель.
Придерживаясь за стену, открыла дверь и медленно пошла на выход.
– Держитесь левой стороны! – нервозно выкрикнул вдогонку. – Справа лестница! Влево!..
Собрал медсумку, оделся и выключил везде освещение, закрыл дверь балкона, которую приоткрыл в момент её обморока.
Входную дверь закрывал сам, потому что на холодном воздухе площадки у Марины снова сильно закружилась голова, резко вызвав дурноту. Едва устояла, вцепившись в дверную ручку соседской квартиры.
Игорь вовремя поддержал за талию, встревожено впившись взглядом в синюшное заострившееся личико. Покачал головой, тяжело вздохнув: «Так истощена! Ещё и беременность. Плюс трагедия с другом и мужем подружки, её приступ – всё лишь добавило волнений. Как справится с нагрузками ослабленный организм? Так некстати всё! Да здесь не потерей плода, а трагедией попахивает! Как уберечь?..»
Как только двинулись от квартиры, из лифта вышел водитель.
– Это что же за квартирка такая, а? – ехидно посмотрел на обнявшихся молодых и усмехнулся. – Одни хорошенькие женщины из неё вываливаются, и все больные, как одна! – зрелый полноватый мужчина шутил, осматривая Мари пристально. – Нет, эта точно притворяется! Говорю, как профессионал! – захохотал, когда ударила его мягкой сумкой по попе. – Вот, я же говорю – здорова! Она уже дерётся! – подставив ей второе плечо, повёл к лифтам. – Ладно, прощу, если познакомимся. Я Анатолий Добров…
Перебрасываясь шуточками, втроём вышли из подъезда.
Мужчины заботливо усадили больную внутрь мобиля на кушетку.
– Где Вы, Марина, работаете? Простите, с Вашим приступом как-то не до вопросов было, – Игорь оглянулся с переднего сиденья. – Если нам по пути – к самой работе и подкинем.
– По пути! – улыбнулась и кокетливо прикусила полную губу. – Только ехать всего пять минут.
– Жаль. Мы будем скучать, – балагурил водитель. – Показывайте. Подбросим, и домой на базу.
Через несколько минут пожимали друг другу руки.
– Мне нужны Ваши координаты. Хочу быть в курсе дел Вашей подруги, – неловко попросил телефон врач. – С восьмым марта хочу поздравить, – вспыхнул ушками и щёчками, как мальчик.
– С телефонами туго. Только рабочие, – продиктовала телефон детсада. – Да не говорите: «Это реанимобригада», а то у меня начальство старое – убьёте ненароком!
Смеясь, поцеловала Игоря в уголок губ, полыхнув в потрясённые глаза тёмным малахитом, и довольного водителя Анатолия, обняв круглую мягкую фигуру, шаловливо пощекотав аппетитные упругие бока: «Обожаю хомячков!»
Захохотав, облапил её, победно покосившись на побледневшего парня.
– Пока, мальчики! – послав им воздушный поцелуй, скрылась в воротах сада. – До встречи!
Проводив взглядом озорницу, Анатолий поражённо покачал головой:
– Вот отрава! Чистый яд! Игорёк, дружеский совет: спасайся! Сгинешь.
– Опоздал. Уже.
Грустно рассмеялись и уехали.
Ей тоже было невесело.
Пришло не одно несчастье, а несколько сразу: Страшная Тайна Нади, смерть Виталика, госпитализация подруги, их полусироты-дети, своя беременность, развод.
«Полный набор “радостей”: почти одиночка, почти без мужа, почти без средств к существованию, почти без крова над головой…
Только и вздыхала:
– Пришла беда – отворяй ворота!»
Февраль 2013 г. Продолжение следует.
http://www.proza.ru/2013/02/10/837